В наши дни многие евреи читают «Парашат а-ман», отрывок о мане, и это понятно: всем важен материальный достаток, парнаса. Однако хотелось бы рассмотреть еще один, не менее важный аспект этого отрывка, о котором вспоминают намного реже.
В принципе, обычай читать «Парашат а-ман» каждый день – не обязательный, но он имеет очень большой смысл, чтобы человек укрепился в вере и доверии к Творцу и понимал, что его доходы, парнаса – Свыше, а вовсе не от его банковского счета и не от удачи в сделках и бизнесе.
Есть история об известном богаче, который как-то бросил такую фразу: от голода мне уже не грозит умереть. Таким образом, он намекал на свое благосостояние. Он был наказан за эти слова – умер именно от голода, в самом прямом смысле этого слова! Он ушел в свое хранилище с золотом и по ошибке заперся там. Выбраться самостоятельно из хранилища он не мог, и никто не знал, где он. Когда его все же обнаружили, было слишком поздно: он лежал бездыханным в буквальном смысле на своих богатствах. Эта история – яркий пример того, как можно обладать несметным богатством, которое, тем не менее, будет совершенно бесполезным. Страшный урок для всех нас! Подобное приводится в Талмуде в трактате Гитин, когда во время осады Иерусалима одна очень известная богачка закончила тем, что ходила по улицам и разбрасывала свое серебро и золото. На него нечего было купить, и оно стало совершенно бесполезным.
Кроме чтения «Парашат а-ман», есть обычай, источник которого – книга «Зоар» (Бешалах). Там приводится, что человек обязан молиться о своем пропитании каждый день, даже если у него есть, что кушать. Там говорится не о тех, кто не знает утром, что он будет есть вечером. Все люди должны молиться о пропитании, и вышеприведенные истории – лишь малая часть примеров.
В сидурах приводится несколько молитв о парнасе. Одна из них – молитва рава Шломо Алькабеца, которого все знают, как составителя гимна «Леха Доди». Его молитва опарнасе длинная и очень глубокая, и не у всех и не всегда есть время ежедневно прочитывать ее. В сидуре также есть просьба-добавление к благословению «Шомеа Тфила», которую можно говорить не только в этом месте молитвы, но и в конце, когда мы добавляем личные просьбы. Этот отрывок можно читать и сам по себе, в течение дня, и даже своими словами. Преимущество того, что мы произносим это внутри молитвы «Шмона Эсре» или сразу после нее – постоянная молитва имеет особый статус и особый смысл. Во время этой молитвы мы находимся в максимальной близости к Творцу, и поэтому после нее можно добавить также и наши частные просьбы. Когда человек молится вместе с общиной, и его молитвы являются частью молитвы всего нашего народа, тогда даже частные просьбы как бы вливаются в общую молитву всех евреев.
Есть длинные молитвы, и для того, чтобы их полностью читать, у нас не всегда хватает сил, времени и терпения. Это касается, например, упомянутой молитвы о достатке рава Шломо Алькабеца, молитвы о воспитании детей автора книги «Шней Лухот а-Брит». Однако есть у нас и короткие молитвы (как написанные в сидуре, так и произносимые своими словами), которые будут идти от души, и не обязательно на Святом языке – на любом языке, который вам близок! Идея здесь очень простая: то, что мы понимаем, что наша парнаса – от Всевышнего, еще больше связывает нас с Ним и со всем тем, что от Него идет. Наше пропитание делает нас более духовными людьми, приближает нас к Творцу.
Трактат Таанит, кроме первых глав, построен вокруг темы дождей: когда просят о дождях, когда их упоминают в молитве, когда, наоборот, не просят о них, что делать, когда нет дождей… Само название – Таанит – переводится как «посты», и это посты, когда есть засуха, когда нет дождей долгое время. В начале трактата Таанит есть такое место. Сказал раби Йоханан: три ключа находятся в руках Всевышнего, которые не переданы никакому посланнику: ключ дождей, ключ рождения и ключ воскрешения мертвых. Приводит Талмуд, что есть еще один ключ: ключ пропитания, заработка. Спрашивает Гемара: почему раби Йоханан этого не привел, почему ничего не сказал про четвертый ключ? Ответ таков: ключ дождей – это и есть парнаса. Как известно, дожди в Земле Израиля – это признак благословения Всевышнего во всех отношениях, а не только в отношении пользы воды в сельском хозяйстве.
Стоит напомнить сейчас слова Раши на Тору, где говорится, что до шестого дня творения, точнее, до создания человека, все творение было потенциальным. Все растения уже были готовы вырасти, но еще не выросли. Затем был создан человек, который постиг своим великим разумом, данным ему Творцом, что миру не хватает дождя, чтобы все выросло. Он помолился о дожде, и тогда все, что потенциально уже было в земле, выросло. Мы видим, что молитва о дожде была частью самого творения мира. Пишет об этом рав Пинкус: даже о том, что человеку полагается, что постановлено ему в Рош а-Шана, нужно молиться. Иначе это может ему не достаться.
Молитва о дожде – это совершенно особая молитва, и даже не имеются в виду именно дожди, а, в частности, пропитание в общем. Я как-то слышал от рава Пинкуса замечательное утверждение: когда у нас есть особый момент связи с Творцом? Когда мы кушаем! Это утверждение не может не удивить на первый взгляд. Однако если задуматься, мы поймем, что процесс употребления пищи – это процесс получения живительной силы от Творца! Ни одно творение – ни в материальном мире, ни в мире ангелов – не может существовать без того, чтобы получать живительную силу от Творца. К нам, к людям, живительная сила спускается через пищу, которую мы едим. Смысл приема пищи – в том, чтобы получить живительную силу от Творца с тем, чтобы удостоиться служить Ему дальше. Правильная еда – это акт связи с Творцом.
Суть пищи – поддержание связи между душой и телом. Самой душе не требуется материальная пища, однако она связывает наши души с телом, и, в конечном счете, это то, что называется жизнь.
Коснемся немного написанного в Торе. Говорится о мане, что это была очень возвышенная пища. Ман имеет тот же самый источник, что и питание, которое получают ангелы, – источник нематериальный. Суть мана в том, что он спускается Свыше, и его надо собрать. То же самое касается нашего пропитания в целом: нам уже отмерено и выделено в Рош а-Шана и Йом Кипур то, что нам нужно. Все, что от нас требуется – «собрать» это. Праведники, занимающиеся Торой, часто получают пропитание, не отвлекаясь от учебы, а те, кто не так удостаивается этого, прилагают некоторые усилия, чтобы добыть свое пропитание. Однако суть мана и нашего достатка остается неизменной: удостоиться той живительной силы, которую дает нам Всевышний.
Есть в этом, однако, и проблема. Эта живительная сила сначала достается растениям, выходит из земли в виде плодов. Или же этим питаются животные, мясо которых мы впоследствии едим. Только пройдя несколько этапов преображения, эта живительная сила достается человеку. Таким образом, мы получаем от Творца гораздо более низкие субстанции, чем ман. В этом, в частности, заключается большая опасность пищи, потому что она может максимально отдалить человека от Творца, как сказано в нескольких местах, что от чрезмерной сытости человек может забыть о Творце. Более того, пища, добытая и приготовленная неправильно, усиливает материальное начало в человеке. Поэтому у нас есть заповеди, которые нам нужны, чтобы приблизиться с помощью пищи к Творцу.
Сказано в «Шульхан Арух», что, когда мы благословляем на хлеб, надо держать его всеми десятью пальцами, потому что у нас есть десять заповедей, которые мы исполняем перед тем, как получить в руки хлеб. Получается, что хлеб уже освящен этими заповедями! Я слышал интересную историю от главного раввина Реховота, рава Симхи Кука. Он был на каком-то собрании раввинов заграницей, и там угощали фруктами. Всех присутствующих «успокоили», что это – плоды не из Святой Земли, и их можно есть без опасения (нет алахических проблем с орлой, трумот, маасрот ишмитой). Рава Кука это очень возмутило: получается, то плоды Святой Земли чем-то хуже, чем плоды заграницы? Он сказал об этом так: плоды Святой Земли, когда мы исполняем все заповеди, с ними связанные – это плоды «в кипе»! Они освящены святостью земли, святостью тех заповедей, которые мы с их помощью исполняем. Дополнительная святость есть у плодов седьмого года при условии, что шмитаисполняется, как положено, и тогда это – плоды, уже выросшие в святости.
До и после употребления пищи мы произносим два благословения. Благословение перед едой мы говорим, чтобы связать нашу еду со Всевышним. В трактате Брахот, центральная тема которого – благословения, говорится, что тот, кто ест без благословения, подобен тому, кто ворует. При этом используемое в Талмуде словогозель означает в более точном переводе того, кто берет то, что ему не принадлежит, – буквально обирает Всевышнего и обирает Собрание Израиля тем, что берет то, что ему не положено. Есть еще одно выражение в начале шестой главы трактата Брахот, где такой человек называется моэль (с буквой аин) – буквально тот, кто получает удовольствие от жертв и предметов, освященных для Храма, и такой человек тяжко наказывается и должен принести искупительную жертву, корбан меила. То, на что мы не сказали благословение, принадлежит Всевышнему, и назначение благословения – освятить полученное от Него. Безусловно, тем, что мы произносим благословение с должным намерением (каваной), мы превращаем простую еду в получение жизненной силы от Творца. Это само по себе освобождает нас от принижающего подобия еды человека и еды животного. Есть много вещей, в которых нет принципиальной разницы между человеком и животным. Если же мы вкладываем в действие нужное намерение, такая разница обнаруживается. Это касается еды, семейной жизни и многих других вещей, которые вроде бы не демонстрируют принципиальной разницы между человеком и животным. Тем не менее, разница, безусловно, есть. Если в определенной сфере участвует не только животная, но и Б-жественная часть души человека, то это превращает рутинный акт в освященное действие.
После трапезы с хлебом мы говорим «Биркат а-Мазон», благословение после еды. Если говорить о сгулот на материальный достаток, то сказано, что тот, кто ежедневно говорит «Биркат а-Мазон» с должным намерением, удостаивается парнасы. Объяснение этому простое: Всевышний дает нам пищу, чтобы она помогала нам исполнить замысел, данный при творении. Говорит Рамбан, что замысел всего творения, – чтобы мы верили в Творца, полагались на Него, благодарили Его. Дар Всевышнего, который мы получаем, причина для того, чтобы Его благодарить, приводит к реализации замысла Всевышнего: мы должны быть связаны с Ним благодарностью. Если же еда приводит к тому, что мы от Всевышнего удаляемся, начинаем думать, что мы сами по себе такие замечательные и всего добились, это может стать причиной того, что добро Свыше прекращается, потому что не было замысла давать нам «богатство во зло».
Еще одна вещь, о которой написано в трактате Авот, и о которой пишет Маараль – важность того, чтобы во время трапезы мы занимались Торой. Объясняет Маараль, что, так как пища усиливает в человеке материальное непропорционально больше, чем духовное, то происходит дисгармония в строении человека. Чтобы это исправить, надо одновременно получать оба влияния Творца – материальное и духовное, и это способствует истинному исправлению человека.
Чтобы подытожить сказанное, еще раз отметим, что наше пропитание в целом (не только пища) – парнаса – это то, что связывает нас с Творцом, то, что мы получаем от Него, должно нас поддерживать в связи с Ним, а не прерывать эту связь. В первую очередь, нам надо знать и постоянно помнить о том, что все – от Творца, и это, в частности, смысл чтения «Парашат а-ман» ежедневно. В этом смысл ежедневной молитвы о парнасе.
Мы не питаемся маном, а получаем парнасу от Всевышнего всевозможными путями, и часто эти пути бывают совсем не прямыми. Всевышний дает нам парнасу как будто бы из земли (о чем упоминается в благословении на хлеб), из вещи более низкой. Однако у слов этого благословения есть и более глубокий смысл. Так, лехем – хлеб – подразумевает общую парнасу, пропитание, любой вид материального достатка. Арец – земля – это еще одно слово для качества малхут – царство – оно же Шехина. Всевышний дает нам пропитание Свыше. Нам лишь надо освятить нашу пищу, которую мы получаем от Всевышнего, от Его присутствия в этом мире, а не просто из зерна…
Для того чтобы освятить нашу пищу, надо иметь намерение (кавану), что мы едим для того, чтобы служить Творцу, совершать добрые дела, учить Тору. Мы хотим получить живительную силу для служения Ему, и когда мы имеем такое намерение, безусловно, это освящает пищу во всех отношениях. Понятно, что когда человек кушает в два раза больше, чем ему нужно, и при этом вещи, которые не полезны, а вредны для его здоровья, то говорить о намерении поучить силы для служения просто смешно. Получается, что на первый взгляд легкая вещь уже не такая легкая, надо следить за тем, чтобы еда приближала к Всевышнему, а не отдаляла от Него! Речь не о том, что запрещено съесть кусок торта с чаем или кофе. Наоборот, если это улучшает настроение и помогает служить Всевышнему в радости – сладости даже необходимы! Важно лишь замечать грань между вкусным десертом, завершающим трапезу и создающим хорошее настроение, и обжорством, от которого нет никакой пользы. Рав Пинкус как-то сказал об этом очень красивые слова: мама делает пироги и прочую вкусную еду, чтобы было вкусно и сытно ее детям. При этом она хочет, чтобы дети ее поблагодарили, чтобы была связь между детьми и мамой. Также и Всевышний: Он хочет дать нам максимальное добро, чтобы нам было хорошо. При этом мы должны использовать этот дар, чтобы Его благодарить, приблизиться к Нему, а не чтобы от Него отдаляться.
Наша пища – это подготовка к служению. Один из аспектов этого – постоянная молитва о пропитании. В трактате Шаббат говорится, что прерываются, чтобы читать «Шма», и не прерываются ради молитвы. Объясняет Талмуд, что речь идет о величайших мудрецах Торы, раби Шимоне бар Йохае и его учениках, которые во время учебы должны были прерываться, чтобы сказать «Шма» вовремя, но для молитвы они не прерывались. Дальше говорится в Гемаре следующее: речь шла только о раби Шимоне бар Йохае и его учениках, но мы (это сказали о себе мудрецы Талмуда), поскольку мы прерываемся для того, чтобы позаботиться о нашем пропитании, также должны прерываться ради молитвы. Кратко объясним это, согласно тому, что говорил мой учитель, рав Хаим Камил.
Есть много уровней изучения Торы. Если человек находится на таком уровне, когда он полностью погружен в учебу, и не отвлекается ни на что, и у него развито качествобитахон на самом высоком уровне, – то, поскольку парнаса дается человеку ради связи со Всевышним, а он своей учебой и так очень крепко связан с Творцом, то он может учиться, не отвлекаясь ни на что: ни на молитву о пропитании, ни на какую молитву вообще. Повторимся: все, что мы говорим о таком высоком уровне упования на Творца и связи с Ним – достоинства единиц, и нельзя быть уверенными в том, что вообще есть такие в нашем народе в последнюю тысячу лет… Во всяком случае, алаха установлена для всех людей, и говорит о том, что прерываться на молитву надо всегда и всем. Если уж человек прерывается ради заработка, то уж тем более должен прерваться ради молитвы. Самый лучший способ позаботиться о заработке – это помолиться о нем! Если мы не на таком уровне, чтобы удостоиться мана «прямо в кастрюлю», следует позаботиться о парнасе. Это предполагает, в первую очередь, молитву.
Очень важно иметь в виду еще один аспект. Когда человек собирается заняться каким-либо делом, важно попросить Всевышнего об успехе, но еще до этого важно удостовериться в том, что он собирается просить о хорошем деле. Думаю, мы с вами знаем множество примеров, когда богатство в нашем мире достается нечистым на руку людям. Сказано про такое материальное благополучие, что человек расстанется с ним. Сказанное можно трактовать двояко: или же богатство оставит человека, то есть он обеднеет, или же богач оставит этот мир преждевременно, а все нажитое нечестным путем богатство останется в этом мире.
Говоря о различных сгулот, нельзя не упомянуть сказанное в трактате Гитин. Сказано там так: если пропитание человека совсем небольшое – настолько, что он с трудом сводит концы с концами, и с трудом хватает лишь на пропитание, – то пусть сделает из этих денег цдаку. Совершенно не понятно: если денег и так нет, на копейку меньше – и нечего будет поесть, – о какой цдаке может идти речь? Но, на самом деле, идея понятна: наше пропитание – это благословение от Всевышнего. Когда мы чувствуем стеснение в средствах, мы ощущаем, что благословение Всевышнего нас, не дай Б-г, оставляет. Можно было бы подумать, что исправление ситуации – в том, чтобы собрать все копеечки в узелок и спрятать под подушку, никому ничего не давать. Но в действительности такой подход – это еще одна причина для того, чтобы благословение человека оставило. Если же мы берем все, что у нас есть, и делимся этим с теми, кто нуждается еще больше нас или также, как мы, это становится причиной для того, чтобы вернулось благословение Творца. А про тех, кто не бедствует, в отношении цдакипродолжает Гемара: и тем более, если у него много доходов. То есть, если у человека ограничено пропитание, совет ему – давать цдаку. Если же у человека большие доходы, сказанное относится к нему многократно больше, и очевидно, что если он этого не сделает, то может все потерять.
Заканчивая тему сгулот, хочется напомнить всем нам, что мало просто говорить «Парашат а-ман», нужно еще и верить в сказанное в этом отрывке: в то, что пропитание дается с Небес ради добрых дел и для того, чтобы быть причиной нашей связи с Творцом, а не наоборот. Нам надо удостоиться благословения от Всевышнего, а оно дается тому, кто пользуется своим богатством ради добра, а не для гордыни.
Подготовила А. Шальб