Журнал Беерот Ицхак 152 — Недельные главы Ваешев — Микец

[1] Недельная глава Ваешев

Из глубин Торы. 

Рав Симха Мандельбойм, по материалам уроков рава Моше Шапиро

[1-2] Машиах бен Давид и Машиах бен Йосеф

Недельные главы Ваеце и Ваишлах посвящены изгнанию народа Израиля. В тексте, повествующем об изгнании Яакова, скрыты намеки на все, что произойдет в дальнейшем с его потомками. В отличие от этого, начиная с раздела Ваешев и до конца книги Берешит все главы соответствуют избавлению Израиля, а глава Ваехи соответствует дням Машиаха (см. Маараль, «Дерех Хаим»). Главы Ваешев, Микец и Ваигаш излагают чудесные поступки праотцев, подготовившие почву для будущего избавления. Его отправной точкой является появление двух Машиахов – бен Йосефа и бен Давида.

Глава Ваешев начинается с рассказа о том, как Йосеф спустился в Египет. Далее говорится о Йеуде и Тамар. Затем вновь возвращается к Йосефу с рассказом о том, как он выдержал испытание с женой Потифара. Наши мудрецы уже выразили удивление по этому поводу («Песикта Зутарта», 85:2): «”И было в то время” (Берешит, 38:1). А разве не нужно было сказать: “И Йосеф спустился в Египет” (Берешит, 39:1)? [Почему два эти отрывка поставлены рядом? (Раши)] Раби Элазар сказал: чтобы поставить рядом один спуск и другой».

Несомненно, есть глубокий смысл в прерывании рассказа о Йосефе в Египте и другим повествованием, на первый взгляд не связанного с ним, на деле – проливающим свет на оба события вместе.

Первый спуск – испытание Йеуды

Начало спуска Йеуды связано с продажей Йосефа. В начале главы рассказывается, как братья согрешили, продав его. Наши мудрецы говорят, что Йеуда был главным виновником этого греха (Берешит, 38:1, Раши): «”И было в то время, и спустился Йеуда от своих братьев” – почему этот отрывок стоит здесь и прерывает рассказ о Йосефе? Чтобы научить тебя, что братья спустили его (Йеуду) с его возвышенного положения, когда увидели страдание своего отца. Они сказали: “Ты предложил продать его (Йосефа). Если бы ты сказал вернуть его, мы бы послушались тебя”». Падение Йеуды продолжалось, пока дело не дошло до случая с Тамар.

Момент наибольшего падения Йеуды, на первый взгляд, можно увидеть в его признании: «Она права, от меня (она беременна)». Тамар была готова сгореть на костре, но не опозорить Йеуду публично. Она молчала, он признался сам. Именно в силу этого все перевернулось, и мощь Йеуды стала расти. Отрывок о его признании завершается рождением Переца: «И вот, вышел брат его, и сказала: зачем ты прорвался напролом (парац)? И нарекла имя ему – Перец» (Берешит, 38:29). От Переца произошла династия царей Израиля: «Перец родил Хецрона, Хецрон родил Рама… Овед родил Ишая, а Ишай родил Давида» (Рут, 4:18). Итак, мы убедились, что спуск Йеуды принес высочайшее возвышение – славу царства Израиля. Нам стоит задуматься о смысле этого перехода «из глубокой ямы, да на высокую крышу».

Освящение имени Небес – основа царской силы

Чем Йеуда заслужил корону царства Израиля? Этот вопрос уже задавали наши мудрецы, и вот что они отвечают (Тосефта, Брахот 4:16, по версии Агро): «За что Йеуда удостоился царства? За то, что признался (в деле) с Тамар… А некоторые говорят: за освящение имени Святого, благословен Он. Когда колена Израиля поднялись и встали у моря, один говорил: “Не буду спускаться”, другой говорил: “Не буду спускаться первым”. И тогда колено Йеуды прыгнуло первым, освятив имя Святого, благословен Он. И также сказано (Теилим 114): “При исходе Израиля из Египта… был Йеуда святыней Его”, – Йеуда освятил имя Святого, благословен Он, на море, и поэтому “Израиль – владение его [т. е. под властью Йеуды]”».

Итак, мы учим, что заслугой, благодаря которой Йеуда удостоился царства, было освящение имени Всевышнего – прыжок в море и признание о Тамар (это также освятило имя Творца, как говорится в Гемаре, Сота 10б).

Что такое «освящение имени Небес»?

Чтобы выяснить связь между освящением Имени Небес и царством, и почему признание Йеуды подготавливает его к обретению царства, задумаемся над корнем двух этих понятий.

Мы привыкли думать, что освящение Имени Небес означает именно публичное исполнение заповеди. Но, видимо, такое понимание ошибочно. Рамбам пишет («Законы основ Торы», 5:10): «Каждый, кто отдаляется от греха или выполняет заповедь не из-за какой-либо вещи в мире – не от страха или боязни и не для того, чтобы снискать себе славу – а только ради благословенного Творца, как сделал праведный Йосеф, отдалившись от жены своего господина, тот освящает Имя (Б-га)». Рамбам не нашел более точного примера для определения освящения Имени Небес, чем испытание Йосефа, произошедшее втайне от всех. То есть освящение Имени Небес не обязательно требует публичности и раскрытия. А значит, мы должны дать ему более точное определение.

Основной принцип разбирается у Маараля («Нетивот Олам», Путь отрешенности, гл. 1): «Святость – не что иное, как отделенность от телесных вещей. Человек обретает ступень высших, отстраненных от тела». Суть в том, что «святость» происходит от слова «отделение», как говорит Раши (Ваикра, 19:2): «”Святы будьте” – отделяйтесь от разврата и от греха». «Освящение Имени Небес» означает возвышение над материальными склонностями и отделение от них, а также связь и примыкание к той Высшей системе, которая отделена от мира природы. Когда человек преодолевает свою природу и направляет поступки к славе Творца, он называется «святым», поскольку приближается к Небесному Царству. Значит, освящение Имени Небес необязательно требует гласности или известности. Напротив, общественная известность может заставить человека совершать поступки «из-за какой-либо вещи в мире», а не во имя Творца. Тот, кто желает освятить Имя Творца, поднимается и отделяется от этого лишенного святости мира. Если к этому прибавляется и известность, слава Небесного Царства становится еще больше. Известность добавляет и умножает освящение Имени.

В свете сказанного мы понимаем, что акт признания Йеуды был великим и возвышенным действием по освящению Имени Творца. Ведь он мог продолжить молчать, и никто бы не узнал, что Тамар была наказана без вины. Что заставило Йеуду опозориться перед обществом и признаться? Можно лишь повторить: «Не из-за какой-либо вещи в мире – не от страха или боязни, и не для того, чтобы снискать себе славу – а только ради благословенного Творца».

Царство Израиля

Изучив освящение Имени Б-га, поразмышляем теперь и над понятием царства.

Основную идею царства можно понять благодаря названию, выбранному Рамбамом для законов царей: «Законы царей и их войн». Такое название показывает, что войны занимают центральное место в делах царства.

Суть проясняется в словах самого Рамбама («Законы царей», 4:10): «Во всех [войнах, которые ведет царь] его поступки должны быть во имя Небес, а цель их и замысел в том, чтобы возвысить истинную веру и заполнить мир справедливостью, сломить силу злодеев и вести войны Б-га. Ведь царя изначально утверждают лишь для того, чтобы вершить правосудие и воевать, как сказано: “И будет судить нас царь наш, и выходить перед нами, и вести наши войны”».

Цель царства Израиля – отдать весь мир во власть Б-га. Поэтому одно из главных занятий царя – вести войны против врагов Б-жьих. Об этом пишет «Сфат Эмет» (Ваехи, 646): «Смысл царства – провести отбор сильной рукой, воевать с восстающими против него. Ради этого сыны Израиля посланы в мир отделения [мир сокрытия Б-жественного света], чтобы извлекать [искры святости] и провозглашать власть Царства Небесного. В этом смысл 12 колен и знамен (знамя повсюду является символом царства) – вести войны Б-жьи, как сказано («Сефер Йецира», 5:2): “Двенадцать вождей на войне”».

 Связь царства с освящением Б-га

Мы показали связь царства и освящения Имени Небес. Это выход человека за пределы системы природного мира, возвышение до уровня славы Небесного Царства.

Согласно этому принципу мы понимаем слова мудрецов, приведенные выше: «За что Йеуда удостоился царства? За то, что освятил Имя Святого, благословен Он». Главная цель царства Израиля – возвыситься навстречу славе Небесного Царства, и Йеуда заслужил роль основоположника этого пути. Ведь он пожертвовал своей славой ради славы Вездесущего. Так и потомство его проявило готовность расстаться с жизнью ради славы Творца и первым прыгнуло в море.

Поэтому падение Йеуды стало спуском ради подъема. Благодаря испытанию с Тамар «создалась» новая сила в мире – сила освящения Имени Небес, на ней зиждется царство Израиля во всех поколениях.

Второй спуск – испытание Йосефа

Главная тема второй части недельной главы Ваешев – испытание Йосефа. Он был отделен от братьев и оказался в плену среди народа, поглощенного развратом. Вопреки этому, Йосеф сохранил свою святость. Он возвысил себя настолько, что сумел выдержать страшное испытание с женой Потифара.

Маараль говорит («Гвурот Ашем», гл. 11): «Йосеф был святым и отделял себя от разврата, как ты увидишь из поступка с женой Потифара. И он стал царем только благодаря этому. Известно, что половая распущенность – одно из проявлений материи, а святой, отделенный от разврата, отделен и от ничтожности этой презренной материи. Он непременно становится подобен форме, в которой нет ничего материального… Известно, что форма действует и правит, а материя подчинена ей. Поэтому Йосеф правил Египтом, так как был святым и отделенным от материальной ничтожности. [Благодаря этому в народ Израиля была внедрена сила возвышения над поступками египтян и освобождения из этого изгнания] поскольку все евреи были названы именем Йосефа. Все, что случилось с народом Израиля, случилось также с Йосефом. Ведь он вначале служил египтянам, а потом царствовал над ними. И то же самое – с Израилем…»

Слова Маараля показывают нам «общий знаменатель» между вторым спуском в этой главе – испытанием Йосефа, и первым – испытанием Йеуды. То, что произошло с Йосефом, тоже можно назвать «спуском ради подъема». Это был спуск, необходимый для утверждения принципа царства в народе Израиля. Этот принцип черпает силу в преодолении природы. Ведь только тот, кто властвует над собой, способен стать царем над Израилем. То, что Йосеф выдержал испытание, возвысило его к святости и славе Небесного Царства!

Освящение Имени Небес открыто и тайно

До сих пор мы выяснили, что общего между этими двумя спусками. Теперь обратим внимание на различие, отмеченное мудрецами, между освящением Имени со стороны Йосефа и тем, как это сделал Йеуда.

«”И признал Йеуда, и сказал: Она права, а не я” (Берешит, 38) – об этом сказал рав Ханина бар Бизна, сказал раби Шимон Хасида: Йосеф, освятивший Имя Небес втайне, заслужил, чтобы ему добавили одну букву из имени Святого, благословен Он, как написано (Теилим, 81): “Свидетельство в Йеосефе (יהוסף) положил”. А Йеуда, освятивший Имя Небес публично, заслужил быть полностью нареченным Его именем [имя Йеуда (יהודה) состоит из букв Имени Творца и буквы ד]» (Сота, 10б).

Об этом сказал Маараль («Хидушей Агадот», Сота 10б): «Тебе нужно знать, что Йосеф и Йеуда, – каждый из них освящал Имя Творца согласно своему качеству. Благословение Йосефа скрыто, как сказано (Берешит, 48): “И расплодятся они, как рыбы, во множестве, на земле” – как рыбы скрыты (под водой), так и потомство Йосефа скрыто. Он удостоился того, что дурной глаз не властен над его потомством, потому что сам освящал Имя Творца в тайном деле. Благословение Йеуды исполнилось открыто – от него произошло царство, известное множеству людей. Ведь он освящал Имя Творца публично. Каждый из них был связан с Ним согласно своему благословению».

Сила воздержания

Проанализируем поступок, которым Йосеф освятил Имя Творца. Йосеф был одиноким юношей в плену среди распущенных злодеев. Он сдержал свои желания и преодолел все соблазны, поджидавшие его среди этих развращенных людей. Потом он достиг еще большего, выстояв, словно каменная скала, перед страшным испытанием с женой Потифара. Такое освящение Имени обусловлено силой воздержания, позволяющей властвовать над желаниями, держать их в себе, не давая выхода, и направлять в нужную сторону. Эта сила помогла Йосефу сохранить свой духовный уровень и не совершить поступки, которые лишили бы его достоинства.

В заслугу этого «освящения Имени Небес втайне» Йосеф удостоился власти над всем миром (в ту пору Египет правил миром, см. Псахим, 119а). Он смог удержать египетские богатства в годы сытости и правильно разделить их в годы голода – мера за меру.

Сила совершить переворот

Теперь перейдем к освящению Имени Небес, которое совершил Йеуда. Его поступок по своей сути был противоположен тому, что сделал Йосеф. Все обстоятельства благоприятствовали тому, чтобы он повел себя сдержанно. Для него было бы естественно из чувства самоуважения отказаться от обнародования своих действий. Но Йеуда проигнорировал личные интересы ради Имени Творца и совершил признание: «Она права, от меня она беременна». Йеуда не стал сдерживать свое желание раскрыть истину. Он осуществил его и изменил ситуацию, которая уже склонялась в противоположную сторону.

Следовательно, Йосеф укрепил в себе силу воздержания и сокрытия – он оберегал свою чистоту и святость, не уступая соблазну. А у Йеуды был иной аспект освящения Имени Б‑га. Он уже пребывал в состоянии падения, отклоняясь от истины, однако возвысился над этим и обратил это во благо. Иными словами, у праведного Йосефа была сила сохранения и сдерживания, которая связана с понятием «праведник», а Йеуда обладал силой перевернуть себя – силой бааль тшува.

Примечание

Теперь мы можем в меру наших способностей понять сказанное в «Зоаре» (Берешит 206 б): «Йеуда и Йосеф должны сблизиться друг с другом, потому что Йосеф – “праведник”, а Йеуда – “царь”. Поэтому “и подошел к нему Йеуда”. Их объединение принесло много добра в мир. Оно принесло мир всем коленам Израиля, помогло ожить духу Яакова… Поэтому сближение одного с другим необходимо со всех сторон, наверху и внизу».

Две силы – Йосеф и Йеуда – соответствуют двум сфирот, Йесод и Малхут. Постараемся дать им определения.

Суть Йесод – объединять и связывать все элементы и силы вместе ради единой цели. На Йесод содержится намек во фразе (Диврей а-Ямим 1, 29:11): «Тебе, Б-же, величие (Хесед), и сила (Гвура, суд), и красота (Тиферет)… ибо все на небе и на земле». «Ибо все» (כי כל) – гематрия «Йесод» (יסוד): мы должны связать все вместе ради единой цели.

Сфира Малхут похожа на Йесод тем, что тоже связывает все элементы вместе, как говорит Рамбам («Сефер а-Мицвот», повелительные 173): «Нам заповедано поставить над собой царя, который соберет весь наш народ и поведет его». Но различие между Йесод и Малхут в том, что Йесод должен направлять все силы, чтобы не отделились от корня, а Малхут собирает тех, кто уже от него отделился, и возвращает к исправленному состоянию, по принципу «Услышат далекие и придут, и воздадут Тебе корону царства» (молитва в Дни трепета).

Теперь, приняв во внимание все сказанное, вернемся к словам «Зоара»: «Йосеф – праведник», то есть Йосеф относится к мере Йесод, задача которого – оберегать ветвь, чтобы она оставалась соединенной с корнем. Так и праведник должен продолжать линию праведности дальше, не отклоняясь ни вправо, ни влево.

Но «Йеуда – царь», он совершает переворот и возвращает все обратно к святости. Мудрецы говорят: когда обе эти силы объединяются вместе, с одной стороны, частицы святости сохраняются в своей чистоте (Йосеф-праведник), а с другой, те, что отпали, возвращаются к своему корню – «сближение одного с другим необходимо со всех сторон, наверху и внизу».

Двое названных именем Творца

Наши мудрецы говорят (Сота, 10б): «”И признался Йеуда, и сказал: Она права, она от меня беременна”… сказал раби Шимон Хасида: Йосеф, освятивший Имя Небес скрыто, заслужил того, что ему добавили одну букву из Имени Святого, благословен Он (ו), как написано (Теилим, 81): “Свидетельство в Йеосефе (יהוסף) положил”. Йеуда (יהודה) [в имени которого Имя Авая], освятивший Имя Небес публично, заслужил весь называться Его Именем».

Маараль комментирует («Хидушей Агадот»): «Кто освящает Имя Творца, прилепляется к Нему. Поэтому надлежит добавить ему букву из этого Имени. А освящающий Его Имя публично достоин называться Его полным Именем. Этим отличаются скрытое и открытое действия. Открытое действие осуществляется в реальности и проявляется. Поэтому подобает, чтобы имя такого человека содержало Имя Творца явно, а одна буква неочевидна… Поэтому Йосеф, освятив Имя Творца скрыто, получил лишь немного от Его Имени… Йеуда, освятивший Его Имя публично, оказался достойным назваться полным Именем Творца».

Итак, добавление одной буквы в имя Йосефа указывало на «потенциальное» раскрытие имени Творца, что аналогично силе сдерживания, заключенной в нем самом. А Йеуда, освятивший Имя Б-га открыто, был награжден в явной форме.

Задумаемся еще о том, что в имени Йеуда буква ה появляется дважды – как и в имени Авая. Но Йосеф удостоился лишь первой буквы ה из Имени Б-га. Первая ה указывает на более высокую силу в этом имени – что находится у творений в потенциале (внутри она считается действующей, снаружи – только потенциальной). А последняя буква ה указывает на более явную силу имени – на то, что проявляется в действии. Йосеф укрепил в себе эту потенциальную силу и удостоился первой буквы ה из Имени Б-га. Йеуда выразил свою добрую волю в действии и получил также вторую букву.

Лея и Рахель

Различие качеств Йосефа и Йеуды – скрытое и явное действие – можно увидеть уже у наших святых праматерей. Мудрецы говорят («Берешит Раба», 71:4): «Лея взяла себе в удел признательность, и от нее произошли те, кто признается. Йеуда: “И признался Йеуда, и сказал: она права, она от меня беременна”. Давид сказал: “Благодарите Б-га, ибо добр”. Даниэль сказал: “Ты Б-г отцов моих, Тебе выражаю признательность и хвалу”. [Одая на святом языке означает как признание, так и признательность и благодарность, но корень всего этого – в признании.] Рахель взяла себе в удел молчание, и все ее дети научились скрывать. Биньямин: “Яшпэ” – есть рот (еш пэ; камень колена Биньямина в нагруднике первосвященника назывался Яшпэ). Он знал о продаже Йосефа, но не сказал. Шауль: “А о царстве не сказал ему”. Эстер: “Эстер не сообщила о своей родине и народе”».

Так мудрецы объяснили нам, что Лея была «матерью признания». Она освящала Имя Небес открыто и своими действиями являла славу Творца. Эту способность она передала и укоренила в своих потомках, от нее произошли «признающиеся и благодарные» – те, кто раскрывает славу Имени Его публично, на глазах у всех. А Рахель взяла себе «удел молчания». Ради славы Творца она укрепилась в этой страшной «силе сдерживания», обуздывая желания и не давая им осуществиться. Рахель стала «матерью сдержанности» и эту силу передала в наследие своим потомкам. Она удостоилась иметь детей, которые освящали Имя Б-га скрыто – в испытании с женой Потифара, в молчании Биньямина по поводу продажи Йосефа, в молчании Шауля и Эстер.

Вечное и временное

«“А имя старшей (большей) – Лея”. Она была большей в своих дарах – вечное священство и вечное царство, как написано (Йоэль, 4): “Йеуда навеки будет восседать…” “Имя меньшей – Рахель”. Она была меньшей в своих дарах – Йосеф временно, Шауль временно, Шило временно. “И презрел шатер Йосефа, и колено Эфраима не избрал” (Теилим, 78)» («Берешит Раба», 70:15).

В этих словах наши мудрецы прояснили различие между Леей и Рахелью. Лея названа большей, потому что «дары ее навечно». Рахель же в Писании названа меньшей (или маленькой – ктана), так как «дары ее временны». Чтобы понять смысл этого, дадим важное предисловие.

Иудеи и остаток Йосефа

Евреи называются многими именами. Их имена – Исраэль, Яаков и Йешурун. К этому добавляются еще два имени. Первое – Йосеф (см. «Рут Раба» 7:13 [11], «Гвурот Ашем», гл. 11). Об этом написано (Теилим, 80:2): «Вел, как овец, Йосефа», а также (Амос, 5:15): «Быть может, смилуется Г-сподь, Б-г Воинств, над остатком Йосефа». Кроме того, евреи названы «иудеями» по имени Йеуды («Берешит Раба», 98:6). Эти названия появляются только в поздних книгах Писания – в основном, в свитке Эстер.

Два вопроса требуют пояснений. Во-первых, почему народ Израиля назван именами двух отдельных колен? Во-вторых, почему название «иудеи» появляется в основном в Писаниях, возникших в период разрушения Храма?

Евреи называются именами двух этих колен потому, что Йосеф и Йеуда, как уже сказано, представляют царство Израиля, а всему народу подобает называться по имени своих царей. Ведь именно они определяют его духовное содержание.

В ответе на первый вопрос кроется ключ и ко второму. Имя «Йосеф» дано народу Израиля в более ранние периоды, потому что оно указывает на принцип «праведник с самого начала». Все время, пока евреи хранили свою исключительность и высокое достоинство, они заслуживали называться именем Йосефа. Ведь, как и он, они отличались силой воздержания и не отклонялись от своего пути. Но когда был разрушен Храм, и Шехина ушла от Израиля, евреи спустились со своего уровня, и имя Йосеф больше не подходило им. [Поразительно, но слово «иудей» впервые появляется в Танахе в книге Млахим (2, 16:6). Там говорится о периоде, когда евреи не исполняли волю Творца, а другие народы властвовали над ними. Второй раз оно упомянуто в Млахим (2, 18:28), где речь идет о завоевании Израиля Вавилоном и смерти Гедальи бен Ахикама.] Тогда настало время им развить в себе новое качество, называемое словом «иудей». Оно представляет силу переворота, способную вернуть к источнику даже тех, кто оторвался от корня: «И перевернулось все, и властвовали иудеи над ненавистниками своими» (Мегилат Эстер).

«Рахель плачет»

«Когда я шел из Падан Арама, умерла у меня Рахель в стране Кнаана, в пути…» (Берешит, 48:7). Раши комментирует, ссылаясь на мудрецов: «Знаю, что в твоем сердце есть претензия ко мне, но знай, что я похоронил ее там по слову Всевышнего, чтобы это было в помощь ее детям. Когда Навузардан изгонит их, и они будут проходить там, Рахель выйдет из могилы и будет плакать и молиться за них, как сказано (Ирмияу, 31:14): “Голос в Раме слышен… Рахель оплакивает сыновей своих… ибо нет их”. А Святой, благословен Он, отвечает ей: “Есть награда за деяния твои… и вернутся сыновья в свои пределы”».

Это вызывает удивление: чем Рахель отличается от остальных праотцов и праматерей, что именно она выходит из могилы, чтобы оплакивать своих потомков, уведенных в изгнание? На наш взгляд, объяснение в том, что вместе с разрушением Первого Храма было утрачено также качество Рахели – сила сдерживания и обуздания. Поэтому она оплакивала эту силу, утраченную Израилем, «ибо нет ее». С тех пор евреи называются «иудеями» в соответствии с силой Леи. Вот почему именно наша праматерь Рахель вышла из могилы, плакала и умоляла, чтобы ее сила вернулась и помогла Израилю.

Объяснение Мидраша

Благодаря всему сказанному мы можем понять приведенные выше слова мудрецов: «Старшая Лея – вечное священство и вечное царство. Младшая Рахель – Йосеф временно…» Свойство, называемое «старшая», означает способность построить все заново, повернуть ситуацию в другом направлении. Это похоже на взрослого человека, который может устраивать свою жизнь согласно своему разумению. С другой стороны, качество «младшая» означает продолжение уже начатого – как у ребенка, который подражает поведению взрослых. Дары Леи остаются навечно, так как она владеет «силой переворота», создающей новые пути в то время, когда старые уже разрушены и бесполезны. Но качество Рахели светит лишь в ограниченный период времени – пока народ Израиля еще привязан к своему источнику. Это время, когда старые пути еще действенны, и необходимо лишь сохранять их.

Две формы избавления

Теперь мы можем понять процесс избавления, да произойдет оно вскоре, в наши дни. Два Машиаха явятся в Израиле – бен Йосеф и бен Давид, как говорит об этом Виленский Гаон («Тикуней Зоар Хадаш», 36а): «Придут двое – Машиах бен Йосеф и Машиах бен Давид». Две эти силы Гаон рассматривает в другом месте (комментарий к Брахот, 34): «Машиах бен Йосеф связан с избавлением по принципу “ускорю его” – когда у народа Израиля будет много заслуг. А Машиах бен Давид связан с избавлением по принципу «в свое время» – когда сыны Израиля не будут достойны» (Санедрин, 98а).

Наилучший вариант избавления – когда оно скорее. Так произойдет, если еврейский народ возвысится и обратит все побуждения к славе Творца. Такое избавление соотносится с Йосефом, суть которого – укрепляться в соблюдении и воздержанности, сохранять исправное состояние, не позволяя ему измениться. Впрочем, – добавляет Гаон в другом месте, – даже после появления Машиаха бен Йосеф в мире еще будет оставаться Эдом, пока не наступит (в шестом тысячелетии) состояние «в свое время». Тогда Эсав вместе с Гогом и Магогом пойдут против Б-га и Его Машиаха и падут от руки Машиаха бен Давида. Это означает, что после раскрытия в мире света Машиаха бен Йосефа будет подготовлена почва для силы преобразования, которая подвигнет мир к обращению к Б‑гу: «Ибо тогда Я обращусь к народам ясным языком, чтобы призвали все имя Б-га и служили Ему сообща» (Цфания, 3:9).

Таким будет процесс избавления, если удостоимся. А если нет – сила Машиаха бен Йосефа «погибнет» (Сукка, 52, о том, как будут его оплакивать). Тогда нам понадобится другая сила – способность Йеуды к преобразованию, которая произведет переворот в нашем народе. Лишь после этого переворот распространится на другие народы: «И услышат далекие, и придут… и воздадут Тебе корону царства».

Выдержать испытание

«Главное в жизни человека в этом мире – только исполнять заповеди, служить и выдерживать испытания» (Рамхаль, «Месилат Йешарим», гл. 1)

Главная тема главы Ваешев – как выдержать испытание. Первая часть главы описывает, как Йеуда укрепил в себе силу преобразования и выстоял в своем испытании. Вторая часть описывает испытание на воздержанность, выпавшую на долю Йосефа. Оба испытания – это два аспекта освящения Имени Б-га, два вида преодоления человеком своей натуры и вхождения в систему высшей святости Небесного Царства.

Мы должны знать, что жизнь уготовила нам многие испытания. Иногда человек оказывается в испытании «переворота», и ему нужно восстать против своего естества и раскрыть в себе силы добра. Бывает, что выпавшее испытание требует сдержанности, и нужно обуздать свои желания, чтобы не увлечься и не уйти в посторонние области.

Мы также должны постоянно помнить: главное в жизни человека в этом мире – «выдерживать испытания». Человек всегда находится на поле боя, и ему нужно возвысить себя против своей природы, во славу Творца.

Однако преодоление и возвышение к Царству Небес – это то, что поможет практическому осуществлению двух вариантов избавления, двух аспектов в раскрытии царства Всевышнего – свету Машиаха бен Йосефа и Машиаха бен Давида вскоре, в наши дни!

Два варианта избавления

Мы прояснили один аспект в различиях царств Йосефа и Йеуды. Теперь раскроем в этой теме дополнительную глубину. И начнем со слов Маараля («Нецах Исраэль», конец гл. 37):

«Народ Израиля, как единый организм, уподоблен двенадцати частям тела, они соответствуют двенадцати знакам зодиака и двенадцати месяцам года. И есть еще два органа, которые царствуют над двенадцатью – голова и сердце. Царство Йеуды соответствует голове, как написано (Шофтим, 1): “Йеуда пойдет во главе”, а Йосеф всегда находится в середине подобно сердцу. Среди вождей ты увидишь, что вождь Эфраима (сына Йосефа) был посередине, наподобие сердца, расположенного в центре тела.

Известно, что более возвышенная душа (нешама) обитает в мозгу. Так и царство Йеуды, когда правит верно, получает славу Б-жью, и тогда нет другого царя, кроме потомка Давида. Подобает, чтобы у всех двенадцати колен был один царь. Но если эти цари не заслуживают, не получают всю славу Б-жью полностью, и нет у них высоты, как при достойном правлении. Тогда царство делится, и большинство органов тянутся вслед за сердцем, которое становится главным, и лишь немногие – за головой, в которой возник недостаток. Поэтому в царстве Йеуды были лишь колена Йеуды и Биньямина – органы, наиболее близкие к принятию славы Б-га, пока Храм остается на их территории. Но остальные органы не последовали за ними, когда Израиль не находился на высоком уровне. Отсюда ты поймешь, почему только цари из дома Давида были умащены маслом помазания. Ведь это масло нужно намазывать на голову, и именно царство Давида соответствует голове. Поэтому только они были помазаны им.

Вот почему подобает, чтобы у Израиля был также Машиах бен Йосеф. Колено Эфраима заслуживает царства, оно подобно сердцу, и потому в итоге у них будет этот властитель – Машиах бен Йосеф. Однако народы одолеют его. Эту власть ожидает конец и гибель. Гог и Магог, как объяснялось, будут противодействовать Израилю и победят Машиаха бен Йосефа. Он будет убит, и народ Израиля потеряет эту высоту. В главе «Халиль» (трактат Сукка) читаем: “Учили мудрецы: Машиаху, который явится вскоре, в наши дни, Святой, благословен Он, говорит: Проси у Меня, чего хочешь, и дам тебе, как сказано (Теилим, 2:7): “Расскажу запечатленное, Б-г сказал мне: сын Мой ты, сегодня Я родил тебя”. И когда он увидел, что Машиах бен Йосеф будет убит, сказал перед Ним: Владыка мира, я не прошу ничего, кроме жизни. Сказал ему Святой, благословен Он: Еще до того, как ты появился, уже пророчествовал о тебе твой отец Давид, как сказано: “Жизни просил – Я дал ему” (конец цитаты). Объясняется это так, как мы сказали: у правления Машиаха бен Йосефа есть предел, и народы-язычники победят его. Но Машиах (бен Давид) просил, чтобы его уровень не прерывался, и чтобы язычники не одолели его. Это и есть его просьба о жизни – чтобы его сила не прерывалась, в отличие от силы Машиаха бен Йосефа. У силы и уровня Машиаха бен Давида не будет конца. И будут все народы уделом его, и территория его будет простираться до краев земли. Машиах бен Давид победит язычников – их сила уйдет, и вместе с ними уйдет злое начало».

Избавление сердца и избавление разума

Постараемся пояснить сказанное у Маараля. В человеке есть два «царя», то есть две действующие и руководящие силы – разум и сердце. Разум является «главой» всех органов. Он отделен от них, правит и создает форму, к которой они стремятся. Сердце, в отличие от него, пребывает в центре тела и гораздо ближе ко всем органам. Это место обитания желаний человека. Важность головы заключается в самой ее возвышенности над телом, в способности воспринимать абстрактные предметы. Но сердце означает сущность человека, так как в нем пребывает животная душа и желания – главные двигатели телесной деятельности.

Два эти органа – голова и сердце – соответствуют двум вариантам царства Израиля. Наилучший вариант – царь из дома Давида, он соответствует разуму. Народ Израиля удостоился быть управляемым таким царем, когда пребывал в исправном состоянии, в котором желания были отданы господству разума.

Впрочем, и это правление не продлилось долго. Когда еврейский народ опустился со своего уровня, возникла необходимость заручиться помощью еще одной силы – царством Йосефа, способным возвысить сердце и вернуть его к корню. В ту пору, когда состояние народа Израиля было таким, как мы сказали, возникло новое царство, в которое вошли десять колен – большая часть еврейского народа. Ведь наибольшая сила в человеке принадлежит сердцу. Но даже во время правления потомка Эфраима целью оставалось царство дома Давида. Царство Йосефа было создано, только чтобы возвысить отдалившееся сердце и побудить его следовать за разумом, место которого – во главе. Вот почему цари из дома Эфраима не садятся в Храме, а цари из дома Давида садятся (Йома, 25а). Ведь это они связаны с целью.

Но из-за наших многочисленных грехов сердца вновь уменьшились, и эта ступень также была утрачена. Царство Йосефа отклонилось от своей цели и было разрушено. Крах постиг и царство Йеуды, в итоге мы потеряли силу царства, а слава ушла от Израиля.

Но все еще впереди: Творец пошлет двух Машиахов, и они поднимут Израиль. Вначале явится свет Машиаха бен Йосефа, суть которого – пробуждение сердца. Это возвышение воли к добру. Если мы не удостоимся, такое состояние не продержится долго и прекратится. Гемара (Сукка, 52а) рассказывает о гибели Машиаха бен Йосефа. Она означает затемнение пробуждения сердца. Этот свет погаснет, потому что связан с самой сутью человека…

Но даже когда погаснет свет Машиаха бен Йосеф, надежда еще останется. Возможен и другой вариант избавления – с помощью пробуждения разума. У света разума есть большое преимущество: он может воздействовать, даже когда сердце пребывает в плену у темных желаний. Это пробуждение разума способно вызвать переворот – превратить тьму в свет. Но у этой силы есть и недостаток – она внешняя и без дополнительного пробуждения и передачи сердцу неспособна преобразить саму сущность человека. Об этом пишет рав Э. Деслер («Михтав ми-Элияу», ч. 4, стр. 143): «Таков порядок будущего избавления: сначала придет Машиах бен Йосеф, представляющий пробуждение и чувства. Но он не продержится, поскольку и сами чувства недолговечны. И когда ситуация дойдет до “ускорения”, свыше придет сильное побуждение – “жестокий царь, как Аман” (Санедрин, 97а). Это вызовет почти неизбежную тшуву, как говорит Писание: “И что приходит вам на ум: будем как народы, – не бывать этому… или сильной рукой, и мышцей простертой, и гневом изливающимся воцарюсь над вами” (Йехезкель, 20:32-33)».

Мы прояснили два варианта избавления. Прежде всего, мы должны постараться озарить свои сердца – источник устремлений к Творцу Машиаха бен Йосефа. Но даже когда иссякнет наша собственная сила пробуждения (см. «При Цадик», ч. 1, 99), мы все еще сможем принести избавление. В таком состоянии нужно будет пробудиться через интеллектуальный импульс – ясно осознать цель нашей жизни, укрепиться в размышлении об истинных ценностях, пока не преобразятся все устремления. Чем больше мы будем медлить, отказываясь склонить свои сердца к наставлениям разума, тем больше будет необходимость в избавлении через «жестокого царя». Поэтому давайте поспешим вернуться к Всевышнему. Так мы удостоимся раскрытия света праведного Машиаха наиболее легким путем: «В возвращении и спокойствии спасетесь» (Йешаяу, 30:15).

Перевод под редакцией р. Г. Спинаделя. Книга «Из глубин. О разделах Торы» вышла в издательстве «Ам а-Сефер». По вопросам приобретения – смотрите рекламные страницы журнала

[2] Недельная глава Микец

Из глубин Торы. 

Рав Симха Мандельбойм, по материалам уроков рава Моше Шапиро

[2-1] Разделение и единство

Вопросы, связанные с главой Микец, – трудны и многочисленны. Почему Йосеф не открылся братьям сразу же, как встретил их в первый раз? Почему притворился чужим для них и причинил им столько страданий? Более того, зачем позволил своему отцу так долго жить с ощущением утраты и скорби по нему? Нам не под силу описать великое страдание и печаль нашего праотца Яакова из-за своего сына. Все родные Яакова старались утешить и порадовать его, но ничто не помогало – глубина скорби не давала ему утешиться. А Йосеф мог одним словом перевернуть мир Яакова и вернуть ему присутствие Шехины. Почему же не сделал это? Есть и другой повод удивляться: зачем Йосеф причинил отцу еще одно страдание, заставив переживать из-за Биньямина? Ведь Биньямин был очень дорог Яакову, оставшись единственным сыном от Рахели. И еще, зачем Йосеф решил мучить Биньямина и остальных братьев, спрятав свой кубок в его сумку?

Эти вопросы уже задавал Рамбан (Берешит, 42:9). Взгляните, что он ответил: Йосеф пошел на все эти хитрости, чтобы исполнить свои сновидения. В них заключалось пророчество, что все его братья поклонятся ему. Согласно подходу Раши, приведенному также и у Рамбана (Йосеф увидел исполнение своих снов), все наши затруднения по-прежнему остаются в силе, и мы должны разрешить их. Также и согласно подходу самого Рамбана нужно понять, в чем заключается суть сновидений, и почему было решено, что братья должны поклониться Йосефу, правящему Египтом?

Грех продажи Йосефа

Чтобы найти разгадку, мы должны изучить тему продажи Йосефа.

Святой автор книги «Шней Лухот а-Брит» ставит принципиальный вопрос: «Известно, что у детей Яакова были добродетели – несомненно, большие, чем у ангелов-служителей. Они соответствуют двенадцати сочетаниям букв имени Авая. При этом разум не может понять, как такие возвышенные люди собирались вместе совершить самое тяжкое из всех преступлений – убийство! Ведь они хотели убить своего брата! Тем более праведника, столп мира! Такое даже великий злодей не сделает».

Первенец Рахели

Ключ к пониманию этой темы скрыт в словах мудрецов («Берешит Раба», 84:6): «”Вот потомство Яакова – Йосеф”… Все, что случилось с одним, случилось и с другим… Как тот первенец, так и этот первенец… Как этого ненавидел собственный брат, так и того ненавидели братья. Как этого брат захотел убить, так и того…»

Еще наши мудрецы говорят («Берешит Раба», 84:18, по версии Радаля): «Сказал Святой, благословен Он: вы продали сына Рахели за двадцать серебряных, что равно пяти сэла, – поэтому каждый будет отделять стоимость своего сына в пять сэла [для выкупа первенца]».

Из слов мидраша (см. «Гур Арье», Берешит 37:2) можно понять, что причина противодействия братьев Йосефу была в том, что он считался первенцем Рахели. И как Эсав пошел против Яакова из-за его первородства, так, несмотря на колоссальное различие этих случаев, братья пошли против Йосефа из-за первородства.

Нет нужды доказывать, что здесь имела место не обычная низменная ненависть, а противодействие, опирающееся на благое намерение – на разумный подход, основанный на законах Торы (по мнению братьев).

Автор «Шней Лухот а-Брит» много пишет для пояснения этого вопроса, и таковы вкратце его слова: в Израиле есть два образа царства – Йосеф и Йеуда. Царство Йеуды является главным в замысле Творца, но прежде, чем оно сможет проявиться, должно возникнуть другое царство – принадлежащее Йосефу. Оно призвано объединить народ, благодаря чему община Израиля будет готова принять на себя царство Йеуды.

Далее он продолжает: «Братья не поняли этого [что сначала должно появиться царство Йосефа, чтобы подготовить почву для царства Йеуды]. Они полагали, что Йосеф хочет забрать царство себе и своим потомкам. Поэтому пошли в Дотан, чтобы судить его по закону Торы. И все, даже любившие его сыновья Билхи и Зилпы, согласились, что он заслуживает смерти, считая, что он оспаривает царство сына Давида. А каждый, кто идет против царства дома Давида, словно идет против Шехины. Об этом и сказали наши учителя: “Они взяли Шехину в соучастники”, то есть решили, что он идет против Шехины, поскольку восстает против царства дома Давида».

Объясним это. Первенец Леи, Йеуда нес в себе силу основного царства в замысле Творца, но и для первенца Рахели, Йосефа было место в строительстве царства Израиля. Его братья не знали этого и думали, что весь образ царства сосредоточен только у Йеуды. Вот почему они не поверили снам Йосефа, которые показывали его место в создании царства Израиля. Йосеф же считал правильным рассказать свои сны братьям. Он надеялся, что они примут и его царство, благодаря чему все колена Израиля объединятся, как написал Рамбам («Сефер а-Мицвот» 173): «Он соберет весь наш народ и поведет его».

И поскольку братья не знали, что царство Йосефа также имеет свое место, они решили, что он стремится подчинить их себе. Вместо того, чтобы сплотиться и объединиться вокруг Йосефа, они пошли против него, пока в итоге ситуация не дошла до продажи Йосефа – греха, который полностью разделил общину Израиля.

Согласно этому принципу можно понять слова мудрецов (Санедрин, 102а): «В Шхеме братья продали Йосефа – в Шхеме же и разделилось царство дома Давида». Смысл в том, что при продаже Йосефа было посеяно зерно раздора и разделения двух сил – линии Рахели и линии Леи. Спустя много лет это зерно проросло, и это вызвало страшный раскол между царством дома Давида и царством Йосефа и Эфраима.

Итак, братья не совершали страшного греха убийства даже в мысли. Их противодействие «первенцу Рахели» исходило из почтения и преданности царству Йеуды. Они думали, что Йосеф бунтует против царства Небес, раскрывающегося через власть Йеуды. Вот почему они совершили суд Торы и приговорили Йосефа к смерти как восставшего против царя и противника Шехины.

Однако мудрецы открывают нам: хотя братья намеревались выполнить волю Небес, к этой борьбе против «первенца Рахели» примешивалось скрытое (даже для них самих) намерение не во имя Небес. Оно было тонким и подобным тени греха, которая видна только глубокому взгляду Всевышнего, проверяющему сердце человека. Это намерение исходило из зависти к Йосефу, его высокому достоинству – он был отделен и отличен от остальных братьев (Маараль, «Гур Арье», Берешит, 37:1). Им было трудно признать свою ущербность перед ним и свой долг подчиниться ему.

Если бы не эта зависть, сыновья Яакова приняли бы царство Йосефа с любовью, и все «колена Б-га» сплотились бы вместе. Иными словами, если бы братья признали преимущество и высоту Йосефа – то, что он направлял все силы к высшей цели (это качество называется «основой», Йесод) – тогда они и сами постарались бы последовать за ним и создали бы единое сообщество, чтобы выполнять волю Всевышнего. Но эта тонкая зависть не позволила им все проверить и найти у себя ошибку. Они не подумали о том, что, быть может, им не хватает какого-то знания, которое объяснило бы смысл сновидений Йосефа. Это и привело их к отступлению от истины («Шней Лухот а-Брит», там же).

Исправление греха продажи Йосефа

Уяснив, в чем состоял грех продажи Йосефа, мы готовы разрешить затруднения, поставленные в начале. Ось, вокруг которой вращаются события, – это этапы исправления греха продажи Йосефа.

Если бы мы удостоились того, что братья добровольно приняли бы на себя царство Йосефа, это оградило бы их и их отца от страданий и тягот, описанных в главе Микец. Но поскольку они не пожелали сплотиться и объединиться вокруг царства Йосефа, в народе Израиля возникла страшная пропасть – раскол между царствами Йеуды и Йосефа. Вот почему понадобилось предпринять различные шаги, чтобы свести вместе края этой пропасти и исправить грех. В этом и состояло намерение праведника Йосефа во всем, что он делал. Он хотел исправить и очистить общину Израиля от греха его продажи, как об этом говорит «При Цадик» (ч. 1, стр. 18): «Все, что делал Йосеф, было лишь от любви – чтобы очистить их от греха продажи и причинения страданий отцу, а вовсе не от ненависти».

В свете этого предисловия и нужно рассматривать все, что Йосеф сделал со своими братьями. Постараемся объяснить детали достижения этой цели.

Первый шаг к исправлению – «разведчики вы»

Когда Йосеф в первый раз встретился с братьями в Египте, он вспомнил о снах, возвещавших о единстве, которое будет создано благодаря нему и вокруг него. И поступил мудро: сразу приказал арестовать того, кто бросил его в яму, – Шимона. Сделал он это, чтобы привести Шимона и остальных братьев к тшуве. Когда они увидят наказание, которое настигнет их по принципу «мера за меру», то непременно задумаются о раскаянии за то, что продали Йосефа. И он действительно сумел побудить их к тшуве. Уже в тот первый раз они сказали друг другу: «Виновны мы из-за нашего брата… вот почему настигла нас эта беда».

Второй шаг – «И приведите вашего младшего брата ко мне»

Йосеф хотел укрепить их тшуву. Для этого он подверг братьев испытанию, похожему на его продажу. Он потребовал привести Биньямина в Египет, чтобы они доказали свою любовь и преданность сыну Рахели (поскольку корень их ненависти изначально возник от ревности к линии Рахели, а не только от личной ненависти к Йосефу).

Братья действительно пошли по пути, по которому направил их Йосеф. Настал день, когда они должны были привести Биньямина. Они оберегали сына Рахели, как зеницу ока. Наши мудрецы дали такое толкование («Берешит Раба», 95а): «”Волк и ягненок будут пастись вместе” (Йешаяу, 65). Волк – это Биньямин (так он назван в Торе), а ягненок – остальные братья, как сказано (Ирмияу, 50): “Потерянный ягненок –Израиль”. Будут пастись вместе – когда? Когда Биньямин спустится с ними… Они ставили его посередине и оберегали». Последняя фраза означает, что братья окружали Биньямина со всех сторон в дороге, чтобы уберечь от диких зверей и разбойников («Матнот Кеуна»). Так они доказали, что по-настоящему искоренили из своих сердец всякий росток зависти к Рахели и ее потомкам, продолжателям ее пути.

Третий шаг – «И ушла ревность Эфраима»

«”А Йеуду послал перед собой” (Берешит, 46:28) – написано (Йешаяу, 65): “И лев, как бык, будет есть солому”… Лев – это Йеуда: “Детеныш льва Йеуда” (Берешит, 49:9). Бык – это Йосеф: “Первенец быка, великолепие ему” (Дварим, 33:17). Они будут есть вместе, “и сели перед ним… и приносили им подношения” (Берешит, 43:33). Это и означает “лев, как бык, будет есть солому”. Поэтому “Йеуду послал перед собой”. Писание говорит: “И ушла ревность Эфраима”» (Берешит Раба 95 а).

«Поскольку он был в мире с ним, то послал его к Йосефу… так зависть полностью ушла со всех сторон» («Матнот Кеуна»).

Йосеф обратил внимание на то, что его братья сожалеют о грехе и относятся к Биньямину с любовью. Поэтому, когда они пришли к нему во второй раз, он тоже изменил свое отношение к ним и принял их с радостью. Братья почувствовали свет исправления и стали праздновать вместе с ним: «И пили, и пьянели с ним» (Берешит, 43:34). Наши мудрецы говорят (Раши): «С того дня, как его продали, ни он, ни они не пили вина, а в тот день выпили». Это указывает на свет исправления. В тот момент Йосеф почувствовал, что настало подходящее время полностью заделать брешь в отношениях между братьями. Он приказал спрятать кубок в сумку Биньямина, чтобы они доказали свою любовь к нему, проявив самопожертвование ради него. Эта самоотверженность ради того, чтобы не позволить взять Биньямина в плен, по силе была равна греху продажи в плен Йосефа и должна была принести его исправление. Братья выдержали испытание, и Йеуда, первенец Леи, не пощадил себя ради Биньямина, сына Рахели. Мудрецы говорят («Берешит Раба», 93:9): «Сказал раби Хия бар Аба: Во всем, что сказал Йеуда Йосефу перед братьями до слов “и не мог Йосеф сдерживаться”, было примирение с Йосефом, с Биньямином и с остальными братьями. С Йосефом – словно говоря: смотрите, как он не жалеет себя ради сына Рахели; с братьями – словно говоря: смотрите, как он не жалеет себя ради них».

Слова Йеуды затронули сердце Йосефа и заставили его раскрыться. Мудрецы заканчивают так: «С Биньямином – сказал ему: как отдаю я жизнь ради тебя, так отдал бы ее и за твоего брата. “И не мог Йосеф сдерживаться” (Берешит, 45:1)». Йосеф почувствовал, что его любовь к Йеуде переливается через край: «Как в воде лицо к лицу», и это было знаком того, что грех исправлен в своем корне. Так он узнал, что настал момент раскрыться перед братьями, как сказано: «И ушла ревность Эфраима» (Йешаяу, 11:13).

Итак, мы выяснили, что все действия Йосефа были направлены, следовали одной цели – испытать братьев и возвысить их над грехом его продажи в рабство. И действительно, как только этот грех был исправлен, и в их сердцах созрело решение принять на себя владычество Йосефа, он не стал медлить и тотчас раскрылся своим братьям. Это стало знаком будущего избавления: «И так же будет во время конца – Всевышний не задержится ни на мгновение. Об этом сказано: “Я Б-г в свое время ускорю его”. Когда наступит время, все произойдет скоро и быстро» («При Цадик», Ваигаш, 1).

«И будут едины в твоей руке»

Из всего сказанного становится ясно, что глава Микец завершает тему избавления, начатую в разделе Ваешев. Там было описано рождение двух Машиахов – бен Йосеф и бен Давид, а здесь рассказывается о звене, недостающем для совершенного избавления, – о соединении обеих этих сил вместе. Глава Микец намекает на то, что совершенное избавление произойдет вскоре, в наши дни, лишь после того, как обе они соединятся.

Мудрецы раскрывают, что этот разрыв закроется лишь в конце дней («Танхума», Ваигаш 4): «”И уйдет ревность Эфраима” (Йешаяу, 11:13) – о ком сказал пророк эту фразу? Не иначе, как о Йеуде и Йосефе… обычно в мире бык боится льва, но теперь лев и бык стоят и бодаются, и ревность остается между ними до прихода Машиаха. Но тогда “уйдет ревность Эфраима”».

Наш взор устремлен к тому дню, когда края этой пропасти полностью сомкнутся, как описано у пророка (Йехезкель, 37:15, афтара к Ваигаш): «И ты, сын человеческий, возьми себе одно дерево и напиши на нем “для Йеуды и сынов Израиля, друга его”. И возьми еще одно дерево и напиши на нем “для Йосефа дерево Эфраима и всего дома Израиля, друга его”. И приблизь одно к другому, чтобы стало у тебя одно дерево, и будут едины в руке твоей… Так сказал Б-г Всесильный: вот Я беру дерево Йосефа… И положу его к дереву Йеуды, и сделаю их одним деревом, и будут одним в Моей руке… И сделаю их одним народом на земле… и один царь будет им всем царем, и не будет более двух народов, и не разделятся больше на два царства…»

Единый союз

Главная идея главы Микец – это единство. Отсюда мы учим, что приготовление и предварительное условие для явления царства дома Давида – это совершенное единство между разными частями народа Израиля. Мы должны знать: хотя лица евреев неодинаковы, и мнения их неодинаковы («Бемидбар», Раба 66:2), все же все они должны объединиться. Как в теле человека есть 248 органов, и все объединяются, чтобы создать один организм, так и весь Израиль объединяется в общий «организм» (см. «Шней Лухот а-Брит», ч. 3, стр. 48). Мы должны возвыситься над разделением и разобщением между разными общинами и течениями. Нам нужно соединиться в истинной любви, и каждому – заботиться и отдавать свои силы ради блага ближнего, как сыновья Яакова сделали ради Биньямина. В награду за это мы удостоимся совершенного избавления и раскрытия света Машиаха бен Давида, вскоре в наши дни. Амен.

Перевод под редакцией р. Г. Спинаделя. Книга «Из глубин. О разделах Торы» вышла в издательстве «Ам а-Сефер». По вопросам приобретения – смотрите рекламные страницы журнала

[3] Ханука

[3-1] Сладость Торы и заповедей

Рав Шимшон Довид Пинкус

Лестница еврейских праздников

Известно, что все еврейские праздники тесно связаны друг с другом и представляют собой лестницу, ступени которой напоминают ступени человеческой жизни. Первый праздник – Песах – праздник рождения народа Израиля. Затем Шавуот – принятие Торы и заповедей, «бар-мицва» еврейского народа. Суккот – «свадьба» евреев со Всевышним, в этот праздник евреи прилепляются к Нему. Перед «свадьбой» у нас есть Рош а-Шана и Йом Кипур – дни самоанализа и подготовки к свадебной церемонии. Вершина единения евреев с Творцом – праздник Шмини Ацерет (Симхат Тора), когда мы обнимаем и целуем свитки Торы. Это единение – вершина духовного величия, которого способен достичь еврей. Есть в этой лестнице дополнительные ступени – Ханука и Пурим. Попробуем понять, какова их роль.

«Из Циона, совершенства красоты»

Если мы оглядимся вокруг, мы обнаружим, что истинная красота в этом мире находится у нас, евреев, как мы говорим в молитве после чтения «Шма»: «истинное и несомненное, и достоверное, и… красивое слово это для нас». В изгнании часть этой красоты у нас забрали, но в Храме чистая еврейская красота и привлекательность были сохранены в полной мере, как сказано: «Из Циона, совершенства красоты» (Теилим, 50:2).

Когда мы говорим о красоте, мы должны четко понимать разницу между внешней красотой и красотой истинной, внутренней. Например, если мы смотрим на яблоко, оно – блестящее и привлекательное, но мы пока еще не видим его истинной красоты, прячущейся под кожурой, в сочной и сладкой мякоти. Блестящая кожура предназначена лишь для привлечения нашего внимания к яблоку, чтобы мы могли добраться до его истинной красоты.

Так и Храм восхищал глаз своей красотой, но единственной целью этой красоты было привлечь внимание к внутренней красоте Храма.

Наши мудрецы, благословенной памяти, утверждают, что древнегреческий язык удивительно красив. И потому был разрешен перевод Торы на этот язык, чтобы привлечь к Торе еврейские сердца. Целью этого перевода было заставить евреев «вонзить зубы в яблоко», углубиться в святую Тору. При этом учат наши мудрецы, что в день, когда Тора была переведена на греческий язык, на землю спустилась трехдневная тьма, подобной которой не было со времен греха золотого тельца. Это была настоящая катастрофа!

[Примечание рава Игаля Полищука. Причина этого, в частности, в том, что огромное внутреннее содержание Торы теряется при переводе. Переводы должны отражать внутреннюю глубину Торы, чего достичь очень непросто.]

«Сделай так, чтобы слова Торы Твоей стали усладой наших уст»

И это мы должны выучить из Хануки. Истинная красота содержится в святой Торе. У Йефета в руках лишь «обертка». Внутренняя красота – в Торе. Ибн Эзра говорил: «Не поддавайся на греческую мудрость, ибо у нее нет плодов, а есть лишь цветы». Как плодовые деревья отличаются от тех, которые, хоть и красивы, но не плодоносят, так святая Тора отличается от греческой мудрости – исключительно внешней, без какого бы то ни было внутреннего содержания и вкуса.

Когда мы удостоимся почувствовать сладость Торы, наша учеба будет другой. Нам трудно с усердием учиться, потому что мы не чувствуем прелести Торы. Тот, у кого в руках увлекательная книга о царских войнах или интересный журнал, готов читать ночь напролет, не отрываясь. Так же, не рядом будь помянуто, если бы мы чувствовали сладость Торы, нам было бы совсем не тяжело учиться целую ночь.

В дни Хануки мы должны укреплять в себе внутреннее ощущение, что красота Йефета на самом деле находится в шатрах Шема. Это то, к чему мы должны стремиться, и то, что мы должны выучить в Хануку. И да удостоимся мы, чтобы «слова Торы Твоей стали усладой наших уст».

«Мне нужны лишь лилии…»

«…для исполнения на шошаним (шошана – также музыкальный инструмент, по форме напоминающий лилию). (Псалом) сыновей Кораха. Песня любви» (Теилим, 45:1). По поводу этого стиха наши мудрецы приводят притчу о царе, который посетил жителей своей страны, и они преподнесли ему корону из золота и серебра, украшенную драгоценными камнями и жемчужинами. Сказал им царь: «Мне не нужно ни золота, ни серебра. Мне нужны лишь шошаним».

И притча эта вызывает удивление. Если царю так нужны лилии, неужели он не может купить их, заплатив золотом или серебром? Царь говорит, что ему не нужно серебра, ему нужно сердце его подданных, их любовь. Преподнесение лилии – это выражение любви к царю и верности ему, и это то, чего он ждет.

Это то, что говорит нам Всевышний. «Для исполнения на шошаним. (Псалом) сыновей Кораха. Песня любви». Евреи служат Всевышнему, говоря: «истинное и несомненное, и достоверное, и…». Есть множество замечательных ступеней и форм служения Всевышнему. Но на самом деле, Он не хочет, чтобы мы служили ему, только потому что это истинно, или только потому что это несомненно и достоверно. Он хочет, чтобы мы служили Ему из любви к Нему, благословенному. С радостью, ощущая глубочайшее внутреннее содержание. Это та лилия, которую ждет от нас Всевышний.

И мы могли видеть, с какой радостью учились великие мудрецы. Нет сомнения, что достичь такого уровня, когда изучение Торы происходит с радостью и любовью ко Всевышнему, непросто. Но изучающие Тору, по крайней мере, должны стремиться к такой форме учебы.

Что мешает нам почувствовать сладость Торы

Если мы зададимся вопросом, что же, на самом деле, мешает нам почувствовать сладость изучения Торы, как мне видится, мы сможем понять важный аспект этой проблемы на следующем примере. Может оказаться, что человек, присутствующий на царской трапезе, где подают изысканные деликатесы, совершенно не чувствует их вкуса, если перед тем он съел что-то горькое или слишком острое.

То же самое происходит с изучением Торы. Если бы перед учебой мы не имели дело с вещами внешними, притупляющими наш вкус к духовности, Тора казалась бы нам слаще меда. Но чуждые мотивы, проникающие в нашу душу, мешают нам почувствовать сладость Торы.

Греческая культура – именно она прививает нам страсть к чуждым и внешним явлениям, нанося тем самым ущерб нашей любви к Торе, и перебивая ее сладкий вкус, не давая нам его почувствовать. И в дни Хануки наша работа – как можно дальше отдалиться от всего внешнего и таким образом вернуть себе сладость служения Всевышнему, изучения Торы и соблюдения заповедей.

Ханука и Пурим – красота и жизнь

Следует отметить, что каждому, кто учит Тору, время от времени предоставляется возможность почувствовать истинную красоту и сладость Торы. Особенно часто это бывает в Рош а-Шана и в Йом Кипур, во время молитвы Неила. Еще это случается, когда удается задать красивый вопрос, или найти глубокое и красивое решение какой-то проблемы в Торе.

Тот, кто удостоится почувствовать сладость Торы, обнаружит, что нет жизни красивее, чем жизнь изучающего Тору. Ибо его жизнь – одно сплошное удовольствие!

Это и есть та особая ступень, которую Ханука и Пурим добавляют в лестницу еврейских праздников. В Рош а-Шана мы преисполняемся богобоязненности, в Йом Кипур мы чувствуем нашу близость ко Всевышнему, вершины которой мы достигаем в Суккот. В Хануку мы удостаиваемся вернуть себе красоту, которая находится в руках Йефета, вернуть сладость святой Торы. В Пурим же мы приходим к пониманию того, что Тора – не просто нечто красивое, она – сама жизнь, как сказано: «Порвавший с Торой – порывает с жизнью» (Кидушин, 66б). И как сказал один из великих: «В тот момент, когда человек перестает учиться, он перестает жить».

Перевод Х. Берман

[3-2] Почему чудо Хануки запрещено записать?

Рав Хаггай Прешел

От редакции. Представляем вниманию читателей журнала «Беерот Ицхак» отрывки из только что вышедшей в свет книги «Источник жизни» преподавателя ешивы «Оалей Яаков» в Москве рава Хаггая Прешела.

1. В трактате Йома (72б) говорится от имени раби Йоханана: «Есть три венца: у жертвенника, у Ковчега и у Стола. Венец жертвенника заслужил Аарон и получил его. Венец Стола заслужил Давид и получил его. Венец же Ковчега по-прежнему на месте. Каждый, кто хочет взять его, может прийти и взять. Может быть, ты скажешь, что он наименьший из всех? Но Писание говорит (Мишлей, 8:15): “Мной цари воцаряются”». Раши объясняет: «У трех предметов Храма есть венцы. Венец жертвенника – символ короны священства. Венец Ковчега – символ короны Торы. А венец Стола – символ царской короны, потому что стол – символ царского богатства». Таким образом, Ковчег символизирует Тору.

С другой стороны, мы знаем, что Менора символизирует мудрость. Трактат Бава Батра (25б) говорит от имени раби Ицхака: «Тот, кто хочет обрести мудрость, пусть молится на юг, а кто хочет разбогатеть – на север. И вот правило для запоминания этого: Стол с северной стороны, а Менора – с южной». Если так, нужно разъяснить, в чем разница между Менорой и Ковчегом, почему одно символизирует мудрость, а другое – Тору. [Ведь, на первый взгляд, очевидно, что мудрость – это именно мудрость Торы (Мишлей, 2:6): «Ибо Б-г дает мудрость, из Его уст – знание и разумение». И еще сказано (Йешаяу, 11:2): «И пал на него дух Б-га, дух мудрости и разумения…».]

Ответ будет такой. Ковчег символизирует Письменную Тору, поскольку в нем лежали Скрижали, а Менора, стоявшая вне Святая Святых, символизирует Устную Тору, принадлежащую Израилю. [Сказано в трактате Кидушин (32б): «Из-за того, что они занимаются ею, она делается их Торой».] Доказательство этому можно найти во многих местах.

Читаем в трактате Йома (29а): «Сказал рав Аси: Почему Эстер сравнивается с зарей? Чтобы сказать тебе, что как заря – конец всей ночи, так и Эстер – конец всех чудес. А как же Ханука? Мы имеем в виду те чудеса, которые можно записать». Таким образом, Ханука – это чудо, относящееся к Устной Торе, а Устную Тору нельзя записывать. И действительно, время ханукального чуда – это эпоха Второго Храма, усиления Устной Торы. Так сказано в «Пиркей Эйхалот» (17): «Сказал раби Ишмаэль от имени раби Акивы, который говорит от имени раби Элиэзера: Со времени дарования Торы и до постройки последнего Храма Тора была дарована, но ее великолепие не было даровано. И ее почет, ее величие, ее великолепие, ее ужас, ее страх и ее трепет, ее корона, ее гордость и ее вознесенность, ее сияние и ее сверкание, ее сила и ее мощь, ее власть и ее владычество не были дарованы, пока не был построен последний Храм и Б-г не поместил туда Шехину». А «Сфат Эмет» (Пурим, 643) говорит: «Вся суть Второго Храма – это аспект Устной Торы». Этим Второй Храм отличался от Первого. В Первом Храме все еще были пророки, и Б-жественное управление осуществлялось тогда через Письменную Тору.

Это будет объяснением еще одного отрывка из трактата Йома (21б). Гемара говорит: «Что означает стих (Хаггай, 1:8): “И Я буду благоволить к нему, и Я буду почтен” (читается וְאֶכָּבְדָ֖ה, но написано ואכבד)? Почему в нем слово ואכבד читается без последней буквы ה? Потому что во Втором Храме не было пяти вещей, которые были в Первом (ведь 5 – это числовое значение буквы ה). И вот эти пять вещей: Ковчег, и занавесь, огонь, и Шехина, и дух пророчества, и урим ве-тумим». Другими словами, во Втором Храме не было ничего того, что относится к Письменной Торе и к пророчеству. А причину мы уже знаем. Она в том, что в эпоху Второго Храма главной стала Устная Тора. Мы уже сказали о Ковчеге, что он символизирует Письменную Тору. И его там тоже не было…

И на самом деле, хотя всего этого Второй Храм был лишен, Хаггай говорит в своем пророчестве (Хаггай, 2:9), что «больше будет почет этого последнего Храма, чем Первого». [В трактате Бава Батра, 3а, мудрецы эпохи Талмуда спорят, идет ли речь о красоте постройки или о продолжительности ее существования, однако есть дополнительные, более скрытые соображения.] Это означает, что в противовес всем этим нехваткам мы видим во Втором Храме особое усиление Торы. Только она может быть светом, сиянием и великолепием Израиля! [Намек на это можно найти и в том стихе из Хаггая, который мы привели выше. Это тот самый стих, где не хватает буквы ה. Из него тоже выходит, что, согласно написанию, то есть Письменной Торе, во Втором Храме чего-то не хватает, причем именно пяти вещей. Но согласно прочтению стиха, то есть Устной Торе, в нем есть и буква ה. Поэтому «больше будет почет этого последнего Храма, чем Первого».]

А от имени а-Гра (в комментарии «Авней Элияу» на «Сидур а-Гра», на благословение из Шмоне Эсрэ «Протруби в великий шофар») говорится, что десять колен потому не вернулись после изгнания и пропали, что у них в руках была только Письменная Тора и не было Устной. [Примечание рава Игаля Полищука. Безусловно, Устная Тора была получена и передавалась из поколения в поколение, и о ней сказано «Моше получил… и передал Йеошуа…». Однако истинное знание ее у народа Израиля в целом отсутствовало.]

А от рава Давида Вайса (духовного наставника семинара «Бейт Йеудит» в Москве), да продлятся его дни, я слышал одно высказывание, которое он передает от имени нашего учителя, великого мудреца рава Яакова Каменецкого. Мы знаем, что евреи заслуживали остаться в Вавилонском изгнании до окончательного Избавления. Почему же оно не продлилось больше, чем было определено? Дело в том, что у евреев тогда не было знания Устной Торы. Поэтому, если бы они остались в изгнании надолго, они пропали бы там без всякой надежды сохраниться как народ. Поэтому Б-г вернул их, чтобы они выстроили Второй Храм. В нем должна была обрести силу Устная Тора, которая и поможет им выстоять в Изгнании. Она их там защитит! И только после этого Б-г отправил их в это последнее Изгнание, конец которого заранее не оговорен. [Похожее рассуждение можно найти в «Яарот Дваш» (часть 1, друш 4).]

2. Поэтому во Втором Храме произошло чудо именно с Менорой, символизирующей Устную Тору. И по той же причине его нельзя было записать: это проявление Б-га должно было остаться частью именно Устной Торы, как мы уже объяснили. В этом и состоит различие между Ханукой и Пуримом. Можно заметить, что в Хануку мы напоминаем о чуде тем, что зажигаем Менору, а в Пурим нам установили другое напоминание о чуде – мы читаем Свиток Эстер. Простейшее различие можно усмотреть вот в чем. Чудо Пурима было, как известно, скрыто в естественных явлениях. В течение нескольких лет произошло несколько событий, которые, в конце концов, привели к Избавлению Израиля. Когда мы изучаем любой отрывок Свитка Эстер отдельно, никакого чуда мы там не видим. Оно возникает только из того, что сам свиток соединяет все эти события в одно, показывает, как Всевышний все это организовал, как Он «создал лекарство прежде болезни» и так далее. Только так мы понимаем, что во всех этих мелких событиях проявилась рука Б-га, и только так чудо становится явным. Поэтому мудрецы и установили, что провозглашение этого чуда должно состоять в чтении Свитка Эстер с начала до конца. Иначе мы вообще не могли бы понять, в чем состояло чудо. В Хануку же все было не так. В дни Хануки произошло сверхъестественное событие. Масла ведь было всего на один день, а горело оно целых восемь. Поэтому для того, чтобы вспомнить об этом чуде, достаточно зажечь свечу. И это ясно.

Однако наше объяснение помогает еще отчетливее увидеть различие между чудесами обоих праздников. Эпоха чуда Пурима, то есть Вавилонского, Мидийского и Персидского Изгнания, все еще была частью эпохи Первого Храма, поскольку тогда у евреев еще оставались Ковчег и Скрижали. Поэтому и напоминание о чуде состоит именно в чтении Свитка Эстер, который разрешено было записать и сделать частью Письменной Торы. [В Иерусалимском Талмуде (Мегила, 1:5) говорится, что Свиток Эстер приравнивается к Пяти книгам Торы, поскольку там сказано: «И записал это для напоминания в книгу». И там же (алаха 1) делается вывод, что Свиток Эстер подобен истине Торы, и т.д. И Вавилонский Талмуд (Мегила, 16б) тоже говорит, что Свиток Эстер пишут на разлинованном пергаменте, как истинную Тору.] Это означает, что само напоминание о чуде Пурима должно было стать частью Письменной Торы. [Тут надо добавить еще вот что. Мы знаем, что Пурим стал продолжением дарования Письменной Торы. В трактате Шаббат (88б) говорится: «…И потом они снова получили ее в дни Ахашвероша». В Свитке Эстер об этом сказано: «Установили и приняли». Это значит, что евреи ради любви к Торе установили для себя обязанность исполнения ее заповедей, полученных на Синае. Устную Тору они, конечно, тоже получили на Синае. Но все же основой их жизни в эту эпоху, то есть с Синайского Откровения и до Пурима, оставалась Письменная Тора.] А чудо Хануки произошло в эпоху Второго Храма, когда уже не было Ковчега и Скрижалей, и записать его в Письменную Тору было уже нельзя. Поэтому и напоминанием о нем может служить только Менора. А о том, что Менора символизирует Устную Тору, мы уже говорили.

3. О том, что Менора символизирует Устную Тору, нужно сказать еще вот что. Рамбан (глава Трума, 25:30) пишет: «Мудрость Меноры, заключенная в ее кубках, шарах и цветках, ниоткуда не выводится и глубоко скрыта. Но то, что она делается из одного куска в виде шести стержней, выходящих из седьмого, и что на них всех укреплены светильники Г-спода, и что все они светят в направлении ее центра, – все это ты можешь вывести из того, что мы написали в другом месте. Это и имели в виду наши мудрецы, когда сказали, что “устройство Меноры затруднило Моше”». Отсюда можно заключить, что Менора сама есть тайна, а потому символизирует тайны Торы. А тайны Торы, вне всякого сомнения, записывать нельзя. Их только передают изустно, от учителя к ученику. [Мишна в трактате Хагига (11б) говорит: «Не обучают… о сотворении мира для двоих, а об устройстве Б‑жественной Колесницы – даже одного, если только он не мудрец, который уже сам все это понял».] Ведь то, что записано, перестает быть тайной!

На самом деле Устная Тора по самой своей сути есть тайна, и открывается она только после многих трудов и серьезной работы. «Мидраш Танхума» (55:3) говорит об этом так: «Благословенно имя Царя царей всех царей, Святого, благословен Он, Который избрал Израиль из семидесяти народов, согласно сказанному (Дварим, 32:9): “Ибо доля Б-га – Его народ; Яаков – Его наследственный удел”, – и Который дал нам Письменную Тору, записав в ней намеком скрытое и спрятанное, которое Он разъяснил в Устной Торе, и раскрыл ее Израилю… Ибо Б-г заключил с Израилем завет лишь на основе Устной Торы, согласно сказанному (Шмот, 34:26): “Ибо по произношению всех этих слов Я заключил с вами завет”. Наши мудрецы заметили, что Всевышний не записал в Торе: “ради этих слов”, или “для этих слов”, или “благодаря этим словам”. Он написал именно “по произношению этих слов”, то есть ясно указал на Устную Тору. Ее тяжело изучить, и это изучение связано с большими страданиями. Она даже уподобляется тьме, согласно сказанному (Йешаяу, 9:1): “Народ, идущий во тьме, узрите великий свет”. Этот стих говорит о знатоках Устной Торы, которые узрели великий свет, ибо Всевышний просветил их глаза, открыв им, что запрещено и что разрешено, что нечисто и что чисто. В будущем же (Шофтим, 5:31): “любящие Его – как рассвет солнца во всей его мощи”».

И вот, мы удостоились вывести из слов этого мидраша важнейший закон. Все предназначение Устной Торы состоит в том, чтобы раскрыть скрытое и спрятанное в Торе Письменной. Только ради этого раскрытия спрятанного, – того, что уподоблено тьме, – Всевышний и заключил с нами союз. И пройдя через труд и страдание, евреи удостаиваются великого света, когда Всевышний просветляет их глаза.

Теперь понятно, почему Менора символизирует и Устную Тору, и ее тайны одновременно. Ведь суть того и другого в том, что евреи открывают скрытое и спрятанное в Торе!

4. Вот что говорится в «Мидраш Раба» (Берешит, 2:4). «Раби Шимон бен Лакиш трактует первые стихи Торы как относящиеся к Изгнаниям. “И земля была пуста” – это вавилонское изгнание, о котором сказано (Ирмияу, 4:23): “И я увидел эту землю, и вот, она пуста”. “И безвидна” – это мидийское изгнание (Эстер, 6:14): “И поторопились привести Амана” [слова “безвидна” и “поторопились” на святом языке – однокоренные]. “И тьма” – это греческое изгнание, потому что из-за жестоких законов греков в глазах у Израиля потемнело. Греки требовали от них: “Напишите на роге быка, что у вас нет удела в Б-ге Израиля”. “Над бездной” – это изгнание злодейского царства, неизмеримое, как бездна. Как бездну не измерить, так не измерить и злодейства этого царства. “И дух Б-га парит” – это дух царя Машиаха, как сказано (Йешаяу, 11:2): “И упокоился на нем дух Б‑га”. Ради какой заслуги он приближается, летя над водой? Ради заслуги тшувы (раскаяния), которое уподоблено воде, согласно сказанному (Эйха, 2:19): “Излей, как воду, свое сердце…”».

Эту фразу о роге быка, на котором нужно было записать отказ от удела в Б-ге Израиля, Раши объясняет так: «Это как бы слова Всевышнего, Который говорит: Я отношусь к вашему греху золотого тельца, как будто вы написали на его роге отказ от удела в Б-ге Израиля. Ведь, когда вы сделали изображение быка, в тот самый момент вы показали, что у вас нет этого удела». Таким образом, греки хотели напомнить Израилю, что им больше не следует уповать на Всевышнего. Вы ведь уже служили однажды Золотому Тельцу, вы попали в ловушку идолопоклонства, поэтому и удела в Б-ге у вас больше нет. А значит, теперь вам разрешено служить и нашим идолам. Вы же сами отвергли завет с Г-сподом!

И не знали они, и не понимали, что много времени спустя после греха золотого тельца в главе Ки Тиса (Шмот, 34:27) сказано: «И сказал Б-г Моше: Запиши себе эти слова, ибо по произношению этих слов Я заключил завет с тобой и с Израилем». А в трактате Гитин (60б) говорит раби Йоханан: «Всевышний заключил с Израилем завет только на основе Устной Торы, потому что сказано: “По произношению этих слов Я заключил завет с тобой и с Израилем”». Это означает, что раскаяние в грехе золотого тельца и противостояние тьме, пришедшей после него, основано на Устной Торе. Ведь даже после того, как евреи поклонились идолу, Всевышний снова заключил с ними завет!

Бааль а-Турим в комментарии на этот стих тоже приводит несколько намеков на то, о чем мы говорим. Он пишет так: «Ибо по произношению этих слов Я заключил завет с тобой – это сказано об Устной Торе. Намек на это можно найти в Коэлет. Там есть стих: “…и написанные верно слова истины”. Конечные буквы слов в этом стихе образуют слово ברית, завет, а сразу за ним сказано: “Слова мудрецов…”. А еще можно взять конечные буквы слов из фразы: “По произношению этих слов Я заключил союз с тобой”. И они составят слово, равное по Гематрии слову Талмуд. И еще один намек. В Торе стоят рядом стихи “По произношению этих слов” и “Он был там с Г-сподом сорок дней”. Это значит, что Моше провел на горе Синай сорок дней только ради слов, передаваемых изустно (Танхума, Ки Тиса, 28)». Бааль а-Турим тоже объясняет, что нас поддерживает именно Устная Тора. Ведь только на ее основе действует завет, заключенный после греха золотого тельца!

И теперь наше рассуждение о сути ханукального чуда и о напоминании о нем через Менору обретает завершенность. Ведь, когда Хашмонаим победили греков, и в Храме была зажжена Менора, укрепился завет Устной Торы. Только благодаря этому евреи победили греческую тьму.

И мудрецы Устной Торы постановили напоминать об этом чуде именно с помощью свечей, потому что свечи символизируют прочность завета Устной Торы. [Здесь не может быть ни меры, ни границ. Чем больше человек старается, тем больше свечей он зажигает. Таким образом, он еще и еще усиливает свет Устной Торы.] И поэтому мы заслуживаем великого света, как сказано в мидраше: «Народ, идущий во тьме, узрите великий свет – это Всевышний открывает глаза евреев и дает им узреть Закон».

Перевод – рав Александр Кутуков. Книгу можно приобрести в онлайн магазине (нажмите)

[3-3] Два пути служения

Рав Шимшон Давид Пинкус

Два объяснения спора между Бейт Шамай и Бейт Илель

Сказано в Гемаре (Шаббат, 21б): «Бейт Шамай говорит в первый день зажигать восемь свечей и дальше убавлять [по одной свече]. Бейт Илель говорит в первый день зажигать одну свечу, а дальше прибавлять [по одной свече]».

По поводу всех споров между Бейт Шамай и Бейт Илель говорит Гемара (Эрувин, 13б): «Вышла Бат Коль [один из уровней руах а-кодеш] и провозгласила: “И то, и другое – слова Б-га Живого, но закон устанавливается согласно Бейт Илель”». То есть мы не отвергаем мнения Бейт Шамай, просто закон определяется мнением Бейт Илель. Более того, Виленский Гаон утверждает, что в будущем закон будет определяться как раз мнением Бейт Шамай.

Давайте вдумаемся в суть спора Бейт Шамай и Бейт Илель о зажигании ханукальных свечей и попытаемся понять, почему в этом мире закон следует мнению Бейт Илель, добавляя каждый день по одной свече, а в Будущем мире – мнению Бейт Шамай, повелевая убавлять каждый день по одной свече.

Гемара (там же) приводит два объяснения этому спору. Первое: Бейт Шамай постановил зажигать свечи соответственно оставшимся дням праздника, то есть в первый день зажигают восемь свечей, так как впереди – восемь дней, и так далее, а Бейт Илель – соответственно прошедшим дням.

Согласно второму объяснению, мнение Бейт Шамай установлено по аналогии с жертвоприношением в Суккот. В Суккот приносили в жертву 70 быков, по числу семидесяти народов мира, при этом каждый день приносили на одного быка меньше: в первый день приносили тринадцать быков, во второй – двенадцать, и так далее, до седьмого дня праздника, когда в жертву приносили семь быков. Количество быков уменьшалось с каждым днем, ведь и народы мира со временем уходят со сцены. А мнение Бейт Илель соответствует принципу, согласно которому святость можно лишь увеличивать, но не уменьшать.

 

Духовный рост при помощи строительства и совершенствования

Здесь скрыта глубокая идея. Существуют две основы духовного роста человека – строительство, то есть добавление, и совершенствование, то есть убавление. Добавление основано на естественном стремлении человека расти и подниматься: еще один лист Гемары, еще одно доброе дело и так далее. Но есть еще один аспект работы человека над собой – убавление, то есть уточнение мелочей, проникновение в самую суть существования своей души, совершенствование и очищение. Например, сначала человек учит лист Гемары за два часа, второй раз тот же лист он учит за полтора часа, а потом – за час. Чем яснее становятся для него слова Гемары, тем меньше времени необходимо ему для изучения этого листа. Он анализирует свои сомнения, разрешает их и приходит к ясному пониманию сути проблемы. Сама проблема становится меньше, а понимание Гемары растет, количество переходит в качество.

Это имели в виду наши мудрецы, благословенной памяти.

Сказано в Гемаре (Йевамот, 49б): «Учение раби Элиэзера бен Яакова – чистый кав». Объясняет Раши: «Кав – малая мера, имя раби Элиэзера бен Яакова упоминается в Мишне сравнительно редко; чистый – во всех этих местах закон устанавливается по его мнению».

Этими словами мудрецы восхваляют раби Элиэзера бен Яакова. Разве констатация того факта, что его имя редко упоминается, является восхвалением? Дело в том, что редкое упоминание его имени и установление закона по его мнению – две части его служения Всевышнему, дополняющие друг друга и вытекающие одна из другой. Талмид хахам, который много говорит по любому поводу и в любое время, не сможет удостоиться, чтобы о нем сказали «чистый» – совершенный, точно улавливающий суть закона. «Пусть излагает ученикам материал кратчайшим способом» (Псахим, 3б). Центральная часть в человеческом служении Всевышнему – убавлять, уточняя и проясняя изучаемое в своем сознании, отбрасывая второстепенные детали, и сосредотачиваясь на главном.

 

«Дни, в которых нет проку»

Теперь можно понять, почему в Будущем мире закон будет определяться мнением Бейт Шамай. Рамбам так описывает Будущий мир: «Не желали пророки и мудрецы дней Машиаха ни для того, чтобы получить власть над миром, ни для того, чтобы управлять другими народами, ни для того, чтобы другие народы превозносили их, и ни для того, чтобы есть, пить и веселиться; а только для того, чтобы быть свободными для Торы и ее мудрости, чтобы не было у них никаких препятствий, чтобы удостоиться жизни в Будущем мире».

Необходимо разъяснить, каким образом в дни Машиаха можно будет удостоиться Будущего мира. Ведь известен комментарий наших мудрецов, благословенной памяти, на стих из Коэлет (12:1): «И помни о своем Создателе с юных дней, пока не пришли худые дни и не наступили годы, о которых скажешь: нет мне в них проку». Говорит Гемара (Шаббат, 151б): «”Годы, о которых скажешь: нет мне в них проку” – это дни Машиаха, в которых нет ни награды, ни наказания».

Когда придет Машиах, закончится этап нашего строительства. Что же имеет в виду Рамбам, говоря, что в дни Машиаха мудрецы будут заниматься Торой, чтобы удостоиться жизни в Будущем мире?

Можно было бы сказать, что, по мнению Рамбама, есть два противоречивых утверждения. И он устанавливает закон в соответствии с одним из них. И все же попробуем разрешить это противоречие.

Рассказывается, что Бааль Шем Тов при помощи духа святого постижения (руах а-кодеш) спросил Аризаля, почему тот оставил после себя так много недоступных вещей, не опустил их на тот уровень, на котором можно было бы их использовать. Ответил ему Аризаль: «Что поделать, не успел…» (известно, что он умер в молодом возрасте).

Его слова нуждаются в пояснении, ведь известно, что Аризаль передавал скрытую Тору раву Хаиму Виталю уже после своей смерти. Что же значит «не успел», если у него была возможность передать после смерти то, что не успел при жизни?

Дело в том, что человек после смерти не может открыть ничего нового. Он может лишь более углубленно изучать то, что уже выучил.

И поэтому Хафец Хаим учил нас, что каждый еврей должен пройти за свою жизнь весь Талмуд хотя бы один раз, пусть даже на поверхностном уровне («Китвей Аба Мари», стр. 122). Еврей, ни разу не учивший трактат Йевамот, не сможет выучить его в Будущем мире, ибо там нет возможности учить что-то новое. Но если он учил Йевамот, пусть даже поверхностно, в Будущем мире он сможет достичь более глубокого понимания.

И именно это имел в виду Аризаль, говоря «не успел». Ничего нового он не мог открыть, а лишь добавить к пониманию того, что было открыто им в этом мире, на новом уровне.

И так можно объяснить слова Рамбама. Дни Машиаха – это «дни, в которых нет проку», нет возможности строить. Усердные ученики таковыми и останутся, но лоботрясы не смогут превратиться в усердных учеников, поскольку в это время не будет злого начала, не будет возможности обновлять и строить, а только совершенствовать уже имеющееся. Усердный ученик сможет продолжить усердно учить весь Талмуд, и таким образом удостоиться Будущего мира: «Желали пророки и мудрецы дней Машиаха только для того, чтобы быть свободными для Торы и ее мудрости, чтобы удостоиться жизни в Будущем мире».

 

В этом мире – строительство, в Будущем мире — совершенствование

По мнению Бейт Илель, служение человека заключается в добавлении, то есть непрерывном духовном строительстве, и это наша задача в этом мире. Но по мнению Бейт Шамай, служение – это убавление, то есть совершенствование и углубление уже существующего, и это реальность Будущего мира.

Закон определяется мнением Бейт Илель, ведь этот мир – мир строительства. На самом деле, человеку все время следует помнить и мнение Бейт Шамай – совершенствоваться, продвигаться не только количественно, но и качественно, но основная работа в этом мире – добавление. В будущем закон будет определяться мнением Бейт Шамай. Тогда уже не будет возможности строить, а только выращивать и совершенствовать то, что есть, убавляя, превращая восемь свечей в одну – чистую и совершенную свечу.

По мнению Бейт Илель, суть служения – в увеличении святости, по мнению Бейт Шамай, служение должно соответствовать жертвоприношениям в Суккот. То есть, человек должен помнить, что были на свете семьдесят народов, и они постепенно потеряли свое величие. Так и его служение должно уменьшить и очистить все нееврейское внутри него. Меньше интересоваться происходящим вокруг, меньше читать газет… Так будет постепенно уменьшаться влияние на его душу всего нееврейского, что есть в нем.

 

«Оставшиеся дни» и «прошедшие дни»

Гемара приводит еще одно объяснение спора Бейт Шамай и Бейт Илель. Бейт Шамай повелевает зажигать свечи соответственно оставшимся дням праздника, а Бейт Илель – соответственно прошедшим дням.

И это еще один взгляд на проблему. По мнению Бейт Илель, это напутствие большинству народа – осознавать и ценить любое продвижение в служении Всевышнему. Заканчивая изучение трактата, мы должны чувствовать: «Слава Б‑гу, я закончил Брахот – зажег одну свечу, закончил Шаббат – зажег вторую свечу, закончил Эрувин – зажег третью свечу», и так далее, в соответствии с прошедшими днями.  Бейт Шамай, напротив, дает совет избранным – искать дополнительные возможности продвижения в служении Всевышнему. Заканчивая очередной трактат, еврей должен думать: «Верно, я закончил один трактат, но мне осталось выучить еще много других…». В соответствии с оставшимися днями.

В этом мире закон устанавливается по мнению Бейт Илель. Человек должен сам себя поощрять, вглядываясь в то, что он уже успел за прожитую жизнь, и так продолжать строить свой духовный мир. Но в будущем закон будет устанавливаться по мнению Бейт Шамай – вам Свыше напомнят о том, что вы не успели: «Ты закончил этот трактат, но остались другие, которые ты должен закончить».

Приучив себя смотреть на происходящее по мнению Бейт Илель, в соответствии с прошедшими днями, человек наполняется воодушевлением и желанием и дальше продолжать учить святую Тору и служить Всевышнему, благословенному.

Перевод – Х. Берман

[3-4] «Чтобы заставить их забыть Твою Тору»

Рав Хаггай Прешел

1. Во вставке «За чудеса» мы говорим: «Когда восстало злодейское греческое царство на Твой народ Израиль, чтобы заставить их забыть Твою Тору и нарушить законы Твоей воли…». Слова «чтобы заставить их забыть Твою Тору» требуют объяснения. Сюда бы лучше подошло выражение: «чтобы заставить их перестать изучать Твою Тору» [именно так эта молитва и напечатана в йеменских Сидурах и приведена в «Оцар а-Тфилот»].

В трактате Шаббат (31б) раби Йоханан от имени раби Элазара говорит: «У Всевышнего есть в Его мире только трепет перед Небесами, потому что сказано (Дварим, 10:12): “И теперь, Израиль, чего Г-сподь, Б-г твой, просит от тебя? Только трепетать перед Ним…”. И еще сказано (Иов, 28:28): “И сказал человеку: Вот, трепет перед Г-сподом – это мудрость…”. И это слово הֵ֤ן – “вот” – на Святом языке звучит так же, как по-гречески – слово “один”».

Здесь напрашиваются два замечания. Во-первых, получается, что из всех языков Тора выбрала для этого слова именно греческий! И еще: почему именно в этом стихе вдруг появляется греческое слово? [В Талмуде есть еще места, где слово הֵ֤ן, «вот», понимается как греческое «один» (см. Моэд Катан, 28а; Санедрин, 76б). Может быть, и там следует задать те же вопросы, просто здесь мы говорим не об этом.]

Итак, с одной стороны, мы видим, что греки добивались, чтобы евреи забыли Тору. Но, с другой стороны, в трактате Мегила (9а) сказано, что царь Талмай собрал семьдесят два мудреца, чтобы они перевели Тору на греческий. [Стоит прочесть этот отрывок, а также отрывок из «Авот де-Рабби Натан» (37) о том, что «пятеро старцев записали Тору для царя Талмая по-гречески». А еще стоит прочесть, что мы пишем ниже, ссылаясь на трактат «Софрим».] Так если они собирались заставить нас забыть Тору, зачем им нужно было ее переводить? Ведь этот перевод, наоборот, сделал бы Тору более известной! [Хотя вполне может быть, что это было не в одно и то же время, все же представляется, что греки руководствовались обоими этими желаниями. Они хотели и заставить нас забыть Тору, и перевести ее.]

На все эти вопросы можно ответить, исходя из того, что говорит Маараль в «Нер Мицва» (стр. 11-12) о греческом царстве: «А следующее царство Даниэль увидел в образе тигра, потому что это царство соответствует третьей составляющей человека. А его третья составляющая – это разум. Ибо это царство обладало мудростью и разумением… Поэтому они и обратили внимание на Тору и захотели добиться, чтобы народ Израиля перестал ею заниматься… Потому что они не хотели, чтобы существовала мудрость, а особенно – более мудрая и более возвышенная, чем человеческая мудрость, которая была у них… И поэтому это царство, то есть греки, не боролось с Израилем, а только с его Торой… Вот почему этот народ пожелал, чтобы мудрецы записали для них Тору по-гречески, о чем рассказано в трактате Мегила (9а). Хотя у этого народа, разумеется, нет удела в Торе, как мы сказали, все же они захотели, чтобы им записали Тору на их языке. Это и показывает, что мудрость принадлежит им в большей степени, чем другим народам. Поэтому наши мудрецы и дали такое толкование стиху (там же, 9б): “Расширит Б-г Йефета, и будет обитать в шатрах Шема” [так как слово “расширит” написано, как יַ֤פְתְּ, от корня יפה – красиво]. Они сказали, что “красота Йефета будет обитать в шатрах Шема”. Другими словами, часть красоты Йефета, греков, окажется в шатрах Шема. Эта красота – это греческий язык, самый красивый из всех. Он-то и станет Торой в шатрах Шема: Тору будет разрешено записать на их языке. И все это потому, что они обладают мудростью в большей степени, чем другие народы. И сама эта близость привела к тому, что они хотели уничтожить в их среде Тору: богатырь завидует только такому же богатырю. Поэтому они и хотели уничтожить в их среде Тору».

И вот что Маараль говорит дальше (там же, начало части 2): «Стало ясно, что греческое царство было готово противостоять Израилю именно в отношении обладания Торой и Б‑жественными заповедями. Дело в том, что этому царству принадлежит мудрость, то есть чисто человеческий разум. Но ему не принадлежит сверхъестественный Б-жественный разум, то есть Б-жественная Тора, представляющая собой сверхъестественный Б‑жественный разум в чистом виде».

Он ясно говорит здесь две вещи. Во-первых, мировоззрение греков противостоит Торе Израиля. А во-вторых, они были, тем не менее, заинтересованы и в изучении Торы, — ради содержащейся в ней мудрости.

Когда Маараль называет греческую мудрость «разумом человека», а мудрость Торы – «Б‑жественным разумом», он  имеет в виду, что различие между этими народами коренится в вере в Тору, полученную на Синае, и в Творца мира. Мы еще будем это объяснять.

Рамбан в речи «Тора Г-спода цельна» («Произведения Рамбана», часть 1, стр. 144) пишет вот что: «И еще: Тора открывает нам глаза даже своими рассказами и историями, поскольку все они – великая мудрость и основа веры. Из простого смысла стихов ты узнаешь, что Амрам, отец Моше, застал Леви, Леви видел Яакова, а Яаков изучал Тору у Шема, сына Ноаха. Ведь, когда умер Шем, Яакову было пятьдесят лет. И именно он объявил о великом, мощном и многочисленном народе среди колдунов и заклинателей, гневящих Небеса, и прямо сказал: “Мой отец рассказал мне!” Ведь отец его отца видел сотворение мира, потому что Потоп подобен сотворению мира. Тот, кто признает Потоп, непременно признает и то, что мир был сотворен из ничего. Кроме того, там был Ноах, который застал Первого человека, – а тот знал, что сам был первым в мире, что у него не было отца и матери. И, разумеется, если бы это было ложью, все знали бы об этом, и опровергли бы его многие старцы и многие мудрецы народа, знатоки древних преданий… Никто не может солгать в таких великих вещах. А вдобавок он рассказал обо всех народах, об их происхождении и государственном устройстве, — то есть всю книгу Берешит. И то же самое объясняет рабейну Моше благословенной памяти в книге “Морэ Невухим”: “Рассказы Торы и ее записи о происхождении семей нужны для того, чтобы передать всем поколениям истину о сотворении мира”. И я в своей книге еще буду это отмечать».

И там же (стр. 146) он пишет еще вот что: «Сотворение мира подтверждается и Моше, который рассек Красное море, и маном, и колодцем, и облаками Славы Б-га, и многими другими чудесами исхода из Египта, и пророчеством Синайского Откровения. Все это доказывает, что мир был сотворен Б-гом. Каким образом? Тот, кто верит в вечность мира, считает, что, если Б-г захочет укоротить мушиное крыло или удлинить муравьиную лапку, Он не сможет этого сделать. Это они утверждают, в этом они все согласны, и они вынуждены так считать. И поэтому каждый, кто увидит сверхъестественное событие, сразу поймет и поверит, что мир был сотворен. При этом совершенно неважно, совершил его колдун и заклинатель или пророк. И здесь ты можешь увидеть бесчинство главы философов и его упрямство, да будет стерто его имя [имеется в виду Аристотель]. Он отрицает сразу несколько вещей, которые многие видели, в истинности которых мы сами убедились и которые широко известны в мире. А в те древние времена, во времена Моше рабейну, они вообще были всем известны, поскольку науки в том поколении были только духовными. Тогда люди изучали чертей, колдовство и различные воскурения небесным ангелам. Они стояли так близко к сотворению мира и к Потопу, что сотворения мира никто не оспаривал, никто не восставал против Г-спода. Люди просто искали себе пользы, служа солнцу, луне и созвездиям, и делали себе изображения, которые должны были принять в себя высшие силы. Ведь даже среди философов, говорится в книге “Аль Тальсемас”, были такие, кто умел вдохнуть в изображение душу и наделить его даром речи. А потом появились греки – новый народ, не унаследовавший мудрости, как разъяснил автор “Кузари”. И тогда-то и появился этот известный человек, который верил только в ощутимое, искал мудрости ощутимого и отрицал духовное. Он заявил, что черти и колдовство – это глупости, что в мире действуют только природные силы. Но ведь всем широко известно, что это не так! И, как бы то ни было, во времена Моше-рабейну ни один злодей и еретик этого не отрицал. Народы сомневались лишь в возможности пророчества, поскольку некоторые полагали, что творец мира – это солнце, как я уже объяснил. Но среди потомков нашего праотца Авраама этого сомнения не было».

[Его слова обогащают нас и объяснением, почему сегодня не встречаются черти, духи, духовные вредители и колдовские дела. По-видимому, все это могло быть только в прежние времена, когда и среди народов знание о Творце мира было чем-то само собой разумеющимся и когда все были согласны с тем, что мир когда-то был сотворен. Поэтому все народы обладали способностью притянуть в наш мир высшие силы через нечистые каналы. Но сегодня, когда вера народов в Творца мира ослабла, когда они придерживаются ее лишь как обычая предков, они лишились этой способности притягивать сверхъестественное через колдовство и дух нечистоты].

И вот что пишет Рамбан в комментарии к книге Ваикра (16:8) в конце: «Ибо мы должны заткнуть рот тем, кто хочет постигать только природу, кто тянется за греком, который отрицал все неощутимое и вместе со своими учениками имел наглость думать, что все, чего он не может постичь своим разумом, не истинно».

А еще можно обратиться к комментарию Виленского Гаона к «Шульхан Аруху» («Йоре Деа», 179:13). В самом «Шульхан Арухе» говорится так: «Если человека укусил скорпион, он может произнести заговор на этот укус даже в Шаббат. И хотя это нисколько не помогает, все же, поскольку он в опасности, ему это разрешили, чтобы он не разволновался». Эту последнюю фразу «Шульхан Арух» заимствовал из Рамбама, как он сам и отмечает. И на это Гаон пишет: «Но все, кто пришел вслед за ним, оспаривают его мнение. Ведь в Гемаре приводится множество заговоров. Он же [Рамбам] последовал за философией, а потому написал, что и колдовство, и имена, и заговоры, и черти, и амулеты, – все это ложь. Но его уже упрекнули. Ведь в Гемаре мы встречаем множество историй о том, как действуют имена и колдовство… И амулеты там упоминаются во множестве мест, и заговоров там не счесть. Философия же… сбила его с пути, заставив объяснить эти отрывки из Гемары фигурально, лишить их буквального смысла. И я, Б-же упаси, не верю ни им – ни части из них, ни им всем. Я убежден, что все слова Гемары следует понимать буквально, хотя и помнить, что в них заложен и внутренний смысл. Только это не внутренний смысл философов, мудрецов внешнего, а смысл знатоков истины».

Все эти приведённые нами отрывки объясняют, что такое философия [источник которой – Греция]. Она состоит в том, что верят только ощутимому. Тому же, что ощутить нельзя, отказывают в праве на существование. [Поэтому Виленский Гаон написал о Рамбаме, что философия сбила его с пути.] Вот и различие между Торой нашего Г-спода и мировоззрением Греции. Оно коренится в вере в то, что мир сотворен из ничего и что Творец управляет миром во всех его проявлениях. Мудрость Греции, которую ясно выразил Аристотель, да будет стерто его имя, не верит в сотворение мира, она основана только на природе. Лишь то, что можно понять с помощью естественных наук, и есть истина. А за ним уже потянулись и остальные греческие философы.

2. «Кузари» в первой части (63) пишет: «Сказал еврейский мудрец: философов нельзя винить, они ведь – народ, не унаследовавший ни мудрости, ни Торы. Они – греки, а греки – это народ из сыновей Йефета, обитающий на севере. Мудрость же, унаследованная от Первого человека, то есть мудрость, имеющая дело с Б-жественной силой, принадлежит только потомству Шема, избранному народу среди сыновей Ноаха. И передача мудрости Первого человека в среде этого избранного народа не прекращалась и никогда не прекратится. А Греция обрела мудрость только тогда, когда одержала военные победы. К ней перешла мудрость Персии, получившей ее от Касдима. И в это время среди них появились знаменитые философы, но не раньше и не потом. С тех пор, как власть перешла к Риму, ни одного известного философа у них не было».

И далее (64-65): «Сказал Кузари: “Но разве это заставляет нас не верить Аристотелю и его мудрости?” Сказал еврейский мудрец: “Да! Ведь он заставил трудиться свой разум и свои мысли только потому, что у него в руках не было традиции, воспринятой от того, чьему рассказу он бы поверил. Поэтому он сам раздумывал о начале мира и о его конце, и его разуму было одинаково тяжело и представить начало мира, и воспринять идею его предвечности. Поэтому победила склонность его мысли, лишенной опоры, к идее предвечности мира. И он даже не подумал выяснить, сколько прожили те, кто был до него, и каково происхождение рода человеческого. И если бы этот философ принадлежал к народу, унаследовавшему широко распространенную традицию, которую отрицать невозможно, он направил бы свой анализ и рассуждения на то, чтобы обосновать идею сотворения мира, несмотря на трудности, – точно так же, как поддержал идею предвечности мира, хотя ее и труднее принять”».

Из этих слов «Кузари» мы выводим несколько открытий, проливающих свет на проблемы, которые мы обсуждаем. Он говорит: «Философов нельзя винить, они ведь – народ, не унаследовавший ни мудрости, ни Торы. Они ведь – греки…». Тут возникает вопрос. «Мидраш Эйха» (2:13) разбирает стих: «Ее царь и ее главы среди народов, нет Торы». Он пишет: «Если тебе скажут: “Есть мудрость среди других народов” – поверь. Об этом написано: “И уничтожу Я мудрецов из Эдома, и понимание – с горы Эсава”. А если скажут: “Есть Тора среди других народов”, – не верь, потому что сказано: “Ее царь и ее главы среди народов, нет Торы”». Почему же «Кузари» утверждает, что греки не унаследовали мудрости? Ведь «мудрость среди народов – поверь»!

Представляется, что мудрость, которая есть у других народов, тоже выстроена на фундаменте веры в единого Б-га, Который сотворил мир. Ведь, хотя Торы и заповедей у народов нет, Семь заповедей сыновей Ноаха у них есть! Они и стали основой их мудрости.

Теперь становятся понятными слова «Кузари» о том, что греки не получили в наследство этой мудрости. Основа всей мудрости мира – в том, что народы восприняли от потомков Шема сокровище Б-жественной мудрости. Но ведь греки этого не приняли! Они не получили наследия Б-жественной мудрости, потому что верят только в ощутимое и постижимое разумом. Значит, ни к Торе, ни к мудрости они никакого отношения не имеют.

Теперь становятся понятными и приведенные выше слова из трактата Шаббат, сказанные раби Йохананом от имени раби Элазара: «У Всевышнего есть в Его мире только трепет перед Небесами, потому что сказано (Дварим, 10:12): “И теперь, Израиль, чего Г-сподь, Б‑г твой, просит от тебя? Только трепетать перед Ним…”. И еще сказано (Иов, 28:28): “И сказал человеку: Вот, трепет перед Г-сподом – это мудрость…”. И это слово “вот” на Святом языке звучит так же, как по-гречески – слово “один”». Эти слова обращены непосредственно против греческого философского взгляда, направившего все усилия разума только на постижение природы – выше мы говорили об этом. Именно про это наши мудрецы сказали: «”Вот, трепет перед Г-сподом – это мудрость…”. И это слово “вот” на Святом языке звучит так же, как по-гречески – слово “один”». Они имели в виду вот что. Даже если Торы у народов нет, мудрость у них есть, но эта мудрость только одна: «Начало мудрости – трепет перед Б-гом» (Теилим, 111:10). Мудрость происходит из трепета перед Б-гом. У греков же, которые отбросили эту мудрость и лишились трепета перед Б-гом, нет и мудрости. Этот стих из Теилим продолжается словами: «…хороший разум для всех, кто их исполняет». Именно Б-жественный разум – это хороший разум, а не разум греков, которые думали достичь мудрости с помощью человеческого рассудка, путанного и пристрастного.

И еще одну важную вещь мы узнаем из «Кузари». Мы, оказывается, обладаем огромным преимуществом: у нас есть традиция, повествующая о сотворении мира. И даже сыновья Эсава, поскольку они тоже потомки Шема, располагают этой традицией. Другое дело греки. Поскольку у них не было этой традиции, они должны были доходить до всего своим умом, «высекать рушащиеся колодцы», чтобы понять и постичь идею сотворения мира.

Это говорит нам о том, насколько человек должен стремиться перенять традицию отцов и во всем ей следовать, не строя сам для себя ни дворцов, ни жертвенников. Ведь вне традиции он будет строить дома без фундамента, которые непременно рухнут. И как глубоки слова Иерусалимского Талмуда в конце трактата Шаббат (19:1): «Тора, у которой нет дома и отца [которая не воспринята от учителей] – это не Тора». Тору тоже нужно изучать по традиции, в том виде, в котором она дошла от Моше через цепь поколений до нас самих. И если у Торы нет «дома и отца», это вообще не Тора.

3. До сих пор мы выяснили, что греческая мудрость основана на природе человека и на том, что он может воспринять собственным разумом. Мы узнали, что она никакого отношения не имеет к традиции веры и к Б-жественному разуму. С этим мы можем уже приступить к объяснению того, что же они имели в виду, когда захотели перевести Тору. Выше мы привели слова Маараля о том, что, хотя у греков нет удела в Торе, они пожелали все же записать ее себе на своем языке. Маараль делает отсюда вывод, что мудрость принадлежит им больше, чем всем остальным народам. И разрешение записать Тору на их языке тоже связано с этим. Непосредственная причина в том, что греческий язык – красивейший из всех. Однако причина самой этой красоты языка – в том, что мудрости у греков больше, чем у всех остальных народов.

И все же здесь еще не все ясно. Ведь греки не верят в Тору Б-га! И пусть даже у них есть связь с мудростью – но в чем их связь с Б-жественной Торой, зачем они захотели ее перевести?

Вот что пишет «Сфат Эмет» (Ханука, 654): «В книге “Нер Мицва” Маараля говорится, что греки были мудрыми злодеями, поэтому и захотели перевести себе Тору на греческий и т.д. – см. первоисточник. Поэтому мы говорим, что они стремились “заставить нас забыть Твою Тору”. Они намеревались добиться этого, примешав к ней собственную мудрость. Греки собирались объявить, что Тора – это просто еще одно знание. На самом же деле мудрость Торы высока и непостижима для человека. Писание говорит: “Вот, трепет перед Г-сподом – это мудрость”. Мудрецы пояснили, что слово “вот” указывает на единственность. Они имели в виду, что, когда человек удостаивается мудрости через трепет, она сохраняется навечно и к ней не примешиваются другие науки».

Объясним сказанное выше. Греки захотели перевести Тору на свой язык для того, чтобы примешать, внести в нее собственные взгляды и собственное мировоззрение. То есть они хотели «огречить», Б-же упаси, саму Тору, сделать ее одной из частей науки философии. В этом смысле они и хотели «заставить нас забыть Тору»: внеся в нее философию, они мечтали заставить народ Израиля забыть заложенный в нее Б-жественный разум. Они хотели, чтобы отныне Тору воспринимали, Б-же упаси, как прочие греческие науки. [Примечание рава Игаля Полищука. Подобная ситуация наблюдалась и в Германии, когда Мозес Мендельсон перевел Тору на немецкий язык. Это стало началом страшной духовной катастрофы так называемой еврейской реформы.]

Теперь обратимся к трактату «Софрим» (1:7-8). «Вот история о пятерых старцах, которые записали царю Талмаю Тору по-гречески. Это был для Израиля такой же несчастный день, как день постройки Золотого Тельца, потому что Тора не могла быть переведена».

«Шульхан Арух» («Орах Хаим», 580:1-2) пишет: «Вот дни, в которые с нашими предками происходили несчастья и в которые подобает поститься… Восьмого Тевета записана Тора по-гречески, в дни царя Талмая, и была тьма в мире три дня. Девятого числа того же месяца – нам неизвестно, какое несчастье в этот день произошло». А из трактата «Софрим» мы узнаем, почему перевод Торы на греческий был несчастьем для Израиля. Главная беда была в том, «что Тора не могла быть переведена полностью». Из-за этого, по словам «Шульхан Аруха», «была тьма в мире три дня».

Наше рассуждение позволяет объяснить, в каком смысле «Тора не может быть переведена совершенным образом». Из-за того, что Тора меняет свой язык на греческий, греки могут «приобрести ее изменением языка», то есть объяснить ее, подмешать к ней свои комментарии по собственной воле, чтобы приспособить ее к своим воззрениям. Понятно, что из-за этого на мир спустилась тьма: ведь Тора – это свет! В Свитке Эстер (8:16) написано: «У евреев был свет», и в трактате Мегила (16б) объясняется: «Свет – это Тора». И когда слова Торы были извращены, светильники померкли.

4. Автор «Шульхан Аруха» не объясняет, почему в мире была тьма три дня. А Тур говорит вот что: «Восьмого Тевета произошла эта история с царем Талмаем. Девятое Тевета – наши учителя не записали, почему это день несчастья. Десятого Тевета царь Вавилона замкнул кольцо осады вокруг Иерусалима, чтобы разрушить его». И можно предположить, что трое суток тьмы связаны с тремя событиями, которые случились в эти дни, одно за другим.

О Девятом Тевета Тур и «Шульхан Арух» пишут, что неизвестно, какое несчастье тогда случилось. А «Маген Авраам» (параграф 6) отмечает: в наших Слихот говорится, что в этот день скончался Эзра а-Софер. «Турей Заав» (параграф 1) даже оформляет это как вопрос на «Шульхан Арух» и на Тура: поскольку об этом прямо сказано в Слихот, почему же они говорят, что не знают причины?

Из всего этого выходит, что перевод Торы на греческий, смерть Эзры а-Софера и осада Иерусалима связаны между собой. Эта связь – отмена и уменьшение Торы. Именно поэтому на мир спустилась трехдневная тьма.

О переводе Торы на греческий мы уже сказали, что это – извращение и замена Торы, отрицание Торы Моше-рабейну. С другой стороны, Эзра а-Софер – это тот самый человек, который восстановил власть и величие Торы в начале эпохи Второго Храма. И его роль настолько значительна, что в трактате Санедрин (21б)  от имени раби Йоси говорится: «Эзра заслуживал того, чтобы через него была дарована Тора Израилю – если бы его уже не опередил Моше». И там еще много сказано о том, что уровень Эзры был сравним с уровнем Моше-рабейну. Теперь ясно, что кончина Эзры тоже была подобна отмене Торы.

Когда Вавилонский царь замкнул кольцо осады Иерусалима, это стало началом разрушения Храма. А Храм называется «светочем мира». В трактате Бава Батра говорится про царя Ирода, который убил мудрецов Израиля: «Он потушил светоч мира, как сказано: «Ибо свеча – заповедь, и Тора – свет». Поэтому пусть пойдет и займется светочем мира, о котором сказано: «И будут освещены его светом все народы»». Здесь ясно говорится, что Храм и мудрецы Торы излучают один и тот же свет. Кроме того, из Храма распространяется свет Торы, и об этом говорится в том же трактате Бава Батра (21а): «Мудрецы постановили, что в Иерусалиме должны быть преподаватели Торы для детей. На каком стихе они основывались? “Ибо из Циона выйдет Тора”». Тосафот на это место пишут: «Поскольку ребенок видел великую святость и коэнов, занятых служением, его сердце больше направлялось к трепету перед Небесами и к изучению Торы». И здесь стоит обратиться к первоисточнику.

И вот, когда Вавилонский царь замкнул кольцо осады, началось несчастье Израиля – исчезновение света Торы. [Наши мудрецы сказали в трактате Таанит (29а), что «начало бедствия – это самое страшное».] Поэтому все эти три дня – это дни тьмы для Израиля.

Стоит добавить, что эти три дня всегда выпадают на ту неделю, когда читают главу Ваехи. Здесь есть связь. В главе Ваехи закрылись глаза и сердца евреев, потому что началось египетское изгнание. И в эти три дня глаза и сердца евреев тоже закрылись, потому что Тора уменьшилась.

5. Итак, мы выяснили, что сущностью греческого изгнания было его противостояние мудрости Б-жественной Торы, поскольку греки верили только в мудрость человека и в человеческий разум. И представляется, что именно поэтому Б-г явил чудо с Менорой: Он хотел явить противоположность их ошибочным воззрениям.

В книге Шмуэля (1, 3:4) говорится: «И светильник Б-га еще не погас, и Шмуэль спит в Храме Г-спода, там, где Ковчег Б-га. И позвал Г-сподь Шмуэля, и тот сказал: Вот я». Если понимать Писание буквально, то «светильник Б-га» – это светильники Меноры, которые горели ночью. Другими словами, Б-г обратился к Шмуэлю, когда Менора еще не погасла. Имеет смысл прочесть, что говорит об этом Радак. Однако он приводит еще и рассуждение наших мудрецов: «А непрямой смысл таков. Писание говорит о свече пророчества. Наши мудрецы обсуждают стих: “И восходит солнце, и заходит солнце”. По их словам, он означает, что Всевышний еще до того, как погасить светоч одного праведника, зажигает светоч другого. Пока еще не зашло солнце Моше, Он зажег солнце Йеошуа; пока не зашло солнце Эли, Он зажег солнце Шмуэля. Про это и сказано: “И светильник Б-г еще не погас”».

Таким образом, Менора здесь символизирует пророчество. Она показывает, что Б-г управляет народом Израиля через праведников каждого поколения. Это полное опровержение мнения Аристотеля, главы греческих философов. Он ведь считал, что мир вечен и нет пророчества, нет слова Б-га, обращенного к людям.

Именно по этой причине чудо было сотворено с Менорой, горевшей 8 дней. Это чудо призвано было показать и открыть всему миру, что Б-г постоянно творит его заново, что как тогда, так и сейчас, Всевышний «обновляет каждый день, по Своей милости, мироздание». Так все узнали, что в Его силах изменить все, что угодно, и что Он управляет миром.

Почему же это чудо было явлено через коэнов? Потому, что именно они должны передавать Тору из поколения в поколение. Тора говорит (Дварим, 19:17): «И пусть предстанут двое, у которых ссора, перед Б-гом, перед коэнами и судьями, которые будут в те дни». Именно они наставляют народ, в чем состоит воля Всевышнего.

Мы молимся о том, чтобы пришло Избавление и чтобы все, включая неевреев, признали сотворение мира, воздали почет Имени благословенного Б-га, приняли ярмо Его царской власти. Мы ждем, чтобы каждый, в чьих ноздрях дыхание, провозгласил бы: «Г-сподь, Б-г Израиля – Царь, и Его царство властвует над всем». Да будет на то Его воля, чтобы так и случилось вскорости, в наши дни, амен.

Перевод – рав Александр Кутуков. Книгу можно приобрести в онлайн магазине (нажмите)

[4] Еврейское мировоззрение

[4-1] Ховот а-Левавот. Врата посвящения

Рабейну Бахае бен Йосеф ибн Пакуда

РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ (продолжение)

Первое, в чём дурное побуждение попытается пробудить у тебя сомнение, – в бессмертии души. Оно старается убедить тебя, – посредством доводов, являющихся плодом фантазии и не способных устоять при внимательном, углублённом рассмотрении, – что душа твоя не может существовать без тела, что она пропадает с потерей тела, и нет у неё бытия после смерти. И всё это – чтобы дать человеку оправдание в стремлении его к преходящим удовольствиям и ускользающим, как тень, наслаждениям [этого мира], чтобы сказал человек словами Писания – от имени всех людей, думающих так: «Ешьте и пейте, ибо завтра умрём!» (Йешаяу, 22:13).

Но если ты возьмёшь в этом деле совет у своего разума, то он отринет эту идею ясными доказательствами, приводимыми нашими мудрецами, жившими прежде нас, и словами пророков, да пребудет с ними мир.

Когда дурное побуждение потеряет надежду посеять в тебе сомнения в бессмертии души, оно попытается пробудить сомнения в существовании Творца благословенного. Оно будет твердить тебе, что этот мир не нов и не был сотворён, и не был иным по сравнению с тем, каков он теперь, и не будет меняться впредь, и никакая вещь в мире не годится на роль «творца» больше, чем на роль «сотворённого», и нет в мире того, кто был бы обязан служить кому-то другому, ибо всё, что есть в мире, извечно и первично.

Когда дурное побуждение потеряет надежду посеять в тебе сомнение в бытии Творца, оно попытается увлечь тебя разного рода идеями о том, будто Г-сподь управляет миром совместно с какими-то другими силами, согласно, например, учению о «двух властях», или о «троице» – у последователей Йешу, или о том, что «природа – это божество», или наивным учениям астрологов… Но когда станет ясно тебе, что Творец благословенный – Единственный, предшествующий всем, как говорилось об этом в начале нашей книги, то уйдут от тебя все эти сомнения.

Когда дурное побуждение потеряет надежду посеять в тебе также и эти сомнения, оно попытается пошатнуть в тебе сознание твоей обязанности служить Творцу, уверяя, что всякий, кто обязан служить кому-то другому, должен делать это только тогда, когда тот нуждается в его службе, а Творец благословенный не нуждается в Своих творениях и в плодах трудов их рук, и нет никакого смысла в твоём служении Ему.

Но когда перед твоим умственным взором предстанет то, о чём мы писали… о благах, даруемых нам Б-гом, и… о нашей обязанности принять на себя служение Ему взамен этих благ, эти сомнения отпадут, и ты обяжешь себя к служению Б-гу.

Когда дурное побуждение потеряет надежду совратить тебя приведенными выше измышлениями, оно будет пытаться заронить в тебя сомнения в пророчестве и в пророках, в Торе, в истинности её и в нашей обязанности исполнять её.

Но если ты будешь твёрдо стоять против него во всеоружии своего разума и будешь вести с ним войну, используя доводы и доказательства, приводимые в третьей части этой книги (Врата служения), все эти сомнения отдалятся от твоего сердца. Тогда откроется тебе истинность пророчеств и необходимость принятия на себя обязанностей Торы, и роль пророков – посланников Г-спода в ней, и то, каким образом мы должны побуждать себя к её исполнению.

Когда дурное побуждение потеряет надежду преуспеть в своих прежних замыслах, оно попытается заставить тебя усомниться в Устной Торе. Оно скажет: верно, что заповеди, как те, к которым нас обязывает [наш человеческий] разум, так и те постановления Торы, которые мы не можем понять, – истинны, но постановления наших благословенной памяти мудрецов не столь уж важны, и мы не обязаны подчиняться им.

Но когда ты всмотришься во всё это очами своего разума, поймёшь, что как те заповеди, к которым нас обязывает разум, так и те, которые являются непостижимыми постановлениями Торы, чрезвычайно нуждаются в устной Торе, ибо без неё невозможно исполнить должным образом ни одной из них. Для заповедей первого типа, если только она не установит для них определений количественных и качественных, границ, относящихся к времени и месту, а также прочих деталей, мы не никак не сможем сделать этого одной лишь силой нашей мысли. Точно так же в отношении заповедей второго типа следует сказать, что если устная Тора не укажет нам, как прочитать текст [ибо даже знаки огласовки, часто очень важные для понимания текста, не записываются в свитке Торы, существуя в традиции как бы отдельно от него и являясь частью устной Торы], не объяснит языка его, содержания и законов, из него вытекающих, то мы не сможем понять всего этого из одного только текста в свите Торы, как сказали наши благословенной памяти мудрецы: «Существуют тринадцать правил вывода законов [из текста] Торы» (Барайта де-раби Ишмаэль), и также  сказано: «Традиция – ограда для Торы» (Пиркей Авот, 3:13).

И ещё следует добавить к этому, что сама Тора [письменная] отсылает нас к устной Торе, когда появляется необходимость принять решение согласно закону, не объясняемому непосредственно в Торе письменной: «Если непостижим для тебя будет закон, чтобы судить… по делам спорным во вратах твоих, то встань и взойди на место, которое изберёт Г-сподь, Б-г твой. …И расспроси, и скажут они тебе судебное решение» (Дварим, 17:8-9). [Мы видим, что в этом случае Тора не учит нас так: «вчитайся (в текст письменной Торы) и вдумайся, каким следует быть закону», но отправляет нас к мудрецам, владеющим всей совокупностью знаний устной Торы и правилами вывода, позволяющими распространить их на все возможные в жизни ситуации.] И далее сказано: «А человек, который содеет злонамеренно, не послушав священнослужителя… или судью, – да умрёт тот человек» (там, 17:12).

И когда ты поймёшь и осознаешь всё это, исчезнет сомнение, и откроется тебе истинность тех заповедей, к которым нас обязывает разум, и тех, к которым обязывает Тора – письменная и устная.

Когда дурное побуждение потеряет надежду преуспеть в своих замыслах в том, о чём мы говорили до сих пор, оно постарается посеять сомнения в истинности награды и наказания, прежде всего – в этом мире, и скажет, подобно некоторым из людей (см. часть четвёртая – Врата упования, третий раздел): если бы этот мир был устроен справедливо, то не изливалось бы в нём благо на злодея, а зло – на праведного.

Но когда разум откроет тебе справедливость [путей Г-спода] в двух этих вещах в соответствии с тем, как это уже объяснялось в указанном месте нашей книги, то уйдёт от тебя это сомнение, и тогда сердце твоё отдохнёт от вздорных мыслей.

Когда дурное побуждение потеряет надежду одолеть нас в том, что мы сейчас обсуждали, оно попытается заставить нас усомниться в награде и наказании, ожидающих нас в будущем мире, на основании того, что об этом очень мало сказано в книге Торы [записанной нашим учителем Моше], да и то не прямо, а лишь намёком.

Но когда мы обратимся к тому, что сказали на эту тему другие пророки [в остальных книгах Писания], как, например: «А дух вернётся к Б-гу, Который дал его» (Коэлет, 12:7), и также сказано: «И дам Я тебе ходить среди стоящих этих [ангелов служения; намёк на то, что человек может удостоиться пребывания в высшем мире, и его ступень там выше, чем ступень ангелов, ибо человек также и в высшем мире «ходит», то есть продвигается вперёд и возвышается, тогда как ангелы «стоят», то есть остаются неизменными]» (Зехария, 3:7), и ещё сказано: «Как велико благо Твоё, что Ты хранишь для боящихся Тебя (Теилим, 31:20), и ещё сказано: «Ничей глаз не видел, кроме Твоего, о, Б-же, того [блага], которое Ты сделаешь ожидающим Тебя» (Йешаяу, 64:3), и ещё сказано: «И пойдёт пред тобою праведность твоя, и слава Г-сподня примет тебя [к себе]» (Йешаяу, 58:8), и ещё есть немало подобного этому; и также обратимся к тому, что говорили на эту тему наши мудрецы, будь благословенна их память, и к тому, что постигается посредством нашего разума, то душа наша обретёт покой и прочную веру в неотвратимость воздаяния и наказания в будущем мире.

Когда дурное побуждение потеряет надежду посеять в нас сомнения во всём том, о чём говорилось до сих пор, оно попытается привить нам вялость и лень в делах служения, загрузить нас делами этого мира, связанными с едой, питьём, одеждой, поездками, приохотить нас к разным телесным удовольствиям. И после того, как мы прислушаемся к его советам, относящимся к жизненно необходимому пропитанию, оно привьёт нам вкус к вещам излишним, второстепенным, любовь к увеселениям и услаждению себя, зависть к царям и их прислужникам, желание уподобиться им и вести себя подобно им, следовать их нравам в погоне за удовольствиями.

И когда дурное побуждение увидит нашу охоту и страсть ко всему этому, оно скажет так.

Соберись с силой и обнаружь мощь руки своей – ты, муж, побеждённый соблазном; яви усердие во всю силу свою – ты, богатырь обольщённый! Служи этому миру и людям его; быть может, достигнешь хотя бы части твоих вожделений в нём! И не занимайся ничем из того, что имеет отношение к будущему миру, а только тем, от чего тебе будет польза в этом мире и что поможет тебе нравиться людям, приобрести благорасположение сильных мира сего и правителей.

И не утруждай свой ум никаким познанием, кроме того, за что удостоишься почестей от людей своего поколения и благосклонности больших людей своего времени, вельмож и правителей, начальников и важных персон. Сделайся знатоком языка, тонкостей стилистики и грамматики, стихосложения, красивых загадок и шарад, чарующих притч, оригинальных поговорок и афоризмов; старайся постоянно находиться в обществе, в котором звучит изящная речь, и учись разговаривать с людьми из всех слоёв общества. И не молчи, чтобы не прослыть невеждой и глупцом! И оставь все прочие премудрости, ибо труды в них велики, а польза мала.

Но если ты с самого начала не приоткроешь дверь для вожделений, то есть не будешь приучать себя к излишествам и к погоне за ними, и ответишь своему злому побуждению, что в них нет нужды, и довольно с нас тех трудов и волнений, которые мы несём, добывая жизненно необходимое нам, а если Б-г пошлёт нам что-то сверх необходимого без сердечных забот и умственных усилий с нашей стороны, то мы используем это достойным образом, согласно велению закона [Торы]; если же не пошлёт, удовольствуемся необходимым и ничем сверх этого, – то злое побуждение будет сокрушено и побеждено.

Но если мы подчинимся его советам, то будем опускаться всё больше и больше, пока не погибнем и в этом мире, и для мира будущего.

Всё это – примеры, относящиеся к первой из двух частей, на которые подразделяются сомнения, вносимые в душу человека его дурным побуждением, если он слаб в познании мудрости Б-га и Его Торы.

Но если человек сведущ в мудрости Б-га и в Его Торе, то дурное побуждение будет стараться нанести ему ущерб, внести порчу в разумение его и дела его, приводя доказательства и доводы с любой стороны, с какой удастся, – из логики, из письменной Торы или из устной. И будет приводить изощрённые доказательства в подкрепление своих советов, яркие и впечатляющие, но в действительности лишённые истины в основах своих и достоверности – в выводах из них.

Но если твой разум будет ясным и постижение стойким против доводов [злого побуждения], и даруют они тебе умение остерегаться его в ходе дискуссии и борьбы с ним, то увидишь ошибочность его свидетельств и доказательств. Тогда для тебя станет ясной истина, и откроется глазам твоим верный путь, и спасён будет разум твой от сомнений, а дела твои – от примеси чего-либо недостойного.

Но если недостанет тебе разума на всё это, то искушение со стороны злого побуждения будет действовать на тебя сильнее; оно будет чаще одолевать тебя и быстрее овладевать тобой, охватывая как видимые глазу, так и невидимые стороны бытия твоего. И всё это – потому, что оно даёт тебе бой в сфере интеллекта, предлагая тебе изощрённые доказательства, удовлетворяющие твой разум. И когда оно соблазнит таким образом твой рассудок, оно отвратит его от тебя и вооружится им же против тебя, по той причине, что ты следуешь за своим рассудком свой в тех вещах, в которых у тебя есть сомнения, и непонятных тебе.

И когда злое побуждение одолеет тебя и овладеет тобой посредством твоего же разума, вводя его в заблуждение и представляя ему ложь как истину путём изощрённых доказательств, оно столкнёт тебя с той ступени, на которой ты пребывал ранее, – со ступени, которая была близка к истине, а ложь была на ней скрыта от тебя, – на более низкую, где меньше истины и больше лжи. И оно не остановится на этом, низводя тебя со ступени на ступень, всё ниже и ниже, пока не окажешься на той, на которой истина скрыта, ибо царствует там чистая ложь. Тогда оно изведёт тебя из этого мира и сбросит тебя со ступеней, удостаивающих воздаяния в мире будущем. И будет тебе твоя премудрость во зло, и ум твой – причиной гибели твоей, как сказано в Писании: «Горе тем, которые мудры в своих глазах и пред самими собой разумны» (Йешаяу, 5:21), и также сказано: «Вот, словом Г-спода пренебрегли – что же за мудрость в них?» (Ирмияу, 8:9), и ещё сказано: «Ибо прямы пути Г-спода; праведные пройдут по ним, а грешники оступятся на них» (Ошеа, 14:10).

Ведь мудрость, если поведут её путями её, будет лекарством от всякой болезни, а когда сведут её с тропы её, станет недугом всеобщим, которому нет ни исцеления, ни лечения. И поэтому Тору сравнивают с огнём, как сказано: «Ведь слово моё подобно огню» (Ирмияу, 23:29), ибо подобно ему она дарует свет глазам, как сказано: «Заповедь Г-спода ясна, просветляет очи» (Теилим, 19:9), и также сказано: «Свеча для ноги моей слово Твоё и свет для тропы моей» (там, 119:105). Она сжигает пламенем своим тех, кто сворачивает с пути её, как сказано: «Ибо огнём Г-сподь судится» (Йешаяу, 66:16), и также сказано: «Дождём низринет на злодеев угли [пылающие]» (Теилим, 11:6), и ещё сказано: «И молвил я [себе]: не вспомню я о Нём и не буду больше говорить от имени Его; но было в моём сердце Его слово, как огонь пылающий, заключённый в костях моих» (Ирмияу, 20:9).

Поэтому остерегайся, чтобы не сошли твои ноги с дороги отцов и с тропы прежних поколений в трясину фантазий; берегись, не полагайся на свой ум, замыкаясь в себе, затворяясь в кругу своих суждений! Не сомневайся в наследии твоих отцов, что вверено тебе для твоего же блага; не отвергай их поучений, которыми они наставляли тебя, ибо нет суждения или совета, явившихся тебе в твоём уме, в которых не опередили бы тебя отцы и не предвидели всего, что принесут тебе те советы, во благо или во зло.

И возможно, что прежде явится уму твоему полезная сторона твоих идей, но при этом сокроется от тебя ущерб, который произведут они в последующее время; ты же, недостаточно обдумав, видишь лишь верные стороны их, не замечая ошибок и путей грядущего ущерба. Сказал мудрец: «Не передвигай границы давней, которую провели твои отцы» (Мишлей, 22:28), и также сказал: «Слушай, сын, наставление отца своего» (там, 1:8), и также сказал о том, кто меняет законы отцов своих: «Род, чистый в глазах своих, но от нечистот своих не отмытый» (там, 30:12), и ещё сказал: «Род, проклинающий отца своего» (там, 30:11), и ещё сказал: «Глаз, глумящийся над отцом» (там, 30:17).

Но если пожелаешь принять на себя по силам своим добавочные [устрожения] к заповедям, после того, как исполнишь безусловно необходимое, и сделаешь это из любви к праведности, после того, как согласится с этим твой разум и не будет к тому побуждения со стороны вожделений, – то это хорошо, и получишь за это награду, и это не противоречит мнению мудрецов прежних поколений, учивших нас: «Делайте ограду для  Торы» (Пиркей Авот, 1:1), и также сказали, что Иерусалим был разрушен лишь оттого, что «судили точно по закону Торы» [не делая уступок во имя милосердия] (Бава Меция, 30:б), и также находим: «Сказал рав Уна: всякий, кто занимается только Торой [но оставляет добрые дела], похож на того, у кого нет Б-га, как сказано в Писании: “И много дней было в Израиле без истинного Б-га” (Диврей а-Ямим 2, 15:3)» (Авода Зара, 17б). Из этого мы видим, что нет истинного Б-га, если нет двух вещей: Торы и добрых дел. И ещё сказал один из людей благочестивых: «Тот, кто не принял на себя ничего дополнительного, не исполнил и обязательного; но при этом дополнительное не принимается у того, кто не исполнил обязательного».

Наши мудрецы разрешили нам [устрожающие] добавки к заповедям и обязали нас к тому, как мы находим в Талмуде: «Добавляют к святому от будней» (Йома, 81б); разрешили, таким образом, добавлять устрожения в том, что связано с постом, молитвой, помощью бедным и отказом от разрешённого нам для еды сверх жизненно необходимого. Мудрецы предостерегли нас от клятв с упоминанием имени Б-га – даже истинных; и от многословия – даже если в наших словах мы избегаем лжи и обмана; и от обсуждения людских дел – даже если мы ничего не говорим в осуждение ближнего; и от преувеличенных восхвалений в чей-либо адрес, даже если восхваляемый достоин этого; и от осуждения тех, кто нерадив в исполнении заповедей, чтобы не вызывать пренебрежительного отношения к ним со стороны других людей, даже если осуждаемые заслуживают этого, – и от многого другого, подобного тому.

Продолжение следует

Перевод – рав П. Перлов, приведено с сокращениями. Редакция «Беерот Ицхак» благодарит рава Моше Хенина и издательство «Тора Лишма» за разрешение использовать их материалы.

[4-2] Время войны

Рав Ашер Ариэли

                         

От редакции. Предлагаем вашему вниманию отрывки из выступления одного из руководителей ешивы Мир, рава Ашера Ариэли, посвященного испытаниям нашего поколения.

Цель существования человека

Известны слова «Месилат Йешарим» о том, что цель творения и существования человека – это Будущий мир, место подлинного наслаждения близостью Всевышнего и сиянием Шехины. Однако чтобы достичь этого наслаждения, нужно пройти через наш мир. Человек должен подготовить себя с помощью Торы и заповедей, и только таким образом он сможет удостоиться истинного удовольствия в Будущем мире. Причем речь идет не просто об исполнении заповедей, а о том, что чем больше человек будет прикладывать усилий в учебе Торы и исполнении заповедей, тем лучше будут плоды, которыми он будет наслаждаться в будущем.

Поэтому Всевышний и поместил человека в этот мир, полный испытаний: с одной стороны – богатство, с другой – нищета, с одной стороны – спокойствие, с другой – страдания. У каждого человека есть своя роль: выстоять в испытаниях, которые Всевышний посылает ему. Нет ни одного человека в мире, который не подвергался бы испытаниям и страданиям, причем они совершенно индивидуальны для каждого. Если человек будет героем, который победит в своей личной войне и пройдет свои испытания, он достигнет совершенства и удостоится подлинного наслаждения в Будущем мире.

 

Цель испытаний – поднять на более высокий духовный уровень

Говорится в Теилим (60): «Ты дал боящимся Тебя стяг, чтобы взвился он ввысь». Наши мудрецы («Берешит Раба», 55:1) объясняют, что это означает. Всевышний дал боящимся Его испытание (в оригинале слово נס – «стяг» – является однокоренным со словом נסיון – испытание), чтобы возвыситься с его помощью. Человек получает испытания, чтобы, преодолевая их, возвышаться духовно. Если ему это удается, он приближается ко Всевышнему уже в этом мире. В мире истины он тоже будет ближе к Творцу.

Все вышесказанное касается каждого человека и его испытаний.

Когда же мы говорим о народе Израиля в целом, то, когда существовал Храм, Лик Всевышнего был открыт нам. А теперь «из-за грехов наших мы изгнаны из нашей страны и отдалились от нашей земли», – мы отдалились до такой степени, что Его Лик скрыт. Наше большое изгнание состоит из множества изгнаний. Мы не только изгнаны из нашей страны и нигде не можем найти покоя. Это проявляется и в других формах, достаточно лишь вспомнить многочисленные кары, которым нас подвергали другие народы на протяжении всего изгнания. Нас пытались уничтожить физически, лишить нас имущества и средств к существованию. Среди всех этих испытаний особняком стоит испытание наших душ, ведь на протяжении поколений нас насильно заставляли принимать чужую веру.

Народ Израиля преодолел все тяжелые испытания, целью которых было очистить нас от грехов и приблизить к Всевышнему. В этих испытаниях народ Израиля стоял, как неприступная крепость. Десятки тысяч евреев жертвовали собой, чтобы освятить Имя Творца, в самых разных ситуациях и самыми разными способами. Народ Израиля даже во времена изгнания «был похож на плод финиковой пальмы» (символ непорочной души, верной Создателю). Были единицы, которые не выдержали и сломались, но в большинстве своем народ Израиля остался «подобным плоду финиковой пальмы, который крепко держится за Тебя» (как плод крепко держится за дерево).

Раши комментирует строку «И твой стан похож на финиковую пальму» (Шир а-Ширим, 4) так: мы видели красоту твоего, еврейский народ, стана во времена Навухаднецара, когда все народы мира поклонялись ему и падали перед ним ниц, а ты остался прямым, как финиковая пальма, – как мы видим из истории с Хананьей, Мишаэлем и Азарьей.

Для каждого отдельного человека испытания – это возможность подняться выше. Но и весь еврейский народ в целом испытания в изгнании подняли и приблизили к Всевышнему. Об этом сказано в «Мехильте», в комментарии к строке «Любящим и исполняющим заповеди» – это «сыны Израиля, которые находятся в Земле Израиля и жертвуют собой ради исполнения заповедей: меня убивали за что, что я делал своему сыну брит-мила, меня сжигали за то, что я читал Тору, – и эти беды лишь укрепили мою любовь к моему Отцу».

Мы видели народ Израиля во всем его великолепии, когда существовал Храм. Но в каком-то смысле можно сказать так и о времени изгнания. Говорится у пророка Йешаяу: «Более многочисленны дети покинутой, чем той, что живет с мужем» (имеется в виду еврейский народ – «невеста» Всевышнего). Мидраш объясняет: «Сказал раби Леви: “во времена ее благоденствия она растила Мне злодеев, а в пору беды она растила Мне праведников”».

Народ Израиля говорит Всевышнему: идем, я покажу Тебе Твой народ в изгнании, когда его притесняют, преследуют и уничтожают разными способами, а он крепко держится за Тору. Как бы ни было тяжело – мы все равно «в объятиях Твоих».

Эпоха «просвещения» – новый уровень галута

Около двухсот лет назад испытания и беды изгнания обрели новую форму. До сих пор все это приходило со стороны других народов. Но в ту эпоху все стало хуже: испытания стали приходить изнутри. Это началось в период, называемый «эпохой просвещения» и продолжалось в различных формах. Тогда появились евреи, которые отвергли написанное в Торе: «Ведь она (Тора) – ваша мудрость в глазах других народов», и пошли пастись на чужие поля, думая, что чужая мудрость возвысит их.

Сказано: «Народ Израиля – не как другие народы». Они же убрали «не» и захотели стать похожими на окружение.

Началось это с того, что сказали, что можно оставаться религиозным евреем и лишь добавлять кое-что еще. Это был бунт против Торы, ведь Тора – уникальна, и к ней нельзя ничего добавить или убавить от нее. Постепенно это привело к тому, что всем известно: невероятному отдалению народа Израиля от святой Торы. Последствия этого периода галута мы видим своими глазами: это те миллионы евреев, которые отдалились от Торы в результате тяжелого приговора, который вынесло Высшее Провидение еврейскому народу.

Это испытание касалось не только простых и малообразованных людей, оно притягивало и учащихся ешив. У них также был соблазн уйти в «большой мир», и многие поддались ему. Испытание было настолько тяжелым, что рав Моше Шмуэль Шапира сказал от имени праведника рава Боруха Бера Лейбовича, что учащийся ешивы в поколении революции, который остался стойким и продолжал учить Тору, «вне всякого сомнения, ценен в глазах Творца, как раби Акива Эйгер в его поколении».

А ведь мы и представить себе не можем, что представлял собой раби Акива Эйгер! Для рава Боруха Бера он был подобен Святая Святых, был чем-то неизмеримо выше нашего постижения. И при этом рав Борух Бер выразился именно так: каждый учащийся ешивы, который в том поколении остался за стендером и не поддался соблазнам «прогрессивных евреев», важен в глазах Творца, как раби Акива Эйгер в его поколении!

Каждого человека судят в соответствии с его ситуацией и его личными испытаниями. Таковы были испытания в том поколении. Невозможно описать, насколько те, кто вопреки всем испытаниям остались «в объятиях Творца», стали близки к Нему и любимы Им, насколько вырос их духовный уровень!

Испытание нашего времени

В последнее время мы видим новый поворот, новое углубление галута, причем не менее тяжелое, чем это было во времена «просвещения». И я говорю это не для красного словца. Речь идет о новой каре, которая называется келим тмеим (букв. – нечистые орудия). Эта кара гораздо страшнее, чем все, что было прежде. Ведь тогда испытание заключалось в том, чтобы покинуть зал ешивы и уйти на улицу, а сейчас дурное начало говорит: пожалуйста, можешь оставаться в ешиве, оставайся даже религиозным – но вместе с моей «скверной»!

Речь не идет об испытании для отдельных людей, ведь, как мы уже сказали, жизнь каждого человека полна испытаний – спокойствия и страданий, богатства и бедности. Но здесь речь идет о беде всего еврейского народа, которая проникла и в мир Торы.

Отделить святое от лишенного святости

Нам известна подобная попытка, которая была предпринята в Воложине. Тогда власти объявили, что либо к изучению Торы будут добавлены светские предметы, либо они закроют ешиву. И великий Нацив (р. Нафтали Цви Йеуда Берлин – глава ешивы в то время) и другие раввины вместе с ним приняли решение, что Тору нужно хранить в святости и чистоте, а если это невозможно – нужно вернуть ключи от ешивы Творцу. Нацив закрыл ешиву. Как известно, это тяжкое решение привело к тому, что рав Нафтали заболел и умер (он просто не мог жить без своей ешивы). Перед смертью он сказал сыну: «Написано: “разделять между святым и лишенным святости”, то есть, если то, что лишено святости, смешивается со святым, то оно не только не возвышается, а наоборот, и святое портится из-за этого. Так что не расстраивайся, сынок, что мне пришлось закрыть ешиву и покинуть этот мир. Это настолько важная вещь, что ради нее стоит пожертвовать жизнью».

Нацив пожертвовал своей жизнью, закрыв Воложинскую ешиву – «мать всех ешив», поскольку он считал, что это того стоит. И, как известно, это самопожертвование оправдало себя – власти больше не пытались вносить такие предложения. Воложинская ешива закрылась, но после нее открылось много других. Весь мир Торы, который есть сегодня – это плоды самопожертвования Нацива.

 

Время войны

Наши учителя, главы поколения, говорят, что война в самом разгаре. Йецер а-ра вышел на поле битвы, день за днем гибнут все новые души. Он никого не заставляет, он лишь завлекает – и побеждает. И чтобы не было, не дай Б-г, ситуации «Ты спишь, а он не дремлет» (как сказано в «Ховот а-Левавот»), мы тоже должны выйти на бой, не сдаваться ему, а воевать изо всех сил!

Сказано: «И не следуйте за своими сердцами и глазами, которые развращают вас… и будете помнить и исполнять все Мои заповеди, и будете святы перед вашим Б-гом. Я – Г-сподь, Б-г ваш…» (Бемидбар, 15:39). В наше время, при помощи некашерного интернета разврат во всех его формах стал доступен, как никогда.

Если еврей выполняет заповедь «и не следуйте…», то в результате «и будете помнить…» – он удостаивается помнить Тору, «и будете исполнять все Мои заповеди» – удостаивается исполнять Тору на практике, «и будете святы перед вашим Б-гом».

Эта война очень тяжела. Что же мы можем сделать?

Во-первых, конечно же, молиться. Мы знаем еще от наших предков, что в момент бедствия нужно молиться и пробуждать милосердие Небес, чтобы не оступиться, не дай Б-г. Но только молиться – недостаточно.

В седьмой день Песаха мы читаем, что Всевышний говорит Моше рабейну: «Что ты взываешь ко мне? Скажи сынам Израиля, пусть отправляются в путь». Великий рав Хаим бен Атар (Ор а-Хаим) задает вопрос: в чем претензия Всевышнего к Моше рабейну? Ведь это был час беды! Что же еврею делать в таком случае, как не молиться? И даже если Всевышний не отвечает сразу, нужно продолжать молиться. Так в чем же проблема? Отвечает рав Хаим бен Атар: есть ситуации, в которых недостаточно только молиться. Ведь тогда против народа Израиля было выдвинуто серьезное обвинение: «Эти (египтяне) – идолопоклонники, и эти (евреи) – тоже». Нужно действовать! Действия подготовят почву для милосердия Творца. И эти действия должны быть вплоть до самопожертвования. «Скажи сынам Израиля, чтобы они отправились в путь» – речь шла о том, чтобы евреи начали заходить в море. В итоге так и произошло: Нахшон бен Аминадав и колено Йеуды, а за ними и весь народ Израиля стали заходить в море, готовясь отдать свою жизнь, и тогда молитва помогла. Но пока нет действия, молитва сама по себе не приносит пользы.

В чем состоит самопожертвование?

То, что происходит – это страшная кара Свыше. Конечно же, нужно молиться, нужно стучаться во Врата слез, которые всегда открыты, но этого недостаточно. Нужно самопожертвование. Так же, как самопожертвование Нацива сыграло свою роль тогда, так и наше самопожертвование сейчас сыграет свою роль, чтобы наказание было отменено. Речь не идет о том, чтобы выйти из бейт-мидраша, не дай Б-г! Наоборот, нужно еще больше укрепиться в учебе Торы в противовес соблазнам извне.

 

«Ты за нас или за наших врагов?»

Тут нет никакого преувеличения, речь идет о настоящей войне. И если мы вносим в наши дома оружие врага – некашерный интернет – он побеждает. Он только этого и хочет. В истории о войне Йеошуа говорится, что когда Йеошуа встретил человека, с которым не был знаком, он спросил его: «Ты за нас или за наших врагов?» (Йеошуа 5:13). Во время войны человек должен выбрать однозначную позицию, он не может быть посередине…

Иметь у себя интернет и пользоваться им не в соответствии с указаниями мудрецов, это как есть свинину! Мы все верим, что сумма денег, необходимая нам для жизни, устанавливается в Рош а-Шана на весь год. Конечно, мы должны прилагать усилия, чтобы ее заработать, но лишь в той области, которая разрешена нам Творцом. А стараться заработать «некашерным», запрещенным способом, так, что это вредит всему народу Израиля, – разве это принесет достаток? Это просто немыслимо!

 

На чьей стороне на поле битвы?

У нас есть обещание Творца «не сойдет она [Тора] с уст потомков его [Авраама]». Это обещание, конечно же, до сих пор в силе. Вопрос только в том, кто именно будут теми потомками, с чьих уст не сойдут слова Торы, и через которых исполнится это обещание, а кто будет, не дай Б-г, с другой стороны. «Эти – на вечную жизнь, а те, упаси Б-г, – на вечный позор и вечное наказание в аду».

В наше время, время войны, человек может определить все свое будущее в этом и грядущем мире на веки вечные: принадлежит ли он Всевышнему, благословен Он, или, не дай Б-г, другой стороне – «вечный позор».

Испытание, в котором находятся сейчас люди, это испытание, посланное Всевышним, благословен Он. Речь идет о каждом человеке – мужчине или женщине – независимо от возраста. Так что каждый должен стоять на страже и не говорить «я не знал»! Нельзя говорить: да что тут такого? Подумаешь, одну секунду взглянуть… Любое орудие труда, которое даже отдаленно связано с запретным, с развратом, – запрещено: «не следуйте за сердцами своими и глазами своими…»!

Бороться с соблазнами снаружи с помощью наслаждения внутри

Всевышний обещает нам: «…Когда они будут в стране своих врагов, Я не стану презирать, гнушаться ими, Я не истреблю их и не нарушу Мой союз с ними».

Это обещание – на все изгнания в любых формах. В трактате Мегила мудрецы комментируют это так: «…Я дал им бейт-мидраш раби Йеуды а-Наси и мудрецов поколения». Хазон Иш однажды сказал, что для нашего поколения это – «Кцот а-Хошен» и раби Акива Эйгер.

Высшее Провидение охраняет нас во всех изгнаниях – как тела, так и души. Человек, который тщательно и непредвзято изучит нашу историю, может пуститься в пляс от радости, наблюдая, как Всевышний охраняет нас и исполняет Свое обещание. Естественным образом, «по законам природы», мы бы не выдержали все эти испытания. Но у нас есть сладость Торы. У нас есть удовольствие от Торы.

Тот, кто учит «Кцот а-Хошен», ощущает сладостный вкус Торы; тот, кто учит кушийот (трудные вопросы) раби Акивы Эйгера – даже без ответов на них – получает огромное духовное наслаждение! Тот, кто почувствовал это невероятное удовольствие, может спокойно сказать по отношению ко всем остальным соблазнам, что это просто ерунда…

Народы мира говорят народу Израиля: «Вернись, вернись, Шуламит, вернись, вернись, и мы посмотрим на тебя», они предлагают нам все соблазны этого мира (как пишет Раши в комментарии к Шир а-Ширим). Что же мы отвечаем им? «Что вам глядеть на Шуламит, кружащей в хороводах своих станов». Что вы нам можете предложить? Вы можете дать нам ту невероятную близость к Творцу, что была в пустыне?

Конечно, сегодня и у нас нет этого. Все, что у нас осталось – это Тора. Но и это очень много. Ведь те, кто живут этим миром, никогда не могут насытиться им. А Тора, в противоположность этому, дает изучающему ее истинное наслаждение, настоящее духовное удовольствие, идущее изнутри, а не извне. И нет ничего выше его.

Каждый обязан найти свой вкус в учебе, который даст ему ощутить настоящую сладость Торы.

Есть разные способы учебы, разные варианты. Очень важно, чтобы каждый изучающий Тору нашел свой, подходящий ему путь, который даст ощутить сладость Торы, этот особый вкус – гешмак (на идиш). Чтобы у него была радость от понимания Тосафот, от ощущения ясности изучаемой темы: Абайе говорит так, Рова – по-другому, Раши объясняет таким образом, Тосафот задают вопросы к этому комментарию и отвечают по-другому. Чтобы была невероятная радость от ясности картины еще до понимания глубины. Разве можно представить себе более утонченное удовольствие?

Это то истинное удовольствие, которое Всевышний нам подарил в этом мире. Это то, что дало народу Израиля силы выстоять во всех изгнаниях. Ведь в каждом изгнании Всевышний продолжает беречь нас в силу этой клятвы и посылает нам таких замечательных мудрецов, как автора «Кцот а-Хошен» и раби Акиву Эйгера, и всех мудрецов первых и последних поколений.

Тора названа песней: «А теперь запишите себе эту песню». Песнь Торы, радость Торы дают нам силы выстоять против любых соблазнов. В Торе сказано: когда постигнут их множество бед и несчастья, эта песня будет свидетельством, ибо не сойдет с уст его потомков. Когда Тора для человека – как песня, когда он чувствует всю ее сладость – такая песнь Торы «не сойдет с уст его потомков».

Да поможет нам Всевышний, чтобы и о нас рав Борух Бер мог сказать то, что он сказал о своем поколении. Ведь и в нашем поколении – как замечателен удел каждого, кто избегает соблазнов этого мира, ограждает себя неприступной стеной! Каждый должен сказать себе: надо бежать от этого, как от огня. Каждый из нас, кто на самом деле поведет себя так, на Небесах будет считаться на уровне раби Акивы Эйгера в его поколении.

Возможно, что это испытание тяжелее испытания, которые было в предыдущих поколениях. Но, как мы видим из слов рава Боруха Бера, Всевышнему очень важно, чтобы мы выстояли в испытании. Невозможно описать величайшую награду, которую человек получит за то, что выдержал эти испытания – быть на уровне раби Акивы Эйгера!

Да поможет нам Всевышний, чтобы мы действительно выдержали это испытание. И Всевышний будет радоваться нам и скажет: «Смотрите, смотрите, вот Мои любимые сыновья», которые оставляют все соблазны других народов и с радостью приближаются к Шехине и Торе. Да будет угодно Творцу, чтобы мы удостоились избавления вскорости, в наши дни. Амен.

Перевод – Л. Шухман

[5] Наши великие мудрецы

[5-1] Рав Элияу Лопьян

Рав Шломо Лоренц

«Я прошу не вставать, когда я вхожу в Дом учения. Это доставляет мне большое огорчение» (Записка, которую он повесил в своей ешиве «Кфар Хасидим»)

Биография

Рав Элияу Лопьян родился в Граево, в Польше, в 5636 (1876) году. Когда ему было 10 лет, члены его семьи эмигрировали в США, но он отказался ехать с ними, опасаясь за свое будущее как еврея, и остался в Польше. Учился в ешиве «Ломжа» у гаона рава Э. Шулевица, затем уехал в Кельм учиться в ешиве «Талмуд Тора», где удостоился слушать в течение более чем года беседы Сабы из Кельма и учиться его путям вплоть до смерти наставника в 5658 (1898) году.

Женившись на дочери праведного рава Ицхака Давида Ройтмана, рав Элияу остался жить в Кельме и основал там ешиву. Он имел большое влияние в городе. Рав Лопьян основал школу для девочек, создал движение преданной Торе молодежи, боролся со всевозможными нерелигиозными группировками.

Когда финансовое положение ешивы ухудшилось, ему пришлось путешествовать в поисках средств. Так он попал в Лондон, где ему предложили руководство ешивой «Эц Хаим». В поисках ответа на это предложение он воспользовался «жребием Виленского Гаона», который выпал на стих Торы в главе Ваигаш (Берешит, 46:4): «Я сойду с тобой в Египет, и Я подниму, также подниму тебя [оттуда]». В 5788 (1928) году он прибыл в Лондон с семьей и находился там до 5710 (1950) года.

Прибыв в Землю Израиля, он поселился в Иерусалиме, желая обрести мир и покой с Торой и служением Всевышнему. Однако гаон рав Н. Шимонович, глава ешивы «Кнессет Хизкияу» в Зихрон Яакове (позднее – в Кфар Хасидим) попросил его стать машгиахом (духовным руководителем) ешивы, и рав Лопьян согласился на это по совету Хазон Иша.

Рав Элияу Лопьян скончался в Иерусалиме 20 Элуля 5730 г. (21 сентября 1970 года). После его смерти ученики издали книгу его бесед «Лев Элияу».

Было бы излишним вдаваться в подробное описание праведности и святости рава Элияу Лопьяна, ведь речь идет о святом человеке, который постоянно очищал себя в Торе и совершенствовании духовных качеств. Достаточно привести два факта из его биографии, впрочем, давно известных: «открытие Элияу», которого он удостоился еще в юности, и то, что сказал о нем наш учитель рав Ицхак Зэев из Бриска: «Я не знал, что до сих пор есть еще такой человек!» Здесь мы упомянем несколько событий, свидетелями которых довелось быть, находясь в тесной близости к раву Элияу.

«Говорит о своем отце и матери: не видел я его [ее]…» (Дварим, 33:9)

Рав Элияу родился в Польше. Когда он был ребенком девяти-десяти лет, его родители и вся семья уехали в Соединенные Штаты. Но он ни за что не хотел ехать и остался в Ломже, поскольку боялся, что в США, стране, пропитанной материальными устремлениями и склонностью к излишествам, из него уже не вырастет бен Тора – человек, всецело преданный Торе.

Представим себе мальчика его возраста, десяти лет, который твердо и смело идет против своих родителей, всей семьи и остается один, – только чтобы вырасти бен Тора! В первые месяцы его отец не посылал в поддержку никаких денег, чтобы вынудить его все же приехать в США, – и он жил в страшных лишениях.

Будущее показало, насколько он был прав. Рав Элияу вырос и стал «могучим деревом», в то время как его братья оставили в Америке Тору и заповеди. Он один, благодаря силе своего желания и непреклонности, спасся от этого, оставшись Богобоязненным человеком.

Открытие Элияу

Как известно, рав Лопьян удостоился того, что ему открылся пророк Элияу. Рав Давид Мишковский получил от него подтверждение истинности рассказа об этом и записал его.

«Несколько лет назад, в святую субботу, в которую читалась афтара “Нахаму” (Йешаяу, гл. 40, к недельной главе Ваэтханан), я удостоился принимать рава Элияу в моем доме. И во время вечерней трапезы за моим столом, в обстановке душевного возвышения, после выпитого вина, я попросил его рассказать об этом эпизоде, о котором мне уже пришлось слышать от других. И вот его рассказ.

“Когда я еще был аврехом (женатым учащимся ешивы), моя жена тяжело заболела, и, по словам врачей, не оставалось уже надежды, что она выживет. Она лежала пластом в своей кровати в окружении плачущих родных, а я ходил по своей комнате туда и сюда в страшном беспокойстве. Вдруг открылась дверь, вошел какой-то человек и спросил меня, о чем здесь плачут. Я ответил, что в соседней комнате лежит моя жена, в безнадежном состоянии. Он опять спрашивает: что с ней и что говорят врачи? Я ответил: говорят, что у нее такая-то болезнь, и они не могут ее вылечить. И тогда тот еврей говорит мне: это ничего не значит. Идите туда-то и нарвите травы, которая там растет; сделайте из нее отвар и напоите ее им – и она, с Б-жьей помощью, излечится. Я сделал, как он сказал, – и, с Божьей помощью, жена моя чудесным образом выздоровела!”

Рав Лопьян добавил: “Я уверен, что это был пророк Элияу, который пришел ко мне домой, – не в мою заслугу, а в заслугу моей праведной жены!”

Я обратился к раву Элияу и сказал: “Я слышал, что у этой истории было продолжение”. Он молчит, а я говорю ему: “Если Вам тяжело продолжать, я буду говорить то, что слышал, и если это будет верно, – прошу Вас, подтвердите!”

Я рассказал ему, что, как я слышал, через какое-то время вы оказались у адмора из Гур, автора книги “Сфат Эмет”. Вы говорили на разные темы, и перед тем, как уйти, попросили адмора о благословении. Адмор ответил: “Аврех, который удостоился открытия Элияу, не нуждается в моем благословении”. И рав ответил ему: “Раз это так – я хочу благословения именно от вас! Если адмор посвящен в эту тайну, – я заинтересован в его благословении!”

Таково было продолжение истории, и я спросил у рава Элияу, все ли правильно в моем рассказе. Он опять молчал, а я упрашивал, и он, наконец, сказал: “Да, да! У больших адморов есть на это чутье”.

Я был потрясен, услышав этот внушающий трепет рассказ, и подумал, что, быть может, мне нельзя открывать все это другим. Но я не мог сдержаться. Пошел домой к моему брату, гаону раву Элияу Мишковскому, и рассказал ему. Он тоже был чрезвычайно взволнован услышанным. Теперь, после кончины рава Лопьяна, уже нет сомнения, что можно оглашать все это публично – на пользу многим».

С нашим учителем гаоном равом Ицхаком Зэевом

Прибыв в Иерусалим в праздник Суккот, рав Элияу впервые пришел к раву из Бриска. Когда он вошел, они приветствовали друг друга: «Хаг самеах!» (Радостного праздника!) Посидев молча с полчаса, рав Элияу вновь сказал: «Хаг самеах!» – и повернулся уходить, и гаон рав Ицхак Зэев проводил его до порога своего дома.

После его ухода, рав из Бриска принялся ходить взад и вперед, потрясенный и взволнованный, повторяя самому себе: «Я не знал, что есть еще такой человек…» И, обращаясь к сыновьям, произнес: «Вот, об этом и говорил рав Исраэль Салантер (о том, что Тора и Мусар – учение о воспитании душевных качеств – формируют у человека нравственное совершенство)!», – и добавил, имея в виду своего гостя: «Когда нет нужды говорить, – не говорят!»

Мои новые родственники

В 5725 (1965) году я удостоился породниться с равом Лопьяном, когда моя старшая дочь вышла замуж за его внука, рава Хаима Озера Гурвича (сын гаона рава Арье Зэева Гурвича, главы ешивы «Гейтсхед»). Каждый день в течение послесвадебной недели в полдень и вечером устраивалась трапеза шева брахот («Семь благословений»). Рав Элияу участвовал во всех этих трапезах и даже говорил на самые возвышенные темы. Всюду, где проходили эти трапезы, его появление производило неизгладимое впечатление. Дочери одного из семейств из нашего круга, устроившие в своем доме одну из этих трапез, до сегодняшнего дня рассказывают, что всю свою Б-гобоязненность они приобрели на той самой трапезе, когда рав Лопьян появился в их доме, благодаря облику его и тому, что он там говорил.

Следует отметить, что ему не нравился обычай прерывать выступление жениха пением. Он говорил, что в этом есть нечто наносящее ущерб чести Торы. И действительно, наш жених, внук рава Элияу, произнес свою речь полностью. Все присутствовавшие внимательно слушали его от начала до конца.

Поскольку рав Лопьян просил, чтобы жених говорил на всех трапезах, тот должен был готовить новые выступления для каждой из четырнадцати трапез. Спустя годы он рассказал мне, что не приготовил заранее все четырнадцать выступлений, ведь, согласно обычаю, ни одно из них жениху не давали закончить. Потому ему пришлось сидеть и учиться на протяжении всей недели шева брахот, готовя что-то новое для предстоящей трапезы. Я спросил его, как ему удалось со всем этим справиться, и он ответил: «Разве у меня был выбор?» Ясно, что рав Лопьян знал, что внук способен выдержать это испытание, – ведь иначе он, несомненно, не стал бы обрекать его на позор.

«Обладатель выдающихся душевных качеств от зачатия и от рождения»

Здесь мне хотелось бы рассказать, каким образом рав Элияу выбрал себе в зятья рава Арье Зэева Гурвича. Рав Лопьян приехал в ешиву Мир, чтобы найти там жениха для своей дочери. Он обратился к машгиаху, раву Йерухаму, и сказал, что ищет такого, который не только велик в Торе, но и обладает хорошими духовными качествами. И притом обладает ими не только потому, что трудами своими взрастил их в себе, но и от рождения, то есть отличается ими по природе своей. Машгиах сказал, что в ешиве был только один такой ученик – Арье Зэев Гурвич, но он уже оставил ешиву и уехал учиться в Бриск, в составе группы, которую глава ешивы послал учиться у гаона рава Ицхака Зеева. Рав Элияу тут же отправился в Бриск, и сватовство состоялось в добрый час.

Выступление на свадебной трапезе

Неизгладимый след оставило у меня в душе выступление рава Лопьяна во время трапезы на свадьбе моей дочери. Как мне кажется, оно нигде не публиковалось, и потому я перескажу его вкратце здесь.

Наши мудрецы сочли правильным установить особую заповедь – веселить жениха и невесту (Брахот, 6б). Из того, что есть нужда в этом, следует, что имеется обоснованное опасение, что жених и невеста будут в день своей свадьбы печальными. Мы должны понять, в чем состоит причина их печали, ведь день женитьбы – день счастья (Шир а-Ширим, 3:11): «В день свадьбы его и в день радости сердца его»!

Рав Элияу дает ответ на основании сказанного в Гемаре (Хагига, 4б). Когда колдунья по требованию царя Шауля [в трудный для него час] вызвала дух умершего пророка Шмуэля [вопреки строгому запрету Торы] (Шмуэль I, гл. 28), тот не знал, для чего его вызывают, и испугался, что вызывают его, чтобы дать отчет перед Высшим судом. И потому он взял с собой нашего учителя Моше, чтобы тот засвидетельствовал, что Шмуэль исполнил всю Тору.

Рав Лопьян задает такой вопрос. По расчетам, все это происходит через несколько месяцев после смерти Шмуэля, и суд над ним в Высшем суде, следует полагать, уже состоялся – сразу после смерти. Почему же он боится, что его поведут на суд вновь, и почему боится предстать перед этим судом – после того, как был признан невиновным в первый раз? Ведь невозможно приписать ему новые грехи в связи с тем, что это происходило уже после его смерти! Рав Лопьян объясняет это так: Шмуэль боялся, что согрешили сыновья его, и он должен дать отчет за их дела, поскольку он был обязан растить и воспитывать их так, чтобы они исполняли Тору и заповеди.

Подобным же образом объясняется и то, о чем мы просим в молитве Маарив: «И устрани обвинителя впереди нас и позади нас (можно понять и как “после нас”)». «Впереди нас» – обвиняющего нас из-за дел, сделанных нами самими до смерти, а «позади нас» – это уже просьба, относящаяся ко времени после смерти, когда Сатан еще в состоянии причинить нам зло – через дела наших потомков.

Рав Лопьян объяснил в свете этого также слова Раши, относящиеся к просьбе нашего отца Яакова в главе Ваехи в связи с историей Кораха из колена Леви: «С общиной их не объединяйся, честь моя!» (Берешит, 49:6). Раши говорит: «Яаков просит, чтобы имя его не упоминалось в одной связке с именем Кораха, собравшего свою общину для противостояния Моше и Аарону, как мы и находим (в начале описания бунта Кораха): “Корах, сын Ицхара, сына Кеата, сына Леви” (Бемидбар, 16:1), и не сказано там дальше: ”сына Яакова”»

Спрашивает рав Лопьян: что особенного в том, что в стихе не упоминается имя Яакова? Сказано: «сын Леви», и всем известно, что Леви – сын Яакова! Объяснение таково: если бы имя Яакова упоминалось в описании поступка Кораха, то это указывало бы, что с Яакова тоже спрашивается в связи с этим делом, что он тоже несет за него ответственность, поскольку Корах – из его потомков. Потому Яаков просит не упоминать здесь его имя.

В свете этого, рав Лопьян объясняет необходимость веселить жениха и невесту. Жених и невеста, намеревающиеся теперь породить и поставить на ноги новое поколение, будут отвечать в грядущем за все дела своих потомков, – и кто знает, не согрешат ли в будущем их дети… И есть опасение, что их будет печалить мысль: «И зачем нам такое горе?»

Чтобы отвлечь их от этих мыслей, другие обязаны веселить и радовать их. Рав Элияу добавил: поскольку это так, то если жених – человек, связавший свою жизнь с Торой, его легче сделать веселым, поскольку опасение, что его потомки сойдут с путей Торы, невелики.

Перевод – рав П. Перлов

[6] Еврейский закон (алаха)

[6-1] Хаей Адам. Законы о готовности к молитве

Рав Авраам Данциг

Законы буднего дня. Утро

Глава 22. Законы о готовности человека, его одежды и места к молитве «Шмоне Эсре»

Продолжение

7. Во время молитвы запрещено держать в руке что-либо, кроме сидура (молитвенника), по которому он молится. [Этот закон относится не только к молитве «Шмоне Эсре», но и к чтению «Шма» и к «Псукей де-Зимра» («Мишна Брура», 96:1).] И пусть отметит в сидуре все нужные места, чтобы не пришлось искать во время молитвы.

А если человек начал молиться «Шмоне Эсре» [без сидура] и сбился, разрешено подойти к известному ему месту, где есть сидур («Шулхан Арух» и Таз, гл. 96). (6)

Если на пол упала книга, и это ему мешает сосредоточиться, то, завершив очередное благословение, разрешено ее поднять (там же, в комментарии «Маген Авраам»).

8. Запрещено начинать молитву прежде, чем человек прикроет область сердца (т.е. оденется), но задним числом (бедиавад) молитва засчитывается. И тому, кто обычно ходит с поясом, запрещено молиться до тех пор, пока он не подпояшется – хотя для произнесения прочих благословений это делать не обязательно [тот, кто в течение всего дня ходит без пояса, не должен подпоясываться и во время молитвы, однако подпоясаться и в таком случае было бы проявлением благочестия («Мишна Брура», 91:4)]. (7)

Следует одеться так, как он бы ходил в присутствии правителя. Поэтому неверным было бы молиться в халате, в нижней одежде или в ночной рубашке, ведь написано: «Подготовь себя к встрече со своим Б-гом» (Амос, 4:12). А на голову следует надеть шляпу или шапку, как выходят на улицу – а не только маленький головной убор, который носят под шапкой. И понятно, что не молятся с непокрытыми ногами (т.е. без носок или чулок) – разве только в том случае, если в данной местности принято представать в таком виде перед важными людьми (гл. 91). (8)

9. Если во время молитвы сполз талит, его можно возвратить на место – и даже если упала его большая часть. Но если он упал полностью, нельзя вновь в него облачиться, так как это считается перерывом в молитве. [Но если он не может сосредоточиться без талита, то пусть облачится в него в перерыве между двумя благословениями («Мишна Брура», 97:16).]

Если его укусила вошь, то, чтобы не утерять мысленного настроя, разрешено убрать ее через одежду, но брать ее прямо рукой запрещено. А если взял, то пусть оботрет руку об стену или обо что-либо другое (гл. 97). И когда прикоснулся к нечистым местам тела, т.е. к местам, которые обычно покрыты одеждой, и там скапливается пот, или когда почесал голову или прикоснулся к выделениям уха и носа, – если нет воды, то достаточно просто очистить руку. Следовательно, в случае необходимости можно прикасаться к подобным местам только через ткань (гл. 92).

Если на нем ноша, превышающая четыре кава (кав – объем, вмещающий около двух литров), нужно положить ее на землю. А если меньшего размера – перекинуть за спину (там же).

 

Дополнительный комментарий

(6) Разрешено ли ходить во время молитвы «Шмоне Эсре»?

Хотя от начала и до конца молитвы «Шмоне Эсре» строжайше запрещено сдвигаться с места, все же существует ряд исключительных ситуаций, когда это разрешено. Одна из них уже была упомянута выше: человеку, который вынужден молиться в пути, в случае крайней необходимости (например, в опасном месте, где невозможно остановиться) разрешено читать «Шмоне Эсре» на ходу (только желательно, чтобы он остановился хотя бы на время первого благословения, чтобы сделать поклоны) («Шулхан Арух», 94:4).

Кроме того, в дополнениях Рамо к кодексу «Шулхан Арух» указано: если человек начал молиться по памяти, без сидура, а затем по ходу молитвы «Шмоне Эсре» сбился, ему разрешено подойти к месту, где есть сидур, и взять его (Рамо, 96:2). И если он не знает, как правильно молиться – например, нужно ли произносить в этот день определенный фрагмент молитвы, ему разрешено подойти к месту, где есть необходимая книга, и выяснить по ней вопрос, в котором он сомневается («Мишна Брура», 104:2).

В кодексе «Хаей Адам», как мы видим, уточнено, что в таком случае разрешено подойти лишь «к известному ему месту» (см. также «Мишна Брура», 96:7) – т.е. туда, где он точно знает, что там есть сидур («Ишей Исраэль», 32:8/19/). Но р. Х. Каневский отмечает, что, даже если человек не помнит, где точно лежит сидур (но молиться дальше без него он не может), ему разрешено поискать сидур («Диршу», 96/12/).

При этом когда во время молитвы идут за книгой или сидуром, предпочтительно не возвращаться на прежнее место, а закончить молитву там, где взяли книгу, – если, конечно, новое место не мешает сосредоточиться на молитве («Ишей Исраэль» 32:8/20/; «Диршу», 96/12/ от имени р. Х. Каневского). Но некоторые считают, что в таком случае следует вернуться на прежнее место («Ишей Исраэль», 32/20/ от имени р. Й. Нойверта).

А если есть возможность не ходить за книгой, а знаками попросить передать ее, то это, разумеется, предпочтительнее («Ишей Исраэль», 32/19/; «Диршу», 96/11/).

Если человек не знает, как дальше молиться, и не может посмотреть в книге, то в случае крайней необходимости ему разрешено спросить у другого знающего еврея, как следует поступить («Мишна Брура», 104:2; «Ишей Исраэль», 32:8). Но если он может написать свой вопрос (разумеется, не в Шаббат и не в праздники), то это лучше, чем прерываться на речь.

И даже если, пока он искал ответ в книге или брал сидур, прошло необходимое для завершения «Шмоне Эсре» время, все равно он не должен возвращаться к самому началу молитвы, а продолжает с того места, на котором остановился («Диршу», 104/12/ от имени р. Й.-Ш. Эльяшива; однако представителю сефардской общины в таком случае следует возвратиться к самому началу молитвы «Шмоне Эсре»см. «Шулхан Арух», 104:5).

Существует еще несколько ситуаций, при которых разрешено перемещаться во время молитвы «Шмоне Эсре». Если ребенок плачет и не дает сосредоточиться, то разрешено показать ему жестами, чтобы он замолчал, а если и это не помогает, молча отдалиться от него и продолжить молитву на другом месте («Мишна Брура», 104:1). А если нет возможности отдалиться, то можно подойти и успокоить его, но только не прерываться на разговоры («Алихот Шломо», «Тфила», 8:5 от имени р. Ш.-З. Ойербаха; «Тфила ке-Илхата», 12:87). Но, во всяком случае, не следует во время молитвы «Шмоне Эсре» держать ребенка в руках («Мишна Брура», 96:4; «Тфила ке-Илхата», 12/199/).

Если человек не может сосредоточиться на молитве «Шмоне Эсре» из-за без конца звонящего телефона или хлопающей от ветра двери, ему разрешено молча подойти и отключить телефон или закрыть дверь («Тфила ке-Илхата», 12:86 от имени р. Й.-Ш. Эльяшива). И так же разрешено во время войны и обстрелов при звуке сирены перейти в бомбоубежище. И даже если человек чувствует, что он может остаться и продолжить молитву, но при этом он мешает выйти другим, которые спешат перейти в убежище, ему разрешено отойти в сторонку, чтобы пропустить их, и там продолжить молитву («Алихот Шломо», «Тфила», 8:5, 5 от имени р. Ш.-З. Ойербаха).

(7) Молитвенный пояс

В кодексе «Шулхан Арух» установлено: «Нужно подпоясаться поясом на время молитвы, даже если он одет в авнет (в данном случае имеются в виду брюки), и область сердца отделена у него от нижней части тела». Для чего это нужно сделать? Чтобы выполнить сказанное пророком (Амос, 4:12): «Подготовь себя к встрече со своим Б-гом» («Шулхан Арух», 91:2, «Мишна Брура», 5).

Как поясняет Раши, слова «Подготовь себя к встрече со своим Б-гом» подразумевают, что для того, чтобы предстать в молитве перед Всевышним, человек должен облачиться в свои лучшие одежды (Раши, Шаббат, 10а), т.е. одеться хотя бы так, как он облачается для встречи с правителем или другими важными людьми. И пояс считался необходимым элементом такой парадной одежды.

В словах «нужно подпоясаться поясом» речь идет, в первую очередь, не о нижнем ремне, вдетом в брюки, а о дополнительном поясе, который повязывают поверх одежды. Рав А. Данциг, как мы видим, уточняет, что такой пояс необходим во время молитвы лишь для тех, «кто обычно ходит с [верхним] поясом». Такому человеку, действительно, «запрещено молиться до тех пор, пока он не подпояшется» (22:8). А в кодексе «Мишна Брура» добавлено, что и для того, кто обычно ходит без верхнего пояса, подпоясывание во время молитвы все же является «проявлением благочестия» (мидат хасидут) – хотя человек и не обязан так поступать (91:4).

И действительно, в прошлых поколениях многие придерживались этого обычая, в том числе и среди литовского еврейства, например, сам составитель кодекса «Мишна Брура» Хафец Хаим. Выдающийся глава мудрецов Земли Израиля Хазон Иш также использовал особый пояс для молитвы, но он подпоясывал его под верхней одеждой, поверх рубашки («Орхот Рабейну» 3 с. 206) – и сегодня многие его ученики и последователи поступают именно так (например, в знаменитом колеле «Хазон Иш»).

В наше время большинство представителей литовского еврейства (а также сефардских общин) все же молится без особого пояса для молитвы (см. р. М. Штернбух, «Тшувот ве-Анагот» 1, 69).

Выдающиеся законоучители нашего времени отмечают, что использование пояса для молитвы было «проявлением благочестия» именно в те времена, когда в особо торжественных случаях – при встрече с важными людьми или при посещении важных мест – по-прежнему было принято повязывать пояс поверх одежды. Но сегодня это уже не так, и поэтому повеление «Подготовь себя к встрече со своим Б-гом» в наше время не подразумевает наличие верхнего пояса («Диршу», 91/5/ от имени Стайплера; р. Ш.-З. Ойербах, «Алихот Шломо», «Тфила», 11, «Орхот Алаха», 45/4/; р. Й. Чезнер, «Сиах Тфила», 3:6:5).

Но во многих хасидских общинах по-прежнему принято подпоясываться особым поясом для молитвы, который называют на идиш гартл. А некоторые (например, представители старого «ишува» в Иерусалиме) ограничиваются поясом, который постоянно вдет в верхнюю одежду (в кафтан или в халат).

Кроме того, во всяком случае, по ряду мнений, предписание «подпоясываться поясом во время молитвы» выполняется и при использовании ремня для брюк (примеч. редактора от имени р. Ш.-Д. Пинкуса). И в каждой общине необходимо следовать приятым в ней обычаям и постановлениям ее ведущих раввинов.

(8) В пиджаке и шляпе

Рав А. Данциг указывает, что во время молитвы «на голову следует надеть шапку, как выходят на улицу – а не только маленький головной убор, который носят под шапкой (т.е. кипу)». И именно так закон определен в кодексе «Мишна Брура», где объяснена причина этого обычая: без верхней шапки «не принято стоять перед важными людьми» (91:11) – и уж, тем более, перед Царем царей.

Этим также выполняется повеление «Подготовь себя к встрече со своим Б-гом» («Хаей Адам», 22:8; «Ишей Исраэль», 10:9/37/). А во время утренней молитвы (а в Шаббат – также в Мусаф) женатые евреи покрывают голову талитом, и тогда верхняя «шапка», разумеется, не нужна («Ишей Исраэль», 10:9).  

В час молитвы желательно надевать пиджак, и даже во время утренней молитвы, когда человек облачен в талит. Разрешено молиться также в пальто или плаще («Ишей Исраэль», 10:3/11/).

Если человек всегда ходит и молится в шляпе и пиджаке, а на этот раз у него их нет, ему лучше воздержаться от молитвы до того момента, как он их возьмет, – кроме случая, когда потом у него не будет другого миньяна (р. Ш.-З. Ойербах, «Алихот Шломо», «Тфила», 2:15). А р. Х. Каневский указывает, что не следует молиться в таком виде, даже если потом не будет другого миньяна («Ишей Исраэль», 10:9/37/; «Диршу», 91/16/).

И даже тому, кто обычно молится без шляпы и пиджака, не следует молиться в рубашке с коротким рукавом и тем более в коротких штанах. Но тому, кто обычно ходит в таком виде на улице, можно разрешить и молиться так в синагоге, но ему не следует быть ведущим молитву (р. Й. Чезнер, «Сиах Тфила», 3:6:9).

В кодексе «Шулхан Арух» также указано, что не следует молиться «с голыми ногами, если в этих местах не принято представать перед важными людьми без носков» (91:5). А в кодексе «Мишна Брура» уточнено: если длиннополая одежда полностью покрывает ноги, или в очень жарких странах, где перед важными людьми предстают даже босиком, это разрешено – ведь в этих вопросах «все зависит от обычая данных мест» (12-13).

И таков же закон в отношении сапог, сандалий или домашней обуви – там, где не принято в таком виде представать перед важными людьми, не следует одевать такую обувь и в час молитвы («Ишей Исраэль», 10:6). Но если другой возможности нет, то можно молиться и в такой обуви (там же, /23/).

Продолжение следует

Перевод и комментарии – рав Александр Кац. Редакция «Беерот Ицхак» сердечно благодарит рава Моше Хенина и издательство «Тора Лишма» за право публиковать отрывки из готовящейся к выходу книги «Хаей Адам».

 

[6-2] Введение в законы Шаббата. Порядок изготовления полотнищ

Рав Александр Кац

Следующая группа запрещенных в Шаббат работ связана с получением шерсти, ткачеством и шитьем. Все эти работы совершались для изготовления полотнищ Шатра Откровения. В Торе сказано: «А все женщины, мудрые сердцем, спряли своими руками и принесли пряжу, и шерсть тхелет, и багряницу, и червленицу…» (Шмот, 35:25; см. также 26:1-3). Из шерстяных нитей были сотканы завесы у входа в Шатер и во двор Шатра (см. там же 26:36 и 27:16).

В эту группу включено тринадцать работ – от «стричь шерсть» (гозез) до «рвать» (кореа).

(12) Работа «стричь шерсть»

Первая работа из этой группы – «стричь шерсть» (גּוֹזֵז – гозез).

Основная работа (ав мелаха) заключена в состригании шерсти со скота с помощью специального инструмента – так, как это делают в будние дни. Запрещено состригать шерсть и со шкуры, снятой с убитого животного (Рамбам, «Шаббат», 9:7; «Мишна Брура», 340:5).

При изготовлении Шатра Откровения состригали шерсть для плетения шерстяных нитей («Мишнат а-Шаббат», 17, «а-Гозез»).

Минимальным количеством шерсти, за состригание которого нарушитель ответственен по закону Торы, является такое, из которого можно сплести нить длиной в четыре тефаха («ладони»). А, по мнению Раши, даже в два тефаха («Мишна Брура», 340:5). Меньшее количество шерсти тоже запрещено состригать из Торы, но грехоочистительную жертву хатат в таком случае не приносят («Мишнат а-Шаббат», 17, «а-Гозез»).

Производной работой (толада) является вырывание и выщипывание перьев у птиц – даже рукой, ведь и в будние дни это делается вручную. Эту производную работу называют толеш – «вырывать» (Шаббат, 74б, Раши; Рамбам, «Шаббат», 9:7; «Мишна Брура», 340:5; см. Раши, Бхорот, 25а).

Если срезают ножницами волосы – на голове или с бороды (как минимум два волоса) – это тоже производная работа от работы «состригать шерсть». К этой же работе относят состригание ногтей (Шаббат, 94б; Рамбам, «Шаббат», 9:8-9; «Шулхан Арух», 340:1). А если волосы вырывают рукой, а ноготь удаляют зубами, то это совершение работы измененным способом – оно запрещено не Торой, а мудрецами («Мишна Брура», 340:1-2).

Запрещено отрезать отслоившийся кусок кожи – заусенец (это тоже производная работа от гозез), и даже удалять его рукой («Шулхан Арух», 328:31, «Мишна Брура», 98-99).

Мудрецы запретили причесывать волосы расческой и даже более мягкой щеткой, так как при этом может вырваться волос («Шулхан Арух», 303:27, «Мишна Брура», 86). Но разрешено немного поправить прическу с помощью мягкой щетки, и принято, чтобы эта щетка была предназначена специально для Шаббата («Мишна Брура», 303:87). Разрешено также аккуратно расправлять волосы рукой. И можно почесывать волосы или бороду, ведь при этом совершенно не обязательно будут вырваны волоски (там же, 86 и 88).

Нужно остеречься при использовании одежды из натурального меха или ковра из шкуры с шерстью, чтобы не вырвались волоски (там же, 340:5).

Следует воздержаться от того, чтобы снимать в Шаббат пластырь с кожи, если при этом почти наверняка будут вырваны волоски. Но если это по медицинским соображениям необходимо, то можно положиться на мнение р. Ш.-З. Ойербаха, который облегчает в этом вопросе. Ведь в данном случае человек, во-первых, не заинтересован в вырывании волос, а во-вторых, они вырываются измененным способом («Орхот Шаббат», 17:13/19/).

(13) Работа «выбеливать»

Основной работой «выбеливать» (מְלַבֵּן – мелабен) является отмывание состриженной шерсти или льна от грязи, чтобы вернуть им первоначальную белизну (Рамбам, «Шаббат», 9:10).

При изготовлении Шатра Откровения отмывали и отбеливали шерсть для прядения шерстяных нитей, из которых ткали полотнища для Шатра и одежду для коэнов (см. Раши, Шаббат, 73а, «а-Гозез»).

Минимальным количеством шерсти, за выбеливание которой нарушитель ответственен по закону Торы, является такое, из которого можно сплести нить длиной в четыре тефаха («ладони») (Рамбам, «Шаббат», 9:10). Но выбеливать меньшее количество шерсти тоже запрещено из Торы, однако грехоочистительную жертву хатат в таком случае не приносят («Мишнат а-Шаббат», 18, «а-Мелабен»).

Производной работой (толада) от основной работы мелабен является стирка одежды и тканей (Рамбам, «Шаббат», 9:11). Однако некоторые считают стирку не производной, а основной работой (ав мелаха) – наряду с отбеливанием шерсти (Раши, Звахим, 94а; «Хаей Адам», «Шаббат», 22:1).

В Талмуде указано, что замачивание одежды тоже запрещено из Торы, потому что «замачивание – это уже и есть стирка» (т.е. это начало процесса стирки) (Звахим, 94б). Поэтому запрещено замачивать одежду или белье, запачканное или обмоченное ребенком («Хаей Адам», «Шаббат», 22:2).

В Тосафот указано, что этот запрет Торы касается только грязной одежды, которую необходимо очистить. А, по другому мнению, запрещено замачивать только для стирки и очищения, но если замачивание пачкает одежду, то это разрешено – и поэтому разрешено вытирать мокрые руки полотенцем, которое от этого становится более грязным (Тосафот, Шаббат, 111б). Ведь загрязнение – это действие противоположное стирке (см. «Орхот Шаббат», 13:31). А некоторые законоучители считают, что запрещено замачивать даже чистую одежду, кроме тех случаев, когда она от этого становится грязной – и именно так установлен закон (Рамо, 302:9, «Мишна Брура», 48).

Производной работой от мелабен является также выжимание мокрой одежды, ведь это тоже составная часть стирки, подобно тому, как помешивание – это элемент варки (Рамбам, «Шаббат», 9:11). При этом выжимание мокрой одежды является характерным примером того, как одно и то же действие может относиться к двум различным «основным работам» – в зависимости от цели, которая преследуется при его совершении. Ведь, если одежду или любую ткань выжимают, чтобы высушить, а выжимаемая жидкость при этом идет на выброс, тогда это часть процесса стирки и производная работа от основной работы «выбеливать» (Рамбам, «Шаббат», 9:11; «Мишна Брура», 302:39). Но если ткань выжимают для того, чтобы воспользоваться выжатой жидкостью, – это производная работа от основной работы «молотить» (Тосафот, Шаббат, 111б; «Мишна Брура» 320, «Беур Алаха» «Еш ми ше-матир»).

В Талмуде указывается, что из Торы запрещено даже отряхивать загрязнившуюся одежду (Шаббат, 147а) – это тоже одно из проявлений работы «выбеливать» (Раши). Раши поясняет, что этот запрет подразумевает стряхивание пыли. Но рабейну Там считает, что имеется в виду стряхивание от росы – и только в таком случае это действительно является «стиркой» (кибус), которая запрещена Торой (Тосафот, Шаббат, 147а). В Гемаре также оговорено, что запрещено отряхивать только новую и черную одежду, за чистотой которой тщательно следят. Но стряхнуть пыль со старой или цветной одежды, на которой не так видна любая грязь, можно, потому что это не считается «важным» действием и «работой» (Шаббат, 147а, Раши).

В кодексе «Шулхан Арух» этот закон сформулирован так: «Стряхивающий росу с новой черной одежды ответственен по закону Торы, так как такое стряхивание действует на одежду подобно стирке, – но это касается только такой одежды, которую он без отряхивания не оденет» (302:1). И таков же закон в отношении снега и капель дождя («Хаей Адам», «Шаббат», 22:9; «Зихру Торат Моше», 24:4). А Рамо в своих примечаниях к кодексу «Шулхан Арух» добавляет: «Есть говорящие, что запрещено стряхивать пыль с одежды, за чистотой которой следят (это точка зрения Раши), – и следует учитывать это мнение» (там же).

В кодексе «Мишна Брура» пояснено, что «новой» в этом отношении называют одежду, которой «еще мало пользовались и по виду которой можно различить, что она – новая» (302:1). Но если за чистотой некой одежды особенно не следят, то стряхивать с нее пыль можно – такое действие не является запрещенной в Шаббат «работой» (302:5). И понятно, что «субботняя одежда» (бигдей Шаббат) всегда считается «новой», ведь за ее чистотой следят особенно тщательно (примеч. редактора).

Мудрецы вынесли целый ряд постановлений, призванных оградить от нарушения запрета мелабен. Так, в Талмуде указано, что, если глина присохла к одежде, ее можно аккуратно снять ногтем (или ножом). Однако нельзя тереть или соскребать так, чтобы от грязи вообще никакого следа не осталось – ведь это «подобно стирке». Но если грязь не прилипла к одежде, а просто лежит на ней (например, волосок), то это можно снять, даже если не останется никакого следа («Орхот Шаббат», 13:23/30/). И в любом случае запрещено тереть части одежды друг о друга, как это делают при стирке – ведь это «выглядит как стирка». Однако разрешено потереть одежду с обратной стороны, чтобы глина сошла (Шаббат, 141а, Раши; «Орхот Шаббат», 13, с. 390). И так же можно поступить, если к одежде пристали остатки пищи («Орхот Шаббат», 13:23).

Мудрецы запретили развешивать для просушки промокшую (например, от дождя) одежду – из-за марит а-айн, т.е. это «выглядит» так, будто эту одежду постирали в сам Шаббат и повесили сушить («Шулхан Арух», 301:45). Причем то, что запрещено из-за марит а-айн в тех случаях, когда человека могут заподозрить, будто он нарушил запрет Торы, запрещено даже во внутренних помещениях, где в реальности никто не сможет увидеть («Мишна Брура», 165). Но если одежду повесили сушиться еще до Шаббата, то снимать ее не обязаны («Шулхан Арух», 301:45).

Ряд запретов мудрецов относится к одежде и изделиям из кожи, а в наше время – к различным синтетическим материалам. Ведь упомянутое выше правило «замачивание – это (уже) и есть стирка» относится только к таким материалам, которые впитывают воду, как шерсть или ткань, – но не к коже и не к пластмассе. Поэтому, если на кожаном изделии есть грязь, разрешено полить на него водой. Но запрещено стирать кожу – т.е. тереть две стороны друг о друга, как принято при стирке, – так как, во всяком случае, запрет «стирать» касается и ее («Хаей Адам», «Шаббат», 22:11). Соответственно, разрешено полить водой на запачкавшуюся кожаную обувь («Шулхан Арух», 302:9) или на водонепроницаемую скатерть, изготовленную из синтетических материалов (типа «клеенки» или одноразовой скатерти из тонкой пленки). Но запрещено тереть одну часть подобной скатерти о другую или с силой стирать с них грязь (даже просто рукой) пока они еще влажные, так как это уже «способ стирки» («Кицур Илхот Шаббат», 19:5; «Орхот Шаббат», 13:37; см. «Мишна Брура», 302:41). И такой же закон относится к обуви или одежде из резины («Шмират Шаббат ке-Илхата», 15:5).

Кроме того, разрешено замачивать одежду или утварь, изготовленную из подобных материалов, в воде (но без добавления моющих средств),  при условии, что ею собираются воспользоваться в тот же Шаббат. Но если кожаная обувь или водонепроницаемая одежда из синтетических материалов прошита натуральными нитями или включает какие-либо элементы из натуральной ткани, замачивать ее запрещается («Шмират Шаббат ке-Илхата», 15:5; «Орхот Шаббат», 13:37-38).

Хотя есть разрешающие замачивать в Шаббат ткань, изготовленную из синтетических нитей (вообще без применения натуральных), например, синтетические рубашки, носки и т.п. («Шмират Шаббат ке-Илхата», 15:6), – все же, по мнению большинства авторитетных законоучителей это запрещено, так как эти материалы частично впитывают воду между волокнами («Шевет а-Леви», 5:27; «Хут Шани», 2:33, «Мелабен», с. 208; «Орхот Шаббат», 13:39). И согласно всем мнениям, ткань, изготовленную из синтетических нитей, запрещено выжимать или с силой стряхивать с нее воду («Шмират Шаббат ке-Илхата», 15:6; «Орхот Шаббат», 13:41).

(14) Работа «растрепывать»

Основная работа «растрепывать» (מנפץ – менапец) заключена в расчесывании состриженной и выбеленной шерсти рукой или гребнем (Раши, Бава Кама, 93б). «Растрепывание» (нипуц) производится для того, чтобы разделить слипшиеся волокна и подготовить их к последующему прядению нитей. Согласно этому объяснению, слово ניפוץ (нипуц – «растрепывание») родственно слову הפצה («распространение», «рассеяние»).

Но, согласно мнению Рамбама, основная работа менапец заключена в том, что шерсть бьют палкой («Перуш а-Мишнайот», 7:2) – чтобы размягчить ее и отделить волокна друг от друга. Тогда название этой работы родственно слову לפוצץ (лефоцец – «разбивать», «раздроблять»). В одном из стихов псалма слово נִפֵּץ (нипец) употреблено именно в значении «разбил» (см. Теилим, 137:9). Рав Овадья из Бартануры приводит в своем комментарии оба эти объяснения: «Прочесывает ее (т.е. шерсть)» – бьет ее палкой, а также расчесывает ее гребнем». Возможно, слежавшуюся шерсть сначала, действительно, били палкой, чтобы разделить крупные волокна, а затем уже расчесывали гребнем, чтобы окончательно разделить отдельные пряди шерсти.

Минимальным количеством шерсти, за «растрепывание» которой нарушитель ответственен по закону Торы, является такое, из которого можно сплести нить длиной в четыре тефаха («ладони») (Рамбам, «Шаббат», 9:12). Но «растрепывать» меньшее количество шерсти тоже запрещено из Торы («Мишнат а-Шаббат», 19).

К основной работе (ав мелаха) относится и прочесывание льна («Хаей Адам», «Шаббат», 23). Как уже указывалось, для изготовления льняной нити стебли льна сначала замачивали, чтобы размягчить, а затем разбивали – «трепали», чтобы извлечь волокна, отделив их от одеревеневшей части стебля. А потом уже волокна «прочесывали», чтобы отделить их друг от друга и получить нити.

При изготовлении Шатра Откровения растрепывали шерсть и лен для последующего прядения нитей, из которых ткали полотнища и одежду коэнов («Мишнат а-Шаббат», 19).

Производной работой (толада) от основной менапец является разбивание палкой коровьих жил, чтобы размягчить их и изготовить из них нити для сшивания свитка или тфилина (Рамбам, «Шаббат», 9:12; «Хаей Адам», «Шаббат», 23).

 

(15) Работа «красить»

Следующая работа «красить» (צּוֹבע – цовеа). Она заключена в окрашивании какого-либо материала, в том числе, в освежении и усилении уже существующего цвета.

При изготовлении Шатра Откровения занимались окраской нитей и кож. Как уже указывалось, полотнища Шатра, а также завесы у входа в Шатер изготовляли из нитей, окрашенных в багряный и пурпурный цвет, а также в цвет тхелет (Шмот, 26:1, 26:36 и 27:16). А покрывала Шатра, сделанные из бараньих шкур, красили в красный (точнее, багряный) цвет, как сказано: «И сделай покрывало из окрашенных в красный цвет бараньих шкур» (там же, 26:14).

Минимальным количеством, за окраску которого нарушитель ответственен по закону Торы, является нить длиной в четыре тефаха («ладони») или шерсть, из которой можно сплести нить такой длины (Рамбам, «Шаббат», 9:13). Но окрашивать меньшее количество шерсти тоже запрещено Торой («Мишнат а-Шаббат», 20).

Основной работой (ав мелаха) является окраска шерсти устойчивой краской (Рамбам, «Шаббат», 9:13), а также покраска любого материала, который принято красить – стен, домашней утвари, кожи и ткани («Орхот Шаббат», 15:53). В частности, запрещено натирать ботинки ваксой или обувным кремом. И даже бесцветным кремом или жидкостью для чистки обуви пользоваться тоже запрещено, так как благодаря такой смазке цвет ботинок становится более свежим и ярким («Шмират Шаббат ке-Илхата», 15:37/127-128/; «Орхот Шаббат», 15:55/77/; см. «Мишна Брура» 327:12, «Шаар а-Циюн», 16). Кроме того, при нанесении крема для обуви совершается и другая запрещенная работа – мемареах («намазывать») производная от основной работы мемахек, «скоблить» («Мишна Брура», 327:16, «Шаар а-Циюн», 17; «Шмират Шаббат ке-Илхата», 15:37/127/).

Производной работой (толада) от основной цовеа является смешивание красящих веществ с жидкостью для изготовления краски (Рамбам, «Шаббат», 9:14; «Мишнат а-Шаббат», 20). Но некоторые считают, что при этом совершается другая работа – «месить», лаш (см. «Магид Мишнэ»; «Мишна Брура», 320:59).

Согласно закону Торы, запрещено красить лишь устойчивой краской. А мудрецы запретили красить также неустойчивой краской, которая спустя некоторое время сама сходит («Хаей Адам», 24:1-2).

В частности, женщине запрещено делать в Шаббат макияж («краситься») – наносить на лицо румяны и подводить глаза («Шулхан Арух», 303:25, «Мишна Брура», 79-80) – даже если для этого используют такие краски, которые сами сходят («Хаей Адам», 24: 2).

Запрещено смазывать губы губной помадой – даже бесцветной. При этом также совершается запрещенная из Торы работа мемареах («намазывать») – производная от мемахек («скоблить») («Шмират Шаббат ке-Илхата», 14:58/155/; «Орхот Шаббат», 15:56/80-81).

Запрещено накладывать крем-пудру и не следует использовать также порошковую пудру («Шмират Шаббат ке-Илхата», 14:59/158/; «Орхот Шаббат», 15:57). Запрещено покрывать ногти лаком – как цветным, так и прозрачным («Шмират Шаббат ке-Илхата», 14:57 /152/).

Запрещено окрашивать только такие вещи, которые обычно красят, но продукты питания, как правило, не подкрашивают (по крайней мере, в прошлые времена – до начала эры химических технологий в кулинарии). И поэтому, когда добавляют один вид пищи в другой и при этом один вид окрашивается в цвет другого, запрещенная работа «красить» при этом не совершается («Шулхан Арух», 320:19). Например, разрешено добавлять красное вино в белое («Мишна Брура», 56; см. «Хаей Адам», 24:3) – но только при условии, что окрашивающий вид пищи добавили для того, чтобы улучшить вкус или консистенцию блюда, а не для того, чтобы его окрасить. И можно добавить чайную заварку в воду (но при этом нужно соблюсти необходимые условия, чтобы не нарушить запрет «варить»; см. выше). А если хотят учесть и мнение законоучителей, которые полагают, что запрет «красить» распространяется на продукты питания, тогда лучше налить белое вино в красное и воду в заварку – а не наоборот («Шаар а-Циюн», 318:65; «Шмират Шаббат ке-Илхата», 11:38).

[7] Еврейский дом

[7-1] Великая женщина

Рассказы о жизни рабанит Хае Миндел Пинкус

Величие души

Всем, кто удостоился быть знакомым с рабанит Пинкус, бросалось в глаза ее особенное величие. С первого взгляда вы понимали, что перед вами – царская дочь.

Ее манеры были царственными, слова, исходящие из ее уст, были вежливы и тщательно взвешены. От нее никто не слышал жалоб или претензий, не было такого, чтобы она о ком-то плохо отозвалась. «Есть так много тем для разговоров, зачем говорить о людях? Лучше поговорим о нарядах!» — предлагала она детям… Сказав это, она элегантно меняла тему разговора, тихо и незаметно, не делая лишнего шума, без криков: «Прекратите злословить!»… Просто меняла тему…

От нее не слышно было жалоб не только на других людей и их недостатки… Знавшие ее никогда не слышали от нее никакого недовольства по какому бы то ни было поводу! Она объясняла, что и без недовольства и раздражения можно достичь тех же результатов…

Когда в какой-то ситуации рабанит взвешивала все обстоятельства, она не принимала в расчет ни личный комфорт, ни легкость предпринимаемых ею действий, ни отсутствие или наличие трудностей при осуществлении задуманного… Забота о доме, воспитание детей и материальное обеспечение семьи – все это было полностью на ней. Рав Пинкус, благословенной памяти, много времени проводил вне дома. Он ездил по всему миру, чтобы донести слова Торы до евреев, разбросанных по разным странам. А рабанит сама справлялась со всем, что было необходимо для существования ее семьи.

Она не отличалась крепким здоровьем, но ей было незнакомо такое понятие, как лень… От нее не слышно было выражений вроде «сейчас-сейчас», «еще немножко», «у меня нет сил»… Она не валялась в кровати просто так. Она все время была в действии. Все время служила своему Небесному Отцу!

Ее величие не было даром с Небес. Оно было достигнуто путем упорного труда.

Одна из подруг рассказывает, как однажды рабанит поведала ей по секрету, как, еще в начале супружеской жизни, они с мужем работали над достижением тех или иных качеств. Она рассказала об обязательствах, взятых ими на себя, и об установленных ими штрафах в случае невыполнения этих обязательств.

В качестве одного из штрафов, например, они обязались отдать кому-то поднос для субботних подсвечников… Как рав, так и рабанит очень не хотели с ним расставаться, и потому изо всех сил старались выполнить взятые на себя обязательства…

Надо отметить, что все эти усилия рабанит совершала с радостью и спокойствием, не нервничая и не жалуясь. Как-то одна из подруг сравнила ее с Рахель, женой раби Акивы, которая принесла себя в жертву, чтобы муж ее мог учиться, отпустив его из дома на двадцать четыре года. Рабанит удивилась: «Как ты можешь сравнивать? То, что я делаю – на самом деле совсем не тяжело!»

Рабанит неоднократно повторяла: самый большой дар, который женщина может сделать мужу – все время пребывать в радости и спокойствии. «Радость и хорошее настроение жены важнее мужу, чем порядок в доме и вкусная еда! Улыбка – важнее всего!» – повторяла она, демонстрируя этот принцип на личном примере.

Если рабанит считала, что необходимо что-то сделать, она делала это, не считаясь с личными неудобствами. Своим детям и ученицам она повторяла: «Стыдиться надо только нехороших поступков! Если вы делаете то, что необходимо, вам нечего стыдиться!»

Уважение к другим

Удивительно, с каким уважением рабанит относилась к любому человеку, независимо от его возраста, статуса или занимаемой должности.

[Было время, когда рабанит была директором школы.] Ученицы рассказывают, как однажды она зашла в их класс, когда они занимались его оформлением. Они обратились к ней с вопросом, где лучше повесить какую-то картину. Увидев проходящую мимо уборщицу, рабанит поинтересовалась ее мнением по поводу подходящего места для этой картины.

Рассказывают про мальчика с синдромом Дауна, который каждое утро подходил к девочкам, ждущим школьную подвозку, и пытался, как мог, заговорить с ними, задавая вопросы, вроде: «Ты кто?», «А это что такое?» и пр. Вопросы эти оставались без ответа, девочки не понимали, как вести себя с этим странным мальчиком.

И все же был кто-то, кто каждое утро уделял ему внимание. Когда подвозка с девочками уезжала, к мальчику подходила рабанит Пинкус: «Ты уже ходишь в садик? Вот здорово! Ты уже совсем большой!». Затем она вытирала ему нос и терпеливо отвечала на все его вопросы: «Ты кто?», «А это что такое?»…

Однажды утром он подошел к девочкам, как всегда, ждущим свою подвозку, и сказал: «Хорошая у вас директриса!»…

Услышав чье-то мнение, она никогда не отвергала его. Как правило, она отвечала: «Я поняла вас», или что-нибудь в этом роде. В ее лице многие находили внимательного слушателя, ощущая, что для нее важно то, что ей говорят. Рабанит с уважением и интересом относилась к любому человеку и к любым его проблемам и потребностям.

Однажды в Шаббат рядом с домом Пинкусов соседский мальчик играл в мячик и нечаянно попал в окно их кухни. Окно разбилось, мячик оказался внутри…

Сгорая со стыда, мальчик побежал домой и рассказал маме о том, что произошло. Мама отправила его с братом к Пинкусам, чтобы попросить прощения и заверить их, что родители в ближайшее время возместят нанесенный ущерб…

К их удивлению, никто их не ждал. Рав и рабанит отправились спать, как будто ничего не произошло, даже не пытаясь выяснить, кто это натворил…

В следующий раз мальчик пришел вместе с мамой. Рабанит открыла им дверь и, выслушав его извинения, спокойно ответила: «Не переживай! Мы все равно этим окном почти не пользовались!» Про осколки, разлетевшиеся по всей кухне и, возможно, попавшие в еду, которую пришлось из-за этого выбросить, она даже не заикнулась…

Родители мальчика все же настояли на возмещении ущерба. Договорились, что папа придет за разбитым окном, отнесет его к стекольщику и вернется с починенным. На деле это не было так скоро. То папа мальчика был занят, то рабанит не было дома…

Через несколько дней мама мальчика позвонила рабанит с извинениями. Рабанит не поняла, о чем это она… «Я же уже объяснила, что ущерб совсем не велик. Нам вовсе не срочно чинить это окно. Единственное, ради чего стоит все-таки его починить, это спокойствие ребенка. Он ведь каждый день проходит мимо нашего дома, видит разбитое окно и переживает…»

На следующий день окно было починено.

Рыба на Шаббат

У мамы рабанит был обычай каждую неделю готовить фаршированную рыбу на Шаббат для всей семьи, включая братьев и сестер, а в будущем – и для женатых детей и их семей. Когда мамы не стало, рабанит взяла эту миссию на себя.

Каждый четверг она варила в огромной кастрюле гефилте фиш, посылала отцу, а потом делила этот деликатес между всеми братьями и сестрами, а позднее – и своими женатыми детьми, отправляя посылки с оказией в Иерусалим, Бней Брак и другие города. В семье Пинкусов четверг назывался «рыбным днем»… С полудня начиналось производство рыбных котлеток, а заканчивалось в пятницу, когда они разъезжались по разным городам.

Поскольку рабанит все равно каждую неделю покупала рыбу в оптовых количествах, она решила добавить еще одно доброе дело. О хозяине одного из магазинов ей было известно, что ему необходим дополнительный доход. Она договорилась с ним, и каждую неделю тот присылал ей на дом огромное количество рыбы, в соответствии с ее заказом. Так в доме рабанит открылся «Рыбный гмах».

 Любой член общины города Офаким, желавший приобрести кашерную рыбу, проверенную на отсутствие червяков, мог заказать ее через рабанит Пинкус, которая тщательно следила за выполнением всех заказов. Получив огромную посылку, она загружала рыбой свой холодильник, а на следующий день посылала своих детей с рыбными свертками ко всем заказчикам. Даже от необходимости придти и забрать у нее заказанную рыбу она старалась их избавить. Излишне упоминать, что все это предприятие она осуществляла, не извлекая для себя ни малейшей выгоды.

Замешивая фарш для гефилте фиш, рабанит непрерывно молилась, и не только о том, чтобы котлетки удались. Она молилась о том, чтобы милость Всевышнего отменила все тяжелые приговоры.

Рабанит была счастлива, что именно она удостоилась готовить шаббатнюю рыбу для всей большой семьи. Если она уезжала из дома на весь Шаббат, это ничего не меняло. Не могла же она оставить всю семью без рыбы…

Соседки подтрунивали над ней, что ей нет никакой выгоды уезжать в гости на Шаббат. Рыбу так и так приходится делать. Курицу рав ест только ту, которая была откашерована в его доме, так что и курицу надо приготовить и взять с собой. В общем, уезжая на Шаббат, она должна приготовить почти все то, что она готовит обычно, вдобавок, ей нужно собрать чемоданы со всем, что может понадобиться вне дома…

В последний свой Шаббат (это был Шаббат а-Гадоль перед Песахом) рабанит вместе с равом провели в кибуце «Хафец Хаим» (там проходил семинар, в котором участвовал рав Пинкус), но все члены ее семьи получили свою обычную порцию гефилте фиш.

Мы бы, наверное, сказали себе: «Последний Шаббат перед Песахом. Каждому понятно, что у хозяйки дома хватает забот, и сейчас ей не до того, чтобы готовить рыбу в таких количествах!»… Рабанит же рассуждала иначе. «Я удостоилась такой чести! Как я могу отказаться от этого, пусть даже на один Шаббат?!» – говорила она, не догадываясь, что готовит гефилте фиш последний раз в жизни…

Корона для мужа

Рабанит удивительным образом нивелировала себя по отношению к мужу. Она шагу не могла ступить, не спросив его мнения и не получив его одобрения. [Рабанит Пинкус была дочерью великого мудреца Торы рава Мордехая Мана, с которым рав Пинкус даже не думал себя сравнивать. Такое отношение к мужу и семье она восприняла именно в доме отца.]

Все принимаемые ею решения, все ее действия, привычки и желания подчинялись мнению рава, его желаниям и устремлениям. Все его указания были для нее как Святая Святых.

Дети ее рассказывают: хотя рав много времени проводил вне дома, а то и вовсе заграницей, они не ощущали его отсутствия… Мама умудрялась управлять домом под руководством отца, действуя так, как он хотел бы, чтобы она действовала, и воспитывая детей так, что они знали, что растут под его наблюдением. Образ рава все время витал в воздухе, даже если физически он пропадал далеко и надолго…

Каждое предпринимаемое действие, принятие каждого важного решения согласовывалось с ним, будь то по возвращении из поездки глубокой ночью или в ходе ночного телефонного разговора, пересекающего океан. Последнее слово по любому поводу всегда было за равом.

Даже если порой она считала иначе, она оставляла свое мнение при себе. «Так сказал папа!» – объявляла она, и больше эта тема не обсуждалась.

Как-то раз она спланировала поход для всей семьи. Много часов было потрачено на выбор маршрута и на необходимые приготовления. В последний момент рав решил, что поход не может состояться, так как на выбранном ими маршруте есть проблемы с соблюдением законов скромности. Детям пообещали другое развлечение… Рабанит не спорила, не объясняла, сколько сил было потрачено на планирование этого похода, как его ждали дети… «Раз папа так сказал, значит, так надо!»

Однажды рав решил снять другую, менее удачную, квартиру, чтобы дать возможность соседу, семья которого разрослась и с трудом помещалась в своей квартире, увеличить жилплощадь. Сосед категорически возражал, но рав настоял на своем. Рабанит беспрекословно согласилась на этот, непростой для нее и для детей, переезд: «Если папа решил, что мы должны сделать это доброе дело, мы должны сделать его от всей души».

Чтобы лучше выполнить заповедь кашрута, рав Пинкус ел куриное мясо, только если курица была зарезана в определенном месте, а затем высолена у него дома. В течение многих лет рабанит кашеровала дома кур, а если они выезжали из дома, готовила порционные куски курицы, чтобы взять с собой. Кроме того, выезжая на Шаббатние семинары, рабанит брала с собой готовую рыбу, так как рав имел обыкновение есть рыбу на все три трапезы, а в гостиницах ее подают, в лучшем случае, на две.

Приехав в гостиницу, рабанит отправлялась на кухню, чтобы выяснить, где она сможет подогреть привезенную с собой еду. Вполне возможно, что она чувствовала при этом некоторую неловкость, да и работники кухни не всегда были довольны ее вторжением на их территорию. Но ее это не останавливало. Она делала то, что считала нужным, защищая интересы своего мужа.

Она не переживала, что, даже выезжая на Шаббат, имея, наконец, возможность отдохнуть, она должна готовиться к Шаббату как обычно. Ей доставляла радость возможность помочь своему великому мужу, и она готовила еду на Шаббат, паковала чемоданы и ехала с ним туда, где было нужно его присутствие, даже если эти выезды не доставляли ей никакого удовольствия.

Рабанит намного больше любила проводить Шаббат в спокойной домашней обстановке, в кругу семьи. Но, зная, какое положительное влияние рав может оказывать на людей, она с радостью жертвовала своим комфортом ради блага других евреев и ради осуществления желаний своего мужа.

В какой-то момент ей предложили отпустить рава на Шаббатний семинар одного. Это звучало не так страшно, ведь рав и так, выезжая за границу, много Шаббатов проводил вне дома. Но рабанит категорически отвергла это предложение: «Да, меня утомляют поездки. Да, мне намного легче оставаться дома. Но, когда у меня есть такая возможность, я предпочитаю находиться рядом с мужем и помогать ему».

Следует отметить, что рабанит не была бесхарактерной женщиной, которая сама ничего не может решить. Любой, кто сталкивался с ней по работе, знал ее как сильную решительную женщину, способную принимать важные решения и настаивать на их исполнении! Но ее умение настоять на своем отходило на задний план, когда речь шла о выполнении желаний ее мужа… Если обсуждался вопрос, касающийся дома или детей, рабанит самоустранялась и принимала точку зрения рава.

Кроме того, рабанит Пинкус делала все возможное для того, чтобы каждый день радовать своего мужа. Она ждала его, не ложась спать, даже если он возвращался поздней ночью. Порой, будучи уставшей, она рано шла спать, чтобы среди ночи встать и встретить его.

Когда рав возвращался из очередной поездки в дальние страны, никого это уже не трогало, ведь он постоянно куда-нибудь уезжал. Но рабанит всегда заботилась, чтобы кто-нибудь встретил его. Обычно она посылала в аэропорт на такси кого-нибудь из детей. Сам рав неоднократно повторял, что в этом нет никакой необходимости, но она не уступала. «Папа должен знать, что мы его ждем!» – объясняла она детям.

Когда рав, будучи дома, учился или работал над одной из своих книг, рабанит стояла на страже, чтобы никто к нему не подходил. Она внушила детям, что если папа учится или пишет книгу, ни в коем случае нельзя ему мешать! В их скромной квартирке в Офакиме не было возможности выделить папе кабинет, где бы он мог закрыться от всех… Не было лишней комнаты… Но дети и так прекрасно понимали: «Если папа учится, ему нельзя мешать!»

Духовные устремления

Одним из отличительных качеств рабанит Пинкус была неутолимая жажда ко всему, что было связано со святостью и духовностью. Возвращаясь с лекции или урока, она светилась счастьем, насытив свою душу порцией слов Торы по важной для нее теме.

Рабанит сама являлась неиссякаемым источником: ей было, что дать другим, она могла многое добавить к услышанному, обратив внимание на дополнительные аспекты того, о чем говорилось на уроке. Несмотря на это, она жила по принципу «Кто мудр? Тот, кто учится у любого человека» (Авот, 4:1). Она, как найденному сокровищу, радовалась каждому новому объяснению, независимо от его уровня и глубины.

И даже если лекция была не на ее уровне, она не критиковала ее. Не говорила: «Скучно было. Ничего интересного». На ее взгляд, в каждой лекции на тему еврейского мировоззрения было что услышать и почерпнуть для себя. И она слушала и черпала.

Учительницы, работавшие с ней бок о бок, рассказывают, что после каникул она рада была услышать что-нибудь новое, например, «ворт» с Пасхального седера. Было очевидно, что она интересуется этим не из вежливости и не из уважения к собеседнице. Даже малая толика духовного доставляла ей огромное удовольствие.

Когда рав Пинкус говорил за шаббатним столом, для рабанит было важно услышать каждое его слово. Природа человека такова, что, живя с кем-то бок о бок много лет, он привыкает к нему и перестает им восторгаться. Но для рабанит каждое слово Торы, сказанное ее мужем, было оживляющей росой, она с жадностью слушала его, стараясь не пропустить ни звука.

Сокровищница знаний рабанит потрясала. Ученицы вспоминают, что почти не бывало такого, чтобы рабанит на уроке застряла на каком-то вопросе, не сумев найти на него ответ. Свои уроки она давала уверенно, четко объясняя материал. Девочки, которые учили с ней самую сложную книгу Пятикнижия – Ваикра, признавались, что впервые начинали понимать всю ее глубину!

Домашнее хозяйство

Еще одно отличительное качество рабанит – скромность в ведении домашнего хозяйства, которая сопровождала ее всю жизнь. Рабанит никогда не стремилась улучшить свои жилищные условия.

Как-то ее спросили, как она справляется, живя в маленькой съемной квартире. Она улыбнулась и ответила: «Ну… Это ведь не настоящая моя квартира… Настоящая – она наверху, на Небесах, там, я надеюсь, мне уготовано достойное жилище!»

Живя в Офакиме, в пустыне Негев, известной своей летней жарой, они одни из последних установили в своей квартире кондиционер… Рабанит все время объясняла, что им ни к чему кондиционер, что это – излишество…

Одна из соседок рассказывает, что, когда его устанавливали, ее не было дома. Ей позвонил сын, и возбужденно сообщил: «Ты не поверишь! Дома устанавливают кондиционер!»… Он был так взволнован, как будто речь шла о приобретении золотых кресел…

Рабанит не чувствовала, что она чем-то жертвует, ведя такой скромный образ жизни, и сумела передать это детям. Однажды предстояло совершение обрезания в Шаббат, поэтому они попросили квартиру у соседей для гостей. Когда рав Пинкус пришел за ключами, сосед, смеясь, сказал, что опасается, что после Шаббата они не захотят вернуть их ему.

«Почему же?» – спросил рав. Сосед объяснил, что у Пинкусов так тесно, что, ощутив простор соседской квартиры, они не захотят с ней расставаться. Тогда рав Пинкус обратился к стоящему рядом сыну: «Разве у нас тесно?» Сын удивился: «Тесно? С чего вдруг?!»…

Речь шла о маленькой квартире, в которой они жили с восемью детьми. Но дети не чувствовали ни тесноты, ни иных трудностей. Ведь если в доме весело и спокойно, там не может быть тесно…

Перевод – Х. Берман


http://www.beerot.ru/?p=29693