1. Во вставке «За чудеса» мы говорим: «Когда восстало злодейское греческое царство на Твой народ Израиль, чтобы заставить их забыть Твою Тору и нарушить законы Твоей воли…». Слова «чтобы заставить их забыть Твою Тору» требуют объяснения. Сюда бы лучше подошло выражение: «чтобы заставить их перестать изучать Твою Тору» [именно так эта молитва и напечатана в йеменских Сидурах и приведена в «Оцар а-Тфилот»].
В трактате Шаббат (31б) раби Йоханан от имени раби Элазара говорит: «У Всевышнего есть в Его мире только трепет перед Небесами, потому что сказано (Дварим, 10:12): “И теперь, Израиль, чего Г-сподь, Б-г твой, просит от тебя? Только трепетать перед Ним…”. И еще сказано (Иов, 28:28): “И сказал человеку: Вот, трепет перед Г-сподом – это мудрость…”. И это слово הֵ֤ן – “вот” – на Святом языке звучит так же, как по-гречески – слово “один”».
Здесь напрашиваются два замечания. Во-первых, получается, что из всех языков Тора выбрала для этого слова именно греческий! И еще: почему именно в этом стихе вдруг появляется греческое слово? [В Талмуде есть еще места, где слово הֵ֤ן, «вот», понимается как греческое «один» (см. Моэд Катан, 28а; Санедрин, 76б). Может быть, и там следует задать те же вопросы, просто здесь мы говорим не об этом.]
Итак, с одной стороны, мы видим, что греки добивались, чтобы евреи забыли Тору. Но, с другой стороны, в трактате Мегила (9а) сказано, что царь Талмай собрал семьдесят два мудреца, чтобы они перевели Тору на греческий. [Стоит прочесть этот отрывок, а также отрывок из «Авот де-Рабби Натан» (37) о том, что «пятеро старцев записали Тору для царя Талмая по-гречески». А еще стоит прочесть, что мы пишем ниже, ссылаясь на трактат «Софрим».] Так если они собирались заставить нас забыть Тору, зачем им нужно было ее переводить? Ведь этот перевод, наоборот, сделал бы Тору более известной! [Хотя вполне может быть, что это было не в одно и то же время, все же представляется, что греки руководствовались обоими этими желаниями. Они хотели и заставить нас забыть Тору, и перевести ее.]
На все эти вопросы можно ответить, исходя из того, что говорит Маараль в «Нер Мицва» (стр. 11-12) о греческом царстве: «А следующее царство Даниэль увидел в образе тигра, потому что это царство соответствует третьей составляющей человека. А его третья составляющая – это разум. Ибо это царство обладало мудростью и разумением… Поэтому они и обратили внимание на Тору и захотели добиться, чтобы народ Израиля перестал ею заниматься… Потому что они не хотели, чтобы существовала мудрость, а особенно – более мудрая и более возвышенная, чем человеческая мудрость, которая была у них… И поэтому это царство, то есть греки, не боролось с Израилем, а только с его Торой… Вот почему этот народ пожелал, чтобы мудрецы записали для них Тору по-гречески, о чем рассказано в трактате Мегила (9а). Хотя у этого народа, разумеется, нет удела в Торе, как мы сказали, все же они захотели, чтобы им записали Тору на их языке. Это и показывает, что мудрость принадлежит им в большей степени, чем другим народам. Поэтому наши мудрецы и дали такое толкование стиху (там же, 9б): “Расширит Б-г Йефета, и будет обитать в шатрах Шема” [так как слово “расширит” написано, как יַ֤פְתְּ, от корня יפה – красиво]. Они сказали, что “красота Йефета будет обитать в шатрах Шема”. Другими словами, часть красоты Йефета, греков, окажется в шатрах Шема. Эта красота – это греческий язык, самый красивый из всех. Он-то и станет Торой в шатрах Шема: Тору будет разрешено записать на их языке. И все это потому, что они обладают мудростью в большей степени, чем другие народы. И сама эта близость привела к тому, что они хотели уничтожить в их среде Тору: богатырь завидует только такому же богатырю. Поэтому они и хотели уничтожить в их среде Тору».
И вот что Маараль говорит дальше (там же, начало части 2): «Стало ясно, что греческое царство было готово противостоять Израилю именно в отношении обладания Торой и Б‑жественными заповедями. Дело в том, что этому царству принадлежит мудрость, то есть чисто человеческий разум. Но ему не принадлежит сверхъестественный Б-жественный разум, то есть Б-жественная Тора, представляющая собой сверхъестественный Б‑жественный разум в чистом виде».
Он ясно говорит здесь две вещи. Во-первых, мировоззрение греков противостоит Торе Израиля. А во-вторых, они были, тем не менее, заинтересованы и в изучении Торы, — ради содержащейся в ней мудрости.
Когда Маараль называет греческую мудрость «разумом человека», а мудрость Торы – «Б‑жественным разумом», он имеет в виду, что различие между этими народами коренится в вере в Тору, полученную на Синае, и в Творца мира. Мы еще будем это объяснять.
Рамбан в речи «Тора Г-спода цельна» («Произведения Рамбана», часть 1, стр. 144) пишет вот что: «И еще: Тора открывает нам глаза даже своими рассказами и историями, поскольку все они – великая мудрость и основа веры. Из простого смысла стихов ты узнаешь, что Амрам, отец Моше, застал Леви, Леви видел Яакова, а Яаков изучал Тору у Шема, сына Ноаха. Ведь, когда умер Шем, Яакову было пятьдесят лет. И именно он объявил о великом, мощном и многочисленном народе среди колдунов и заклинателей, гневящих Небеса, и прямо сказал: “Мой отец рассказал мне!” Ведь отец его отца видел сотворение мира, потому что Потоп подобен сотворению мира. Тот, кто признает Потоп, непременно признает и то, что мир был сотворен из ничего. Кроме того, там был Ноах, который застал Первого человека, – а тот знал, что сам был первым в мире, что у него не было отца и матери. И, разумеется, если бы это было ложью, все знали бы об этом, и опровергли бы его многие старцы и многие мудрецы народа, знатоки древних преданий… Никто не может солгать в таких великих вещах. А вдобавок он рассказал обо всех народах, об их происхождении и государственном устройстве, — то есть всю книгу Берешит. И то же самое объясняет рабейну Моше благословенной памяти в книге “Морэ Невухим”: “Рассказы Торы и ее записи о происхождении семей нужны для того, чтобы передать всем поколениям истину о сотворении мира”. И я в своей книге еще буду это отмечать».
И там же (стр. 146) он пишет еще вот что: «Сотворение мира подтверждается и Моше, который рассек Красное море, и маном, и колодцем, и облаками Славы Б-га, и многими другими чудесами исхода из Египта, и пророчеством Синайского Откровения. Все это доказывает, что мир был сотворен Б-гом. Каким образом? Тот, кто верит в вечность мира, считает, что, если Б-г захочет укоротить мушиное крыло или удлинить муравьиную лапку, Он не сможет этого сделать. Это они утверждают, в этом они все согласны, и они вынуждены так считать. И поэтому каждый, кто увидит сверхъестественное событие, сразу поймет и поверит, что мир был сотворен. При этом совершенно неважно, совершил его колдун и заклинатель или пророк. И здесь ты можешь увидеть бесчинство главы философов и его упрямство, да будет стерто его имя [имеется в виду Аристотель]. Он отрицает сразу несколько вещей, которые многие видели, в истинности которых мы сами убедились и которые широко известны в мире. А в те древние времена, во времена Моше рабейну, они вообще были всем известны, поскольку науки в том поколении были только духовными. Тогда люди изучали чертей, колдовство и различные воскурения небесным ангелам. Они стояли так близко к сотворению мира и к Потопу, что сотворения мира никто не оспаривал, никто не восставал против Г-спода. Люди просто искали себе пользы, служа солнцу, луне и созвездиям, и делали себе изображения, которые должны были принять в себя высшие силы. Ведь даже среди философов, говорится в книге “Аль Тальсемас”, были такие, кто умел вдохнуть в изображение душу и наделить его даром речи. А потом появились греки – новый народ, не унаследовавший мудрости, как разъяснил автор “Кузари”. И тогда-то и появился этот известный человек, который верил только в ощутимое, искал мудрости ощутимого и отрицал духовное. Он заявил, что черти и колдовство – это глупости, что в мире действуют только природные силы. Но ведь всем широко известно, что это не так! И, как бы то ни было, во времена Моше-рабейну ни один злодей и еретик этого не отрицал. Народы сомневались лишь в возможности пророчества, поскольку некоторые полагали, что творец мира – это солнце, как я уже объяснил. Но среди потомков нашего праотца Авраама этого сомнения не было».
[Его слова обогащают нас и объяснением, почему сегодня не встречаются черти, духи, духовные вредители и колдовские дела. По-видимому, все это могло быть только в прежние времена, когда и среди народов знание о Творце мира было чем-то само собой разумеющимся и когда все были согласны с тем, что мир когда-то был сотворен. Поэтому все народы обладали способностью притянуть в наш мир высшие силы через нечистые каналы. Но сегодня, когда вера народов в Творца мира ослабла, когда они придерживаются ее лишь как обычая предков, они лишились этой способности притягивать сверхъестественное через колдовство и дух нечистоты].
И вот что пишет Рамбан в комментарии к книге Ваикра (16:8) в конце: «Ибо мы должны заткнуть рот тем, кто хочет постигать только природу, кто тянется за греком, который отрицал все неощутимое и вместе со своими учениками имел наглость думать, что все, чего он не может постичь своим разумом, не истинно».
А еще можно обратиться к комментарию Виленского Гаона к «Шульхан Аруху» («Йоре Деа», 179:13). В самом «Шульхан Арухе» говорится так: «Если человека укусил скорпион, он может произнести заговор на этот укус даже в Шаббат. И хотя это нисколько не помогает, все же, поскольку он в опасности, ему это разрешили, чтобы он не разволновался». Эту последнюю фразу «Шульхан Арух» заимствовал из Рамбама, как он сам и отмечает. И на это Гаон пишет: «Но все, кто пришел вслед за ним, оспаривают его мнение. Ведь в Гемаре приводится множество заговоров. Он же [Рамбам] последовал за философией, а потому написал, что и колдовство, и имена, и заговоры, и черти, и амулеты, – все это ложь. Но его уже упрекнули. Ведь в Гемаре мы встречаем множество историй о том, как действуют имена и колдовство… И амулеты там упоминаются во множестве мест, и заговоров там не счесть. Философия же… сбила его с пути, заставив объяснить эти отрывки из Гемары фигурально, лишить их буквального смысла. И я, Б-же упаси, не верю ни им – ни части из них, ни им всем. Я убежден, что все слова Гемары следует понимать буквально, хотя и помнить, что в них заложен и внутренний смысл. Только это не внутренний смысл философов, мудрецов внешнего, а смысл знатоков истины».
Все эти приведённые нами отрывки объясняют, что такое философия [источник которой – Греция]. Она состоит в том, что верят только ощутимому. Тому же, что ощутить нельзя, отказывают в праве на существование. [Поэтому Виленский Гаон написал о Рамбаме, что философия сбила его с пути.] Вот и различие между Торой нашего Г-спода и мировоззрением Греции. Оно коренится в вере в то, что мир сотворен из ничего и что Творец управляет миром во всех его проявлениях. Мудрость Греции, которую ясно выразил Аристотель, да будет стерто его имя, не верит в сотворение мира, она основана только на природе. Лишь то, что можно понять с помощью естественных наук, и есть истина. А за ним уже потянулись и остальные греческие философы.
2. «Кузари» в первой части (63) пишет: «Сказал еврейский мудрец: философов нельзя винить, они ведь – народ, не унаследовавший ни мудрости, ни Торы. Они – греки, а греки – это народ из сыновей Йефета, обитающий на севере. Мудрость же, унаследованная от Первого человека, то есть мудрость, имеющая дело с Б-жественной силой, принадлежит только потомству Шема, избранному народу среди сыновей Ноаха. И передача мудрости Первого человека в среде этого избранного народа не прекращалась и никогда не прекратится. А Греция обрела мудрость только тогда, когда одержала военные победы. К ней перешла мудрость Персии, получившей ее от Касдима. И в это время среди них появились знаменитые философы, но не раньше и не потом. С тех пор, как власть перешла к Риму, ни одного известного философа у них не было».
И далее (64-65): «Сказал Кузари: “Но разве это заставляет нас не верить Аристотелю и его мудрости?” Сказал еврейский мудрец: “Да! Ведь он заставил трудиться свой разум и свои мысли только потому, что у него в руках не было традиции, воспринятой от того, чьему рассказу он бы поверил. Поэтому он сам раздумывал о начале мира и о его конце, и его разуму было одинаково тяжело и представить начало мира, и воспринять идею его предвечности. Поэтому победила склонность его мысли, лишенной опоры, к идее предвечности мира. И он даже не подумал выяснить, сколько прожили те, кто был до него, и каково происхождение рода человеческого. И если бы этот философ принадлежал к народу, унаследовавшему широко распространенную традицию, которую отрицать невозможно, он направил бы свой анализ и рассуждения на то, чтобы обосновать идею сотворения мира, несмотря на трудности, – точно так же, как поддержал идею предвечности мира, хотя ее и труднее принять”».
Из этих слов «Кузари» мы выводим несколько открытий, проливающих свет на проблемы, которые мы обсуждаем. Он говорит: «Философов нельзя винить, они ведь – народ, не унаследовавший ни мудрости, ни Торы. Они ведь – греки…». Тут возникает вопрос. «Мидраш Эйха» (2:13) разбирает стих: «Ее царь и ее главы среди народов, нет Торы». Он пишет: «Если тебе скажут: “Есть мудрость среди других народов” – поверь. Об этом написано: “И уничтожу Я мудрецов из Эдома, и понимание – с горы Эсава”. А если скажут: “Есть Тора среди других народов”, – не верь, потому что сказано: “Ее царь и ее главы среди народов, нет Торы”». Почему же «Кузари» утверждает, что греки не унаследовали мудрости? Ведь «мудрость среди народов – поверь»!
Представляется, что мудрость, которая есть у других народов, тоже выстроена на фундаменте веры в единого Б-га, Который сотворил мир. Ведь, хотя Торы и заповедей у народов нет, Семь заповедей сыновей Ноаха у них есть! Они и стали основой их мудрости.
Теперь становятся понятными слова «Кузари» о том, что греки не получили в наследство этой мудрости. Основа всей мудрости мира – в том, что народы восприняли от потомков Шема сокровище Б-жественной мудрости. Но ведь греки этого не приняли! Они не получили наследия Б-жественной мудрости, потому что верят только в ощутимое и постижимое разумом. Значит, ни к Торе, ни к мудрости они никакого отношения не имеют.
Теперь становятся понятными и приведенные выше слова из трактата Шаббат, сказанные раби Йохананом от имени раби Элазара: «У Всевышнего есть в Его мире только трепет перед Небесами, потому что сказано (Дварим, 10:12): “И теперь, Израиль, чего Г-сподь, Б‑г твой, просит от тебя? Только трепетать перед Ним…”. И еще сказано (Иов, 28:28): “И сказал человеку: Вот, трепет перед Г-сподом – это мудрость…”. И это слово “вот” на Святом языке звучит так же, как по-гречески – слово “один”». Эти слова обращены непосредственно против греческого философского взгляда, направившего все усилия разума только на постижение природы – выше мы говорили об этом. Именно про это наши мудрецы сказали: «”Вот, трепет перед Г-сподом – это мудрость…”. И это слово “вот” на Святом языке звучит так же, как по-гречески – слово “один”». Они имели в виду вот что. Даже если Торы у народов нет, мудрость у них есть, но эта мудрость только одна: «Начало мудрости – трепет перед Б-гом» (Теилим, 111:10). Мудрость происходит из трепета перед Б-гом. У греков же, которые отбросили эту мудрость и лишились трепета перед Б-гом, нет и мудрости. Этот стих из Теилим продолжается словами: «…хороший разум для всех, кто их исполняет». Именно Б-жественный разум – это хороший разум, а не разум греков, которые думали достичь мудрости с помощью человеческого рассудка, путанного и пристрастного.
И еще одну важную вещь мы узнаем из «Кузари». Мы, оказывается, обладаем огромным преимуществом: у нас есть традиция, повествующая о сотворении мира. И даже сыновья Эсава, поскольку они тоже потомки Шема, располагают этой традицией. Другое дело греки. Поскольку у них не было этой традиции, они должны были доходить до всего своим умом, «высекать рушащиеся колодцы», чтобы понять и постичь идею сотворения мира.
Это говорит нам о том, насколько человек должен стремиться перенять традицию отцов и во всем ей следовать, не строя сам для себя ни дворцов, ни жертвенников. Ведь вне традиции он будет строить дома без фундамента, которые непременно рухнут. И как глубоки слова Иерусалимского Талмуда в конце трактата Шаббат (19:1): «Тора, у которой нет дома и отца [которая не воспринята от учителей] – это не Тора». Тору тоже нужно изучать по традиции, в том виде, в котором она дошла от Моше через цепь поколений до нас самих. И если у Торы нет «дома и отца», это вообще не Тора.
3. До сих пор мы выяснили, что греческая мудрость основана на природе человека и на том, что он может воспринять собственным разумом. Мы узнали, что она никакого отношения не имеет к традиции веры и к Б-жественному разуму. С этим мы можем уже приступить к объяснению того, что же они имели в виду, когда захотели перевести Тору. Выше мы привели слова Маараля о том, что, хотя у греков нет удела в Торе, они пожелали все же записать ее себе на своем языке. Маараль делает отсюда вывод, что мудрость принадлежит им больше, чем всем остальным народам. И разрешение записать Тору на их языке тоже связано с этим. Непосредственная причина в том, что греческий язык – красивейший из всех. Однако причина самой этой красоты языка – в том, что мудрости у греков больше, чем у всех остальных народов.
И все же здесь еще не все ясно. Ведь греки не верят в Тору Б-га! И пусть даже у них есть связь с мудростью – но в чем их связь с Б-жественной Торой, зачем они захотели ее перевести?
Вот что пишет «Сфат Эмет» (Ханука, 654): «В книге “Нер Мицва” Маараля говорится, что греки были мудрыми злодеями, поэтому и захотели перевести себе Тору на греческий и т.д. – см. первоисточник. Поэтому мы говорим, что они стремились “заставить нас забыть Твою Тору”. Они намеревались добиться этого, примешав к ней собственную мудрость. Греки собирались объявить, что Тора – это просто еще одно знание. На самом же деле мудрость Торы высока и непостижима для человека. Писание говорит: “Вот, трепет перед Г-сподом – это мудрость”. Мудрецы пояснили, что слово “вот” указывает на единственность. Они имели в виду, что, когда человек удостаивается мудрости через трепет, она сохраняется навечно и к ней не примешиваются другие науки».
Объясним сказанное выше. Греки захотели перевести Тору на свой язык для того, чтобы примешать, внести в нее собственные взгляды и собственное мировоззрение. То есть они хотели «огречить», Б-же упаси, саму Тору, сделать ее одной из частей науки философии. В этом смысле они и хотели «заставить нас забыть Тору»: внеся в нее философию, они мечтали заставить народ Израиля забыть заложенный в нее Б-жественный разум. Они хотели, чтобы отныне Тору воспринимали, Б-же упаси, как прочие греческие науки. [Примечание рава Игаля Полищука. Подобная ситуация наблюдалась и в Германии, когда Мозес Мендельсон перевел Тору на немецкий язык. Это стало началом страшной духовной катастрофы так называемой еврейской реформы.]
Теперь обратимся к трактату «Софрим» (1:7-8). «Вот история о пятерых старцах, которые записали царю Талмаю Тору по-гречески. Это был для Израиля такой же несчастный день, как день постройки Золотого Тельца, потому что Тора не могла быть переведена».
«Шульхан Арух» («Орах Хаим», 580:1-2) пишет: «Вот дни, в которые с нашими предками происходили несчастья и в которые подобает поститься… Восьмого Тевета записана Тора по-гречески, в дни царя Талмая, и была тьма в мире три дня. Девятого числа того же месяца – нам неизвестно, какое несчастье в этот день произошло». А из трактата «Софрим» мы узнаем, почему перевод Торы на греческий был несчастьем для Израиля. Главная беда была в том, «что Тора не могла быть переведена полностью». Из-за этого, по словам «Шульхан Аруха», «была тьма в мире три дня».
Наше рассуждение позволяет объяснить, в каком смысле «Тора не может быть переведена совершенным образом». Из-за того, что Тора меняет свой язык на греческий, греки могут «приобрести ее изменением языка», то есть объяснить ее, подмешать к ней свои комментарии по собственной воле, чтобы приспособить ее к своим воззрениям. Понятно, что из-за этого на мир спустилась тьма: ведь Тора – это свет! В Свитке Эстер (8:16) написано: «У евреев был свет», и в трактате Мегила (16б) объясняется: «Свет – это Тора». И когда слова Торы были извращены, светильники померкли.
4. Автор «Шульхан Аруха» не объясняет, почему в мире была тьма три дня. А Тур говорит вот что: «Восьмого Тевета произошла эта история с царем Талмаем. Девятое Тевета – наши учителя не записали, почему это день несчастья. Десятого Тевета царь Вавилона замкнул кольцо осады вокруг Иерусалима, чтобы разрушить его». И можно предположить, что трое суток тьмы связаны с тремя событиями, которые случились в эти дни, одно за другим.
О Девятом Тевета Тур и «Шульхан Арух» пишут, что неизвестно, какое несчастье тогда случилось. А «Маген Авраам» (параграф 6) отмечает: в наших Слихот говорится, что в этот день скончался Эзра а-Софер. «Турей Заав» (параграф 1) даже оформляет это как вопрос на «Шульхан Арух» и на Тура: поскольку об этом прямо сказано в Слихот, почему же они говорят, что не знают причины?
Из всего этого выходит, что перевод Торы на греческий, смерть Эзры а-Софера и осада Иерусалима связаны между собой. Эта связь – отмена и уменьшение Торы. Именно поэтому на мир спустилась трехдневная тьма.
О переводе Торы на греческий мы уже сказали, что это – извращение и замена Торы, отрицание Торы Моше-рабейну. С другой стороны, Эзра а-Софер – это тот самый человек, который восстановил власть и величие Торы в начале эпохи Второго Храма. И его роль настолько значительна, что в трактате Санедрин (21б) от имени раби Йоси говорится: «Эзра заслуживал того, чтобы через него была дарована Тора Израилю – если бы его уже не опередил Моше». И там еще много сказано о том, что уровень Эзры был сравним с уровнем Моше-рабейну. Теперь ясно, что кончина Эзры тоже была подобна отмене Торы.
Когда Вавилонский царь замкнул кольцо осады Иерусалима, это стало началом разрушения Храма. А Храм называется «светочем мира». В трактате Бава Батра говорится про царя Ирода, который убил мудрецов Израиля: «Он потушил светоч мира, как сказано: «Ибо свеча – заповедь, и Тора – свет». Поэтому пусть пойдет и займется светочем мира, о котором сказано: «И будут освещены его светом все народы»». Здесь ясно говорится, что Храм и мудрецы Торы излучают один и тот же свет. Кроме того, из Храма распространяется свет Торы, и об этом говорится в том же трактате Бава Батра (21а): «Мудрецы постановили, что в Иерусалиме должны быть преподаватели Торы для детей. На каком стихе они основывались? “Ибо из Циона выйдет Тора”». Тосафот на это место пишут: «Поскольку ребенок видел великую святость и коэнов, занятых служением, его сердце больше направлялось к трепету перед Небесами и к изучению Торы». И здесь стоит обратиться к первоисточнику.
И вот, когда Вавилонский царь замкнул кольцо осады, началось несчастье Израиля – исчезновение света Торы. [Наши мудрецы сказали в трактате Таанит (29а), что «начало бедствия – это самое страшное».] Поэтому все эти три дня – это дни тьмы для Израиля.
Стоит добавить, что эти три дня всегда выпадают на ту неделю, когда читают главу Ваехи. Здесь есть связь. В главе Ваехи закрылись глаза и сердца евреев, потому что началось египетское изгнание. И в эти три дня глаза и сердца евреев тоже закрылись, потому что Тора уменьшилась.
5. Итак, мы выяснили, что сущностью греческого изгнания было его противостояние мудрости Б-жественной Торы, поскольку греки верили только в мудрость человека и в человеческий разум. И представляется, что именно поэтому Б-г явил чудо с Менорой: Он хотел явить противоположность их ошибочным воззрениям.
В книге Шмуэля (1, 3:4) говорится: «И светильник Б-га еще не погас, и Шмуэль спит в Храме Г-спода, там, где Ковчег Б-га. И позвал Г-сподь Шмуэля, и тот сказал: Вот я». Если понимать Писание буквально, то «светильник Б-га» – это светильники Меноры, которые горели ночью. Другими словами, Б-г обратился к Шмуэлю, когда Менора еще не погасла. Имеет смысл прочесть, что говорит об этом Радак. Однако он приводит еще и рассуждение наших мудрецов: «А непрямой смысл таков. Писание говорит о свече пророчества. Наши мудрецы обсуждают стих: “И восходит солнце, и заходит солнце”. По их словам, он означает, что Всевышний еще до того, как погасить светоч одного праведника, зажигает светоч другого. Пока еще не зашло солнце Моше, Он зажег солнце Йеошуа; пока не зашло солнце Эли, Он зажег солнце Шмуэля. Про это и сказано: “И светильник Б-г еще не погас”».
Таким образом, Менора здесь символизирует пророчество. Она показывает, что Б-г управляет народом Израиля через праведников каждого поколения. Это полное опровержение мнения Аристотеля, главы греческих философов. Он ведь считал, что мир вечен и нет пророчества, нет слова Б-га, обращенного к людям.
Именно по этой причине чудо было сотворено с Менорой, горевшей 8 дней. Это чудо призвано было показать и открыть всему миру, что Б-г постоянно творит его заново, что как тогда, так и сейчас, Всевышний «обновляет каждый день, по Своей милости, мироздание». Так все узнали, что в Его силах изменить все, что угодно, и что Он управляет миром.
Почему же это чудо было явлено через коэнов? Потому, что именно они должны передавать Тору из поколения в поколение. Тора говорит (Дварим, 19:17): «И пусть предстанут двое, у которых ссора, перед Б-гом, перед коэнами и судьями, которые будут в те дни». Именно они наставляют народ, в чем состоит воля Всевышнего.
Мы молимся о том, чтобы пришло Избавление и чтобы все, включая неевреев, признали сотворение мира, воздали почет Имени благословенного Б-га, приняли ярмо Его царской власти. Мы ждем, чтобы каждый, в чьих ноздрях дыхание, провозгласил бы: «Г-сподь, Б-г Израиля – Царь, и Его царство властвует над всем». Да будет на то Его воля, чтобы так и случилось вскорости, в наши дни, амен.
Перевод – рав Александр Кутуков. Книгу можно приобрести в онлайн магазине (нажмите)
