«Как солнце, восходящее во всей силе своей» (Шофтим, 5:31)
После того как адмор прибыл в Землю Израиля, он предоставил поддержку «Агудат Исраэль», которая также перенесла центр своей деятельности в Святую Землю. Он сказал, что видит в ней подобие организации «Махзикей а-Дат», основанной его дедом, равом Йеошуа Рокеахом, вторым адмором из Бельз. Рав Аарон проявлял интерес к борьбе за еврейский образ жизни и принимал в ней деятельное участие – так же, как и в решении актуальных проблем. Вопреки своим прежним обычаям, он активно участвовал в большом митинге против закона о национальной службе, состоявшемся в Иерусалиме на следующий день после 9-го Ава 5713 (1953) года. Он даже выступил там и сказал: «Постановление о национальной службе и мобилизации девушек нарушает запрет Торы, включающий в себя несколько запретов. Мы должны молиться, чтобы правительство отменило свое решение, и Всевышний пошлет нам полное избавление – вскоре, в наши дни! Амен!»
В рамках своей поддержки «Агудат Исраэль» адмор подписал воззвание с призывом участвовать в выборах в Кнессет и содействовать усилению в нем «Агудат Исраэль». Это разгневало адмора рава Йоэля Тейтельбойма из Сатмара, который находился тогда в Иерусалиме. Он открыто выступил против адмора из Бельз. В своих речах и уроках адмор из Сатмара высказался против рава Аарона самыми резкими словами, сравнивая выборы в Кнессет с тремя страшными грехами, избегать которых человек должен даже ценой своей жизни. У меня нет желания приводить здесь его слова, но выступление это было самым острым, какое только можно себе представить.
Как ни удивительно, рав Аарон не отреагировал на личные выпады против него даже намеком. Для нас, представителей общественности, и для общества в целом в этом был важный урок: следует держаться мирных путей и принять на себя «быть в числе обижаемых, но не обижающих, выслушивающих поношения и не отвечающих», которых удостоила Гемара (Шаббат, 88б) короны любви к Творцу мира, – тех, о ком сказало Писание (Шофтим, 5:31): «А любящие Его – как солнце, восходящее во всей силе своей».
Покой и умиротворенность
В одну из суббот, во время трапезы, ко мне домой пришли несколько бельзских хасидов и сказали, что адмор хочет, чтобы я пришел к нему. Они также открыли мне причину, по которой рав Аарон хочет меня видеть. Полиция уже длительное время искала тогда одного хасида, который занимался контрабандой валюты. Сейчас им стало известно, что он находится в бейт-мидраше рава из Бельз на улице Эхад а-Ам в Тель-Авиве. Полиция оцепила здание и ждет, когда тот хасид выйдет. Посланники адмора также сказали мне, что там, в бейт-мидраше, царит большое напряжение: тот хасид – важная фигура в обществе, и все знают, что ждет схваченного за контрабанду, поскольку в последнее время власти ужесточили борьбу с ней.
Когда я вошел к раву Аарону, он встретил меня с улыбкой на лице. Я, под впечатлением от рассказа его посланников, ожидал увидеть его весьма озабоченным, но с удивлением увидел, что его обычное спокойствие и умиротворенность не изменили ему.
Рав Аарон обратился ко мне и сказал: «Мои хасиды очень обеспокоены. Они растягивают молитву, чтобы подозреваемому не пришлось выйти и попасть под арест. Однако в действительности нет причины для беспокойства. Ничего не будет. Я просил Вас прийти, поскольку Вы, самим своим появлением в качестве члена Кнессета, можете успокоить подозреваемого и хасидов, которые боятся за него…» Я вышел из комнаты адмора, направился к полицейским и попросил их командира не арестовывать религиозного еврея в святую Субботу. Я пообещал, что если будет необходимость задержать и допросить его, можно будет сделать это после окончания Шаббата, и нет нужды нарушать субботний покой. Командир принял сказанное мной и приказал подчиненным удалиться. Я почувствовал большое удовлетворение от того, что мне удалось сохранить субботний покой хасидам и их святому адмору.
Перевод – рав П. Перлов
