Отношение адмора из Бельз к организации «Агудат Исраэль»
Когда была создана «Агудат Исраэль», хасидут Бельз не был среди присоединившихся к ней. В беседе с автором книги «Имрей Эмет», адмором из Гур, рав Исахар Дов из Бельз пояснил, почему он не готов присоединиться: «Хорошо, если кто-нибудь будет находиться вне “Агудат Исраэль”, потому что тогда он лучше будет видеть, что нужно критиковать, и критика приведет к исправлению. Изнутри невозможно увидеть должным образом то, что нуждается в критике».
В своих воспоминаниях руководитель организации рав Ицхак Меир Левин рассказывает, что в годы Первой мировой войны, когда рав Иссахар Дов находился в Венгрии, к нему выехала делегация «Агудат Исраэль», в составе которой находились следующие выдающиеся деятели: рав Моше Дейчер, сенатор из Кракова; рав Ашер Мендельсон, сенатор из Варшавы; рав Фейбуш Стампел, член польского парламента; праведный гаон рав Меир Шапиро, раввин Петракува и член польского парламента.
О той встрече рав Ицхак Меир рассказывает следующее.
Придя в дом рава из Бельз, мы почувствовали в атмосфере дома что-то неприятное. По-видимому, какие-то люди настраивали окружение адмора против «Агудат Исраэль» вообще или против членов делегации в частности. Когда мы вошли, он усадил нас за стол, поприветствовал каждого: «Шалом!», и добавил: «Буду с осторожностью относиться к тем, кто много изучал светские предметы». И тут же обратился к раву Моше Дейчеру и спросил его: «Вы являетесь членом сената и говорите на польском языке. Откуда он у Вас?». Рав Моше ответил: «У моего отца, рава Шауля Ханании, есть типография возле Кракова. Она дает пропитание мне и моим домочадцам. Часть работников в ней и большинство наших клиентов – поляки, и от них я выучился польскому языку».
Адмор обратился к раву Фейбушу Стампелу и спросил его: «А вы откуда знаете польский?» Тот ответил: «Многие годы я управлял отелем в центре Кракова, в котором останавливались поляки. Мне нужно было разговаривать с ними. Таким образом я выучил язык и владею им».
Затем адмор спросил о том же рава Ашера Мендельсона, и тот ответил: «Я женился на дочери рава Лейба Космарка, крупного владельца поместий, имя которого известно по всей Польше. В те несколько лет, что я находился в его поместье среди польских крестьян, которых встречал там на каждом шагу, я научился языку». А когда адмор спросил гаона и праведника рава Меира Шапиро, тот ответил: «Я совершенно не знаю польского языка и не владею им…». «Меня же, – рассказывал рав Ицхак Меир Левин, – адмор не спросил».
Мы были приглашены войти к нему после молитвы Минха, и тогда я подробно доложил ему об «Агудат Исраэль», ее устремлениях и целях. Когда я закончил, адмор приказал, чтобы все находящиеся в его учебном зале собрались в его комнате. Очень быстро собралось там множество людей, и адмор начал свои слова дрожащим голосом: «”Вознесутся рога [т. е. мощь] праведника, а рога нечестивых срублю” (по Теилим, 75:11). “Агудат Исраэль” – замыслы и дела ее желанны [Всевышнему], и мы благословляем ее, чтобы она преуспела в своей войне против свергающих с себя бремя Небесного царства. Мы будем стоять снаружи – но не для того, чтобы враждовать с ней, не дай Б-г, а чтобы надзирать за ее делами».
Когда мы расставались с ним, мне намекнули, что его сын рав Ареле, о котором стало известно со временем, что он должен стать преемником адмора, просит меня зайти к нему домой – он жил напротив дома отца.
Я вошел к нему. Он сердечно встретил меня, закрыл дверь, и мы остались наедине. Он сказал мне шепотом: «Я не знаю, что вам было сказано. Я говорю, что “Агудат Исраэль” – это святое объединение, без которого будет горько и плохо тем, кто страшится и трепещет перед словом Всевышнего. Вам нельзя проявлять слабость перед враждебностью и клеветой. Исполняйте свою работу как должно, поскольку объединение – дело святое».
В будущем, когда после переезда в Страну Израиля рав Ицхак Меир Левин возглавил «Агудат Исраэль», адмор стал называть организацию по его имени – Иче Меирс Агуда – «Агуда Ицхака Меира».
В полном согласии с Хафец Хаимом
Здесь уместно рассказать, что в 5689 (1929) году, когда польское правительство приняло постановления против системы еврейского образования, суть которых была в том, что учителя в хедере должны иметь свидетельство об общем образовании независимо от их познаний в Торе, а также о признании раввином только при условии знания государственного языка и т. п., Хафец Хаим созвал по этому поводу совещание ведущих мудрецов Торы в Варшаве.
Получив приглашение, адмор из Бельз послал гаона рава Пинхаса Мениша Бабада, главу суда Торы Тернополя и автора книги «Шеелот у-тшувот Хавацелет А-Шарон», который был очень большим мудрецом Торы и праведником, чтобы тот спросил у Хафец Хаима, обязан ли он приехать на совещание. Получив положительный ответ, адмор приехал и участвовал в нем.
На совещании было решено назначить делегацию, которая, будучи принятой главой польского правительства, разъяснит ему, почему виднейшие еврейские мудрецы поколения выступают против новых предложений, выдвигаемых его канцелярией. Один из участников предложил послать раввина, хорошо владеющего польским языком, чтобы не было трудностей в общении, и глава правительства хорошо понял, о чем идет речь. Адмор категорически воспротивился этому. Он сказал: «Здесь есть внутреннее противоречие: приходя с требованием не возлагать на раввинов обязанность владения государственным языком, мы выбираем для переговоров того, кто им владеет!»
Хафец Хаим откликнулся на это так: «Рав из Бельз абсолютно прав!»
После этих его слов было решено, что в состав делегации войдут Хафец Хаим, адмор из Бельз, адмор из Гур (автор «Имрей Эмет») и адмор из Александра.
Хафец Хаим говорил от имени всех на той официальной встрече – на идиш, сквозь разрывающий душу плач. Переводчик хотел было начать переводить, но глава правительства господин Бартель прервал его и сказал, глубоко взволнованный: «Перевод не нужен. Раби говорил на языке сердца, и я понял, что он сказал. Я отменяю все постановления».
Перевод – рав П. Перлов
