«Если я мог подметать улицы у неевреев, буду подметать улицы страны Израиля».
Обязательство, которое он принял на себя, когда нацисты заставляли его подметать улицы Вены.
Биография
Рав Фридман родился в Садигуре (Галиция) в 5644 (1884) году. Его отцом был адмор рав Исраэль. В 5662 (1902) году рав Авраам Яаков женился на дочери адмора из Копиченец, рава Ицхака Меира Эшеля.
После смерти отца в 5667 (1907) году рав Авраам Яаков занял его место и оставался на этом посту в течение 54 лет. Он также открыл ешиву, в которую приезжали на учебу со всей Галиции. Когда началась Первая мировая война, он переехал в Вену и там заново основал хасидский двор Садигура.
После присоединения Австрии к Германии он приехал в Землю Израиля и открыл свой бейт мидраш в Тель-Авиве.
Рав Авраам Яаков был среди основателей всемирного движения «Агудат Исраэль» и его видным деятелем. В Земле Израиля он был одним из основателей «а-Хинух а-Ацмаи», «Независимой системы образования», в которую вложил много труда, а также одним из основателей ешивы «Ружин» в Иерусалиме.
Он умер 5-го Тевета 5721 года (24 декабря 1960 года) и похоронен в «Нахалат Ицхак» (Тель-Авив).
Адмор из Садигуры
Адмор из Садигуры жил в бурное время – в период между двух мировых войн. Вместе со всем еврейским народом он прошел все события тех лет, ощущая на себе все горести и беды. Его утонченная душа изнывала и страдала, но самым тяжелым для него была не его личная боль, а бедствия его народа, преследуемого и притесняемого жестоким гонителем, и то, что кровь евреев проливалась, как вода.
Даже когда он сам оказывался в тяжелейшем положении, он пытался помочь своим братьям из последних сил и всеми имеющимися у него средствами.
Когда разразилась Первая мировая война в 5674 (1914) году, адмор бежал в Вену, где собрались многие беженцы. Целые семьи не имели крыши над головой – больные, истощенные телом и душой. Дом адмора стал тогда местом, куда могли обращаться все угнетенные духом и с переполненным горечью сердцем. Он помогал им изо всех сил. Вместе с женой они открыли «кассу лекарств», из которой раздавали лекарства всем нуждающимся. Адмор заботился о том, чтобы ободрять и поддерживать людей. приходивших к нему, и вселять радость в их разбитые сердца. В те тяжелые дни адмор почти не ел и не спал.
Однажды, когда у него находился один из его хасидов, с наступлением полудня этот хасид захотел выйти из комнаты, чтобы не мешать полуденному отдыху своего адмора. Но тот сказал ему: «В эти тяжелые дни, когда еврейский народ так страдает, мне тяжело даже выпить чашку чая!» (См. Таанит, 11а, и «Тана де-вей Элияу раба», гл. 10). [В Гемаре там говорится, среди прочего, что тот, кто отделяется от общества в час общей беды, не увидит избавления от нее.]
В период своего пребывания в Вене во время войны он однажды сказал так: «Действительно, мы в беде из-за нашего изгнания и положения нашего, но мы утешаемся тем, что находимся в духовной связи с Хатам Софером и приняли на себя обязательство изо дня в день добавлять к своей учебе изучение ШуТ [Шеилот у-тшувот, сборника вопросов и ответов] Хатам Софера».
Подметать улицы Страны Израиля
В преддверии Второй мировой войны, после захвата Австрии Германией в 5698 году (12-13 марта 1938 г.), нацисты начали издеваться над евреями и приказали им заниматься тяжелыми и унизительными работами, и среди прочего – уборкой улиц Вены, столицы Австрии. Эти негодяи выдавали евреям вместо метлы маленькие щетки, и чтобы работать, евреям приходилось становиться на колени.
Среди этих евреев были адмор из Садигуры и его шурин, адмор из Копиченец. Евреи Вены предпринимали все возможные усилия, чтобы освободить адморов от этой каторжной, унизительной работы. Удалось подкупить ответственного за это дело чиновника, который освободил адморов – с тем, чтобы вместо них на работу вышли двое других евреев. Но когда тот чиновник сообщил им, что они могут идти домой, и они спросили, на каких условиях они освобождены, – он сказал, что двое других евреев вызвались работать вместо них.
Адмор из Садигуры и его шурин ответили на это так: «Если так – мы не согласны на освобождение; будем и дальше работать, как все!»
Сказал рав Авраам Яаков: «Я не сожалею о том, что подметаю улицы, ведь улицы Вены тоже принадлежат Всевышнему; сердце мое болит лишь о том, “что скажут народы”» [то есть об осквернении Имени Всевышнего, когда они скажут: «Где Б-г их? Почему Он их не защищает?»].
В те дни адмор из Садигуры принял на себя обязательство убирать улицы Святой Земли, когда он удостоится приехать в нее, сказав: «Если я мог подметать и убирать улицы у неевреев, то желаю исполнять эту работу и на святых улицах нашей земли». И действительно, можно было увидеть его ранним утром, на рассвете, подметающим улицу перед своим домом – улицу Нахмани на пересечении с улицей Эхад а-Ам в Тель-Авиве. Однажды он обнаружил, что его хасиды следят за ним, чтобы увидеть его за этим занятием, и отказался от этого своего обычая.
Святость Земли Израиля возвышает
В конце 5698 (1938) года адмор приехал в Землю Израиля и обосновался в Тель-Авиве, где тогда было совсем немного хасидов. Изменились времена, и не было больше ни красивого дома, такого, какой был у него в Садигуре, ни тысяч хасидов, стекавшихся к нему, но это нисколько не задевало его. Он был особым человеком: несмотря на все тяжелые события, он остался «адмором из Садигуры». Он не нуждался во внешних факторах и был милосердным отцом, указывающим путь своим хасидам и дающим надежду окружающим.
Любовь его к Земле Израиля была беспредельной, не иссякавшей и не затухавшей и после многих лет жизни на этой земле.
Один из адморов жаловался ему на то, что при своем третьем посещении Святой Земли он не чувствует того духовного озарения, которое ощущал во время двух предыдущих. Ответил ему наш учитель: «У меня каждое мгновение моего пребывания на этой земле – то же озарение и то же влечение к ней, что и в первый момент, когда ноги мои ступили на землю праотцев».
Жизнь в Святой Земле принесла ему пробуждение и возвышение души – до такой степени, что он никоим образом не был готов оставить ее, даже с целью посетить хасидов, живущих за ее пределами.
«Здесь ходил пророк Элияу…»
Великой его радостью было видеть, как Земля Израиля застраивается и обустраивается. Нередко он просто стоял, созерцая пейзаж земли праотцев. Отправляясь летом в дорогу на отдых в горы Кармеля, он никогда не говорил, что едет в Хайфу, а говорил, что едет к горе Кармель, поскольку там ходил пророк Элияу, и святость его не оставляет это место. Однажды, будучи там, он чрезвычайно растрогался и сказал своим хасидам: «Насколько же велика заслуга – шагать в том самом месте, где ходил пророк Элияу и освятил Имя Всевышнего, провозгласив: “Г-сподь – Он Б-г!”»
Быть введенными в Дом Всевышнего
Рассказывает гаон рав Исраэль Гросман: «Однажды я вошел к адмору и увидел его особенно радостным. Он обратил внимание на мое удивление по этому поводу, обратился ко мне и сказал: “Бедный еврей, битый и израненный, которому негде приклонить голову, – как он рад, когда люди жалеют его и впускают к себе в дом! Так и я: прошел через мировую войну, такую жестокую, в которой зверски убиты и истреблены миллионы евреев; а теперь, когда мы удостоились вернуться в свой дом, Землю Израиля, мы – как тот бедняк, избитый и израненный, который удостоился войти в дом!” И он добавил: “Да, я вижу и знаю, на какой низкой ступени находится здесь, в этой земле, состояние евреев в духовной сфере, – но сам по себе факт, что Всевышний ввел нас в наш дом, – достаточная причина для нас, чтобы радоваться!”».
Перевод – рав П. Перлов
