ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПРЕДВИДЕНИЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ К ВЕРЕ
«Пишите тфилины для детей “Эйн Харода”»
В период прибытия рава Йосефа Шломо Каанемана в Землю Израиля, массовое движение возвращения к жизни по Торе (тшуве) было лишь далекой мечтой. Но рав Каанеман не видел ситуацию таковой. Для него это было реальностью и стояло прямо перед его глазами, как нечто уже происходящее.
В сиване 5701-го (1941-го) года, в разгар ужасающей бойни, учиненной нацистами еврейству Европы, проходила всеизраильская конференция организации «Агудат Исраэль» в Петах Тикве. Большинство выступающих на конференции говорили о войне и ее последствиях. Но рав Каанеман, в своей ставшей в последствии знаменитой речи, говорил о строительстве и созидании, о велении времени – отстраивать заново на Святой Земле учреждения и центры Торы, разрушенные в Европе.
В этой речи он произнес с величайшим чувством слова, которые впоследствии стали крылатыми: «Пишите тфилины и мезузы для детей “Эйн Харода!” Мы еще откроем талмуд-торы и ешивы для детей “Наалаля”!» (это были два совершенно нерелигиозных киббуца, без всяких признаков еврейского образа жизни).
[Примечание рава Игаля Полищука: 43 года назад, по приезде в Израиль, меня поселили в одном из подобных киббуцев. 1-го мая и в День независимости там развевались красные флаги; в ульпане не было ни одной традиционной еврейской книги, зато была христианская библия на трех языках. Были там и насмешки над религиозными людьми в Пурим, и хлеб в Песах].
Свиток Торы, «изгнанный» из киббуца «Шаар а-Голан»
Чтобы стало ясно, насколько слова рава Каанемана казались в те дни оторванными от реальности, приведем здесь историю свитка Торы из киббуца «Шаар а-Голан».
Один еврей, из уцелевших в Катастрофе, прибыл в страну Израиля в одиночку. У него не было здесь ни родных, ни покровителей, кроме сына, жившего в киббуце «Шаар а-Голан». Все его имущество осталось там, на залитой кровью земле, кроме одной драгоценной вещи, которую ему удалось привезти с собой: свитка Торы, к которому он был привязан всей душой.
От безысходности, этот еврей решил присоединиться к сыну в киббуце, и прибыл туда со своим бесценным свитком, проделавшим вместе с ним весь путь с его тяготами и злоключениями. Но тут случилось что-то неожиданное и непостижимое: члены киббуца, вместо того, чтобы принять тот свиток почтением и трепетом, как чудом спасенную искру святости, впали в панику: вносить свиток Торы в киббуц? Возможно ли такое? Ведь само по себе его пребывание на территории киббуца может оказать «дурное влияние» на молодежь, которую там оберегают как зеницу ока от любого контакта с чем-либо, имеющим отношение к миру еврейства…
На эту тему было созвано чрезвычайное заседание секретариата киббуца, которое приняло решение: хотя сын и имеет право поселить отца в киббуце, но даже духа свитка Торы не должно быть там! И так «изгнали» драгоценный свиток за пределы киббуца, совершенно не считаясь с чувствами отца, прошедшего Катастрофу. Этот случай – классический пример жестокости и бесчувственности деятелей левых движений, вознамерившихся искоренить у себя все, что связано с Торой – как из своих сердец, так и из сердец своих потомков.
Прямое обещание Торы
Такова была обстановка в киббуцах, контролируемых «левыми», и из всего этого можно понять, какая смелость требовалась, чтобы публично провозгласить: «Пишите тфилины для детей “Эйн Харода”!»
Через четыре года, накануне года шмиты («субботы земли», когда запрещена ее обработка), рав Йосеф Шломо Каанеман произнес на конференции «Поалей Агудат Исраэль» пламенную речь, в которой призвал всех земледельцев Земли Израиля строго соблюдать все законы и установления этого года: «К кому обращен наш призыв? Даже к членам киббуца ”Шаар а-Голан”, которые не пожелали оставить у себя свиток Торы, чтобы их дети не увидели его и не стали по нему учиться»… «Я не теряю надежды ни на одного человека из народа Израиля – ведь, в конце концов, осуществится сказанное [в Торе]!». В этой речи рав из Поневежа упомянул, что его уже спрашивали, есть ли у него ученики из «Эйн Харода», и добавил, что сам он абсолютно уверен, что еще будут.
Рав Йосеф Шломо сказал об этом своему сыну, раву Аврааму: «Это не просто мечта, а то, о чем прямо сказано в Писании: “Чтобы не был отторгнут от Него отверженный” (Шмуэль II, 14:14). Ведь известно то, что сказал Рош в своей книге «Орхот Хаим» (§26): «Ибо тот, кто не верит в слова Торы: “Который вывел тебя из земли Египетской” (Шмот, 20:2) – не верит и в сказанное в ней: “Я – Г-сподь, Б-г твой”». И то же самое относится к тому, кто не верит в слова Торы: “Чтобы не был отторгнут от Него отверженный”».
Рав Йосеф Шломо не ограничивался одними только речами, он также стремился воплотить их в конкретные дела. Участвуя в собрании общественных деятелей общины харедим в Тель-Авиве, он предложил выдавать каждому еврейскому юноше, мобилизуемому в армию, пару тфилин и цицит. Он был уверен, что для каждого из них наступит час, когда он воспользуется ими.
«Братья наши в “Эйн Харод” – тоже святые»
Рав из Поневежа предвосхищал движение возвращения к Всевышнему, верил в него всем своим сердцем, и его предвидение действительно осуществилось в дальнейшем. Он говорил: «Братья наши в “Эйн Харод” и “Гиват Бренер” – тоже святые! И даже коммунисты, которые среди нас – это относится также и к ним! Ибо, в конечном счете, все вернутся к Источнику душ своих, ибо они – святое семя! Такова истина, на которую мы опираемся: святость их – явная, как сотворение небес и земли… Наша обязанность – подготовить подобающую ешиву для членов “Эйн Харод” и их сообщества; заповедь для нас – приготовить достаточно тфилинов для этих евреев, и я уверен, что не останется еврейской головы, не увенчанной тфилином!»
В книге «Адморей Бельз» рава Исраэля Клепхольца рассказывается, что когда рав из Поневежа повторил эти слова адмору – раву Аарону из Бельз, тот ответил: «По-видимому, рав имел в виду, что для них надо будет приготовить тфилин рабейну Там» [Примечание рава Игаля Полищука: Как видно, адмор полагал, что рав Каанеман имел в виду тех возвращающихся, семейная традиция которых – накладывать также и тфилин по мнению рабейну Там. Чтобы вернуться к святым традициям предков во всей полноте, им будут нужны две пары тфилин – по мнению Раши, и по мнению рабейну Там].
«Ложные идеалы рухнут еще в наши дни»
Вот что говорил рав из Поневежа одному из своих учеников: «Я знаю, что некоторые люди смеялись над моими словами, думали, что я просто говорю красивые слова и преувеличиваю. Но в действительности, то что я сказал, вовсе не было игрой красивыми словами. То, что я предвижу, наверняка исполнится в наши дни. Ибо все еврейские души – утонченные и возвышенные, и поскольку всем ложным идеалам предстоит потерпеть крах еще в наши дни, гораздо быстрее, чем мы полагаем – души тех людей останутся без всякого прикрытия [чуждыми идеалами] – и тогда все они вернутся к Торе!» (Со слов сына, р. Авраама Каанемана).
Подобное этому он говорил также на церемонии завершения периода учебы в ешиве «Ярхей Кала» в 5722-ом (1962-ом) году: «Несколько десятков лет назад, когда я учился в Тельзе, люди, сбросившие с себя бремя Торы, выдвинули лозунг “Свобода и раскрепощение!”. И что же вышло у них при реализации видения и идеала, стоявших за этими словами – “свобода и раскрепощение”? Коммунизм! Да разве есть хоть один человек в мире, который верит, что коммунизм несет с собой воплощение в жизнь этого лозунга? В ту пору изрекали возвышенные слова о “демократии” как “спасительнице рода человеческого” – и что же выросло из всего этого? Каким он предстает перед нами, этот “мир демократии” наших дней? Мир, в котором только сидят и злоумышляют, и плетут интриги с утра до ночи – как бы уничтожить весь мир в одно мгновение! Есть известная сказка о “Голом короле”. Король стоял перед народом голый, будто только что родился, и все как один, боясь сказать ему правду, дружно кричали: “Какие красивые на нем одежды!” И только один маленький наивный мальчик, не умевший притворяться и хитрить, воскликнул громким голосом: “А король – голый! Король – голый!” Так и в нашу эпоху: стоит перед всеми еврейский мальчик, маленький и наивный, и кричит во весь голос на идолов нашего времени: “Нет в вас ничего настоящего, вы все – тщета и пустота!”, и не дает ни одному из тех идолов оставаться на месте своем».
«Я не теряю надежды ни на одного человека из народа Израиля»
В его сердце пылала любовь к каждому еврею, каким бы он ни был. Он с великим воодушевлением говорил: «Конечно же, я хотел бы видеть всех евреев духовно совершенными, евреями на сто процентов, – но я также хочу все сто процентов евреев, чтобы не был отвержен ни один из них. Ни одного я не готов уступить! Так же, как еврею никогда нельзя отчаиваться, точно так запрещено нам терять надежду на всякого еврея, каким бы он ни был…»
Рассказывает один из его почитателей: «Однажды я видел его в тесном кругу нерелигиозных евреев, ассимилированных, устремлявших на него со всех сторон взгляды любви и уважения. Я приблизился к нему и спросил, охваченный любопытством: “Какими словами уважаемый рав вел с ними беседу?” Наш учитель с улыбкой ответил: “Я сказал им: вы ведь хорошие евреи… Стал кусать себе губы и добавил: ну что это я говорю? Вы – евреи, которые дороже всего на свете! Но только вы носите маску, притворяетесь другими даже перед самими собой… Так сорвите же с себя эти маски – сорвите, любимые братья! Отбросьте чужие одежды!”»
И действительно, многие из них сбросили с течением времени маски с лиц своих, и стали вновь евреями, какими были в общине Израиля их деды.
Предвидение становится реальностью
Рассказывал сын рава Йосефа Шломо Каанемана, рав Авраам: «В последние месяцы жизни моего отца, когда он уже лежал больной в постели, к нему пришли люди из киббуца “Эйн Харод” с известием об открытии там синагоги, и пригласили его на церемонию ее открытия. Его состояние не позволяло ему принять приглашение, но само сообщение об открытии синагоги в этом киббуце зажгло в его глазах свет радости.
И когда кто-то из присутствующих напомнил о чудесном предсказании, сделанном равом с четверть века назад о будущей ешиве в “Эйн Хароде”, он отозвался на это с улыбкой: “Синагога – это, конечно не ешива – этого мы еще не удостоились – но все же, что-то уже сдвинулось…”»
Прошли десятилетия, и группа учителей из «Эйн Харода» приехала посетить ешиву Поневеж на холме, в районе Зихрон Меир (Бней Брак). Спросил их рав Авраам Каанеман: «Быть может, уже пришло время открыть ешиву в “Эйн Хароде?”» Они ответили: «Пока мы только приехали посмотреть, что такое ешива». Рав Авраам вновь спрашивает: «А поверили бы вы в прежние времена, что когда-нибудь приедете посетить ешиву?». «Нет», – ответили учителя. И рав Авраам закончил: «Так же, как вы не верили в это, а теперь приехали, – точно так увидите, как откроется ешива в вашем киббуце, как предсказывал в свое время мой отец, благословенной памяти».
Церемония окончания изучения трактата Талмуда в «Эйн Хароде» в 5767 (2007) году
Тот, кто прочтет этот заголовок, наверняка начнет протирать глаза – трудно поверить, что это реальность, а не сон… Да, рав Каанеман удостоился того, что воплотились в жизнь его слова, сказанные шестьдесят лет назад на Всеизраильской конференции организации «Агудат Исраэль» в Петах Тикве: «В “Эйн Хароде” еще будут изучать Тору!»
Преподавателем Торы там был рав Ифтах Цизлинг, внук одного из основателей киббуца, господина Аарона Цизлинга, который был в свое время одним из глав партии МАПАМ – «Объединенной рабочей партии», известной своими крайними антирелигиозными воззрениями, и который был первым министром сельского хозяйства Израиля.
Как-то я увидел, что рав Моше Поруш, один из руководителей движения «Агудат Исраэль», произносит «Кадиш Ятом» (молитву о возвышении души умершего, обычно произносимую сыном). Я удивился, и осторожно спросил, кто умер у них в семье, и рав Поруш ответил: «Я принял на себя обязанность произносить в течение года Кадиш для возвышения души покойного Аарона Цизлинга». Я спросил с удивлением: «Какое отношение имеете вы, рав Моше, к Аарону Цизлингу?» Ответ был таков: «Он не оставил никого, кто говорил бы по нему Кадиш, поскольку его сын идет по стопам его. Мне стало жаль его несчастную, страдающую душу, по которой некому сказать Кадиш. И поскольку мысль эта пришла мне в голову, я подумал, что теперь я обязан говорить этот Кадиш – подобно тому, как на человека падает обязанность заповеди мет мицва (хоронить умершего, которого больше некому хоронить); и говорят, что такому умершему как будто все – родные».
Ифтах Цизлинг родился и вырос в киббуце «Эйн Харод» и получил воспитание, основанное на идеологии марксизма. Оказавшись в армии, он убедился, что в мире есть много мнений, и есть противоречащие тем, которые он получил в киббуце. Он начал интересоваться ими, вникать и проверять, и таким образом попал на семинар организации «Арахим» (букв. «Ценности» – организация, занимающаяся разъяснением и популяризацией основных понятий иудаизма и принципов жизни по Торе).
К его удивлению, одно упоминание его фамилии вызывало среди религиозных людей почтение и трепет. Ему рассказали о славной, но, увы, прервавшейся династии. Дед его деда, гаон рав Бен Цион Цизлинг, был большим мудрецом, слова Торы его можно найти в сидуре Виленского гаона «Ишей Исраэль», а также в книгах мудрецов Торы того поколения. Его сын, гаон рав Менахем Цви Цизлинг, стал одним из основателей ешивы «Эйхаль а-Талмуд» в Тель-Авиве (в которой удостоился учиться автор этой книги сразу по прибытии в Землю Израиля), кроме того он также был раввином района Неве Цедек в Тель Авиве. Потомок его, рав Ифтах, вернулся к корням, и «Вернул сердце сыновей к отцам их» (Малахи, 3:24).
Рав Ифтах основал прекрасный еврейский дом. В разговоре со мной он рассказал, что сегодня он живет в Рехасим, до полудня учится в колеле, а во второй половине дня преподает в ешиве для подростков. Мне кажется, что рав Каанеман даже в лучших своих мечтах не помышлял о чем-то большем.
В рамках своей деятельности по распространению Торы, рав Ифтах решил вернуться в киббуц, в котором он родился, чтобы организовать там урок Торы. И он был очень тронут и взволнован, когда выяснилось, что первый урок, который он дал в «Эйн Хароде», пришелся на йорцайт – день памяти – его деда! После цикла уроков по недельным главам Торы там изучали трактат Пиркей Авот, а после того решили подняться еще выше, перейдя к Гемаре.
Рав Ифтах рассказал мне, что он уже пять лет ведет постоянные уроки в «Эйн Хароде» и, благодарение Богу, удостоился завершить трактат Брахот и начать трактат Мегила. Церемония окончания трактата происходила в столовой киббуца (не в каком-нибудь выделенном по милости руководства второстепенном помещении, а в самом главном, по традиции киббуцного движения, в своего рода «святилище», в котором проводятся важнейшие киббуцные мероприятия). Присутствовали участники урока с семьями, а также другие, и в их числе – Йоханан Киш, сын полковника английской армии. Йоханан вернулся к корням и еврейскому образу жизни вследствие потрясения, которое он испытал после знаменитой речи рава Э. М. Шаха на стадионе «Яд Элияу» (в 1990-ом году), в которой он в острой форме задал киббуцникам вопрос: «В чем состоит ваше еврейство?» (см. подробнее об этой речи в 1-ой части этой книги в разделе, посвященном р. Э. М. Шаху, гл. 11, подзаголовок «Руководитель Израиля»).
На церемонии завершения трактата выступал гаон рав Дов Яфо, духовный руководитель ешивы «Кнесет Хизкияу» в Рехасим. Он говорил о том, что все хотят вести себя как подобает, но ум человеческий слаб, понимание его ограниченное, и человек движим своими интересами… Законы, которые он создает, не могут отразить всю полноту реальности, в них обязательно будут искажения и противоречия; только «законы Господа – истина», и потому – «…все разом – справедливы» (Теилим, 19:10) в своей полноте и согласованности. Более того, Тора не только наводит порядок в системе отношений между человеком и ближним, но и улучшает его нравственные качества, делает его более утонченным, очищает и возвышает: «Тора Господа совершенна, оживляет душу» (там же, 19:8).
С большим волнением были зачитаны приветственные слова гаона рава Аарона Йеуды Лейба Штейнмана: «Я с радостью услышал, что в этом месте зазвучал голос Торы, и будем надеяться, что прибавятся еще ученики. И хотя начало этому месту было положено не в чистоте и святости, пусть расцветет оно как лилия, чей лист не увядает, и пусть цветет оно во всем своем великолепии!»
Видение, ставшее явью
Однажды рав Йосеф Шломо, проходя по улице раби Акивы в Бней Браке, обратил внимание на строящееся огромное роскошное здание «Бейт Гистадрут а-Овдим» (израильских профсоюзов). Он подошел к строителям и стал говорить им, чтобы они строили добротно и прочно, не экономили цемент и железо, так, чтобы здание было крепким и простояло долгие годы. Строители удивились: «Какое дело раву из Поневежа до зданий Гистадрута?» Рав Йосеф Шломо ответил им с улыбкой и со всей страстью веры: «Я верю, что в будущем это здание станет ешивой, обителью Торы. Потому я прошу вас трудиться старательно, чтобы оно было хорошо построено».
И это его предвидение также осуществилось, и здание Гистадрута стало обителью Торы. Недавно в нем был открыт бейт-мидраш – дом учения. Кроме того, в его стенах уже давно работает педагогический центр системы «а-Хинух а-Ацмаи» («Системы независимого образования» харедимной общины).
«Еще жив Йосеф!» (Берешит, 45:26)
Рав Йосеф Шломо Каанеман ушел в «мир, который весь – добро» в разгар своей великой созидательной деятельности. Он не удостоился осуществить все свои грандиозные планы, но – «Еще жив Йосеф!» – его великий дух ведет нас. Мы учимся у него тому, что можно удостоиться воздвигнуть целые миры, даже когда для этого нет никаких возможностей.
Помимо этого, мы учимся у него тому, что внутри у человека действуют силы желания и созидания, и он не должен терять присутствие духа из-за препятствий и подстерегающих его опасностей. Человек должен уповать на одного лишь Всевышнего, Который сделает успешным путь его, подобно сказанному в Торе о Йосефе (Берешит, 39:3): «И увидел господин его, что Господь с ним, и что всему, что он делает, Господь дает успех в руке его».
Когда Хазон Ишу сказали о раве из Поневежа, что тот «фантазер», он ответил с улыбкой: «Только так можно делать великие дела!».
У меня нет сомнения, что все «крепости Торы», с их зданиями, большими и просторными, воздвигнутые в Земле Израиля и во всем мире с самоотверженностью тех, кто строил их буквально «из ничего», построены были в значительной мере силой рава Йосефа Шломо, силой дерзости и размахом его творческого духа, без всякого расчета.
Мое сердце говорит мне, что также и движение возвращения к Торе и заповедям в немалой степени произошло из «великих фантазий» рава из Поневежа, питалось ими и его искренней верой, что в «Эйн Хароде», «Шаар а-Голане» и остальных «левых» киббуцах еще будут изучать Тору и накладывать тфилин, ведь так обещал нам Всевышний через Своего пророка: «Буду пасти Я овец Моих… Слово Г-спода! Пропавшую разыщу и отвергнутую возвращу; и раненую перевяжу, и больную укреплю…» (Йехезкель, 34:15-16). «И узнают, что Я – Г-сподь, Б-г их, с ними, а они – народ Мой, дом Израиля!» (там же, 34:30).
«Во все дни мои я трудился ради других»
Рассказывает наш учитель, гаон рав Элазар Менахем Шах: «В час, когда рав Йосеф Шломо лежал больной, он вдруг издал стон. Сын его, рав Авраам, спросил у него о причине, и тот ответил: “Во все дни мои я вращался меду людьми и трудился ради них. Сегодня, к моему сожалению, люди снуют вокруг меня и трудятся ради меня”».
«Осиротели мы – и нет отца»
При утешении скорбящих после кончины рава Йосефа Шломо Каанемана, адмор из Гур, автор книги «Бейт Исраэль», выразил чувства людей, верных Торе Израиля, следующими словами: «Он оставил не только лишь одного, единственного сына своего, ибо много единственных сыновей было у него… Много евреев осталось, осиротевших и скорбящих, после смерти его. Все мы, все мы сиротами стали – и нет отца».
Перевод – рав П. Перлов
