Биография
Рав Яаков Исраэль родился в селе Чан [так у автора; в других источниках – в Горностайполе (Горностаевке), и оттуда пошло его первоначальное прозвище «илуй ми-Горностайполе», сократившееся впоследствии до «Стайплер»] на Украине в 5659 (1899) году. Отец – рав Хаим-Перец. После болезни, перенесенной в детстве, остался с ослабленным слухом. Учился в ешивах Новардок в Гомеле и в Белостоке, и стал известен своими выдающимися способностями и прилежанием в учебе.
В возрасте двадцати лет был мобилизован в Красную Армию и проявлял там самоотверженность в соблюдении субботы. Подвергался также арестам коммунистическими властями за распространение Торы.
В 5685 (1925) году опубликовал свою книгу «Шаарей Твуна», получившую известность в мире ешив. Когда добрая слава о нем дошла до Хазон Иша, тот устроил ему в 5687 (1927) году сватовство со своей младшей сестрой. Хазон Иш свидетельствовал о нем как о большом знатоке Гемары и «Шульхан Аруха».
В 5694 (1934) году Рав Яаков Исраэль по приглашению гаона рава М. З. Щигля, основателя ешивы «Бейт Йосеф» в Бней Браке, поднялся в Землю Израиля, чтобы возглавить эту ешиву.
Кроме книги «Шаарей Твуна», рав Яаков Исраэль написал книги «Кеилот Яаков» (комментарии на большую часть трактатов Гемары), «Биркат Перец» (комментарии к Торе), книгу мусара «Хайей Олам», а также книгу «Шиурин шель Тора». Все они входят в «золотой фонд» книг мира ешив. После его смерти письма его были собраны в книге «Крайна де-Играта».
Рав Яаков Исраэль умер в Бней Браке 23-го Ава 5745 (1985) года и был похоронен рядом со своим шурином Хазон Ишем.
Вступление автора
Прежде всего я хотел бы заметить, что нет никакой возможности охватить взором образ такого гиганта духа, как наш учитель автор книги «Кеилот Яаков», да будет благословенна память святого праведника. И нет у меня такого намерения в моем повествовании; в своих воспоминаниях я хочу лишь поделиться впечатлениями, оставшимися в моей душе от общения с великими мудрецами Торы, и уроками, которые следует извлечь из их обычаев и принять как руководство к действию.
Одной из его ярких особенных черт было то, как он «уподоблял себя пустыне» [ничейному месту, куда входит всякий и в любое время], – ведь он предавал себя целиком и полностью в распоряжение Торы и тех, кто ее изучает.
«Из любого разговора с ним можно извлечь пользу»
Первая моя встреча с равом Яаковом Исраэлем произошла, когда я первый раз пришел к нашему учителю Хазон Ишу в 5700 (1940) году, сразу после моего переезда на жительство в Землю Израиля. Я удостоился тогда длинной беседы с Хазон Ишем на тему путей изучения Торы и мира ешив. Основное ее содержание приведено в 1-м томе этой книги, во 2-й главе раздела, посвященного Хазон Ишу [в русском переводе на стр. 46 – 51]. В конце той беседы Хазон Иш сказал мне: «Здесь находится муж моей сестры – Стайплер. Вам стоило бы поговорить с ним об учебе, ведь из любой беседы с ним можно извлечь в этом большую пользу».
С тех пор при всяком визите к Хазон Ишу для обсуждения очередных насущных общественных дел я старался воспользоваться возможностью поговорить с нашим учителем Стайплером на темы учебы. Излишне говорить, что действительно, как и сказал Хазон Иш, каждая такая беседа с нашим учителем очень способствовала пониманию обсуждаемой темы и обучала меня прямому и ясному мышлению в ней.
Слава о нем распространялась в довоенном мире Торы еще с его молодости. Уже тогда Хазон Иш сказал о нем, что он станет «Равом Акивой Эгером нашего поколения», – и не зря постарался удостоиться получить его в качестве жениха для своей младшей сестры.
Наш учитель Стайплер самолично исполнял то, о чем сказал раби Акива в трактате Псахим (112а) [об отношениях между учителем и учеником]: «Больше, чем теленок хочет сосать, корова хочет кормить». Стайплер много говорил об учебе с каждым приходившим к нему. У него было огромное желание наставлять всех, кто посвятил себя Торе, на глубокую учебу с прямым и ясным мышлением. По этой причине он вкладывал огромный труд в написание своих книг, обращая особое внимание на ясность и отточенность формулировок, чтобы каждый изучающий их мог извлечь из них пользу.
Он не воздерживался от разговоров на темы Торы с детьми, также и маленькими, и отвечал на их вопросы. Однажды к нему пришел мальчик с вопросом, и он велел ему прийти позже, так как прямо сейчас он не может ответить. Но сразу же передумал и сказал: «Я должен выразить поощрение мальчику, пришедшему ко мне с вопросом. Одно уже то, что он говорит со мной на темы учебы, поощрит и укрепит его. Также и то, что он сможет рассказывать своим друзьям и учителям, как он задавал вопрос Стайплеру, и тот ему отвечал, будет поощрять его в учебе».
Бесконечное терпение
Это было, когда я изучал запрещенные субботние работы, разбирался и вел по этой теме записи. Чтобы уяснить, правильно ли я понял изучаемое, я пришел к нашему учителю. И хотя я, сам того не замечая, затянул время и проговорил с ним более полутора часов, он отвечал мне и объяснял свою точку зрения с огромным терпением, как будто мы с ним начали только сейчас.
Я извинился перед равом Яаковом Исраэлем, сказав, что мне тяжело продолжать обсуждение устно: как известно, наш учитель плохо слышал, говорить с ним нужно было громким голосом. Ему, несомненно, тоже было тяжело слушать меня более полутора часов, – и я предложил, что далее я буду писать вместо того, чтобы говорить, а он – читать. Наш учитель согласился, и, хотя я писал очень длинно, он читал все это от начала до конца и вписывал там же свои замечания. Весь этот материал, с замечаниями и открытиями нашего учителя, был помещен в моей книге «Милуэй Шломо».
Меня чрезвычайно удивило, как много времени уделил мне наш учитель при нашем устном и письменном общении. Я решил, что причиной тому – его великая любовь к Торе и желание поощрить к учебе такого человека, как я, занятого не только Торой [ведь рав Ш. Лоренц был одним из ведущих общественных деятелей общины харедим]; но главным во всем этом была его общеизвестная беспредельная скромность.
«Милость от Всевышнего мне – то, что я не слышу…»
Наш учитель плохо слышал, а в последние его годы слух еще ухудшился, вплоть до того, что все общение с ним стало только письменным. Он говорил об этом так: «Слава Всевышнему – Он сделал мне такую милость, что я не слышу, так что меня не слишком отвлекают от Торы; ведь много ли можно написать на записке?»
Когда Стайплеру предложили пользоваться слуховым аппаратом, он сказал: «Зачем? На протяжении недели только лучше для меня, что я не слышу злоязычия, и к тому же меня не отвлекают от Торы. Единственная польза, что я мог бы лучше слышать чтение Торы в субботу, – но ведь я не считаю, что можно пользоваться этим аппаратом в субботу».
Самопожертвование ради учащихся ешивы
Он бесконечно ценил всех посвятивших себя изучению Торы и был предан им. Следующую историю рассказал мне рав Шауль Кацбург, который учился в ешиве «Бейт Йосеф» в Бней Браке в 5696–5697 (1936–1937) годах, когда наш учитель был там главой. Случилось раз, что материальное положение ешивы было чрезвычайно тяжелым, и в течение двух дней было нечего есть; не было даже сухого хлеба. Пришел один еврей, услыхавший об этом, и принес в ешиву хлеб. Понятно, что первым, кому принесли хлеб, был наш учитель, глава ешивы, – но он отказался. Он сказал, что тот, кто пожертвовал хлеб, наверняка намеревался поддержать учащихся ешивы, а глава ешивы получает право на него только ради них. Поэтому надо прежде всего разделить хлеб между учениками, и только если что-то останется, можно будет дать и ему.
Посвятивший себя изучению Торы – святая святых
Для нашего учителя человек, посвятивший себя изучению Торы, был превыше всего остального.
Вот что он пишет в своей статье, помещенной в начале книги «Амала шель Тора», о важности колелей [учебных заведений для женатых], открываемых в нашем поколении: «Объявляем этим, что главное, для чего человек сотворен и спускается в сей низменный мир, – это упорный труд над Торой, как сказали наши благословенной памяти мудрецы (Санедрин, 99б) по поводу стиха Писания (Иов, 5:7): “Человек для труда рожден”; они сказали, что тот, кто не верит в это и говорит: “Что пользы нам от мудрецов?”, относится к отрицающим основы Торы и ложно трактующим слова ее, не дай Б-г.
И сказали наши мудрецы (Брахот, 8а): “Со дня, когда был разрушен Храм, нет у Всевышнего в Его мире ничего, кроме четырех амот закона [в Доме учения]”, – это означает: главное проявление Его Присутствия в народе Израиля – лишь в том месте, где изучают Тору…
И объясняется в трактате Мегила (16б), что изучение Торы – дело большее, чем спасение жизни, и чем почитание отца и матери, и чем строительство Храма; и изучение Торы – дело большее, чем принесение жертв. И невозможно победить дурное побуждение, которое усиливается и обновляется каждый день, чем-то иным, кроме изучения Торы, как сказали наши мудрецы (Бава Батра, 16б): “Сотворил Я дурное побуждение, и сотворил к нему противоядие – Тору”, и также сказали (Кидушин, 30б): “Если вы занимаетесь Торой, то вы не преданы в руку его”.
Вся еврейская жизнь с древнейших времен основывается на влиянии и руководстве великих людей Торы из поколения в поколение. Они распространяли и насаждали Тору в своей пастве и множили свои усилия в том, чтобы не забывалась Тора в Израиле. И по великой милости Всевышнего никогда не прекращалась деятельность ешив и сообществ евреев, изучающих Тору, и трудящихся над ней, и размышляющих над ней под руководством могучих мужей Торы, – и так во всех поколениях».
Наш учитель говорил: «Иногда мы видим, что из самого простого дома выходит мудрец Торы и праведник, – и только потому, что его бабушка изливала свое сердце в молитве и проливала слезы, чтобы удостоиться сыновей – мудрецов Торы; и если это не помогало в отношении сыновей, – помогало в отношении внуков. Ни одна молитва не оказывается напрасной!»
Однажды к Стайплеру обратились основатели организации «Морешет Авот», созданной после Шестидневной войны с целью приближения к еврейской традиции людей, сердца которых пробудились вследствие событий той войны и ее чудес. Вопрос был в том, следует ли привлекать к этой деятельности учащихся колелей. Рав ответил: «Как вам могло прийти в голову выводить их из Дома учения? Ведь только в заслугу их учебы произошли все те чудеса!»
Устанавливать мир между мужем и женой
Ради установления мира в семье наш учитель готов бывал пожертвовать своими особыми обычаями, за исполнением которых он обычно тщательно следил. Он говорил: «Если сказали наши мудрецы (Сукка, 53б), что “ради установления мира между мужем и женой нужно, как сказано в Торе, чтобы имя Мое, написанное в святости, было стерто посредством воды” [при проверке подозрения мужа в неверности жены, см. Бемидбар, 5:12 и далее], то я – тем более обязан ради мира в семье уступать в исполнении моих обычаев».
Известно, что наш учитель строго следил за тем, чтобы женщины не входили в его комнату. Но когда шла речь о мире в семье, он уступал в этом и соглашался, чтобы жена [посетителя] тоже вошла.
Подобным же образом случилось однажды, что к нему пришел большой мудрец Торы с дочерью. Услышав, что дочь осталась снаружи, он велел ввести ее – из уважения к отцу (подтверждено равом Хаимом Каневским).
Перевод – рав Пинхас Перлов
