В афтаре утренней молитвы 9-го Ава читается отрывок из книги пророка Ирмияу (8:13-10:23).
«… Если бы голова моя [истекла] водою и глаза мои [стали] источником слез! Днем и ночью оплакивал бы я убитых дочери народа моего» (Ирмияу, 8:23).
Рассказывается в мидраше «Эйха Раба» (1:24), что по соседству с рабаном Гамлиэлем жила одна женщина, у которой умер молодой сын. Эта женщина горько плакала ночи напролет. Когда рабан Гамлиэль слышал ее рыдания, он вспоминал о разрушенном Храме и тоже начинал плакать. Каждую ночь он оплакивал Храм, пока не выпали все ресницы из его век. Когда узнали об этом его ученики, они устроили так, чтобы рабан Гамлиэль не жил по соседству с той несчастной женщиной.
Возникает вопрос: какая связь есть между личной трагедией той женщины и разрушением Храма? И почему оплакивание умершего сына вызывало у рабана Гамлиэля ассоциацию с утраченным Храмом? Разве нуждался великий мудрец в каком-то внешнем воздействии, которое пробуждало в его душе скорбь и горечь по утраченному Храму? Ведь речь идет о самой страшной трагедии, произошедшей с нашим народом! Разве не мог один из величайших еврейских мудрецов заставить себя плакать из-за разрушения Храма без того, чтобы слышать плач той женщины?
Однако остаются и иные вопросы. Разве не должен был рабан Гамлиэль прежде всего разделить боль страждущей женщины? Как мог он не обращать внимания на личную трагедию соседки, и предаваться скорби о разрушенном Храме?
Очевидно, что рабан Гамлиэль не мог не обращать внимания на чужое горе. Но каждый раз, когда он пытался утешить ту женщину, в сердце его пробуждалась боль о всеобщей утрате нашего народа. И более того, рабан Гамлиэль знал, что именно отсутствие у нас Храма является причиной всех личных трагедий у всего народа Израиля. Не случись разрушения Храма, евреи жили бы спокойно на своей земле. У нашего народа были бы радость и благополучие. Слава Всевышнего наполняла бы нашу жизнь, и не было бы места для зла и лжи.
В голосе и слезах той женщины рабан Гамлиэль видел рыдания и слезы сотен тысяч душ евреев, погибших во время разрушения Храма, события, которое стало началом страшного изгнания и множества бед и несчастий.
С помощью личной трагедии человек способен развить чувство ощущения глобального несчастья всего народа в целом. Иногда окружающие события способны пробудить в человеке особые ощущения и переживания. Даже небольшая неприятность может привести к осознанию огромного несчастья, случившегося не с одним человеком, а со всем народом в целом. Большинство людей не способны адекватно сопереживать трагедии общества в целом. Достичь такого состояния возможно только тогда, когда у самого человека есть личный источник душевной боли.
Великие мудрецы Торы понимали человеческую природу и ход мыслей. Они понимали, что каждый человек нуждается в поэтапном понимании любого события и явления, случившегося с нашим народом. Для этого необходим систематический и методический переход от ступеньки к ступеньке, от уровня к уровню, от личного впечатления – к пробуждению души. Так, например, говорит раби Меир в трактате Хулин (89а): «Чем отличается голубая краска тхелет от всех других цветов, что Тора избрала ее для окраски нитей цицита? Потому что цвет тхелет похож на цвет моря, а цвет моря похож на цвет небосвода, цвет небосвода подобен оттенку камня сапир, а камень сапирсвоими оттенками подобен небесному трону Всевышнего».
Зачем нужно было создавать такую сложную цепь ассоциаций, чтобы подвести еврея к ощущению близости с Творцом? Потому что мудрецы знают нашу природу, и не требуют от нас мгновенно устремиться к небесному трону Всевышнего.
Также и пророк Ирмияу скорбит не только о разрушенном Храме. Он скорбит еще и о недостатке душевных сил, чтобы превратить свои глаза в источники слез. «… Если бы голова моя [истекла] водою и глаза мои [стали] источником слез! Днем и ночью оплакивал бы я убитых дочери народа моего». Пророк говорит о том, как пробудить в себе осознание огромной трагедии и тяжести утраты Храма, чтобы оплакивать тысячи убитых детей Сиона.
Пророк Ирмияу советует не обходить стороною частные беды, даже не очень близких людей, как сказано: «Дочь народа моего! Опояшь себя вретищем и вываляйся в пепле, скорби, как о единственном сыне, горестно причитай…» (Ирмияу ,6:26). Когда человек сконцентрирует все свои чувства, какие только способен пробудить в своем сердце, на чьей-то личной беде, он сможет представить себе картины уничтожения Храма и целого поколения, приблизиться к ощущению величины трагедии, охватившей весь наш народ.
