Мы находимся сегодня накануне Рош а-Шана. Это очень непонятный и удивительный день. У него есть две стороны, которые, казалось бы, совершенно несовместимы друг с другом.
С одной стороны, все знают, что Рош а-Шана – это Йом Тов (праздник). Но в этот праздник не очень уместно поздравление «хаг самеах». Попросту говоря, заповедь «и радуйся в праздники свои» не актуальна для Рош а-Шана. Но при всем этом Рош а-Шана имеет статус Йом Тов. В этот день мы должны надевать праздничную одежду и делать праздничную трапезу. По мнению Виленского Гаона, в Рош а-Шана нельзя поститься. Более того, в этот день в еврейских семьях царит праздничная обстановка.
С другой стороны, об этом дне сказаны страшнейшие вещи. В «Махзор Раба» приводятся отрывки из книги «Зоар», в которых говорится, что Рош а-Шана – это день, когда наш злейший враг, Сатан, получает полномочия обвинителя. Это время, когда ему предоставляется возможность для выступления. Первый день Рош а-Шана в книге «Зоар» называется днем тяжелого суда, а второй день – днем мягкого суда.
30 лет назад я вообще не понимал, как в этот день суда можно радоваться. Помню, когда в тот период мы на Рош а-Шана пригласили гостей, которые только начали приближаться к Торе, для меня было нелегким делом разговаривать с ними спокойно: ведь это же день суда! И в ешивах в этот день преобладает обстановка страха, ощущается трепет перед судом. Один из моих учителей, глава ешивы в Офакиме, рав Горовиц, выступая в ешиве перед Мааривом в Рош а-Шана, говорил: сейчас будет решаться судьба будущего года, вопросы жизни и здоровья каждого человека! Как известно, мы в Рош а-Шана не говорим Алель. Почему – ведь это же Йом Тов? Мы не говорим Алель и в Йом Кипур. Об этом равом Горовицем сказаны очень четкие слова: книги жизни и смерти открыты – как же можно говорить Алель?
И это – те два аспекта, которые никак не совмещаются друг с другом! Мишна, однако, называет Рош а-Шана Йом Тов (праздник). Более того, в трактате Рош а-Шана есть две мишны, идущие одна за другой. В первой из них описываются четыре новых года, начиная с Рош а-Шана, и приводятся всякие вещи, связанные с отсчетом года. Ни о каком суде там не упоминается! А в следующей мишне сказано о других четырех датах следующее: «Четыре периода, когда судится мир». Песах – это день суда для злаков, Ацерет (Шавуот) – день суда для плодов (деревьев). И принято считать, что Шавуот – это также день суда в отношении наших успехов в Торе. В Рош а-Шана все обитатели земли проходят перед Всевышним. А Суккот – это день суда по поводу воды. Мы не очень ощущаем, что Песах и Шавуот – это дни суда, но в Суккот у нас есть день Ошана Раба с замечательными молитвами, которые помогают нам ощутить атмосферу суда. Однако во всех этих праздниках в той или иной степени присутствует сочетание веселья и тревоги. Не все так просто и с 9 Ава: в этот день мы не говорим Таханун, что является одним из признаков праздника.
Наши законоучители приводят из мидрашей слова о том, что мы входим в Рош а-Шана, искупавшись и надев праздничные одежды, а не одевшись в траур, как это принято в день суда у народов мира. Причиной называется наша уверенность в том, что Всевышний сделает нам чудо. То есть пройти суд Рош а-Шана – это чудо. Возникает вопрос: если есть уверенность, что нам сделают чудо, тогда почему же у нас есть страх перед судом? В этом необходимо разобраться. Попытаемся это объяснить. Недавно мы читали в Торе одну из самых страшных недельных глав – Ки Таво. Эта глава проклятий заканчивается очень странно – заветом. Речь идет о завете, который Всевышний заключил с нами в Моаве. Помню очень хорошо удивленный возглас рава Шимшона Пинкуса: «И это проклятие – завет?!»
В святом языке есть слово дин (суд). Это понятие включает в себя несколько аспектов: дин – это и судопроизводство, и наказание. Я слышал от рава Моше Шапиро очень лаконичное и емкое замечание о том, что источник слова «дин» в святом языке – это слово «дай». Оно имеет значения «хватит», «достаточно», как в смысле ограниченности потребностей (мне больше не нужно), так и в смысле ограниченности заслуг (я больше не заслужил).
И тут мы коснемся самой принципиальной темы, связанной с Рош а-Шана. Всевышний задумал сотворить мир в соответствии с Мерой Суда. Почему? Когда-то я ошибочно думал, что Мера Суда – это универсальный принцип устройства Творения. Но это не так. Каббалисты говорят, что к более высоким мирам Мера Суда никогда не приближается. Чем выше миры, тем меньше к ним относится Мера Суда, а в самых высоких мирах, наиболее близких к Всевышнему, вообще нет места для нее. А чем ниже мир, тем ее там больше. Возникает вопрос: зачем вообще нужно было использовать Меру Суда в построении мира? И более того, о самом Рош а-Шана у нас говорится: «Мир благодеянием построится» (олам хесед ибанэ). В то же время он называется йом а-дин (день суда). Это странное сочетание. Корень всего этого, по словам наших мудрецов, в том, что смысл суда – осуществление замысла Творца дать нам максимальное добро. Максимальное не в нашем понимании (аннулирование долга в банке или приобретение большей квартиры), а в понимании Всевышнего. На святом языке такое добро называется шлемут а-тов (целостность, совершенство добра). И пишет Рамхаль в «Даат Твунот», что для того, чтобы удостоиться шлемут а-тов, необходимо, чтобы человек получал его не как «хлеб стыда», а в заслугу исполненных заповедей и добрых дел. Короче говоря, для того, чтобы получаемое нами добро было цельным и истинным, оно должно прийти к нам аль пи дин (по закону) – то есть по суду, а не просто так. И это сочетание с одной стороны Йом Това, а с другой стороны – суда означает, что суд идет не сам по себе. Он существует в сочетании с замыслом Творца дать нам максимальное добро. И цельность этого добра в том, что оно приходит к нам не как дар, не как подачка, а как то, что заслужено нами.
Первый день Рош а-Шана – это день, который соответствует сотворению человека (шестой день творения). То есть мир был создан для того, чтобы Всевышний одарил нас, людей, величайшим добром. Чтобы это добро было совершенно, его нужно было ограничить Мерой Суда и обусловить тем, что мы выдержим суд. Это ограничение проявляется во многих испытаниях и соблазнах для того, чтобы в том сумасшедшем мире, в котором мы живем, мы смогли отвернуться от зла и выбрать добро, побороть зло вне нас (и внутри нас), и этим выбором добра удостоились получить добро от Всевышнего по суду, а не в качестве подарка. И в этом – все наше будущее.
Мы упомянули недельную главу Ки Таво. Я уже говорил, что в этой главе приводится очень странный завет между Всевышним и нашим народом – в форме проклятия. Объяснение этому очень простое. При всей отдаленности нашего народа от Всевышнего в период изгнания, которую невозможно игнорировать, сам Он ни в коем случае не отторгает нас, а наоборот, ждет нашего возвращения, несмотря на все наши грехи.
Есть известная притча. У отца были два сына. Один – способный к учебе, толковый и добрый, а другой – не очень. Достойный и хороший сын ощущает постоянную придирчивость к себе, а к брату – нет. Папа доволен, что бы тот ни сделал. Это потому, что нечего с него взять, и его бесполезно воспитывать. А вот с другого, хорошего сына спрос совершенно другой. Отец его наказывает и предъявляет высокие требования. Почему это так – понятно каждому. Второго сына бесполезно воспитывать, а к первому предъявляются повышенные требования, чтобы он вырос достойным человеком. Корень этих повышенных требований и наказаний – великая любовь к нему отца и матери. К сожалению, мы не совершенны, и иногда наказываем наших детей, руководствуясь другими, не самыми лучшими побуждениями, скажем так. Но строгость Всевышнего к нам основана исключительно на желании привести нас к совершенству! Иногда, чтобы излечиться, бывает необходимо пройти болезненное лечение и даже, не дай Б-г, операцию, хотя это очень больно. Короче говоря, именно ребенка, в отношении которого не потеряна надежда, воспитывают, наказывают и приводят в чувство. В этом суть завета в форме проклятия, приведенного в недельной главе Ки Таво. Этот завет свидетельствует о том, что Всевышний не «сбрасывает нас с корабля» и не оставляет наш народ. Именно страдания нашего народа, наряду с его вечностью и величием, свидетельствуют о том, что целью их является наше исправление, очищение и возвращение к Всевышнему.
В конце трактата Йома есть известная мишна, которая приводится от имени раби Акивы. Мы все знаем ее как песню «Амар раби Акива». Сказал раби Акива: «Замечателен удел Израиля. Перед кем вы очищаетесь, и кто очищает вас? Отец наш на Небесах, миква Израиля – Всевышний. Как миква очищает нечистых, так и Всевышний очищает нас». Есть притча, которую я слышал от своего учителя, рава Хаима Камила. Представьте себе ребенка, который весь измазался в грязи, и которого нужно привести в порядок, отмыть. Это очень тяжелая и неприятная для самого ребенка работа. Но мы знаем, что ребенка отмыть от грязи необходимо. Мы знаем, что даже величайшие грешники могут, понеся наказание, искупить свой грех и не лишиться Грядущего Мира.
Мы уже говорили о том, что в недельной главе Ки Таво страшнейшие проклятия нашему народу соседствуют с величайшими обещаниями, данными Всевышним. Об этом же говорит книга «Зоар». Представим себе, что с одной стороны, у нас есть очень любимый нами и любящий нас отец. С другой стороны, мы знаем, что очень сильно согрешили, и нам от папы не поздоровится. С одной стороны, мы знаем, что все делается ради нас и все к лучшему, а с другой стороны, нам очень страшно, потому что именно из любви к нам папа будет беспощаден к нашим недостаткам.
И это – два аспекта праздника Рош а-Шана. С одной стороны, это день, когда Всевышний одаривает нас Своим благодеянием и дает возможность миру существовать дальше. С другой стороны, в этот день с нас взыскивают за наши грехи, и это страшно. Но при всем этом, это – Йом Тов.
Мы должны прийти к Рош а-Шана, с одной стороны, с мерой страха. И чем больше этого страха у нас будет, тем лучше. С другой стороны, мы должны прийти к этому дню, зная, что все, что Всевышний постановит для нас в Рош а-Шана – это только ради нашего блага. Именно так, я думаю, можно и нужно объяснить это странное сочетание дня суда и праздника. И очень важно нам не соблазниться в преддверии этого дня мыслью: «Ничего страшного, Всевышний нас любит, все обойдется». Может не обойтись. Страдания, которые могут нас постигнуть в силу наших грехов, чрезвычайно велики. Пока человек придет к добру, могут пройти не один и не два года. Десятки и сотни лет искупающих страданий, когда нам придется заново прожить свою жизнь, принимая наказание за грехи.
С одной стороны, нам нужно знать, что все к лучшему. Но с другой стороны, это лучшее сейчас может проявиться в самом тяжелом виде. И это требует от нас, с одной стороны, верить в то, что Всевышний действительно хочет нам помочь, а с другой стороны, помнить, что в Рош а-Шана действительно проявляется Мера Суда. И нужно хорошо подумать, как нам пройти этот суд.
Подготовил рав Ц. Маламуд
