В кругу великих — Часть 3 — Рав Шах — 6 глава

Дата: | Автор материала: Рав Шломо Лоренц

1788

РАВ ШАХ

Глава шестая

ДЕРЕХ ЭРЕЦ ПРЕДШЕСТВУЕТ ТОРЕ[1]

Такое качество, как дерех эрец (буквально – «путь земли»), которое называется на языке идиш менчлихкайт, то есть «человечность», глубоко запечатленное в характере нашего учителя, вызывало удивление.

Вот что пишет Раши на стих «И сказал Б-г: сделаем человека в образе Нашем» (Берешит, 1:21)[2]: «Хотя никто не помогал (Творцу) в сотворении (человека, и употребление этого глагола во множественном числе) дает повод людям, отрицающим основы веры (утверждать, что кто-то помогал Творцу в сотворении человека), – Писание не отказывается от того, чтобы учить (нас здесь) дерех эрец и скромности: тому, что большой должен советоваться с малым и спрашивать его согласия».

Наш учитель спрашивает: разве не идет здесь речь об (опасности) нанести ущерб основам веры, об опасении, что люди, отрицающие эти основы, найдут в Торе подтверждение своим неверным взглядам, и ущерб для основ веры многократно превысит пользу от обучения дерех эрец и скромности?

Он сам отвечает на свой вопрос так: там, где есть дерех эрец и скромность, не нужно опасаться ущерба для веры. У человека со здравым смыслом, не подверженного влиянию дурных качеств и телесных вожделений, также и вера крепка. Если мы усвоим из приведенного выше стиха урок дерех эрец, то уже не нужно будет опасаться того, что сказанное в нем приведет нас к отрицанию основ веры.

Наш учитель часто повторял от имени своего дяди р. И. З. Мельцера, что, хотя сегодня по букве закона ни у кого из нас нет статуса «мудреца Торы»[3], – тем не менее, окружающие смотрят на нас как на «мудрецов Торы», и мы обязаны вести себя так, как подобает мудрецам Торы, и тем прославлять имя Г-спода, чтобы люди говорили: «Счастлив отец его, который обучал его Торе; счастлив учитель его, который учил его Торе; горе людям, не изучавшим Тору! Такой-то учил Тору – и вот, посмотрите, сколь благи его пути и сколь совершенны его дела!» (Йома, 86а).

Наш учитель очень любил рассказы о великих мудрецах Торы; он много раз пересказывал мне чудесные истории об их величии. В одной из таких бесед он сказал мне, что тот, кто велик в Торе, не может не иметь хороших душевных качеств. Я же утверждал, что не понимаю этого. Я понимаю, что у человека, великого в Торе, должна быть хорошая голова, глубокий ум, понимание, усидчивость, хорошая память; он также должен быть мудр, – все это необходимо, чтобы быть великим в Торе. Но что касается хороших качеств, – конечно же, это нечто прекрасное и полезное, но каким образом они связаны с величием в Торе?

Наш учитель ответил: «Я очень слаб, и моя память не служит мне больше. Но если я что-то говорю – можешь положиться на меня, на то, что есть у меня источник. Но если у тебя другое мнение – припомни мне хотя бы одного из больших мудрецов Торы, у которого не было бы хороших душевных качеств…» Я подумал несколько минут, и он прервал меня: «Жаль (твоего времени) на эти размышления: не найдешь! Это невозможно! Тот, у кого нет добрых качеств, никогда не станет великим в Торе!»

Впоследствии я нашел подобную мысль в комментарии рабейну Йоны на следующую мишну: «Если нет дерех эрец, то нет Торы» (Пиркей авот, 3:14); он пишет: «(Человек) должен сначала исправить в себе свои качества, и благодаря этому обретет в нем свою обитель Тора, которая никогда не обитает в том, у кого нет добрых качеств».

Приходить ранее назначенного времени

Наш учитель очень остерегался в том, чтобы не причинять неудобств в обществе. Когда ему предлагалась честь быть сандаком или распорядителем кидушин (посвящения невесты), он беспокоился о том, чтобы его не ждали ни одной минуты, и старался прибыть в назначенное время раньше всех. И тем более он был педантичен в том, чтобы своевременно начинать свои уроки и беседы в ешиве.

Как я уже писал, наш учитель постоянно участвовал в заседаниях руководства «независимой системы образования» и в заседаниях Совета ешив. Он строго придерживался того, чтобы приходить на эти заседания на четверть часа раньше времени, указанного в приглашении, несмотря на то, что эти заседания всегда начинались гораздо позже назначенного, и ему приходилось долго ждать вдобавок к той упомянутой четверти часа.

Я упрашивал нашего учителя, чтобы он не приходил так рано, но он стоял на своем: правила дерех эрец обязывают его приходить раньше назначенного времени. Он объяснил мне, что научился этому у Святого благословенного, который при даровании Торы явился (к горе Синай) раньше, чем народ Израиля.

В конце концов, кто-то предложил следующее решение проблемы: приглашать нашего учителя на более позднее время – на час позднее, чем указывалось в приглашении, так, что если заседание назначено на 4ч. 30 м., то его приглашали на 5 ч. 30 м. Он прибывал на заседание в 5 ч. 15 м., согласно своему обычаю приходить на четверть часа раньше назначенного, и ему приходилось ждать самое большее четверть часа, как он и хотел.

Падению врага своего не радуйся

На выборах в Кнессет, которые состоялись в 5741 (1981) г., Совет выдающихся мудрецов Торы принял решение о том, что «Агудат Исраэль» выставит свой список кандидатов отдельно от списка движения «Поалей Агудат Исраэль». Как известно, Хазон Иш и рав из Бриска, а вслед за ними – наш учитель и (автор книги) Кеилот Яаков (р. Я. И. Каневски) вели острую борьбу против этого движения, которое отказалось подчиняться Совету выдающихся мудрецов Торы, возглавляемому великим мудрецом Торы р. И. З. Мельцером, и присоединилось к правительству Бен Гуриона; этим оно оказало поддержку закону о «национальной службе», тогда как Совет выдающихся мудрецов Торы наложил на эту службу строжайший запрет.

Между двумя упомянутыми списками разгорелась упорная борьба. Наш учитель – вместе с автором Кеилат Яаков – вложил все свои силы и энергию в то, чтобы обеспечить успех списка «Агудат Исраэль»; он даже прямо указывал, что цель состоит в провале списка «Поалей Агудат Исраэль». В результате этот список не набрал минимального требуемого числа голосов, и указанная партия исчезла с политической карты страны.

Среди бней Тора воцарилась великая радость, поскольку поставленная цель была достигнута и осуществилось сказанное: «Желание боящихся Его Он исполнит» (Теилим, 145:19). Но когда пришли, чтобы сообщить эту новость нашему учителю, его реакция была такой: «Нельзя радоваться падению других. Есть евреи, которые испытывают сейчас боль и разочарование, и нам нельзя реагировать выражением радости, нанося этим ущерб нашим душевным качествам».

Смотрите же, до чего доходит дело! Рав Шах хотел этого и просил содействовать ликвидации движения, которое отказалось подчиняться (мнению мудрецов Торы); он вложил в эту войну все свои силы. Но радоваться в то время, когда кто-то другой страдает, – это разрушает душевные качества!

Вот что сказал наш учитель от имени рава из Поневежа: «Наши мудрецы сказали в трактате Брахот (28б), что Шмуэль а-катан[4] составил «благословение вероотступников» (введенное в молитву Шмона эсре)[5]. Почему же был избран именно Шмуэль а-катан, а не кто-нибудь другой из мудрецов Мишны?

Ответ на это таков. В трактате Пиркей авот (4:19) мы учили: «Шмуэль а-катан говорил: падению врага твоего не радуйся и от неудачи его пусть не веселится сердце твое; вдруг увидит Г-сподь – и будет это плохо в Его глазах, и отведет Он гнев Свой от него (врага твоего)»[6]. Тот самый Шмуэль а-катан, который часто повторял эти стихи Писания, наверняка не был тем, кто только говорит красиво; он исполнял сказанное им в полной мере. Так кому же подобает воевать с вероотступниками? – Только такому человеку, у которого все его намерения – во имя Небес, и нет в нем ни в коей мере любви к победе над другими во имя самой победы! И потому Шмуэль а-катан был тем, кому подобало составить «благословение» в адрес вероотступников».

Наш учитель вел множество сражений против вредителей и разрушителей, внутренних и внешних. Среди людей поверхностных и недальновидных о нем даже говорили как о человеке задиристом, любящем воевать. Однако тот, кто был знаком с ним, знает, что подобный взгляд на него – поверхностный и неверный. Он всегда говорил: «Уступать, уступать и только уступать». И еще у него постоянно были на устах следующие слова: «Лучше быть побежденным, чем победителем».

Даже о Катастрофе он говорил так: «Счастлив наш удел – быть убиваемыми, но не убийцами!.. Как плохо быть убийцей, победителем; лучше быть побежденным. Быть среди убитых – это вопрос твоей судьбы, определяемой с Небес, но убийство – это полное духовное самоуничтожение».

Чтобы жить по дерех эрец, приходится потеть…

Всякий раз, когда я входил в его дом, рав Шах сразу же вставал и надевал свой фрак, даже в самые жаркие летние дни (в то время в его доме еще не было кондиционера). Я упрашивал его, чтобы он не утруждал себя этим; я говорил: «Я в полном смысле слова – свой человек в Вашем доме, прихожу и ухожу по два-три раза в день! Почему же глава ешивы ведет себя так, будто пришел какой-то особый гость, не из числа близких?»

Но мне так и не удалость переубедить его, и он оставался при своем: «Дерех эрец обязывает к тому, что когда входит гость, я должен быть одет подобающе». Мне очень тяжело было видеть, как он покрывается потом, и я чувствовал себя очень неудобно, пока меня не осенило. Я спросил его: «Я хочу снять свой пиджак. Останетесь ли Вы даже тогда во фраке?» Он ответил: «Если ты снимешь пиджак, я не буду обязан выглядеть иначе, чем ты…» С тех пор я снимал пиджак сразу же, как входил, и наш учитель не надевал фрак.

Рабанит сидела рядом за столом…

Мы уже упоминали о том противодействии, которое оказывал рав Шах ешивам, хотя бы в чем-то отклонявшимся от путей, принятых во все времена; среди них была одна под названием «Маарава». После того, как он опубликовал свое мнение об этой ешиве, глава ее приехал к нему и стал говорить, что он не понимает, почему рав Шах столь резко выступает против него, и добавил, что его личный рав из Америки согласился с тем, что он делает, поскольку так принято в Америке, и общество выходцев из Соединенных Штатов нуждается в учреждении подобного типа. «Ведь я получил согласие, – говорил глава ешивы «Маарава», – так почему же глава ешивы (рав Шах) так резко выступает против?»

Рав из Америки, на которого полагался глава ешивы «Маарава», в те дни находился в Израиле. Наш учитель решил поехать к нему, чтобы выразить ему порицание и вразумить его, сказать, что недопустимо давать согласие на то, чтобы в земле Израиля существовала ешива, в которой изучаются нерелигиозные предметы. Он пришел в дом того главы ешивы и сел поговорить с ним, но очень скоро ушел и вообще не говорил с ним по поводу ешивы «Маарава», даже не выяснил, действительно ли тот поддерживает ее путь. На обратном пути сопровождавший нашего учителя рав Йехезкель Азхайк спросил у него: «Глава ешивы отправился с этой целью в дальнюю дорогу; почему же он даже не затронул эту тему?»

Тот ответил: «Рабанит (жена того рава) сидела за нашим столом, и мне нельзя было задевать чем-либо рава в присутствии его жены!»

Отказаться от должности

Один из учеников нашего учителя советовался с ним по поводу должности преподавателя ешивы, которая была ему предложена. К его большому удивлению, наш учитель посоветовал ему не принимать предложение. Когда он захотел узнать, по какой причине та должность не подходит ему, наш учитель объяснил ему это так:

«До сих пор на том месте работал другой преподаватель, и он был уволен неподобающим образом. Конечно, он знает, что рано или поздно ему найдется замена, но можно полагать, что когда он услышит, что нашелся преподаватель, занявший его место, он будет расстроен. Не стоит принимать должность, если это огорчит кого-то другого, даже если на тебе нет за это никакой ответственности!»

Вплоть до самопожертвования!

В одной из своих бесед наш учитель сказал:

«Я слышал от раби Исера Залмана Мельцера, что, поскольку наши мудрецы толковали стих: «И люби Г-спода, Б-га твоего» (Дварим, 6:5) таким образом: «(Живи так), чтобы имя Б-га сделалось любимым (у людей) благодаря тебе, (а для этого) учи письменную и устную Тору и веди свои дела мирно и достойно», то, следовательно, также и на это повеление[7] распространяется суровое требование, выраженное в последних словах стиха: «всем сердцем твоим, всей душой твоей и всем существом [достоянием] твоим». Это требование означает (если необходимо) даже самопожертвование!

В наше время положение с такими вещами, как оскорбление и причинение позора ближнему, чрезвычайно неблагополучное. Нет сомнения, что в таких обстоятельствах можно дойти до настоящего кровопролития! Сердце болит: до чего же мы дошли? В какой моральной пропасти мы находимся?! Позорим, порочим друг друга и совершенно не обращаем внимания на то, что это – грех!»

Вся жизнь проходит в обидах

Однажды наш учитель сказал: «Есть люди, проводящие всю жизнь в обидах. С того момента, когда они открывают глаза утром, и до того, как они сомкнут их ночью, они ходят, полные претензий и обид на весь мир».

Хафец Хаим писал: «Общее правило: человек должен понять необходимость приучать себя проявлять такие душевные качества, чтобы быть (благодаря им) среди лучших, а не среди худших» (Шмират а-лашон, Шаар а-твуна, гл. 17). Это означает: Святой благословенный хочет, чтобы человек был хорошим, то есть таким, с которым хорошо другим людям; Он хочет, чтобы человек вел себя так, как ведет себя хороший человек.

Основную суть своих слов наш учитель выразил одним предложением: «Не ходить с обидами целый день».

Добрый глаз

Рав Исраэль Гелис рассказал мне следующее: «В первые годы после основания газеты «Ятед нееман» я возглавлял ее руководство. Через три года я оставил газету по моим личным причинам. Наш учитель очень сожалел об этом, и я боялся, не обижен ли у он на меня. Когда наш учитель находился в больнице «Шаарей цедек» на обследовании, я набрался смелости и пришел навестить его, с немалым страхом в душе… Наш учитель принял меня приветливо и спросил, как я устроен с пропитанием. Он не удовлетворился простым ответом, что все хорошо, и продолжил расспрашивать: сколько я получал в газете «Ятед нееман» и зарабатываю ли сейчас столько же. Только после того, как я ответил ему, что это так, он успокоился и дал мне свое благословение».

Визит к больному по правилам дерех эрец

Когда в 5750 (1990) г. наш учитель услышал, что у меня случился сердечный приступ, он хотел навестить меня в больнице, но в соответствии с правилами дерех эрец он позвонил моей жене, мир ей, чтобы сообщить о своем визите. Но она ответила: «Пусть глава ешивы поступит так, как считает необходимым, – но я опасаюсь, что (больной) будет слишком растроган визитом, и, может быть, сейчас это излишне».

Наш учитель колебался; он позвонил моему сыну, раби Ицхаку и рассказал ему об опасениях моей жены. Он сказал: «Если бы его старший брат захотел его навестить, то разве и тогда Ваша мама опасалась бы, что он будет слишком взволнован?» Мой сын ответил: «Для моего отца Вы, глава ешивы, гораздо больше, чем брат, и потому мама опасается, что визит приведет (отца) в слишком большое волнение».

Наш учитель не уступал и продолжал спрашивать: «А если бы отец его захотел его навестить, этому тоже стали бы препятствовать? Вы должны знать, что я для него как отец!»

Я хотел бы отметить, что невозможно описать словами ту поддержку и поощрение, которую мне оказали слова нашего учителя «Я для него как отец». Я не сомневаюсь, что они сыграли решающую роль в моем выздоровлении.

Мой сын убедился, что наш учитель изо всех сил старается добиться разрешения на этот визит, и сказал ему, чтобы он пришел ко мне, – ибо у кого же, как не у него, есть понимание вещей согласно Торе и сила взвешивать и принимать решение! Но тот ответил: «Поскольку Ваша мама не хочет, чтобы я приходил, – я не приду…» Он подождал несколько дней, пока мое состояние не улучшилось, и тогда пришел.

Наш учитель изо всех сил стремился прийти, но правила дерех эрец, которые обязывали считаться с мнением моей жены, взяли верх.

Почему помогать именно ему?

Раби Хизкияу Кацбург, который в свое время был духовным наставником ешивы 5-го района в Бней Браке, рассказал следующее: «Однажды рав Шах вызвал меня и попросил позаботиться о том, чтобы с таким-то учеником занимался какой-нибудь аврех, чтобы продвинуть его в учебе, а он – наш учитель – будет оплачивать работу того авреха. Он попросил меня, чтобы я приходил каждый рош ходеш (начало еврейского месяца) забирать зарплату того авреха». Рав Кацбург не понял, почему наш учитель избрал именно того ученика в качестве того, которого нужно продвигать, – но он не стал спрашивать. Он нашел этому ученику очень хорошего авреха, который каждый месяц получал свою плату от нашего учителя через рава Кацбурга.

Однажды, когда он пришел, как обычно, в рош ходеш, чтобы забрать зарплату того авреха, ему не позволили зайти, поскольку наш учитель был занят в это время обсуждением какого-то важного вопроса. После этого наш учитель, не знавший, что тот приходил, послал к нему спросить, почему он не пришел. Рав Кацбург ответил, что приходил, как обычно, но ему не дали войти. Наш учитель извинился, выразил сожаление, что его не впустили, и сказал, что хочет дать ему какую-то компенсацию за это. Рав Кацбург набрался смелости и попросил, чтобы наш учитель (в качестве компенсации) объяснил ему, почему он выбрал именно этого ученика в качестве того, кого нужно продвигать, ведь в ешиве есть еще много молодых учеников! Наш учитель сказал, что сначала не хотел открывать причину, но раз уже он обещал компенсацию, – расскажет, в чем дело. И он стал подробно рассказывать, как тяжело ему самому пришлось в молодости: как он скудно питался одним хлебом и спал в ешиве на скамье, положив под голову кусок дерева. У него была только одна рубашка, и всякий раз накануне субботы он стирал ее в реке в честь субботы, и пока эта рубашка сушилась, сидел на берегу реки и учился со всем желанием. Однажды в канун субботы к нему подошла женщина и сказала, что она обратила внимание на то, что рубаха порвана. «Почему ты не меняешь рубашку?» – удивилась она. Он ответил, что это – единственная рубашка, которая у него есть. Женщина ушла и через некоторое время вернулась с двумя рубашками: одна была для субботы, а другая – для будней.

После Катастрофы наш учитель искал ту женщину или ее потомков, чтобы воздать ей за сделанное ему добро. Он узнал, что эта женщина и ее потомки были уничтожены в Катастрофе, и от нее остался только один внук, который приехал в землю Израиля и учится в упомянутой выше ешиве. Наш учитель размышлял: каким образом он мог бы помочь этому парню, чтобы исполнить долг благодарности его бабушке? Он решил, что самым большим благом для этого молодого человека было бы продвижение в учебе, и потому принял на себя обязательство платить авреху, который будет помогать ему в учебе.

Долг благодарности

Наш учитель купил себе участок для захоронения рядом с могилой своего учителя и дяди р. И. З. Мельцера. Когда умер большой мудрец Торы р. Ицхак Эпштейн, наш учитель решил отдать ему свой участок. Он пошел к его вдове и сообщил ей, что отдает свой участок, чтобы р. Ицхак был похоронен рядом с р. И. З. Мельцером.

Этот поступок был исполнением долга благодарности по отношению к р. И. Эпштейну. Когда наш учитель приехал в страну Израиля и прибыл в Рош а-никра, рав И. З. Мельцер понял, что рав Шах не притронется к еде, в кашерности которой он не уверен, и послал р. Ицхака Эпштейна встретить его и привезти ему кашерную еду из Иерусалима. С тех пор наш учитель считал себя связанным долгом благодарности перед ним, и потому отдал ему свой участок для захоронения (помимо того, что видел в этом способ поддержать и ободрить вдову). Долг благодарности продолжал существовать для него также и после кончины р. И. Эпштейна. Он часто приходил в дом вдовы, чтобы проверить, как учатся сироты, – и он делал это, уже будучи очень старым.

  1. Высказывание наших мудрецов из Тана двей Элияу.
  2. По поводу того, что глагол «сделаем» употреблен во множественном числе, тогда как Святой благословенный в действительности творил все, в том числе и человека, один. Раши объясняет, что Он советовался ангелами, хотя и не нуждался ни в чьем совете.
  3. Это означает, что сегодня никого не наделяют особыми привилегиями, положенными мудрецу Торы, как это было, например, во времена Гемары: когда мудрец Торы приходил на рынок со своим товаром, все остальные продавцы прекращали торговать этим товаром, пока он не продаст (см. Бава батра, 22а). Но особые обязанности мудреца Торы, как говорит об этом наш учитель от имени р. И. З. Мельцера, в любом случае остаются в силе.
  4. Таково было его прозвище; катан означает «малый». Так он был назван из-за своей скромности (Сота, 48б; Хулин, 60б).
  5. В действительности это – суровое проклятие в их адрес; в нем мы благословляем Б-га, разящего этих грешников.
  6. Шмуэль а-катан цитирует здесь Мишлей, 24: 17 – 18.
  7. Предписывающее человеку вести свои дела «мирно и достойно», то есть в соответствии с дерех эрец.

http://www.beerot.ru/?p=9539