Личный пример — из жизни рава Штейнмана

рабанит тамар штейнман личный пример рав аарон йеуда лейб штейнман

Желание и мотивация

Памяти рава Аарона Йуеды Лейба Штейнмана

В последнее время мы узнаем все больше о нашем великом учителе, недавно поднявшемся в Небесную ешиву, о раве Ааароне Йеуде Лейбе Штейнмане, благословенна память праведника. В своем специальном блокноте для кабалот (обещание, принятие на себя определенных действий) он писал: «Прибавить радости в молитве. Хорошо бы еще в изучении Торы и соблюдении заповедей, но хотя бы в молитве». Эта краткая запись учит нас, насколько важна радость!

Только теперь, после его ухода, мы понимаем, насколько многому мы не успели научиться. Я принесла сегодня с собой выдержки из эспеда, который произнес рав Шнайдер (бывший много лет хаврутой рава Штейнмана) о нашем учителе. У нас не хватит времени изучить все, но я постараюсь сократить, и пересказать как можно больше эпизодов из жизни рава Штейнмана. Мне кажется очень важным, чтобы мы обязательно озвучили их. Часть из них связана с темой урока.

Эпиграфом к этому эспеду вынесены слова рава Йонатана Эйбешица: «Когда праведник оставляет этот мир, он оставляет здесь свои хорошие качества. Каждый человек может удостоиться и взять от них». То есть праведник тяжело трудился, вырабатывая у себя эти хорошие качества, но теперь каждый с легкостью может взять из его духовной сокровищницы столько, сколько сможет. Теперь эти вещи легче достижимы, поскольку мы можем изучать их, как по учебнику, по жизни праведника. Нам не нужно самим вырабатывать их на протяжении многих лет. Конечно, мы осиротели, и наше поколение после его ухода выглядит совершенно иначе, но теперь стало возможным наследование его духовных сил и достоинств.

Первое, на что я хочу обратить ваше внимание – насколько истинны и неотделимы от личности рава были его качества. Когда сына рава Штейнмана спросили, говорил ли папа дома о любви к Торе, о постоянстве в изучении Торы, он ответил, что папе не нужно было говорить об этом, как и о вере и об уповании на Всевышнего. Все это было сутью нашего учителя. Достаточно было наблюдать за ним, чтобы учиться этому без слов. Это было у него в крови.

Когда рава Штейнмана спросили, какой главный инструмент воспитания, он ответил: личный пример.

«Родителям, воспитателям и учителям нужно знать, что эффективность всех наставлений, критики и учения зависит от должного личного примера. Личный пример должен не отставать от уровня наших требований по отношению к воспитанникам. Другими словами, не только красиво излагать теорию, но и следовать на практике собственным словам. Если своими действиями и поступками мы транслируем поведение, отличное от того, которого требуем, то, что мы говорим, не будет услышано. Дети будут нас скрыто презирать и ничего из наших слов не воспримут».

Рав Йосеф Шалом Эльяшив посылал всех своих внуков учиться в ешиве «Орхот Тора», ешиве рава Штейнмана, даже когда сам рав Штейнман уже был очень стар и редко приходил преподавать. Внуки спрашивали, почему именно в эту ешиву, ведь есть много хороших ешив. Рав Эльяшив отвечал им всегда: «Вы правы, но увидеть лицо главы ешивы (так называли рава Штейнмана), – это невозможно переоценить». Внуки возразили: «Теперь, когда он стар, он приходит раз в месяц, а то и реже, и почти не дает уроков». На это рав Эльяшив ответил: «Все верно. Даже если бы он приходил раз в год, и вообще не преподавал, — только увидеть его лицо уже стоит больше, чем многочисленные уроки мусара».

Для нас это означает, что родитель или учитель может без конца говорить о важности изучения Торы, о радости, которую оно приносит, но если по самому воспитателю видно, насколько эти вещи важны, то много говорить уже не нужно. Это само по себе мотивирует ребенка.

Второе качество, которому мы можем научиться – это уважение к людям.

Однажды на уроке один из одаренных учеников начал спорить с равом Штейнманом по изучаемой теме. Рав отвечал ему, спор затягивался. Прошло уже 20 минут урока, остальным ученикам это не понравилось, и они попытались одернуть спорщика: хватит, перестань спорить. Рав же сказал: «Дайте ему высказаться! Не мешайте ему излагать свои аргументы». Глава ешивы всегда остерегался, чтобы не обидеть никого, не ранить ничью самооценку.

Про другого юношу из ешивы стало известно, что у него есть какой-то мелкий бизнес. Он учится, но то и дело отвлекается на свои коммерческие дела. Это очень не понравилось раву Штейнману. Он считал, что юноша получает в ешиве все необходимое, комнату, еду – ему не нужны деньги сверх этого. Раз он в ешиве, то должен сидеть и усердно учиться, и чтобы его голова была свободна для Торы. Но рав не сказал ему это в такой форме. У рава был обычай, что каждый раз один из учеников провожал его. Рав Штейнман терпеливо ждал, пока придет очередь этого юноши. И когда никто другой не мог услышать, рав сказал: «Я слышал, что у тебя есть деньги. У меня есть книги, которые ждут, чтобы быть изданными. Может, ты хочешь поучаствовать в этом?» Этот ученик был умным, он все понял, улыбнулся и принял наставление рава в такой мягкой форме. Рав не действовал спонтанно, в порыве эмоций – он очень хорошо продумывал каждый воспитательный шаг.

Еще одна очень примечательная история. Рав всегда очень ратовал за распространение Торы. Если он знал, что его присутствие или урок приведут к кидуш Ашем (прославлению Имени Всевышнего) или к распространению Торы, он приезжал, несмотря на возраст и слабость, куда требовалось, и в Израиле, и за границей. Однажды глава колеля в Бней Браке выстоял очередь, чтобы обратиться к раву, и попросил его дать лекцию на тему «Уважение к родителям». Колель в том же городе, ехать не надо, но рав Штейнман задумался. Он долго думал и потом сказал: «Нет, я не могу. Когда мне было 10 лет, мама приготовила рис и позвала меня есть. Я очень не любил рис, поэтому решил увильнуть, не пришел кушать. Разве могу я учить кого-то, как уважать родителей?!»

То есть все остальные вещи, о которых он говорил, которым он учил, были цельными и законченными с точки зрения того, как он сам их выполнял. То, в чем он не был уверен в своей цельности, он не преподавал.

Еще пример. Однажды рав Штейнман узнал, что один папа всегда будит своих сыновей на Ватикин (самая ранняя молитва). Он заставлял их подниматься и холодными зимними утрами, и ранними утрами месяца Ав. Конечно, дети поднимались из-под палки, больше всего они бы хотели продолжить спать. Когда рав Штейнман узнал об этом, он поговорил с этим папой: «Это не верный путь. Если ты заставляешь их вставать через силу, каждый раз они это делают против своего желания, то в дальнейшем у твоих детей выработается полное нежелание молиться. Ты их заставляешь, а они внутри себя отталкивают это. Сейчас у них нет выбора, они маленькие, они вынуждены встать и идти с тобой по твоему слову. Но впоследствии, когда молитва должна будет стать их собственным выбором, у них не будет никакого желания делать то, что так их отталкивало. Послушай меня: перестань будить их так рано. Если ты хочешь взять их с собой, то сам встань на более поздний миньян». Видимо, речь шла о совсем маленьких детях. Более старшие могут встать и пойти на более позднюю молитву сами. Очевидно, из этих соображений рав Штейнман поддерживал молитвы с более поздним «Криат Шма». Тому, кто может, конечно, очень важно вставать рано и молиться в первом миньяне с первым «Криат Шма». Но это не причина будить детей так рано [второй миньян — тот, в котором читают «Шма» по мнению Виленского Гаона – прим. перев.].

Мы говорили об этом – об отрицательной ассоциации (см. статью о наказаниях). Главное: не создать у ребенка плохие ассоциации с заповедями – с молитвой в данном случае. Если ребенок справляется с заповедями хорошо, то не нужно заставлять его «еще лучше», потому что любой нажим может оттолкнуть, ребенок «спружинит» в обратную сторону. Поэтому лучше в радости, по-хорошему.

Рав Штейнман очень не любил, когда юношей выгоняли из ешивы. Почти не случалось, что рав говорил, чтобы выгнали, а если и случалось, то советовал через несколько дней принять обратно. Когда его спрашивали, почему он так решает, он отвечал, что это он выучил у Хафец Хаима, а также у Хазон Иша. Хазон Иш в таких случаях говорил: «Если бы это был твой сын – разве бы ты его выгнал? Ты бы старался снова и снова, искал бы иные пути. Вот и сейчас – постарайся». Есть случаи, когда приходится, но нужно стараться применять отцовский подход. И если даже рав Штейнман решал, что нужно выгнать юношу из некоей ешивы, то разрешал сделать это только после того, как находилось другое место учебы, где соглашались его принять. Ни в коем случае не выгонять на улицу, в никуда.

Рав Штейнман говорил, что принятый сейчас подход – когда следят за неуспевающими, помогают им, организовывают учителей и т. д., а сильных, умных учеников оставляют на самостоятельное плавание – это большая ошибка. Практика показала, что слабые ученики вырастали, становились большими людьми, добивались успеха в учебе, знаний и признания. А сильные ученики, которых, казалось бы, можно было оставить расти в Торе самостоятельно, без поощрения, без внимания, на том или ином этапе выбыли из мира Торы. Почему так произошло? Из-за ощущения этих детей. Пока ребенок прилежно учится, приносит хорошие оценки – хорошо, он в порядке, давайте посвятим себя подтягиванию слабых. Хороших учеников не замечают. Но и сильные ученики нуждаются в признании своих успехов.

Рав Штейнман считал, что сильных учеников нужно поддерживать и внимательно следить за их успехами, поощрять не меньше, чем слабых.

В возрасте 92 лет у рава Штейнмана были очень болезненные ранки на губах. И врач посоветовал ему в качестве единственного лекарства пить козье молоко, причем не покупное в магазине, а свеженадоенное. Понятно, что рав сказал, какие конкретно действия следует предпринять – какая ашгаха (наблюдение) требуется при доении, все детали его рекомендаций были соблюдены. И вот, наконец, стакан козьего молока на столе перед равом. Он взял стакан в руку и надолго задумался. Потом рав поставил стакан обратно. Его спросили, почему? Ведь все было сделано так, как рав велел! Он ответил: «92 года я стараюсь ограничить себя, удовлетворяться минимумом вещей, минимумом еды. Теперь, из-за нескольких ранок я перечеркну все эти годы? Если Всевышний захочет послать мне исцеление, я вылечусь и без того, чтобы пить это молоко».

Когда рав был очень болен, ему должны были сделать некую внутреннюю проверку – под общим наркозом, потому что она очень неприятная, болезненная. Рав настоял на том, чтобы ему не делали общий наркоз. Если необходимо, он сделает проверку, но на это он не согласен. После проверки с ним был его сын и увидел, что отец перенес ее спокойно. Тогда сын спросил: «Значит, люди зря говорят, что проверка такая болезненная? Я вижу по тебе, что все прошло нормально». Рав Штейнман ответил: «Нет, люди говорят верно. Проверка довольно болезненная и неприятная». «Почему же тогда ты не хотел наркоз?» Рав ответил: «Я уверен, что мне нельзя было брать наркоз. Я знаю, что общий наркоз влияет на память, ослабляя ее. Неужели из-за какой-то проверки мне можно ослаблять себе память? Это неприятно, это больно. Но я не считаю, что мне можно было рисковать, что моя память ослабнет». В то время он был уже в очень преклонном возрасте…

А как мы относимся к своей памяти? Есть известные из Гемары вещи, о которых написано, что они ослабляют память. Например, оливки. Поэтому их едят с оливковым маслом, которое улучшает память. Часто можно видеть, что оливки на столе «плавают» в масле. Однажды я делала детям праздник перед новомесячьем и поставила на стол в том числе оливки. Мой сын 11-ти лет не согласился есть оливки. Я сказала ему, что папа разрешает раз в месяц с оливковым маслом. Но он все равно не захотел рисковать своей памятью. Что делать? Он прав.

Подготовила г-жа Зисси Скаржинская,

за выздоровление Галя Хая Браха бат Мирьям


http://www.beerot.ru/?p=41051