Взгляд на жизнь моей матери рабанит Батшевы Эстер Каневски (благословенной памяти), жены одного из руководителей нашего поколения гаона рава Хаима Каневского (да продлит Всевышний его годы!), на фоне истории предыдущих поколений.
Моя бабушка рабанит Эльяшив
В народе говорят, что за каждым великим человеком стоит великая женщина. Несомненно, большая часть достижений дедушки рава Эльяшива в Торе является заслугой его жены, моей бабушки рабанит Шейны Хаи, да будет благословенна ее память.
Правда, бабушка все время повторяла: «Дедушкина Тора принадлежит ему и никому другому. Я ничего не делала, только старалась не мешать…»
Дедушка трудился над Торой всю жизнь, всего себя вкладывая в изучение Гемары и «Шулхан Аруха». А бабушка «только старалась не мешать», избавляя его от всех забот как по дому, так и вне дома, будь то воспитание детей, домашние работы и другие ежедневные хлопоты, или многочисленные назойливые посетители, добивавшиеся встречи с равом в любое время суток. Вот этим и занималась бабушка все годы со дня своей свадьбы и вплоть до самой смерти.
Во время семидневного траура по бабушке дедушка процитировал слова царя Шломо (Мишлей, 31:12): «Она воздает ему добром, не злом» и прокомментировал их: «Две вещи подарила мне бабушка, будучи праведной женщиной: одна – “добро”, а другая – “не зло”. Кроме того, что она постоянно оделяла меня добром, она еще заботилась, чтобы меня не тревожили никакие плохие вести, никакие заботы, чтобы ничто не мешало мне учиться».
Сколько работы скрывается за простыми словами: «Я ничего не делала, только старалась не мешать…». «Ничего не делать» – значило непрерывно и ежедневно приносить себя в жертву, в том числе и в непростые периоды жизни, в самое неподходящее время! Это была непрестанная борьба за достижение одной единственной цели – чтобы ничто не мешало ее мужу учить Тору!
Бабушка не просто пренебрегала своими личными желаниями, чтобы «не мешать», она все время изобретала разные уловки и патенты, чтобы дедушка мог учиться так, как ему хочется.
Необходимо подчеркнуть, что бабушка с дедушкой были женаты шестьдесят четыре года, и большую часть их совместной жизни дедушка не был широко известен. В первые годы их брака он был просто усердным аврехом. Знаменитым законоучителем и судьей он стал намного позже. Дедушкины домочадцы жертвовали всем ради его учебы, преодолевая немалые трудности, не потому, что знали, что в их доме растет великий законоучитель поколения, а по одной простой причине – потому что он учит Тору, дарованную нам Всевышним, вот и все.
«Ты выходишь замуж за Тору!»
В доме дедушки рава Арье Левина всегда было весело, и бабушка рабанит Эльяшив была полна энергии и радости жизни, про нее в шутку говорили, что она и мертвого не оставит равнодушным и сможет вытащить его из могилы… В юности она любила веселить невест, танцуя перед ними.
Когда она вышла замуж, ее образ жизни кардинально изменился. Дедушкин характер был совершенно иным – будучи тихим, немногословным, погруженным в себя, он почти не выражал своих чувств. Большую часть дня в доме царила полная тишина. Дедушка уходил учиться, и бабушка оставалась дома одна, поговорить ей было не с кем. Даже если дедушка был дома, слышен был только его голос, пропевающий слова Гемары. Резкий переход из веселого шумного родительского дома в дом, погруженный в молчание на протяжение почти целого дня, был для нее непростым испытанием.
Об этих качествах своего будущего мужа бабушка знала заранее, и когда ей предложили с ним встретиться, ей тяжело было решиться на это. Но ее папа, рав Арье Левин, хорошо знакомый с тихим и погруженным в учебу молодым человеком, провел с ней долгую предварительную беседу, в частности, сказав: «Выходя за него замуж, ты выходишь замуж за Тору!» Чтобы успокоить ее, он пообещал ей, что сам будет восполнять ей недостаток общения… И действительно, на протяжение долгого времени он каждый день заходил проведать ее и поговорить с ней, давая ей то, чего ей не хватало в общении с мужем.
«Я тоже когда-то была девчонкой, – рассказывала бабушка, – и любила подружек, любила общество. Но уже наутро после свадьбы я, проснувшись, обнаружила рядом пустую кровать… В ужасе вскочив, я нашла мужа за столом – он сидел и учился. И с тех пор он так и учится – за этим самым столом».
«Мне пришлось приложить немало усилий, – продолжала бабушка, – уже тогда я поняла, что есть на свете вещи, про которые мне придется забыть…»
И вот что еще рассказывала бабушка: «Мы поженились в пятницу после полудня. На следующее утро после Шаббата дедушка встал пораньше и ушел учиться. В девять часов утра он вернулся, мы позавтракали, и он снова ушел учиться – до двух часов дня. Когда он пришел, мы пообедали, и он ушел до вечера. Прошло два дня после свадьбы, я боялась, что скажут соседи… Они же могут подумать, что он просто сбегает из дома! Я пряталась в одной семье, в которой хорошо знали моего мужа, только чтобы соседи не заметили, что я сижу дома одна …»
С того самого дня и вплоть до последнего дня бабушки в этом мире дедушкино расписание практически не менялось. За час до бабушкиной смерти дедушка спросил ее, где ему лучше учиться – дома или в синагоге, и она отправила его в синагогу. Именно там он услышал, что она умерла…
Сначала бабушке было очень нелегко, но в конце она удостоилась великого и истинного почета!
«”Дела отцов – знак для сыновей”, – сказала как-то моя мама одной из своих внучек, рассказывая, как ей было тяжело первое время после свадьбы, когда ей пришлось оставить всю семью в Иерусалиме и переехать в Бней Брак. – Рядом со мной не было никого, кто бы помог мне приспособиться к новым условиям жизни. Мама была в Иерусалиме, и я не могла ей даже позвонить, поскольку телефона у нас еще не было. Но меня поддерживала и давала мне силы мамина фраза, которую она часто повторяла: “Я вышла замуж за Тору”. Я понимала, что я тоже должна быть готова на уступки…»
Следующую историю тоже рассказала мама: «Однажды ко мне пришла женщина, которая хотела развестись с мужем. Она объяснила, что ее муж – чересчур молчаливый для нее. Я проговорила с ней много времени, рассказывая ей про дом своих родителей. “Если ты хочешь такого мужа, как рав Эльяшив, ты должна быть готова чем-то пожертвовать”, – сказала я ей».
Чтобы он не видел больных детей
Во время трапезы «Шева Брахот» (в первую неделю после свадьбы в честь молодой пары устраивают праздничные трапезы, во время которых произносятся семь специальных благословений – прим. пер.) одного из маминых братьев дедушка рав Арье пришел вместо своего зятя, рава Эльяшива, чтобы не отвлекать его от учебы, и рассказал следующую историю: «Однажды я пришел навестить свою дочь, и в это время вернулся домой ее муж. Дочка встретила его, усадила при входе в дом и принесла ему обед. Когда он снова ушел на учебу, а дочка вернулась ко мне, чтобы продолжить разговор, я сделал ей замечание: “Не подобает кормить мужа в углу, ты должна была его усадить в главной комнате”. Моя дорогая доченька ничего мне не ответила, а просто провела меня в большую комнату, где лежали в кроватях трое больных детей. Я понял, что она не хочет, чтобы муж ее видел, что дети болеют, ведь это может повлиять на его спокойствие во время учебы…»
Как бы не помешать!
Дедушка представлял для бабушки смысл ее жизни. Именно ему всегда доставалась лучшая порция, и все, что она делала – она делала исключительно ради него.
Накануне Песаха все еврейские дома пребывают в лихорадке уборки. Мама рассказывала, что бабушка переживала, что это помешает дедушке учиться как обычно. Поэтому она в течение целого года откладывала небольшие суммы, чтобы скопить деньги на съем в течение нескольких дней комнаты в пансионе «Райх», где он жил и учился перед Песахом.
Идея эта выглядит для нас полным безумием. В дедушкиных глазах она выглядела точно так же, но бабушка объяснила ему, что комната уже снята, деньги уплачены, и ничего невозможно изменить… Дедушке пришлось согласиться. Каждый день бабушка посылала маму навестить его и взвесить, чтобы убедиться, что он достаточно хорошо питается.
(Дело в том, что дедушка физически был очень слабым, и во время постов неоднократно падал в обморок. Его дочка – моя тетя рабанит Исраэльзон – была ответственна за проверку его пульса. Мама рассказывала про себя, что, будучи старшей дочерью, она много времени проводила, ухаживая за отцом, иногда сидя возле него всю ночь напролет, помогая ему принимать лекарства каждые два часа. Поэтому она волновалась, как дедушка справится без нее после ее замужества.)
Единственной работой, которую дедушка совершал в качестве подготовки к Песаху каждый год, было приготовление харосета. В специальном сосуде он растирал яблоки, финики и орехи, время от времени подливая вино, следя за тем, чтобы харосет был достаточном густым и похожим на глину. Больше бабушка ему ничего делать не давала.
Бабушка стояла на страже, не позволяя многочисленным посетителям, желавшим задать дедушке вопрос, отвлекать его от учебы: «Сходите к раву Вайсу или к раву Фишеру [выдающиеся иерусалимские мудрецы и законоучители], они вам ответят». Бывало, она говорила: «Если рав не будет учиться, откуда он будет знать, что вам отвечать?»
В некоторых случаях она предлагала записать вопрос на бумаге и оставить номер телефона, обещая выяснить ответ у дедушки и позвонить. В срочных случаях она старалась позвонить сразу же, как только получала ответ. Среди постоянных посетителей была одна бездетная женщина. Бабушка жалела ее и говорила: «Не тратьте время и силы на то, чтобы прийти сюда. Позвоните, и я спрошу рава».
Принятие решения по поводу операции
Вот одна из самых известных историй, подчеркивающих бабушкину преданность дедушкиной Торе.
Это произошло в десять Дней трепета в 5712 (1951) году. У моего дяди, рава Биньямина, который был тогда мальчиком, были сильные боли в животе. Врач поставил диагноз: аппендицит, и настаивал на немедленной операции. Дедушка в это время, как обычно, учился в «Оэль Сара», а бабушке надо было срочно решать, оперировать ли ребенка. Она отправилась в синагогу, чтобы посоветоваться с мужем, но, услышав, как он нараспев учится, повернула обратно: «Я не имею права мешать ему!» На полпути она опомнилась – речь же идет о серьезной операции…
И она снова направилась в сторону синагоги. Но и на этот раз она не нашла в себе сил прервать мужа во время учебы. Три раза она доходила до синагоги и возвращалась обратно, и, в конце концов, сама приняла решение и отправилась с ребенком в больницу. Только поздно ночью она сообщила мужу, что Биньямин перенес операцию…
Интересно отметить, что как раз в это время мои родители были помолвлены, и папа с дедушкой вели переписку на темы Торы. На следующий день после операции дедушка послал папе письмо, где приписал в конце: «Сейчас я не имею возможности написать об этом подробнее, поскольку прошлой ночью мой сын Биньямин Давид, сын Шейны Хаи, да продлятся его годы, перенес срочную операцию на слепой кишке. Попроси праведного гаона, нашего учителя Хазон Иша, и праведного гаона – твоего отца, да продлятся их годы, чтобы они молились за него, дабы Всевышний, благословен Он, послал ему скорейшее полное исцеление».
«Я никогда в жизни не будила его!»
Всю жизнь бабушка подавляла свои желания ради дедушкиной Торы. Рассказывает моя тетя, рабанит Сара Исраэльзон: «В последние дни моя мама уже не вставала с кровати, которая стояла в “зале”. Когда у нее начинался приступ кашля, она знаком просила меня закрыть дверь в папину комнату, чтобы ее кашель не разбудил его, ведь потом он будет уставшим во время учебы».
Моя двоюродная сестра рассказывает, как они приехали в Иерусалим в гости к бабушке с дедушкой: «Бабушка хотела нас чем-нибудь угостить, но сладости лежали в комнате, где учился дедушка. Она разрешила нам зайти и взять их, но только очень тихо, чтобы не помешать дедушке, как она выразилась: “задержав дыхание”».
Однажды, уже будучи в преклонном возрасте, бабушка пошла ночью на кухню и там упала. Встать она не могла, так как серьезно ушибла ногу, и та сильно кровоточила, но все же решила не будить дедушку. Она сделала простой подсчет: «Сейчас час ночи. Дедушка обычно встает в два часа. Если я разбужу его сейчас, он уже не заснет, и потом будет уставшим весь день!»
Она остановила кровотечение подручными средствами и осталась лежать на полу, пока не услышала шорохи из «камеры». Поняв, что дедушка уже омывает руки, она позвала его: «Йосеф Шалом! Йосеф Шалом! Кум хельф мир, их бин гефолен! – Иди, помоги мне, я упала!»
Каждую ночь на протяжении десятков лет бабушка вставала рано утром, чтобы приготовить дедушке стакан горячего кофе. В те времена это требовало приложения больших усилий, но бабушка не готова была отказаться от возможности сделать что-то для мужа.
Однажды мама купила ей в подарок термос, чтобы она могла вскипятить воду с вечера, и утром дедушка сам бы приготовил себе кофе. Но бабушка категорически отказалась: «И эту заповедь вы хотите отобрать у меня?»
Как-то поздно ночью на кухне загорелся примус. Занавески, которые служили дверцами в шкафчиках, вспыхнули. Бабушка разбудила маму, вдвоем они вынесли горящий примус во двор и сами погасили пожар. Они и не думали будить дедушку. Только проснувшись и увидев обгорелую кухню, он узнал о том, что произошло.
Бабушка ревностно оберегала дедушкин сон. Когда приходили посетители, она не соглашалась его разбудить, даже если вопрос был срочный, и даже если речь шла о спасении жизни. Она говорила: «Эс из до нох рабоним ин Йерушалаим – Есть и другие раввины в Иерусалиме».
Если же кто-нибудь настаивал, чтобы она разбудила рава, она отвечала: «Я никогда в жизни не будила его!»
Продолжение следует…
Перевод: г-жа Хана Берман
