Детские воспоминания — Праздники в доме Каневских

Дата: | Автор материала: Рабанит Рут Цивьён

767

Взгляд на жизнь моей матери рабанит Батшевы Эстер Каневски (благословенной памяти), жены одного из руководителей нашего поколения гаона рава Хаима Каневского (да продлит Всевышний его годы!), на фоне истории предыдущих поколений.

Детские воспоминания

Продолжение

Праздники в нашем доме

Значительная часть моих детских воспоминаний связана с Шаббатами и праздниками. Не все, что я чувствую, возможно облечь в слова и изложить на бумаге, но все же я набросала эскиз жизни в доме, в котором я выросла, и рассказала интересные факты, которые я помню, в том числе, касающиеся более поздних лет. Я обрисовала некоторые обычаи, принятые в нашем доме, и нужно подчеркнуть, что, конечно же, не следует полагаться на них при вынесении закона в конкретных ситуациях.

В честь святого Шаббата

Готовиться к Шаббату мама начинала в четверг, делая это с большим воодушевлением. С началом приготовлений в доме ощущалась субботняя атмосфера: занимаясь выпечкой хал и пирогов, мама напевала субботние песни, при приготовлении каждого блюда она с радостью восклицала: «Это – в честь святого Шаббата!» Получая приглашение на свадьбу, которая должна была состояться в четверг, она удивлялась: «Как можно устраивать свадьбу в такой день? Разве не следует весь вечер четверга посвятить приготовлениям к святому Шаббату, который вот-вот придет?»

Обычно мама зажигала восковые свечи, но после смерти своей мамы, рабанит Эльяшив, она старалась по крайней мере одну свечу заменить оливковым маслом. (Не раз случалось, что подсвечник с маслом задевали и роняли на пол, разведя грязь в самое напряженное время перед приходом Шаббата… Но мама не раздражалась – быстро подтерев пол, она наливала в подсвечник новое масло и торопилась зажечь свечи.) Отмечу здесь, что и в праздники, следуя папиному указанию, мама зажигала свечи еще до наступления праздника.

Шаббат совершенно отличался от других дней недели. Следуя указанию Хазон Иша не пользоваться электричеством, полученным в результате нарушения Шаббата, папа постановил, что в нашем доме в Шаббат не должно быть даже электрического освещения, получающего питание от генератора, чтобы никто не подумал, что мы пользуемся электричеством, поставляемым государственной компанией. В доме горели только газовые лампы под названием «Люкс». Их приглушенный цвет был частью особенной субботней атмосферы, которую мы так ждали всю неделю.

Субботние трапезы

Когда мы были детьми, субботние трапезы проходили в узком семейном кругу. Папа говорил о Торе, беседовал с нами и рассказывал притчи Магида из Дубно. Его рассказы просто завораживали нас!

После трапезы мы шли с папой гулять. По дороге он рассказывал нам истории из Гемары, а также истории, которые он слышал или читал. Эти прогулки с папой я до сих пор вспоминаю со щемящим чувством!

В последние годы вечерняя трапеза превратилась в общественную. Люди приходили к маме и рассказывали, что им негде провести трапезу, и она приглашала их к себе. Множество людей собиралось в библиотеке, и самой маме места почти не оставалось. Она заботилась о каждом госте, обслуживая всех по высшему разряду.

Я не могу забыть атмосферу святости и приподнятости духа, царившую во время субботних трапез, когда папа говорил исключительно о Торе, а мама заражала всех присутствующих радостью от исполнения заповеди.

Папа пел субботние песни во время первой и второй трапезы. Однажды мой сын гостил на трапезе у дедушки рава Эльяшива. Дедушка полагал, что папа, будучи глубоко погруженным в изучение Торы, не находит времени, чтобы петь субботние песни, и был удивлен, услышав от своего правнука, что папа обязательно поет их, ни за что не отступая от этого обычая.

Даже во время третьей трапезы в нашем доме едят немного куриного мяса. Этот обычай возник, после того как однажды в доме Стайплера гостил знаменитый иерусалимский даршан рав Бенцион Ядлер, сказавший, что и третью трапезу следует почитать, съедая кусочек мяса. С тех пор этот обычай прочно вошел в наш дом.

Проводы царицы

После Авдалы мы сразу же приступали к трапезе проводов царицы Субботы – «мелаве малка», хотя были еще совершенно сыты. Однажды я плохо себя чувствовала на исходе Субботы, меня мучили сильные боли в животе, но папа не согласился освободить меня от трапезы. Он протянул мне маленький кусочек халы, сказав: «Съешь этот кезаит, он тебе не повредит…»

Мама просила детей зажечь все лампочки в доме, в соответствии с указанным в книге «Мишна Брура» (300:3) обычаем зажигать много свечей на исходе Субботы.

Сразу же после трапезы «Мелаве малка» папа складывает свой субботний талит, напевая при этом «Амавдиль бейн кодеш лехоль…» – «Разделяющий между святым и будничным…», а затем переодевается в будничную одежду. В это время мы быстро убирали библиотеку – меняли субботнюю скатерть на будничную и подметали пол, и папа возвращался к учебе.

Особое блюдо в честь нового месяца

В честь начала нового месяца мама готовила, в дополнение к обычным блюдам, еще одно блюдо. Она поступала так и тогда, когда начало месяца выпадало на Шаббат.

Дни трепета

В Дни Трепета в доме царила атмосфера серьезности и вдумчивости. С дней Слихот и до Йом Кипура мы очень много читали Теилим. (В течение Десяти дней раскаяния папа каждый день, включая Рош а-Шана и Йом Кипур, прочитывает всю книгу Теилим.) Во время молитв мама сидела с моими тетями в женском отделении синагоги «Ледерман», с мольбой взывая к Всевышнему. Вечером в Рош а-Шана, после молитвы Маарив, к маме подходили женщины, чтобы пожать ей руку и получить ее благословение удостоиться хорошего года. После этого мама шла пожелать хорошего года всем соседкам.

Рош а-Шана – день, полностью посвященный молитве

Рош а-Шана был днем, полностью посвященным молитве.

Мама ничего не ела до конца молитвы Мусаф, но при этом в течение многих лет в перерыв между молитвами Шахарит и Мусаф поднималась к себе домой. И для чего же? Для того, чтобы обслужить всех внуков и других гостей, которые заходили к ней сделать Кидуш и перекусить, поскольку она жила рядом с синагогой. Мама приносила им виноградный сок и угощала пирогами собственного приготовления, а затем спешила обратно в «Ледерман», забираясь по лестнице на второй этаж…

После дневной трапезы папа сидел и читал Теилим. А после молитвы Минха мы с папой шли в городской парк, в котором был пруд с рыбками, чтобы сказать Ташлих. Всю дорогу папа читал книгу Теилим. На обратном пути он заходил проведать своего двоюродного брата, гаона рава Шмерла Грейнемана, который в течение многих лет был прикован к постели. Он жил на улице Вольфсон, рядом с городским парком.

Канун Йом Кипура. Капарот

Обычай Капарот мы исполняли в ночь накануне Йом Кипура при помощи четырех птиц – петуха для папы, курицы для мамы, петуха для всех сыновей и курицы для всех дочерей. Прежде чем делать Капарот, мы проверяли, может ли курица пройти расстояние в четыре локтя. После Капарот кур относили к резнику, жившему в квартале Вижниц, и папа выполнял заповедь покрытия крови после шхиты. Затем кур выкупали, а деньги отдавали бедным. В ту же ночь мама кашеровала их и готовила для трапезы на следующий день. А вскоре после окончания готовки ей уже надо было выходить на Слихот, которые начинались перед рассветом…

В более поздние годы вся семья приходила делать Капарот вместе с мамой. Это было очень волнующее зрелище – мама, светясь радостью от выполнения заповеди, проносила кур над головами всех своих внучек. Эта церемония приводила к шуму и беспорядку, но мама не оставляла своего обычая, каждый год проводя обряд Капарот с большим волнением!

После этого к нам во двор приходил резник, и у всех домочадцев была возможность выполнить заповедь покрытия крови после шхиты. Часть зарезанных кур мама посылала в нуждающиеся семьи.

Йом Кипур – молитвы и добрые дела

Йом Кипур был вершиной дней Трепета. В воздухе ощущался страх и трепет перед судом. Мама просила побыстрее закончить разделительную трапезу, чтобы она могла заранее прийти в синагогу и успеть произнести все молитвы, которые она привыкла говорить. В этот день мама надевала белый головной убор и белую блузку, становясь воплощением святости и величия.

Благодаря соседству нашего дома с синагогой, у нас часто бывали гости в Йом Кипур. Однажды в нашем доме молился рав Давид Курлянский, который был габаем синагоги «Ледерман». Это был его последний Йом Кипур. Он страдал сердечной недостаточностью, и врач разрешил ему поститься при условии, что он будет все время отдыхать. Я помню, как он целый день сидел у нас на балконе, чтобы слышать молитву в синагоге. Со временем его сын, гаон рав Биньямин, благословенной памяти, глава ешивы Поневеж для подростков, стал нашим сватом. Одна из его дочерей вышла замуж за моего брата, а другая – за сына моей сестры.

На исходе поста в последние годы в нашем доме собиралось много гостей, порой даже больше, чем миньян, чтобы послушать авдалу из папиных уст. После авдалы все оставались на трапезу. И хотя дело происходило после поста, было очевидно, что в этом доме рады любому гостю!

Мама радушно принимала всех. Едва съев «кезаит» (ломтик) хлеба, она торопилась накормить всех присутствующих, подавая на стол халы, рыбу, салаты, суп и компот, и никто не в силах был уговорить ее сесть и спокойно поесть. Лишь когда трапеза заканчивалась, и сытые и довольные гости расходились по домам, мама могла поесть сама.

Суккот – расторопные спешат…

Приготовления к Суккоту начинались задолго до наступления праздника. Как обычно, папа вел себя в соответствии с правилом «Расторопные спешат выполнять заповеди» (Псахим, 4а) – уже пятнадцатого ава он вместе с дедушкой Стайплером отправлялся к раву Михелю Йеуде Липковичу и срывал этрог с дерева, которое росло у того в саду. (Дерево это рав Михель Йеуда вырастил из этрога, который принес ему Хазон Иш, попросив посадить дерево, про которое точно будет известно, что его плоды не являются результатом скрещивания различных видов. Плоды этого дерева сегодня известны под названием «Сорт Хазон Иша» («Зан Хазон Иш»).) В последние годы у папы есть несколько лулавов и этрогов, но он всегда благословляет именно на этрог, выросший в саду у рава Михеля Йеуды.

За пальмовыми ветвями мы ездили с Моти, папиным другом, в Йеуд, к гаону раву Нисану Турчину, благословенной памяти, раввину города (приобретая лулав через него, можно было не опасаться запрета воровства). Папа всегда выбирает особенно длинный лулав – мама, опасаясь испортить папин лулав во время вознесения, не благословляла на него, а брала другой, покороче.

Сукку тоже начинали строить задолго до праздника. На следующий день после поста Гедальи мы шли собирать схах – ветви для крыши сукки. Как я уже говорила, это был один из двух дней, в которые нам разрешалось пропустить школу или хейдер…

Мама наполняла соблюдение заповедей большой жизненной силой. Сукку она украшала собственными руками с большим воодушевлением. Чтобы порадовать папу, она вешала портрет Стайплера (после его смерти) точно напротив папиного места. За пару дней до праздника к нам приходили девушки – помогать маме украшать сукку, это считалось верным средством для удачного замужества.

На исходе первого дня праздника, после молитвы Маарив и Авдалы, в нашем доме устраивают Симхат бейт а-шоэва, продолжая обычай Стайплера.

В последние годы дни Суккота были очень загружены. Толпы женщин приходили к маме, и она, терпеливо и с большой любовью, принимала всех. Между прочим, мама ничего не ела и не пила вне сукки.

Симхат Тора – запас сил на целый год

Праздник Симхат Тора был днем бесконечной радости. Танцы со свитками Торы в синагоге «Ледерман» длятся очень долго, и все годы мама стояла на ногах все это время, все семь акафот – не меньше трех часов! Она наблюдала за мудрецами, пляшущими в честь Торы изо всех сил, и на лице ее отражалась необыкновенная радость. Она не соглашалась даже на минутку присесть, отдохнуть во время танцев, говоря, что эта радость дает ей силы на целый год.

В последние годы танцы со свитками Торы происходят у нас дома. Это делало мою маму необычайно счастливой, и своей радостью она спешила поделиться с другими – она открывала окно, смотрящее на окна соседки, чтобы та тоже могла порадоваться пению и танцам в честь Торы. После окончания праздника Суккот мама собирала со всех членов семьи этроги, на которые они благословляли, и варила этроговое варенье. Этим вареньем – проверенным средством удостоиться легких родов – она в течение всего года угощала приходящих к ней женщин.

Каждый год папа хранит связку пальмовых ветвей, мирта и ивы до Песаха и сжигает вместе с хамцом. Этот обычай, как и многие другие, он соблюдает очень скрупулезно. Однажды, за несколько дней до Песаха, проснувшись среди ночи, папа пошел проверить, на месте ли его лулав, и с ужасом обнаружил, что его там нет. Дело происходило относительно недавно, в те годы, когда наш дом превратился в «проходной двор», и папа опасался, что кто-нибудь мог выбросить лулав. Посреди ночи папа с мамой спустились вниз и стали искать пропажу во дворе. После долгих поисков лулав нашелся, он был в доме, но в другом месте. Лишь тогда папа с мамой позволили себе немного поспать в оставшееся до восхода солнца время.

Продолжение следует…

Перевод: г-жа Хана Берман


http://www.beerot.ru/?p=87697