Взгляд на жизнь моей матери рабанит Батшевы Эстер Каневски (благословенной памяти), жены одного из руководителей нашего поколения гаона рава Хаима Каневского (да продлит Всевышний его годы!), на фоне истории предыдущих поколений.
Дом моих родителей
Четыре семьи в одной квартире
Первые годы после свадьбы мои родители жили в квартирах, вызывающих ассоциации со сказанным в Гемаре: «Шестеро накрываются одним талитом…» (Санедрин, 20:1), это были коммунальные квартиры, напоминающие общежитие. В первой квартире проживали вместе четыре семьи, во второй – «всего лишь» три…
Первая квартира, в которую молодожены пришли в ночь после свадьбы, располагалась на втором этаже дома №5 по улице рав Блой в Бней-Браке – старом здании, которое существует до сих пор. В квартире был длинный коридор, по бокам которого располагались четыре «квартирки», каждая из которых состояла из одной комнаты и кухни, которые не сообщались друг с другом, а были разделены коридором. На четыре семьи в квартире было два туалета, на каждые две семьи был один совместный маленький балкон.
Квартира великих
Жителями квартиры были молодые учащиеся колелей, которые со временем прославились как великие мудрецы Торы.
В одной комнате жил папин двоюродный брат, гаон рав Нисим Карелиц, с женой. Они жили там со всеми детьми, пока рава Нисима не назначили раввином квартала Рамат Аарон в Бней-Браке, куда они и переехали. Рабанит Карелиц происходила из известной иерусалимской семьи Копшиц и была правнучкой рава Йосефа Хаима Зоненфельда, благословенной памяти. Она рассказывала, как юному Хаиму Шаулю Карелицу (сыну рава Меира Карелица, двоюродному брату рава Нисима и моего папы) предложили познакомиться с племянницей семьи Копшиц, которая была сиротой и жила в их доме. Мама рава Хаима Шауля и моя бабушка, рабанит Каневски, пошли знакомиться с ней, после чего бабушка сказала, что ей очень нравится дом семьи Копшиц, и что, даже если это сватовство не удастся, наверняка, лет через десять их семьи породнятся.
То сватовство состоялось, но и бабушкины слова не были сказаны впустую: через десять лет состоялась помолвка рава Нисима, и все вспомнили бабушкино «пророчество»…
Во второй комнате жили мои родители, комната была тесно обставлена мебелью, купленной со вторых рук: две кровати, стол, два стула и два кресла.
В третьей комнате жил гаон рав Амрам Закс, благословенной памяти, возглавивший со временем ешиву Слободка, и его жена, да продлит Всевышний ее годы. Их комната располагалась рядом с комнатой моих родителей, и рабанит Закс рассказывала, что часто слышала через стенку, как папа учится нараспев.
Четвертой семьей была семья Вайнтройб – рав Берл, благословенной памяти, и его жена, да продлит Всевышний ее годы, которая была внучкой рава Исраэля Лурье, одного из старейших иерусалимских мудрецов. Как я уже рассказывала, рав Берл был близким другом моего папы. Они учились в хевруте с юности и вплоть до последних лет. Оба они женились в Кислеве 5712 (1951) года, с разницей в неделю, о чем извещало приглашение, висевшее в ешиве:
С помощью Всевышнего, благословенного,
Считаю за честь пригласить всех учащихся ешивы, да продлит Всевышний их годы, принять участие в праздновании моей свадьбы, которая состоится, если будет угодно Творцу, в четверг, в новомесячье Кислева, в святом городе Иерусалиме, в гостинице «Эрлиц-Варшавски» в 3 часа.
С уважением, Дов Вайнтройб.
И я приглашаю всех учащихся ешивы, да продлит Всевышний их годы, принять участие в праздновании моей свадьбы, которая состоится, если будет угодно Творцу, в Петах-Тикве, в четверг, седьмого Кислева, в зале «а-Цви» в 3 часа.
Хаим Каневский.
После свадьбы оба продолжили каждый день ездить в ешиву Ломжа в Петах-Тикве, а после рождения моей старшей сестры вместе перешли в колель «Хазон Иш», где получали стипендию – 10 лир в месяц…
Мама тоже была знакома с рабанит Вайнтройб еще до свадьбы, они вместе учились на бухгалтерских курсах в Иерусалиме.
Совместное проживание
Проживание в одной квартире сдружило соседок. Навещая одну из семей, гости, в общем-то, навещали сразу всех. Если была необходимость устроить кого-то на ночлег, стелили матрас на кухне или на общем балконе.
Коммунальное жилье было выгодно. Одна из соседок рассказывала, что у мамы и у рабанит Вайнтройб были общие ножи: у одной был молочный нож, у другой – мясной, и они менялись по необходимости…
Рассказывала рабанит Карелиц:
«Пекли в то время в “чудо”-печи. Нам на свадьбу подарили две таких печки, а у Каневских была одна. Когда было нужно, мы одалживали их другим соседям, и печки перепутались. От частого использования они почернели, и мы опасались возможного присвоения чужого имущества в том случае, если тот, чья печка была светлее, получит более черную… Мы решили объявить бесхозными (эфкер) все три печки, после чего пользовались ими без всякого опасения…»
Рабанит Карелиц рассказывала и о папиной усердной учебе:
«В первый год после свадьбы он по вечерам учился дома, и Стайплер каждый день приходил учиться вместе с ним. И все родственники и друзья знали, что по вечерам в квартиру заходить нельзя. Мне запомнилась интересная сцена: летом, когда было жарко, Стайплер и рав Хаим учились на балконе, и там же, с другой стороны, учился мой муж, рав Нисим, со своим хеврутой – равом Реувеном Элицуром, жившим на первом этаже. Тогда у нас не было фотоаппаратов, да мы и не думали о необходимости увековечить эти мгновения…»
Однажды Стайплер зашел навестить моих родителей. Около дома он встретил тещу рава Берла Вайнтройба, которая приехала из Иерусалима. В руках у нее были тяжелые корзины с подарками и гостинцами для дочки и зятя. Дедушка предложил помочь ей, она отказалась. Но дедушка не уступил, забрав корзины, он отнес их к дверям квартиры.
Интересно вспомнить историю, в которой все было наоборот. Однажды рав Исер Карелиц, племянник рава Берла, встретил мою бабушку, рабанит Каневски, и хотел помочь ей нести тяжелые сумки. Бабушка категорически отказалась, сказав: «Это будет проявлением неуважения к Торе!». Рав Исер был на тот момент юным учеником ешивы «Бейт Меир»…
Воспоминания соседок
Соседки по квартире в доме №5 не могут забыть свою необыкновенную соседку – мою маму.
— У рабанит Каневски, – говорила рабанит Карелиц, – для каждого в запасе были улыбка и доброе слово. Она была очень проворной женщиной, организованной и находчивой.
— Я жила рядом с рабанит, – вспоминала рабанит Вайнтройб, – и могу засвидетельствовать, что она никогда не повышала голос. Сердце ее было открыто для всех, она принимала искреннее участие в радости других, переживала и страдала вместе с теми, кто переживал и страдал.
— То, что отличало твою маму, – говорит рабанит Закс, – это приветливость и доброе сердце, которыми она была наделена. Она любила хвалить других, рядом с ней любая женщина чувствовала себя ее близкой родственницей. Добро прямо выплескивалось из нее, так же, как оно выплескивалось из ее дедушки рава Арье и бабушки Ципоры Ханы. Она во всем видела только хорошее, и все были хорошими в ее глазах. Совместное проживание в той квартире произвело на меня неизгладимое впечатление.
Другие жильцы
На первом этаже дома жили родители рава Нисима – рав Нахум Меир Карелиц и его жена, рабанит Батья – тантэ Башл. В другой комнате жила семья Офман, а в третьей все время сменяли друг друга разные молодые пары.
Рабанит Закс рассказывала: «Я помню, как рав Нахум Меир шел каждый день в синагогу «Элигман», раввином которой он был, в сопровождении двух сыновей, идущих с двух сторон от него. Он шел медленно, и они терпеливо шли рядом с ним…»
А вот что рассказывала другая соседка: «Я видела, как рав Нисим заходил в подъезд, снимал солнечные очки и заходил ненадолго проведать свою маму, которая лежала на диване и читала Теилим. Он обменивался с ней несколькими словами, разговаривали они всегда очень тихо, а потом он тихо поднимался к себе на второй этаж».
Первая сукка по Хазон Ишу
В доме №5 по улице рав Блой была построена первая сукка по Хазон Ишу. В конце жизни Хазон Иш глубоко изучал законы строительства сукки и пришел к выводу, что есть основания остерегаться, чтобы не только крыша сукки – схах – не опиралась на железо (которое принимает на себя нечистоту), но также и доски, поддерживающие ее. Рав Берл Вайнтройб рассказал об этом своему соседу раву Реувену Элицуру, с которым они строили совместную сукку на крыше дома, и тот, будучи человеком изобретательным, изготовил деревянные штыри, с помощью которых присоединил доски, поддерживающие крышу, к деревянным столбам сукки.
В тот же год рав Реувен пришел к Хазон Ишу с другим вопросом, касающимся сукки. Ответив на его вопрос, Хазон Иш спросил его: «А как насчет “поддерживающего держащего”?» (то есть, необходимости, чтобы доски, поддерживающие схах, не опирались на железо), и рав Реувен рассказал, что уже решил эту проблему при помощи изобретенных им деревянных штырей, чем очень порадовал Хазон Иша.
Рав Реувен дружил с папой. Он был мудрецом Торы и большим знатоком книг, как старых, так и новых. Он доставал необходимые книги для папы, а папа, в знак благодарности, дарил ему свои книги, сопровождая их дарственной надписью.
Рав Моше Йона Офман
Дом №5 принадлежал мудрецу Торы – раву Моше Йоне Офману.
Он построил этот дом, для того чтобы сдавать его «под ключ», вместе с равом Зелигом Шапиро, который был близок к Хазон Ишу. В доме было два этажа и крыша, огороженная забором. На этой крыше состоялась свадьба гаона рава Михеля Йеуды Лефковича. Когда-то в этом доме жил гаон рав Моше Дойч, автор книги «Зив а-Ям», который был одним из лучших учеников колеля «Хазон Иш», и другие мудрецы Торы…
Рав Моше Йона Офман тоже был близок к Хазон Ишу, и приходился ему дальним родственником: брат Хазон Иша, раввин Косово рав Ицеле Карелиц был женат вторым браком на теще рава Офмана.
Однажды в ночь Шушан-Пурима (так называется Пурим в Иерусалиме и в других городах, окруженных стеной во времена Йеошуа бин Нуна, празднующих Пурим 15 Адара, на день позже, чем в остальных городах – прим. пер.) Хазон Иш попросил рава Моше Йону прочитать для него свиток Эстер (Хазон Иш постановил, что в Бней-Браке, поскольку оттуда виден город Яффо, который, возможно, был окружен стеной во времена Йеошуа бин Нуна, необходимо читать свиток Эстер и 14, и 15 Адара, чтобы выполнить заповедь по всем мнениям). Рав Моше Йона ответил, что опасается, не станет ли для него чтение свитка 15 Адара обетом после того, что он прочтет его один раз. Не придется ли ему теперь каждый год читать его два дня? Хазон Иш ответил с улыбкой: «А ты скажи: “Без обета… И было в дни Ахашвероша…”»
На первом этаже жила рабанит Дворкин, теща рава Йоэля Клюфта. Во время войны 5708 (1948) года рав Йоэль Клюфт с семьей переехал к ней. Однажды они были на субботней трапезе у рава Моше Йоны, и рав Йоэль, в изумлении увидев, как хозяин дома достает поварешкой чолнт из кастрюли, стоящей на огне, сделал ему замечание. Рав Моше Йона ответил, что ведет себя в соответствии с мнением Хазон Иша. Рав Йоэль не был знаком с Хазон Ишем и удивился: «Кто может спорить с автором “Мишна Брура”, запрещающим подобное действие из-за запрета помешивать еду, стоящую на огне?»
На исходе Шаббата рав Моше Йона отвел его к Хазон Ишу, и с тех пор рав Йоэль очень привязался к нему. Спустя годы он женил своего сына, рава Хаима Клюфта, на моей двоюродной сестре, Лее Барзам, внучке сестры Хазон Иша.
Рассказывала моя тетя: «Когда мы жили в одном доме с Хазон Ишем, там, где сегодня находится хейдер “Ташбар”, к нему как-то пришла семья праведных геров. Глава семьи пожаловался Хазон Ишу, что раньше, в России, откуда он приехал, у него была работа, а здесь он – безработный, и их семья живет очень бедно.
Хазон Иш поинтересовался, кем он работал, и тот ответил, что садовником. “Ну, так теперь ты будешь работать у меня! – объявил Хазон Иш, – Ты разведешь у меня во дворе сад, и я буду тебе платить”». И действительно, тот человек стал личным садовником Хазон Иша, перед входом в дом он посадил цветы, а с другой стороны дома – плодовые деревья. Хазон Иш следил за его работой, давая ему указания, в частности, связанные с запретом скрещивать разные виды растений.
Однажды в этот сад зашел рав Моше Йона Офман, который был специалистом по законам килаим – скрещивания различных видов. Побродив между деревьями, он зашел к Хазон Ишу и сообщил, что одно из деревьев в саду – привито. Они вместе вышли в сад, и рав Моше Йона, показывая на деревья, объяснял: «Гранат – в порядке, слива – в порядке, эти все – тоже в порядке, а вот яблоня – привита». Хазон Иш перепугался, ведь нельзя ухаживать за деревом, выращенным в результате скрещивания, нельзя поливать его. Он попытался сам выкорчевать его, но ему все же пришлось прибегнуть к посторонней помощи.
Продолжение следует
Перевод: г-жа Хана Берман
