Глава 10. Законы, связанные с изучением Торы (продолжение)
5. Изучение Торы равноценно всем заповедям, вместе взятым (5). И когда стоит выбор: выполнить некую другую заповедь или продолжить изучение Торы, – то, если эту заповедь может выполнить кто-либо другой, не следует прерывать учебу. А если нет, то нужно выполнить эту заповедь и возвратиться к занятиям Торой, – ведь тому, кто изучает Тору, но не выполняет ее законы, лучше было бы не родиться (6)(7)(8).
6. Небесный Суд над человеком начинается с того, как он изучал Тору, а затем уже рассматриваются другие его поступки.
Дополнительный комментарий
(5) «Изучение Торы равноценно всем заповедям, вместе взятым»
Это определение, приведенное р. А. Данцигом, основывается на словах мишны из трактата Пеа, где перечислены дела милосердия, за которые человек вознаграждается не только в мире посмертного воздаяния, но еще при жизни, – и в заключение там написано: «וְתַלְמוּד תּוֹרָה כְּנֶגֶד כֻּלָּם – Изучение Торы равноценно всему» (Пеа 1:1; см. также Шаббат, 127а и Кидушин, 39б). Ведущие законоучители подчеркивают, что изучение Торы «равноценно» не только всем делам милосердия, упомянутым в мишне, но и всем остальным заповедям, вместе взятым (Рамбам, «Талмуд Тора», 3:3; «Шулхан Арух», «Йорэ Деа», 246:18).
Почему же одна из 613-ти заповедей превосходит по своей значимости все остальные? Первая причина заключается в том, что без основательного изучения законов Торы невозможно их выполнять.
В талмудическом трактате Кидушин приведена интересная дискуссия. Собравшись в Лоде в доме человека по имени Нитза, мудрецы обсуждали, что важнее: изучение Торы или практическое выполнение ее заповедей. Раби Тарфон утверждал, что «важнее выполнение заповедей» (маасе гадоль), а раби Акива – что «важнее изучение Торы» (талмуд гадоль). В результате обсуждения мудрецы вынесли свой окончательный вердикт: изучение Торы важнее, поскольку изучение приводит к исполнению (Кидушин,40б). Ведь тот, кто учится, «обретает и то, и другое»: он выполняет заповедь изучения Торы, а затем, опираясь на полученные знания, выполняет те заповеди и законы, которые изучил (Раши и Ритва на Кидушин, 40б). И именно так объясняет особую важность Торы Рамбам: «Изучение Торы равноценно всем остальным заповедям вместе взятым, поскольку изучение приводит к исполнению» (Рамбам, «Талмуд Тора», 3:3).
Второе объяснение связано с тем, что изучение каждого слова Торы является выполнением отдельной заповеди.
В трактате Авот сказано, что человек, «совершивший одну из заповедей, приобретает себе ангела-заступника» (Авот, 4:11), который будет защищать его «перед лицом невзгод», отводя от него болезни и другие жизненные удары (Раши и Рамбам на Авот,4:11). А в кабалистической книге «Зоар Хадаш» объяснено, что подобный ангел-заступник даруется человеку за каждое изученное слово Торы («Зоар Хадаш», Ахарей,47а). Следовательно, изучение каждого слова Торы, Письменной или Устной, считается выполнением отдельной заповеди. Виленский Гаон сформулировал это так: «Изучая каждое слово Торы, человек тем самым выполняет отдельную предписывающую заповедь (мицват асе), …которая равноценна всем остальным заповедям» («Шнот Элияу», Пеа 1:1; см. также «Эвен Шлема», 7:9).
Хафец Хаим сделал простой расчет: человек со средней скоростью чтения и восприятия материала способен воспринять, изучая Тору, двести слов за минуту. Исходя из приведенного определения Виленского Гаона, за минуту – двести заповедей. Таким образом, за четверть часа можно выполнить три тысячи, а за час – около двенадцати тысяч заповедей, и каждая из них равноценна всем остальным заповедям Торы! («Торат а-Байт», 2; цит. по «Биньян Олам», 2:1).
Но понятно, что основную долю при изучении Торы составляет не чтение со скоростью двести слов в минуту, а вдумчивое осмысление. Выдающийся знаток сокровенного учения р. М.-Х. Луцатто (Рамхаль) пишет об этом так: «Очевидно, чем глубже осмысление, тем выше ступень (Б-жественного) влияния, которое оказывает Тора. И невозможно сравнить того, кто понимает просто язык Писания, с тем, кто понимает его смысл, а также не сравнить того, кто понимает лишь поверхностный смысл, с тем, кто углубляется в него. И не сравнить того, кто углубляется ненамного, с тем, кто углубляется намного. Вместе с тем, по милости Всевышнего, благословен Он, любое осмысление вызывает какую-нибудь из степеней влияния – так что любой понимающий удостоится получить соответствующую долю от этого великого влияния. А тот, кто вообще не достигнет понимания, а будет только читать, также обретет средство для получения небольшой доли этого влияния. И таким образом большинство евреев удостаивается этого – одни больше, другие меньше. Но кроме этой иерархии, существующей для вознаграждения человеческих стараний в истинном размере, есть и другая – в соответствии с необходимостью исправления всего Творения. Так что нет такой доли в этом (Б-жественном) влиянии, которая не исправляла бы и не восполняла бы какую-то часть всего Творения» («Дерех Ашем», 4:2).
И именно знаток Торы может оказать максимальное позитивное воздействие на высшие миры, а через них – на события, происходящие на земле. Ведь в Талмуде указано, что «мир судится по большинству» – т.е. судьба мира определяется в соответствии с соотношением заповедей и грехов, совершенных людьми (Кидушин, 40б). По определению Рамбама, комментирующего эти слова Талмуда, человечество все время пребывает в неустойчивом равновесии, и если количество прегрешений перевесит, оно будет немедленно приговорено к уничтожению, как это произошло с городом Сдомом или с поколением потопа. И так же – по соотношению заповедей и грехов – определяется судьба каждого отдельного человека. При этом учитывается не только простое арифметическое большинство, но и «весомость» каждой заповеди и каждого прегрешения – по критериям, которые являются сокровенной тайной Всевышнего («Илхот Тшува», 3:1-2). Однако относительно заповеди изучения Торы этот секрет открыт: она равноценна всем остальным заповедям вместе взятым!
(6) На примере Мордехая и Эзры
Из того, что «изучение Торы равноценно всем заповедям, вместе взятым», следует важный практический вывод: при определенных условиях учебу не прерывают даже ради выполнения других заповедей Торы.
Эта тема обсуждается в Талмуде на примере двух вождей еврейского народа, Мордехая и Эзры.
Известно, что до разрушения Храма Мордехай был одним из ведущих законоучителей иерусалимского Великого Санедрина, и в изгнании он по-прежнему посвящал все свое время углубленному изучению Торы. Но когда над сынами Израиля нависла смертельная опасность, он прервал свои занятия и самоотверженно посвятил себя спасению народа, призвав евреев к посту и раскаянию. В результате злейший враг евреев Аман был повешен, а Мордехай стал главным советником царя Ахашвероша. В Мегилат Эстер сказано, что «иудей Мордехай занимал второе по величию место после царя Ахашвероша, был он велик среди иудеев и любим большинством своих братьев, ибо добивался добра своему народу…» (Мегилат Эстер, 10:3). И в Талмуде толкуют: «Большинством своих братьев (ле-ров эхав) – но не всеми своими братьями, потому что часть мудрецов Санедрина от него отдалилась» (Мегила, 16б).
По какой же причине некоторые мудрецы отстранились от праведного Мордехая, благодаря усилиям которого еврейский народ был спасен от неминуемой гибели?! Раши поясняет: потому, что он «прервал занятия Торой и облачился властью». И после того, как Мордехай стал главным визирем Ахашвероша, его авторитет среди мудрецов не только не возрос, но даже упал! (Раши на Мегила, 16б).В перечне имен мудрецов, отражающем меру их авторитетности, до описанных в Мегилат Эстер событий Мордехай указан на пятом месте (см. Эзра 2:2). А в аналогичном перечне, отражающем ситуацию через двадцать четыре года, когда он уже стал главным визирем, – на шестом (см. Нехемья, 7:7; Раши на Мегила, 16б). Но ведь Мордехай «прервал занятия Торой» только ради спасения жизней всего народа Израиля! И следует вывод: «גדול תלמוד תורה יותר מהצלת נפשות – изучение Торы важнее (гадоль), чем спасение жизней»! (Мегила,16б). Ведь именно в заслугу изучения Торы сыны Израиля удостаиваются защиты и спасения с Небес. Во вступлении к мидрашу «Эйха Раба» изучающие Тору названы подлинными «стражами города» (т.е. всей еврейской общины), ибо «если Б-г не охраняет город, то тщетно усердствует часовой» (Теилим, 127:1; см. «Эйха Раба», птихта 2). И подобно тому, как свет Торы усиливает в человеке доброе начало, ослабляя силу дурных стремлений, так и изучение Торы народом Израиля приводит к соответствующим изменениям в высших мирах – к умножению света, уничтожающего силы скверны. А на земле это находит выражение в защищенности и надежном мире для сынов Израиля (объяснение р. И. Полищука).
И понятно, что, если жизни другого еврея угрожает опасность, то его необходимо спасти – даже если ради этого приходится прервать занятия Торой! Но заслуга того, кто непрерывно занимался Торой, больше, чем заслуга того, кто спас человека, – и именно в этом заключается значение слов: «Изучение Торы важнее, чем спасение жизней» (Турей Заав, «Йорэ Деа», 251:6). Поэтому-то, согласно толкованию Хатам Софера, Всевышний оберегает подлинных знатоков Торы от любых возможных отвлечений или помех. В том числе и от таких ситуаций, когда им пришлось бы прервать изучение Торы, чтобы спасти чью-то жизнь или выполнить любую иную заповедь, которую не может сделать за них другой человек. И именно потому, что Мордехай не удостоился подобной опеки свыше, мудрецы Санедрина заключили, что его занятия Торой не настолько важны перед лицом Б-га, как занятия других мудрецов, которым не пришлось прерывать учебу ради спасения жизней. И хотя он действовал в полном соответствии салахой и сумел добиться спасения для всего еврейского народа, его авторитет в глазах мудрецов снизился («Хидушей Хатам Софер», Мегила, 16б; «Драшот Хатам Софер» 1, с. 193; «Биньян Олам», «Диврей Хен», 1:3). А, кроме того, Мордехай стал «вторым по величию после царя» уже после того, как произошло чудо Пурима и «окончательное решение еврейского вопроса» было отменено. И хотя он принял власть только ради того, чтобы обеспечить безопасность евреев в будущем, все же непосредственной опасности тогда уже не было. В такой ситуации ему следовало бы сразу же «уйти из политики» и вернуться к постоянному изучению Торы, потому что «изучение Торы – важнее» («Бен Йеояда» на Мегила, 16б).
В мишне (Авот, 2:5) сказано от имени старца Гилеля: «בִמְקוֹם שֶׁאֵין אֲנָשִׁים, הִשְׁתַּדֵּל לִהְיוֹת אִישׁ – Там, где нет людей, старайся быть человеком». Раши поясняет: «Там, где нет людей, старайся заниматься нуждами общества, но там, где есть люди, ты займись своей Торой». Исходя из этого, знатоку Торы не следует стремиться к тому, чтобы взваливать на себя ярмо общественных нужд. И если он чувствует, что способен всю жизнь серьезно заниматься Торой, то ему предпочтительнее продолжить свои занятия, не принимая на себя обязанностей, отвлекающих от Торы («Бе-Торато ихйе» 2, 7:1:5/3-5/ и 15:1:3).
Второе доказательство особой важности изучения Торы выводится в Талмуде из поступка Эзры-софера, возглавлявшего еврейский народ в период после возведения Второго Храма. Все время, пока был жив его старый наставник Барух бен Нерия, Эзра оставался в Вавилонии, чтобы учиться вместе с ним. Эзра не прервал своих занятий с наставником и не «поднялся» в Иерусалим, несмотря на то, что в эти годы там уже возводили святой Храм. И следует вывод: «גדול תלמוד תורה יותר מבנין בית המקדש – Изучение Торы важнее (гадоль), чем возведение Храма» (Мегила, 16б).
Итак, Эзра не желал прерывать занятий с наставником, поскольку заслуга того, кто занимается Торой – выше. Но он мог поступить так только потому, что знал: заповедь возведения Храма будет выполнена другими евреями, которые поднялись из Вавилона в Иерусалим под предводительством Зрубавеля, происходящего из рода царя Давида (Турей Заав, «Йорэ Деа», 251:6).
(7) Если заповедь может выполнить кто-либо другой
В Талмуде сформулировано общее правило: при изучении Торы не прерываются ради другой заповеди в том случае, «если эту заповедь может выполнить другой человек». Ну а «если эту заповедь не может выполнить другой человек» – прерываются! (Моэд Катан,9б, Раши). Приводя этот закон, Рамбам подчеркивает: если заповедь невозможно сделать с помощью других, «следует выполнить ее самому и возвратиться к своей Торе» (Рамбам, «Талмуд Тора», 3:3-4). И таким же образом формулирует этот закон составитель кодекса «Шулхан Арух» («Йорэ Деа», 246:18).
Виленский Гаон разъяснял закон о приоритете изучения Торы перед другими заповедями так: «Поскольку каждое слово Торы, выученное человеком, – это великая заповедь, равноценная всем остальным, то, когда человек выучивает, например, лишь один лист, он тем самым исполняет несколько сот заповедей – …так понятно, что лучше выполнить сто заповедей, чем одну!» («Шнот Элияу», Пеа, 1:1).
Однако есть многочисленные заповеди, которые не может выполнить за человека никто другой. Никто не сможет вместо него наложить тфилин, вознести лулав или жить в шалаше в течение семи дней праздника Суккот (см. Тосафот на Моэд Катан, 9б). И если бы человек не прерывал занятий для выполнения заповедей, которые не могут сделать другие, то само изучение им Торы оказалось бы порочным, поскольку он занимался бы Торой не ради того, чтобы выполнять ее законы. А согласно определению мудрецов, «тот, кто занимается только Торой, (пренебрегая выполнением ее заповедей), подобен отрицающему Б-га Израиля» (Авода Зара, 17б, «Руах Хаим», 1:2). Ведь такой «специалист по иудаизму» мало чем отличается от профессора университета, изучающего древнеримское право вовсе не для того, чтобы ему следовать, а античную мифологию вовсе не потому, что в нее верит.
И, конечно, прерывают изучение Торы ради тех заповедей, выполнение которых нельзя перекладывать на других. Так, в Торе заповедано: «Не стой над кровью ближнего своего» (Ваикра, 19:16) – т.е. не стой в стороне, когда может пролиться кровь другого еврея. Если на человека, не дай Б-г, напал дикий зверь или разбойники, или он тонет в море, и у нас есть возможность его спасти, мы обязаны это сделать либо самостоятельно, либо позвав на помощь других. А каждый, кто в состоянии спасти жизнь еврея, но не спасает, преступает этот запрет Торы (Санедрин, 73а; Рамбам, «Илхот Роцеах», 1:14). И когда врача, погруженного в изучение Торы, вызывают к больному, жизнь которого в опасности, врач обязан поспешить на помощь («Лев Хаим», «Орах Хаим», 4:148; цит. по «Бе-Торато ихйе» 2, 15:1:2). В таком случае всегда считается, что эту заповедь не может выполнить другой человек, так как «не от любого врача удостаиваются исцеления». Другими словами, возможно, лишь этот врач и является верным посланником Небес для исцеления именно этого больного («Циц Элиэзер» 9, 17:7/6/; см. также «Шулхан Арух», «Йорэ Деа», 336:1). Рассказывают, что, когда Виленский Гаон в юности собирался изучать медицину и фармацевтику, его отец, рав Шломо-Залман, запретил ему, чтобы в будущем это не привело к частому отвлечению от занятий («Акдама ле-Пеат а-Шулхан» 5а; цит. по «Бе-Торато ихйе» 2, 15:1:3).
И еще Тора запрещает уклоняться от оказания материальной помощи неимущим, как сказано: «Не ожесточи своего сердца и не сожми своей руки перед нищим братом твоим» (Дварим, 15:7). Значит, если неимущий просит помощи у человека, погруженного в изучение Торы, тому необходимо прерваться и при возможности дать хотя бы мелкую монету – ведь бедняк просит именно у него (см. «Бе-Торато ихйе» 2, 7:1:2/6/ от имени р. Х. Каневского). И уж во всяком случае, не следует попрекать бедняка тем, что он «мешает занятым Торой людям»! А Хафец Хаим указывает, что, когда у человека, занятого Торой, просят взаймы (и проситель не может занять у других), следует прервать занятия и выполнить заповедь «Дай ему взаймы по мере его нужды» (Дварим 15:8; см. «Аават Хесед», 1:2:4). Но тот, кто содержит гмах (кассу беспроцентных ссуд), может назначить определенное время для обращений («Бе-Торато ихйе» 2, 7:1:3/8/).
И когда родителям необходима от сына помощь, он обязан прервать занятия Торой и помочь им, ведь в Торе сказано: «Почитай своего отца и свою мать» (Шмот, 20:12). И хотя в Талмуде однозначно определено, что «изучение Торы важнее почитания отца и матери» (Мегила, 16б), все же в случае, когда никто другой не в состоянии выполнить заповедь за него, приоритет отдается практическому выполнению закона. И если, не дай Б-г, отец находится в больнице и просит сына-авреха, живущего в том же городе, о помощи, сын обязан прервать на время учебу и ухаживать за больным («Питхей Тшува», «Йорэ Деа» 240:13:8; р. И. Зильберштейн, «Авней Зикарон» с. 316). Более того, сыну следует поспешить на помощь даже без прямой просьбы со стороны родителей, если он сам видит в этом необходимость (и конечно, при условии, что его не может адекватно заменить тот, кто не занят Торой) («Бе-Торато ихйе» 2, 14:1:4/5/). И если в принципе помощь родителям может оказать другой человек, но сын выполнил бы необходимое дело лучше, тогда не считается, что «эту заповедь может выполнить другой человек» (там же, 2, 7:1:4/2/).
Рав М. Файнштейн подчеркивает, что необходимость выполнять заповеди, возложенные именно на данного человека, вообще не вступает в противоречие с его обязанностью изучать Тору. Ведь он обязан изучать Тору только в свое свободное время, а время, когда ему необходимо выполнить ту или иную заповедь, не является свободным («Диброт Моше», Кидушин 43/4/; «Игрот Моше», «Йорэ Деа», 4:36/4/).
(8) В час радости и в час горя
Особый вопрос связан с участием в таких радостных событиях, как свадьба, брит-мила(обрезание), празднование бар-мицвы и т.п.
В Гемаре указывается, что «прерывают изучение Торы ради того, чтобы …ввести невесту под хупу» (Мегила, 3б; Ктубот, 17а). На гостей, пришедших на свадьбу, возложена заповедь «веселить жениха и невесту и танцевать перед ними» («Шулхан Арух», «Эвен а-Эзер» 65:1; см. также «Приша», «Эвен а-Эзер», 65:2). Конечно, эта заповедь относится к числу тех, которые могут выполнить другие люди (если только речь не идет о свадьбе ближайших родственников). Тем не менее, для участия в свадебном торжестве принято прерывать изучение Торы или отменять назначенные занятия – ради того, чтобы поддерживать близкие отношения между родственниками и друзьями [и таков же обычай в отношении трапез «шева брахот» («Бе-Торато ихйе», 2, 9:3:2/7/)]. И, конечно, в каждой конкретной ситуации решение зависит от степени родственных или дружественных связей с семьями вступающих в брак («Бе-Торато ихйе» 2, 9:3:2). Но, во всяком случае, следует постараться придти хотя бы на короткое время, чтобы поздравить и порадовать жениха и невесту (р. М. Штернбух, «Тшувот ве-Анагот», 3, «Эвен а-Эзер», 401).
И человек, прервавший свои занятия для участия в свадебном торжестве, не останется в убытке, ибо, утверждается в Талмуде (Брахот 6б), веселящий жениха и невесту «в награду удостаивается познания Торы». Более того, по определению Маарама из Ротенбурга, «каждый веселящий жениха и невесту как будто занимается Торой» («Ташбац Катан», 465). Ведь он способствует созданию семьи, в которой будут растить детей по Торе, приучая их к выполнению заповедей и регулярной учебе («Бе-Торато ихйе» 2, 9:2:4/6/).
И все же тому, кто стремится к подлинным достижениям в познании Торы, следует принимать решение о посещении торжеств с величайшей осмотрительностью. В наши дни приглашений бывает настолько много, что в вечерние часы не остается времени на учебу. Когда один аврех задал вопрос по поводу посещения свадеб ведущему законоучителю поколения р. Ш.-З. Ойербаху, ответ был таков: «Сегодня я захожу на свадьбу на несколько минут и этим выполняю заповедь, поскольку жених и невеста рады меня увидеть. Но в молодости я на свадьбы не ходил, а сидел и сосредоточенно учился». И затем он с улыбкой прошептал, как бы сообщая сокровенную тайну: «Именно поэтому сегодня так радуются, когда я прихожу на несколько минут. Но если бы я ходил на свадьбы тогда, кто бы на меня сегодня вообще обратил внимание?» («А-Тора а-месамахат», с. 62).
Согласно установлению, введенному главой прошлого поколения выдающимся раввином Э.-М. Шахом, учащиеся ешив (бахурей ешива) не должны нарушать порядок занятий из-за посещения свадеб – кроме свадеб самых близких родственников и друзей («Шевет а-Леви» 7, 203; «Бе-Торато ихйе», 2, 9:3:2).
Вместе с тем, в кодексе «Мишна Брура» рассматривается ситуация, когда семьи жениха и невесты пренебрегают выполнением заповедей, и заранее известно, что гости будут вести себя вопреки закону. Например, мужчины будут танцевать вместе с женщинами. Такое свадебное торжество не является «заповеданной трапезой» (сеудат мицва), и Б-гобоязненному человеку не следует туда приходить и принимать участие в таком «веселии» (кроме случая, когда его приход может предотвратить нарушение законов скромности) («Мишна Брура», 415:2, «Шаар а-Циюн», 6). А если на подобное торжество приглашают близкие родственники, для которых ваше присутствие очень важно, то нужно посоветоваться с опытным в таких вопросах раввином («Бе-Торато ихйе» 2, 9:3:2/6/).
Что касается церемонии обрезания (брит-мила), то, когда человек изучает Тору в помещении, где делают обрезание, ему следует прервать занятия и присоединиться к участникам торжества («Бе-Торато ихйе» 2, 10:1:3/3/ от имени р. Й.-Ш. Эльяшива). Но нет обязанности прерывать занятия, чтобы попасть туда из какого-либо другого места (и уж тем более из другого города), так как это «заповедь, которую могут выполнить другие». Но, конечно, все зависит от степени родственных или дружеских отношений, а также от того, насколько семья новорожденного может обидеться, если этот человек не придет (там же, 10:1:3, 10:2:3/3/). И тем более не должны прерывать своих занятий учащиеся ешив – кроме самых близких родственников семьи новорожденного (там же,10:1:3/11/).
После обрезания принято устраивать трапезу, на которой присутствовало бы не менее десяти мужчин (миньян), и тот, кто пренебрегает участием в этой «заповеданной трапезе» (сеудат мицва), считается как бы «отдаленным от общины» (Рамо, «Йорэ Деа», 265:12). Однако имеется в виду именно тот случай, когда человек был приглашен на трапезу, но не пришел. И поэтому во многих общинах сложился обычай не приглашать на брит-милу, а просто извещать о ней, чтобы не ставить человека в неудобное положение («Игрот Моше», «Орах Хаим», 2:95; «Бе-Торато ихйе» 2, 10:2:3/2/; см. также «Питхей Тшува», «Йорэ Деа», 18). А если приглашают из вежливости, заранее понимая, что у человека нет возможности прибыть на торжество (например, из-за состояния здоровья или дальности расстояния), то такое приглашение не обязывает («Бе-Торато ихйе» 2, 10:2:3/4/).
Аврех, для которого изучение Торы является постоянным занятием (Торато умануто), безусловно, может воздержаться от этой трапезы или съесть лишь чуть-чуть (даже меньше, чем ка-зайт, но именно после самого обрезания, а не до него). И если такой человек не остается на трапезу, чтобы не отменять своих занятий, это не называется «пренебрежением заповеданной трапезой» – просто изучение Торы для него важнее (р. М. Штернбух, «Тшувот ве-Анагот» 3, «Эвен а-Эзер», 401; «Бе-Торато ихйе» 2, 10:2:3/1/). Ведь, по букве закона, эту трапезу можно проводить без миньяна, и не следует пропускать занятия Торой из-за нее, так как это «заповедь, которую могут сделать другие» («Бе-Торато ихйе» 2, 10:2:4/2/ от имени р. Х. Каневского). И если обрезание или трапеза задерживаются, то те, у кого в это время назначены занятия Торой, не обязаны ждать (там же, 10:2:3/3/). Но все же ради поддержания близости и дружбы между людьми разрешается отложить занятия Торой для участия в такой трапезе (там же, 10:2:4).
Законоучители подчеркивают, что приглашение на трапезу после обрезания обязывает только в случае, если «в ней участвуют достойные люди» (Рамо, «Йорэ Деа», 265:12). Для знатока Торы такими «достойными людьми» считаются те, с кем он сможет говорить на темы Торы – ведь тогда, в сущности, он не прерывает свои занятия, а лишь проводит их в иной форме. А для «домохозяев» (баалей батим) «достойными людьми» являются те, кто не ведет запрещенных речей и не злословит, а прославляет Б-га за дарованные им блага (р. М. Штернбух, «Тшувот ве-Анагот» 3, «Эвен а-Эзер», 401; «Бе-Торато ихйе» 2, 10:2:3-4).
Торжество, посвященное достижению еврейского совершеннолетия (бар-мицва), также считается «заповеданной трапезой» (сеудат-мицва). Но это лишь в случае, когда трапеза с хлебом совершается в сам день тринадцатилетия (или после проведения трапезы в срок повторяется в другой день для новых гостей), и виновник торжества (или кто-либо из гостей) произносит драшу, которую присутствующие внимательно слушают. И хотя принято прерывать выступление бар-мицвы посередине, важно, чтобы его внимательно выслушали хотя бы до этого места. В большинстве случаев посещение такой трапезы – это «заповедь, которую могут выполнить другие». Тем не менее, ради поддержания родственных и дружеских отношений разрешено откладывать занятия для участия в этом праздновании – и так принято поступать («Бе-Торато ихйе» 2, 9:3:2 и 9:5/9, 11/).
Для выполнения таких добрых дел (гмилут хесед), как посещение больных, утешение скорбящих и т.п., прерывать изучение Торы также не обязаны – но это разрешено. А ради посещения одинокого больного, за которым некому ухаживать, занятия необходимо прервать, ведь уход за ним относится к выполнению заповеди «Не стой над кровью ближнего своего» («Бе-Торато ихйе» 2, 12:1:6/1/-7/1/; см. также «Аават Хесед»,3, 3).
Выполнить заповедь утешения скорбящих обычно можно не за счет занятий Торой, а, например, зайдя в дом скорбящего на молитву. Но если скорбящие живут в другом городе или в том же городе, но далеко, прерывать учебу ради выполнения этой заповеди не обязаны («Бе-Торато ихйе» 2, 13:1:4/3/). А если никакой другой возможности нет, то следует утешить скорбящего по телефону («Игрот Моше», «Орах Хаим», 4:40/11/).
Однако если в трауре пребывают близкие родственники, а также в случае большой семейной трагедии, когда скорбящие особенно нуждаются в поддержке, утешение их не рассматривается как «заповедь, которую могут сделать другие». Это верно и в отношении большого знатока Торы – авторитетного раввина или главы общины, сам приход которого является для скорбящих утешением и поддержкой, – заменить его не может никто другой. И мы видим, что великие мудрецы Израиля придают выполнению этой заповеди большое значение:. Когда умерла жена нашего наставника р. И. Зильбера זצ»ל, его пришел утешать глава нашего поколения р. Й.-Ш. Эльяшив, который был известен тем, что безмерно ценил время, стремясь посвятить каждую минуту изучению Торы.
Более того, сочувствие и помощь окружающим не только не препятствует изучению Торы, но и является одним из путей к ее подлинному постижению. Ведь неизменная готовность «нести ярмо вместе с другом» названа в мишне в качестве одного из 48 условий, необходимых для постижения Торы (см. Пиркей Авот, 6:6).
Вместе с тем, человек, посвятивший себя изучению Торы, не должен специально выискивать дела милосердия, отрывающие его от занятий. В Иерусалимском Талмуде повествуется, как раби Авау отослал своего сына из города Кесария в Тверию, чтобы тот учился у одного из глав поколения раби Йоханана. Но через некоторое время отец узнал, что, помимо учебы, его сын занимается делами милосердия и, в частности, погребением умерших. «Неужели не хватало похорон в Кесарии, что я послал его в Тверию?! – возмутился раби Авау. – Ведь уже постановили мудрецы в Лоде, что изучение Торы важнее, чем выполнение (всех других) заповедей!» (Талмуд Йерушалми, Псахим, 3:7, «Пней Моше»; см. «Тосафот Ри а-Закен» на Кидушин, 40б).
Перевод и комментарии – рав Александр Кац. Редакция «Беерот Ицхак» сердечно благодарит рава Моше Хенина и издательство «Тора Лишма» за право публиковать отрывки из готовящейся к выходу книги «Хаей Адам».
