Провозглашение веры: Я верю полной верой, что только Творцу, благословлено Имя Его, следует молиться, и не следует молится никому другому.
Продолжение
Смысл «служения»
Теперь разберем первую часть этого принципа — что следует молиться только Творцу. Мудрецы определяют молитву как «служение» (עבודה — авода), как сказано: «Что такое авода в сердце? Это молитва» (Таанит 2а).
У слова авода есть два значения: труд и служение. «Никакой работы не делайте» (Ваикра, 23:21), или «И делали жизнь их горькой трудом тяжелым» (Шмот, 1:14). Это первое значение.
Другое объяснение этого слова: «Всех годных для отправления аводат авода — службы служения и службы ношения» (Бемидбар, 4:47). Что значит «служба служения»? Здесь слово авода не означает тяжелую работу. Оно означает служение Всевышнему. Кроме того, да не будут эти вещи упомянуты вместе, есть «чуждое служение» — идолопоклонство. Словами Талмуда (Йома 42а): «шхита (забой жертвы) — это не служение». [Речь идет о служении в Храме. Первое действие, связанное с жертвоприношением, забой жертвенного животного, не является частью храмового служения, и его может выполнить даже тот, кто не является коэном-священником.] Принятие крови в специальный сосуд и её окропление на алтарь называются «служением», в то время как шхита так не называется. И это несмотря на то, что забой требует гораздо большего напряжения физических сил, чем принятие крови. Тем не менее, забой не называется «служением». «Служение» в данном контексте означает «служить Всевышнему». Окропление кровью на жертвенник — это служение Всевышнему. Это служение может быть выполнено только коэном, только при условии, что коэн одет в специальную одежду, и при соблюдении всех остальных законов храмового служения. С другой стороны, забой животного не является действием служения перед Всевышним; он необходим только для того, чтобы вышла кровь, которую нужно принять и потом вылить на жертвенник. Поэтому для забоя не нужен коэн, и не нужно исполнять все остальные законы служения перед Всевышним.
«Служение» означает, что человек демонстрирует величие Всевышнего путем полного самоуничижения. Он чрезвычайно ярко выражает отрицание своего «я» перед Тем, кто больше него. И это должно быть Б-жественное величие. Когда человек просит у своего друга или у богача помочь ему, он не отменяет своего «я». В конце концов, у этого человека больше денег, чем у него, поэтому у него есть возможность помочь. С другой стороны, служение Всевышнему — это полное отрицание своего эго ради Творца.
Отличный пример того — это падение ниц. Это действие подразумевает полное самоотрицание. Голова человека выше, чем его ноги. Но по сравнению с Бесконечным, между головой и ногами нет разницы. В мире нет ничего величественнее человеческого интеллекта. Вот, лев, самый сильный из животных, гораздо сильнее человека. Но человек, пользуясь своим интеллектом, может поймать льва. Когда человек падает ниц, он тем самым показывает, что в сравнении с Бесконечным Всевышним, всё его понимание и все его величие как человека — все на уровне ног.
Ещё один отличный пример служения Всевышнему — это жертвоприношения, которые тоже являются выражением самоотрицания в отношении Всевышнего.
Это выражается посредством проливания крови. Нет ничего более шокирующего, чем проливаемая кровь. И когда человек хочет выразить самоотрицание в отношении Всевышнего, он проливает кровь. Это выражает силу его чувств к Всевышнему.
Когда человек хочет подчеркнуть любовь с своему близкому другу, он дарит тому цветы. Очевидно, что идея не в том, чтобы просто дать ему цветы — сколько может стоить букет цветов? Он выражает этим некое чувство! Можно обнаружить источник этой идеи в словах мудрецов, в комментарии на стих (Теилим 45:1): «Дирижёру: на розы. Песнь сыновей Кораха. Песнь близости». Мудрецы говорят: «Это подобно царю, который пришел в город; жители города вышли чтобы увенчать его золотой короной, выложенной драгоценными камнями и бриллиантами. Им сказали: царь просит у вас только венок из роз» («Мидраш Теилим»). Розы выражают более трепетное отношение, чем любое серебро и золото. Миллионер, который может купить своей жене алмаз за полмиллиона долларов, не стесняется принести ей букет цветов. Что это за подарок? Алмаз, несмотря на свою высокую стоимость, мертв, и не выражает никаких живых и растущих отношений. А цветы выражают чувства, живые, растущие и цветущие.
Более ценный подарок — это жертвоприношение. Это означает выразить, что любовь к Всевышнему — это любовь души, любовь крови, любовь самой жизни. [А, принося жертву животное, человек должен подразумевать, что приносит самого себя.] Человек готов отдать другому серебро и золото, но он не проливать за него кровь. Только за Всевышнего! Самое яркое выражение служения Всевышнему — это проливание крови.
[Есть ещё более ценное жертвоприношение, благодаря которому мы живем до сегодняшнего дня, — связывание Ицхака; но сейчас мы говорим не об этом.]
Молитва — служение
После того, как мы объяснили, что служение — это выражения самоотрицания перед Всевышним, становится ясно, что отсутствие самоотрицания мешает служить Всевышнему.
Больной, который произносит молитву Шмоне Эсре, и доходит до благословения «Исцели нас», знает, что в мире есть Всевышний, и что Он может его исцелить с гораздо большим успехом, чем любой врач. Или человек, который произносит благословение «Благослови для нас» [просьба о материальном достатке], знает, что весь достаток принадлежит Всевышнему, и Он может дать человеку любые богатства, гораздо больше, чем любой филантроп. Зачем ехать в Тель-Авив и просить ссуду у какого-нибудь богача, если рядом с тобой Тот, Кому принадлежат все богатства?
Автор «Месилат Йешарим» говорит, что молиться следует «как человек говорит со своим другом, а друг слушает его». Также, когда человеку нужна ссуда, он должен просто обратиться к Всевышнему и попросить у Него самым простым языком!
Пока всё хорошо и отлично. Но если человек просит у Всевышнего как у хорошего врача, или как у хорошего филантропа, если он не направляет молитву к Б-жественности, это не рассматривается как «служение». Может это хорошие и правильные просьбы, вполне возможно, что они даже будут удовлетворены. Но «служением» это не является, ибо не хватает самого главного. «Служение» означает, что человек полностью отрицает своё «я» когда имеет дело с Б-жественностью. Он знает, что всё только от Творца, благословен Он.
Рамбам (Моше бен Маймон) и Рамбан (Моше бен Нахман) разошлись во мнениях по поводу молитвы (см. «Сефер а-Мицвот», повелительная заповедь 5). Рамбам утверждает, что существует заповедь Торы молиться каждый день, а Рамбан говорит, что по закону Торы необходимо молиться только во время беды. (Однако, мудрецы постановили, что необходимо молиться три раза в день.) По мнению автора книги «Сефер а-Хинух», тот, кто не молится в час беды, нарушает повелительную заповедь.
Практическая разница во мнениях между Рамбамом и Рамбаном возникает, например, в следующей ситуации. Человек только что закончил утреннюю молитву и вдруг узнал, что один из его детей упал и разбил голову (не дай Б-г). Он страшно нервничает. По мнению Рамбама, у него нет заповеди сейчас молиться, хоть он и страдает (т.к. он уже помолился сегодня). С другой стороны, по мнению Рамбана, он обязан сейчас молиться по закону Торы. Он должен выполнить эту заповедь, подобно тому, как необходимо трубить в шофар в Рош а-Шана. А молитва Шахарит, которую он произнес утром, — это заповедь мудрецов, но не заповедь Торы.
Рамбам («Йад а-Хазака», законы молитвы, 1:2) пишет: «Эта заповедь обязывает человека умолять и просить каждый день, и возглашать хвалу Всевышнего; после этого может попросить то, что ему необходимо, просьбой и мольбой. После этого хвалит и благодарит Всевышнего за все хорошее, что Тот дал ему — каждый по своим возможностям».
«Возглашать хвалу Всевышнего… хвалит и благодарит Всевышнего» — пишет Рамбам. Из этих слов понятно, что, по мнению Рамбама, хвала и благодарность Всевышнему — это часть заповеди молиться по закону Торы.
Это требуется понять — каким образом обязанность молиться включает также обязанность восхвалять Всевышнего?
Это объясняется следующим образом. Молитва должна быть служением. Если человек только просит — это ещё не служение. Да, он просит у Того, Кто обладает возможностью удовлетворить просьбу. Он просит зная, что только Всевышний может обеспечить его. Но если молитва — это лишь просьба, это не служение. Это лишь обращение к Тому, кто может помочь.
Поэтому Рамбам говорит, что заповедь молиться начинается с того, что человек знает, к Кому он обращается. К «Б-гу великому, могучему, и грозному»! Перед тем, как начать молитву, следует хоть на мгновение разволноваться, думая к Кому сейчас обращаются. «Б-г» (אלוקים) означает, что Он всемогущ, и что Он любит нас бесконечно. Он заботится он нас, Он близок к нам — тут есть Б-жество, он Б-г наш!
Без этого нет служения, есть только просьба. «Служение» означает отрицание своего «я» в отношении Б-га. Это простое объяснение, что такое «служение».
Кроме этого, есть третья часть молитвы, благодарение. То есть, я просил именно у Тебя, поскольку Ты всегда даёшь мне. Ты — Б-г, Твоё благодеяние бесконечно.
Это то, что говорит Рамбам: начать с хвалы, то есть, Ты — Всевышний, благословен Он. После этого можно высказать свою просьбу — я обращаюсь к Тебе, так как Ты всегда даёшь мне то, что я прошу. После этого следует восхвалять и благодарить.
Это три части молитвы. Без них, молитва не является служением.
Служить перед Всевышним
Этот принцип характеризуется верой в то, что Всевышний создал нас, оделив нас возможностью служить Ему. «Служить» означает, что мы стоим перед Ним, обращаемся к Нему, а Он с нами, когда мы служим Ему.
Молитва является служением больше, чем любая другая заповедь. В любой другой заповеди, скажем, в заповеди прикреплять мезузу, я прикрепляю мезузу, и таким образом выполняется заповедь. Когда я повязываю тефилин, я выполняю заповедь. С другой стороны, в служении, выполняющий его сам становится частью служения.
«Стоять и служить» (Дварим, 18:5) — служение происходит только при условии, что есть тот, кто служит. Нет ни одной заповеди в Торе, законы которой диктуют, как должен себя вести и как должен выглядеть тот, кто её выполняет. Например, нет закона, по которому нужно прикреплять мезузу сидя или стоя. [Хотя есть три заповеди, которые требуется выполнять стоя, но они засчитываются и без этого.] Только в храмовом служении есть разные законы, связанные с тем, кто его выполняет. У него не должно быть физических недостатков, подобно тому, как жертвенное животное не должно иметь никаких изъянов, мешающих жертвоприношению. Выполняющий служение становится частью самого служения. Служение молитвы — это восхвалять и воспевать, отрицать собственное «я» перед Всевышним. Выполняющий служение должен почувствовать, что он сам стал частью этого. Невозможно найти служение без того, кто служит. Также, жертва, и тот, кто её приносит, — это не два независимых элемента; они вместе становятся частью одного целого, жертвоприношения. Коэн является частью приношения жертвы, не меньше, чем сама жертва. Коэн подчиняется не меньшему количеству законов, чем жертва, которую он приносит.
И то же самое касается молитвы. Автор «Арбаа Турим» посвящает целые главы («Орах Хаим», 94-98) вопросу, как нужно молиться. «Перед началом молитвы, следует немного подождать… поставить ноги параллельно друг другу… вот, что требуется думать…». Ничего подобного нет ни в одной другой заповеди.
Настоящие взаимоотношения между нами и Всевышним возникают благодаря молитве! То, что мы можем стать теми, кто служит, означает, что тут есть связь, есть понятие «стоять перед Всевышним». Этого нет ни в одной другой заповеди, только в «служении». Только тут человек может прийти в состояние «стоит перед Всевышним», «стоять и служить».
Молитва — контакт со Всевышним
Рамбам в книге «Море Невухим» (ч. 3, гл. 51) пишет: «Этот разум, которым Всевышний наделил нас, это то, что связывает нас с Ним. И у тебе дана возможность выбрать — если хочешь укрепить эту связь, можешь это сделать. А если хочешь постепенно ослабить её, пока она не прервется полностью, можешь и это сделать. Но усилится эта связь только если привлечет человека любовь к Б-гу, и при условии, что он будет стремиться к этому. А затухнет она когда будут мысли его заняты другим. И знай, что даже если будешь наиболее знающим из людей в Б-жественной мудрости, если отвлечешься от обращения к Творцу, начав думать о необходимой тебе пище или о необходимых для тебя делах, то уже прервалась эта связь между тобой и Б-гом, и в этот момент ты не с Ним. И также Он не с тобой, так как в этот момент ваши взаимоотношения прервались».
Другими словами, когда человек думает о Всевышнем, Всевышний с ним. А когда не думает — Всевышний не с ним. Так пишет Рамбам очень простыми и ясными словами.
Когда автора «Арбаа Турим» («Орах Хаим», гл. 98) описывает, как человек должен вести себя во время молитвы, он пишет: «Какими должны быть его мысли? Молящийся должен сосредоточиться… до такой степени, что сердце его и мысли его станут чисты в молитве… Тем более, перед Царем всех царей, Святым, благословен Он, следует сосредоточить мысли… И так делали благочестивые и праведные — они уединялись и сосредотачивались на молитве до такой степени, что достигали отрешенности от материальности и усиления духа разумения, и почти достигали уровня пророчества».
Зачем «Арбаа Турим» рассказывает нам, как вели себя праведники? Он объясняет нам, каким должен быть подход к молитве — требуется «служение», ведущее к пророчеству. Пророчество — это столь мощное прилепление к Творцу, что пророк слышит речь Всевышнего. Молитва — это по определению отголосок пророчества. Также как пророчество — это взаимоотношение со Всевышним, также и молитва. В этом смысле, когда человек молится, он вместе с Творцом. Не только благочестивые и праведники во время молитвы приближаются к пророчеству, а каждый, кто молится Всевышнему, думая о Нем, пребывает на этом уровне.
Мы должны верить в то, что можно достичь столь великой близости со Всевышним, и в то, что это одна из основ веры. Когда человек сосредоточен на молитве лишь частично, это не означает, что пять минут он молится хорошо, а пять минут — плохо. Нет! Это означает, что здесь было десять минут служения. Из них, пять минут служение проводил человек с изъяном! Так как жертвоприношение построено на том, что есть жертва и есть тот, кто её приносит, в момент, когда отсутствует приносящий жертву, нет жертвоприношения!
Поэтому есть законы подготовки к молитве. Молящийся как бы должен полностью посвятить себя заповеди и стать частью её. Он сам становится жертвой Всевышнему. Он — часть жертвоприношения.
Надо знать истину, что такое мы, и что такое Всевышний. Одна из основ здесь — это служение. Ибо наши взаимоотношения со Всевышним проявляются посредством служения.
Молитва должна всецело наполнять человека
Еврей должен приучиться к тому, на что намекают слова Раби Йоханана (Брахот, 21а): «Было бы хорошо, если бы человек молился целый день» — когда что-то происходит, мы обращаемся к Небесам и молимся. Этот навык должен стать частью нас. Если Шаббат — это сердце народа Израиля, а вера — это мозг, то молитва — это кровь еврея. Кровь соединяет человека с источником жизни. Вера в голове; Шаббат раз в неделю; молитва должна всецело наполнить человека, как кровь наполняет человека с головы до ног.
Так постановили мужи Великого собрания, что ничего не приходит без молитвы. Связь с едой, с хождением, с изучением Торы, с материальным достатком и со всем остальным появляется только посредством молитвы. Ибо если в какую-либо часть тела перестает поступать кровь, она отмирает.
Когда человек привыкает всегда просить Всевышнего, это меняет весь его образ жизни, качественно улучшает его. Но когда просим, очень важно остановиться на минуту и подумать, у Кого просим. Внедрить в сознание мысль, что молимся «Б-гу великому, могучему, и грозному», который бесконечен. Только осмыслив эту возвышенную идею, начинаем просить. Таким образом, любая просьба будет выглядеть совершенно иначе. Я не только прошу то Того, кто может мне дать, это Б-г! Его благодеяние бесконечно. Если представим себе самую большую любовь отца к единственному сыну, которая была за всю историю, это будет лишь одной миллионной от одной миллионной части того, как Всевышний любит лично нас и переживает лично за нас! Такая мысль за одну секунду может вызвать у нас огромное воодушевление и возбуждение любви к Творцу. Это то, что называется молитва!
Недостаточно постоянного и общего знания, что мы молимся Б-гу. В самый момент просьбы это должно быть предельно ясно, понятно и очевидно, что я прошу у Того, у Кто обладает возможностью решить все мои проблемы. И эта возможность в масштабах Б-га, не в масштабах плоти и крови! Он способен не только добавить мне те десять тысяч шекелей, которых мне сейчас не хватает. Это не Б-жественные возможности. Есть множество людей, у которых нет Б-жественных возможностей, и тем не менее, они могут не задумываясь выложить хоть миллион долларов. Это не означает, что они — божество!
Нужно не только просить у Него, нужно благодарить Его. Это озарение служения! На это не нужно более секунды раздумий. Нужно поклоняться Ему с полным отрицанием своего «я».
Посмотрите внимательно: молитва начинается с Псукей де-Зимра, с песней восхваления. Первая из них — это «душа моя славит Всевышнего» (Теилим, 146). От неё мы переходим к «хорошо петь Б-гу нашему, ибо приятно это, пристала слава Ему» (Теилим, 147). Это не только я, это весь народ Израиля. После этого мы поднимаемся ещё выше и произносим: «Хвалите Г-спода с небес, хвалите Его в высотах» (Теилим, 148). После этого «Пойте Г-споду песнь новую» (Теилим, 149) — речь идёт о Грядущем мире. И потом мы приходим к «Хвалите Б-га в святилище Его» (Теилим, 150) — это бесконечность, «всякая душа да восхвалит Г-спода»! Все песни восхваления — это путь от менее возвышенного к более возвышенному. Это лестница, по которой надо подняться. Начинам с восхвалений, которыми душа славит Всевышнего, и доходим до Грядущего мира, до бесконечности, до святилища Его! Это выше Небес, выше Грядущего мира. Только если подойти к молитве как к служению, можно достичь таких высот.
Сосредоточенная молитва
Есть ещё один практический вопрос. Что мы привыкли думать, что такое сосредоточение на молитве? Например, человек молится за больного, не дай Б-г, произносит Теилим. Вдруг доходит до стиха, который вызывает у него волнение, закрывает глаза, и молится изо всех сил. В чем выражается то, что человек молится более «пламенно» или более вяло? В концентрации на словах? Концентрация на словах почти ничего не добавляет к молитве. Ведь и до того, как он начал молиться, и тот или иной стих вызвал у него волнение, он от всего сердца хотел, чтобы больной выздоровел. Конечно, молитва от чистого сердца лучше, как написал Рабейну Йона (комментарий к трактату Авот, 2:13). Но не в этом заключается дополнительное намерение.
Дополнительное намерение в молитве — это «Властелин Мира, Ты столь велик, милосердие Твое бесконечно, никто не может помешать Тебе, никакой грех не остановит Тебя, Ты делаешь только то, что хочешь, Ты можешь совершить всё, что угодно, за одно мгновение… Ты наблюдаешь за нами, и мы важны Тебе. Пожалуйста, вылечи этого больного!»
Другими словами, дополнительное намерение — это дополнительная концентрация на величии и бесконечности Всевышнего, и Его ничем не ограниченных возможностях. Это не мысли о естественном желании молящегося, чтобы его родственник выздоровел. Это желание есть у человека и без молитвы. Дополнительное намерение означает думать более глубоко, насколько велико благодеяние Всевышнего, насколько оно всеобъемлюще и бесконечно. И поэтому Он, конечно же, пошлет больному скорейшее выздоровление. Ведь Его благодеяния не ограниченно совершенно ничем!
Молитва — это служение. Дополнительное намерение означает дополнительное служение. Дополнительное отрицание своего «эго», дополнительное понимание, дополнительные чувства, дополнительное воодушевление. Это и есть молитва. А если нет представления о Б-жественности, это вообще не служение.
Основная форма служения перед Всевышним — это жертвоприношения. Это означает, что когда человек режет жертвенное животное, то подразумевает, что он проливает свою кровь во славу Всевышнего, ибо кроме Всевышнего, в мире нет ничего, перед чем стоило бы пролить кровь. Если человеку предложат великие богатства за то, что он пожертвует собой, он на это никогда не согласится. Ведь если его не будет в живых, зачем ему все эти миллионы? Единственный, за кого стоит отдать жизнь, — это Всевышний, поскольку, даже после того, как человека уже не будет, он всё равно будет! [Так как его душа продолжает существовать!] Это служение жертвоприношений.
Параллельно этому «Что такое служение в сердце? Это молитва» (Таанит, 2а). Как может быть, что такое воодушевление, такое поднятие духа, такое восприятие Б-жественности, такое чувство благодарности возникли в сердце у человека? Посредством молитвы!
Служение, осуществляемое молитвой, это навык, который приобретается благодаря постоянной практике. Это не какой-то особый духовный уровень, или трепет перед Всевышним, прилепление к Нему, и т. п. Это выработанное умение. Надо пытаться ещё раз и ещё раз, пока не получится. Это должно стать частью самого тебя, чем-то привычным и ординарным, не представляющее никакой проблемы. Это «упражнение» требуется повторить много раз. Над этим надо работать, пока тебя не «осенит». А тот, кто работает над этим, живет совершенно другой жизнью!
Человек может воодушевиться и расчувствоваться во время молитвы; он может очень серьёзно задуматься о необходимых ему вещах, которые он хочет попросить у Всевышнего. Но при этом, он может на задуматься даже на секунду о самом Всевышнем! Ему ясно, что есть кто-то, кто его услышит. Но во время молитвы он совершенно не осознаёт, что это Б-г. Это полностью лишает молитву красоты. Это чрезвычайно далеко от служения.
«Служение молитвы», красота молитвы — это полное отрицание своего «я» перед Всевышним. Это происходит, когда человек «стоит и служит перед Творцом».
Перевод: рав Берл Набутовский
