В этой мишне указано, что два запрета, изложенные в предыдущей мишне, входят в число восемнадцати постановлений, принятых во время большого собрания мудрецов в доме раби Хананьи, сына Хизкии.
וְאֵלּוּ מִן הַהֲלָכוֹת שֶׁאָמְרוּ בַעֲלִיַּת חֲנַנְיָה בֶן חִזְקִיָּה בֶן גֻּרְיוֹן כְּשֶׁעָלוּ לְבַקְּרוֹ. נִמְנוּ וְרַבּוּ בֵּית שַׁמַּאי עַל בֵּית הִלֵּל, וּשְׁמוֹנָה עָשָׂר דְּבָרִים גָּזְרוּ בוֹ בַיּוֹם
И эти – из тех законов, которые были вынесены на верхнем этаже в доме Хананьи, сына Хизкии, сына Гурьона, когда мудрецы поднялись проведать его. Сосчитали собравшихся, и больше было мудрецов школы Шамая, чем школы Гилеля. В тот день приняли восемнадцать постановлений.
Комментарий раби Овадьи из Бартануры:
Эти постановления из тех законов – т.е. постановления «Не очищают свою одежду и не читают при свете свечи», приведенные в [предыдущей] мишне.(1)
На верхнем этаже Хананьи, сына Хизкии – мудрецы собирались изъять из обращения книгу Йехезкеля, поскольку, казалось, что ее слова противоречат словам Торы.(2) Например, написано: «Никакой падали и растерзанного из птицы и скота не должны коэны есть» (Йехезкель 44:31). Но разве только коэнам запрещено это есть, а другие евреи пусть едят?!(3) И еще пример: «И так же делай в седьмой день месяца» (там же 45:20) – но разве в Торе есть хотя бы намек на такое жертвоприношение?!(4) И вот, Хананья, сын Хизкии, укрылся на верхнем этаже и, сидя там, толковал книгу Йехезкеля.(5)
В тот день приняли восемнадцать постановлений – мудрецы школы Шамая и школы Гилеля полемизировали, а затем сосчитали присутствующих, и представители школы Шамая оказались в большинстве.(6) Поэтому постановления были вынесены в соответствии с их точкой зрения, как написано: «…выноси [решение] по большинству» (Шмот 23:2).(7)
Комментарий «Дополнительная душа»
(1) Два из восемнадцати
В Гемаре подчеркивается: выражение וְאֵלּוּ (ве-элу – и эти), с которого начинается данная мишна, указывает на то, что речь идет, в частности, о «законах», приведенных выше, в предыдущей мишне: «Не очищают свою одежду и не читают при свете свечи». Эти два закона – «не очищают» и «не читают» – относятся к тем «восемнадцати постановлениям», которые были приняты в доме Хананьи, сына Хизкии.
Но если бы было написано просто אֵלּוּ (элу – эти) – без соединительного союза ו (вав – «и»), тогда бы подразумевались законы, изложенные ниже, в следующей мишне (Шабат 13б, Раши).
(2) Книга пророка Йехезкеля
Йехезкель бен Бузи был одним один из величайших пророков народа Израиля. Он принадлежал к роду коэнов – служителей Первого Храма (Йехезкель 1:3), а также был потомком Йеошуа бин Нуна (Ялкут Шимони, Пинхас 771). Йехезкель удостоился стать ближайшим учеником пророка Ирмии и сам начал пророчествовать еще в Иерусалиме. Затем, после разрушения Первого Храма вавилонянами, он был отправлен в изгнание и стал одним из духовных лидеров евреев в «вавилонском плену» (см. Раши и Радак, Йехезкель 1:3).
Именно Йехезкелю принадлежит предсказание о том, что в «конце времен», в эпоху конечного избавления, народ Израиля ожидает суровое испытание – нашествие армии Гога из страны Магог. Этот завоеватель придет, чтобы «наложить руку на заселенные вновь развалины и на народ, собранный из народов, обретший стада и богатства, обитающий на пупе земли» (Йехезкель 38:1-12; Мальбим, Маръэ Йехезкель 38:2).
Йехезкель умер в Вавилоне, не позднее 3364 года (396 г. до н.э.). Он был погребен у реки Евфрат, и эта могила сохранилась до наших дней (Седер а-дорот).
Пророчества Йехезкеля были собраны в книгу мудрецами Великого Собрания, среди которых еще находились последние пророки – Эзра, Хагай и Зехарья (Бава батра 15а, Раши). Но позднее, в период перед составлением Мишны, его книгу собирались изъять из обращения, так как некоторые ее строки, как казалось, противоречили сказанному в Пятикнижии. Однако один из выдающихся мудрецов раби Хананья, сын Хизкии сумел эти противоречия разрешить, и книга Йехезкеля осталась неотъемлемой частью Танаха (Шабат 13б; Менахот 45а).
Далее будет рассмотрено несколько противоречий, объясненных раби Хананьей.
(3) Особый запрет для коэнов?
В комментарии раби Овадьи из Бартануры приведено два таких примера. Первый из них – это стих «Никакой падали и растерзанного из птицы и скота не должны коэны есть» (44:31).
Термином невела («падаль») названо разрешенное Торой в пищу животное, которое лишилось жизни каким-либо иным путем, кроме кошерного забоя – шхиты (при шхите перерезают симаним – дыхательное горло и пищевод в точном соответствии с переданными устной традицией правилами и законами). Животное становится невелой и в случае, если ему была сделана шхита, но она произведена с отступлением от установленного закона.
Термином трефа («растерзанное») в Торе названо умирающее животное, растерзанное хищником. И даже если перед смертью ему успели сделать кошерную шхиту, оно запрещено в пищу, так как при растерзании возникли определенные патологические дефекты. И если любому разрешенному в пищу животному сделали кошерную шхиту, но затем при разделке обнаружили подобные дефекты, оно тоже трефа (перечень подобных патологических изменений является часть устной традиции, полученной Моше на горе Синай) (см. Рамбам, Маахалот асурот 4:1-2 и 6-9).
Из приведенного стиха Йехезкеля можно было бы ошибочно заключить, что употреблять в пищу невела и трефа запрещено только коэнам. Но в Торе заповедано: «Никакой падали (невела) не ешьте…» (Дварим 14:21), а также «И в поле мяса животного, растерзанного зверем (трефа), не ешьте…» (Шмот 22:30), – и эти запреты обращены ко всему народу Израиля.
В этой связи в талмудическом трактате Менахот объяснено, что в отношении этого закона для коэнов необходимо особое запрещение. Ведь при служении в Храме им разрешено есть мясо принесенной в жертву птицы, которую умерщвляют особым способом, называемым мелика, как написано: «И отсечет (וּמָלַק – у-малак) голову его (т.е. голубя) с затылка» (Ваикра 5:8).
Совершается мелика так: ногтем большого пальца правой руки коэн перерезает шею птицы с затылка, а затем – дыхательное горло и пищевод (при жертве всесожжения – ола) или один из этих двух симаним (при грехоочистительной жертве – хатат) (см. Звахим 64б). Таким образом, мелика отличается от кошерной шхиты в двух основных моментах. Во-первых, надрез осуществляется не ножом, а ногтем, а во-вторых, не со стороны горла, а с затылка. И если бы мелика была бы сделана обычной птице вне Храма, такая птица стала бы и невелой, и трефой. Ведь сначала ноготь переламывает шейный позвонок, и после этого птица уже трефа. А затем, когда ноготь перерубает пищевод, она становится и невелой, ведь кошерную шхиту можно сделать только специальным ножом и со стороны горла. И поскольку коэнам разрешено есть мясо принесенных в жертву птиц, умерщвленных с помощью мелики, можно было подумать, что им вообще разрешено употреблять в пищу невелу и трефу – даже не птиц, принесенных в жертву. Поэтому-то необходимо отдельное упоминание, обращенное только к коэнам, как и сказано в книге пророка Йехезкеля: «Никакой падали и растерзанного из птицы и скота не должны коэны есть» (ВТ, Менахот 45а; Раши и Мальбим, Йехезкель 44:31).
(4) При освящении Третьего Храма
Многие другие «противоречия» связаны с порядком принесения храмовых жертв. Так, например, в книге Йехезкеля сказано: «В первый день первого месяца возьмешь молодого быка без порока и очистишь Храм» (45:18). Из слова ָתאֵּטִחְו (ве-хитета), переведенного здесь как «и очистишь», можно было бы заключить, что бык должен быть принесен в грехоочистительную жертву תאָּטַח (хатат). Но, согласно закону Торы, в первый день месяца молодых быков (причем, двух, а не одного) приносили в жертву всесожжения ола, как написано: «А в новомесячья ваши приносите жертву всесожжения Б-гу – двух молодых быков…» (Бемидбар 28:11). А в грехоочистительную жертву приносили не быка, а козла (см. там же 28:15).
В этой связи в Талмуде объяснено, что у Йехезкеля говорится не об обычных храмовых жертвах, а об особых жертвоприношениях, связанных с обновлением жертвенника. Ведь при завершении строительства Второго Храма в дни пророка Эзры проводили такие же семь дней «освящения» (милуим), как и в дни Моше, при завершении строительства Мишкана в синайской пустыне. А затем на восьмой день – это был как раз «первый день первого месяца» (т.е. нисана) – действительно, приносили молодого быка в жертву хатат, как написано: «И подошел Аарон к жертвеннику, и зарезал бычка в грехоочистительную жертву…» (Ваикра 9:8). Только в дни Моше был принесен двухгодовалый «бычок» (эгель), а в дни Эзры – трехгодовалый «молодой бык» (пар). И Йехезкель, который пророчествовал в дни «вавилонского плена», предсказал, как будет проводиться освящение Втого Храма в дни Эзры (ВТ, Менахот 45а, Раши и Тосафот).
А согласно другому объяснению, пророчество Йехезкеля обращено к гораздо более далёкому времени – к освящению Третьего Храма в дни Машиаха, когда тоже будет семь дней «освящения» (милуим), а затем, первого нисана, принесут эту, предсказанную пророком жертву (Рамбам, Маасе а-корбанот 2:14).
И еще один пример, который приведен и в комментарии раби Овадьи из Бартануры. В книге Йехезкеля далее написано: «И так же делай в седьмой [день] месяца – за каждого ошибившегося и неведующего, и искупите Дом» (45:20). Согласно простому смыслу этого стиха, на седьмой день первого месяца нисан тоже нужно приносить в грехоочистительную жертву молодого быка. Но такое жертвоприношение в Торе даже не упомянуто!
По поводу этого стиха также объяснено, что в нем говорится о днях освящения нового Храма. А жертва, о которой в нем упомянуто, будет искупать грех людей, зашедших по ошибке или по неведению в запрещенные для них места Храма (см. Радак и Мецудат Давид, Йехезкель 45:20).
(5) «Если бы не он…»
Раби Хананья бен Хизкия был одним из ведущих мудрецов в поколении, предшествующем составлению Мишны. Именно ему принадлежит первая запись устной традиции – книга Мегилат Таанит («Свиток поста»), в которой указаны дни, когда запрещено устраивать пост (см. Шабат 13б, Раши; Раши, Эрувин 62б «Кегон»).
В Талмуде рассказывается, что перед тем, как приступить к истолкованию книги пророка Йехезкеля, раби Хананья бен Хизкия запас триста кувшинов оливкового масла, чтобы при свете масляного светильника заниматься также и по ночам. А, кроме того, он использовал это масло в пищу – так «он сидел на верхнем этаже и толковал». И если бы не его самоотверженный труд, книга Йехезкеля была бы изъята из обращения (Шабат 13б, Раши; Менахот 45а).
Важно отметить, что и другие мудрецы, безусловно, были убеждены, что все слова Йехезкеля – это пророчества, полученные им от Б-га, и поэтому никто не сомневался в их истинности. Но при этом мудрецы не знали, как разрешить многочисленные противоречия, и опасались, что эти противоречия введут людей в заблуждение (см. р. М. Файнштейн, Игрот Моше, Йорэ деа 3:115).
Интересно, что, по свидетельству Талмуда, раби Хананья «спас» книгу Йехезкеля еще один раз. А произошло это так. Один чрезвычайно одаренный юноша изучал в книге Йехезкеля отрывок о «небесной колеснице», на которой пребывает Престол Славы Творца. В частности там говорилось об ангеле, названном «хашмаль»: «И увидел я как бы хашмаль с обрамлением, подобным огню…» (1:27).
Юноша сумел постичь тайну этого ангела – и тогда «от хашмаля вышел огонь и сжег его».
После этого мудрецы вновь решили изъять книгу Йехезкеля из обращения, чтобы уберечь людей от беды. Однако раби Хананья объяснил им, что этот юноша погиб из-за того, что начал изучать сокровенные разделы Торы раньше разрешенного возраста. Но другие юноши в его возрасте, как правило, не способны понять тайну ангелов, и поэтому им, а также взрослым, изучающим сокровенные разделы книги Йехезкеля, никакой опасности не угрожает, – и благодаря ему эта книга была окончательно оставлена в составе Танаха (ВТ, Хагига 13а, Маарша).
Толкования раби Хананьи к книге Йехезкеля, созданные в период длительных занятий на «верхнем этаже» его дома, не сохранились (см. Радак, Йехезкель 45:20). Но его интерпретация некоторых «противоречий» этой книги кратко изложена в талмудическом трактате Менахот (45а; см. также Раши, Шабат 13б).
На этот «верхний этаж», где раби Хананья углубленно изучал книгу Йехезкеля, «поднялись, чтобы проведать его» величайшие мудрецы того поколения, и там «приняли восемнадцать постановлений», о которых упомянуто в данной мишне.
(6) Спор во имя Небес
Гилель и Шамай были духовными руководителями народа Израиля в период Второго Храма. Гилель возглавлял Великий Санэдрин, а Шамай был верховным судьей.
Главу Санэдрина (наси) и верховного судью (ав бейт-дин) называли зуг («пара»). Гилель и Шамай составляли пятую, последнюю, «пару» из пяти «зугот», о которых говорится в трактате Пиркей авот («Изречения отцов»).
Гилель прожил очень долгую жизнь (120 лет, подобно Моше; см. Сифрей, Дварим 357), и вырастил целое поколение выдающихся мудрецов. Как утверждает Талмуд, «тридцать из них были достойны того, чтобы на них пребывала Шехина, как на нашем учителе Моше, а еще тридцать были достойны того, чтобы для них было остановлено Солнце, как для Йеошуа бин Нуна» (ВТ, Сукка 28а).
В хронике Седер адорот повествуется, что сначала более молодой Шамай также «был учеником Гилеля, а затем они изучали Тору на равных и всегда были вместе в Доме Учения» (см. Шамай 2). А однажды Гилель, отличавшийся исключительной скромностью и смирением, даже принял точку зрения Шамая, как один из учеников» (см. ВТ, Шабат 17а).
Еще при жизни Гилеля, который пережил Шамая, между ним и учениками Шамая начались первые разногласия в толковании некоторых законов (см. ВТ, Бейца 20аб).
Но особого накала спор между учениками двух великих мудрецов достиг уже после того, как Гилеля не стало. В трактатах Талмуда приведено более трехсот дискуссий между этими двумя школами, причем, в большинстве случаев мнение последователей Шамая было направлено к устрожению закона, а мнение школы Гилеля – к облегчению.
«Школа Гилеля» была более многочисленной. Вместе с тем, в Талмуде отмечается, что ученики Шамая выделялись «большей остротой ума» – и поэтому эту затяжную полемику невозможно было окончательно разрешить простым большинством (см. ВТ, Йевамот 14а; Меири).
В Талмуде рассказывается: «Три года дискутировала школа Шамая со школой Гилеля. Эти говорили: «Закон соответствует нашему мнению», и эти говорили: «Закон соответствует нашему мнению». Раздался голос с Небес, возгласивший: «И это, и это слова Б-га Живого – но закон соответствует мнению школы Гилеля» (ВТ, Эрувин 13б). «Голос с Небес» (бат коль) подтвердил, что и в данном случае закон соответствует мнению большинства (Тосафот, Йевамот 14а).
Вместе с тем, предпочтение Небес было отдано школе Гилеля так же и потому, что его ученики отличались особой деликатностью и терпимостью – даже в пылу спора они «предпосылали своему мнению мнение своих оппонентов, учеников Шамая» (ВТ, Эрувин 13б). А тот, кто обладает смирением и скромностью, удостаивается особой помощи Небес при вынесении законодательных решений.
Важно отметить, что разногласия между двумя школами никогда не приобретали личный характер. Даже в самый разгар дискуссий ученики Гилеля и Шамая «относились друг к другу с любовью и приязнью» (Йевамот 14б). Их многолетний спор всегда приводится как образец «разногласий во имя Небес» (Авот 5:17).
Но с другой стороны, в такой разноголосице законодательных мнений таилась великая опасность. В талмудическом трактате Санэдрин (88б) сказано: «Когда умножились ученики Шамая и Гилеля, не доучившиеся у своих наставников, умножились в Израиле разногласия, и вместо одной Торы стало как бы две торы» – поэтому, чтобы восстановить единство, потребовалась помощь с Небес.
И хотя закон был установлен в соответствии с точкой зрения школы Гилеля, в книгах кабалистов указывается, что в будущем, в эпоху Машиаха, закон будет все же установлен в соответствии с мнением школы Шамая (см. Седер а-дорот, Шамай 2).
В дискуссии, которая состоялась, «на верхнем этаже в доме Хананьи, сына Хизкии», приняли участие почти все ведущие мудрецы того поколения (см. Рамбам, Перуш а-мишнайот, Шабат 1:4). И поскольку на этот раз оказалось «больше мудрецов школы Шамая», все «восемнадцать постановлений» были вынесены в соответствии с их точкой зрения.
(7) Следуй за большинством
Рамбам объясняет, что слова Торы אַחֲרֵי רַבִּים לְהַטֹּת («…выноси [решение] по большинству»; Шмот 23:2) – это повеление следовать за большинством в случае, если среди мудрецов возникает дискуссия по поводу какого-либо закона Торы. Так же следует поступать и в суде: когда между судьями возникает спор, кто виновен, решение принимается согласно мнению большинства. И это одна из 613 заповедей Торы (см. Рамбам, Сефер а-мицвот, Асе 175; см. также Сефер А-Хинух 78).
Этой заповедью и руководствовались мудрецы, принимая «восемнадцать постановлений».
Перевод и комментарий «Дополнительная душа» – рав Александр Кац.
