Трактат Шаббат — Глава 6 — Мишна 5

Дата: | Автор материала: Рав Александр Кац

1527
трактат шаббат, трактат шабат

В мишне перечислены украшения и некоторые другие вещи, с которыми женщине разрешено выходить в Шаббат во двор и во «владение многих» (решут а-рабим).

Текст Мишны

יוֹצְאָה אִשָּׁה בְחוּטֵי שֵׂעָר, בֵּין מִשֶּׁלָּהּ בֵּין מִשֶּׁל חֲבֶרְתָּהּ בֵּין מִשֶּׁל בְּהֵמָה, וּבְטוֹטֶפֶת וּבְסַנְבּוּטִין בִּזְמַן שֶׁהֵן תְּפוּרִין. בְּכָבוּל וּבְפֵאָה נָכְרִית לֶחָצֵר. בְּמוֹךְ שֶׁבְּאָזְנָהּ וּבְמוֹךְ שֶׁבְּסַנְדָּלָהּ וּבְמוֹךְ שֶׁהִתְקִינָה לְנִדָּתָהּ. בְּפִלְפֵּל וּבְגַרְגִּיר מֶלַח וּבְכָל דָּבָר שֶׁתִּתֵּן לְתוֹךְ פִּיהָ, וּבִלְבַד שֶׁלֹּא תִתֵּן לְכַתְּחִלָּה בַּשַּׁבָּת. וְאִם נָפַל, לֹא תַחֲזִיר. שֵׁן תּוֹתֶבֶת וְשֵׁן שֶׁל זָהָב, רַבִּי מַתִּיר, וַחֲכָמִים אוֹסְרִים:

Перевод Мишны

Женщина выходит с прядями накладных волос – как ее собственных, так и от другой женщины или животного. Она выходит в венце и с цепочками, когда они пришиты, в кавуле и в парике во двор. Она выходит с обрывком ветоши в ухе и с обрывком ветоши в сандалии, а также с ветошью, которую подложила из-за месячных. Она выходит со стручком перца и с крупинкой соли, и со всем, что положит в рот, но при условии, что она не положила это изначально в Шаббат. А если это выпало, то не кладет обратно. Со вставным зубом и с золотым зубом – Раби разрешает, а мудрецы запрещают.

Комментарий рава Овадьи из Бартануры:

Пряди накладных волос – срезанные волосы, которые соединены наподобие прядей и вплетены в ее волосы или даже завязаны на лбу крепким узлом.(1) С ними она выходит, ведь они отличаются от шерстяных нитей и льняных нитей, о которых сказано выше (см. мишна 6:1). Ведь вода проникает через пряди накладных волос, и если женщине выпадет совершить заповеданное окунание, она не должна их снимать, а значит, она и не пронесет их затем по «владению многих».(2) Как ее собственных, так и от другой женщины или животного. Это перечисление необходимо. Ведь если бы было сказано только «ее собственных», можно было бы подумать, что это разрешено, поскольку она ими не побрезгует. Но если это волосы другой женщины, которыми она может побрезговать, можно было бы опасаться, что она снимет их и пронесет по владению многих. А если было бы сказано только «другой женщины», можно было бы подумать, что это разрешено, поскольку это волосы такого же вида и они незаметны – а значит, над ней не станут подтрунивать. Поэтому не следует опасаться, что она снимет их и пронесет по «владению многих». Но если это волосы от «животного», они иного вида и заметны. А значит, следует опасаться, что она снимет их и пронесет по «владению многих». Поэтому необходимо всё перечисление.(3)

Когда они пришиты к головному убору. Ведь в таком случае она не снимет их и не пронесет по «владению многих».(4) Во двор – эти слова относятся к кавулю и к парику. Ведь выше указано, что в них запрещено выходить во «владение многих», а тут сообщается, что во двор разрешено.(5) Парик – женщина, у которой не много своих волос, берет [парик, в котором сплетены] волосы других женщин, и помещает на голову так, что кажется, будто это ее волосы.(6)(7)

С обрывком ветоши в ухе, который помещают, чтобы впитывать выделения. В сандалии – чтобы сандалия не натерла ступню.(8) Из-за месячных – [ветошь вкладывают] в то место, чтобы кровь впитывалась в нее и не испачкала бы одежду. [Это разрешено], даже когда ветошь не закреплена, ведь если она упадет, ее не станут переносить, так как она вызывает брезгливость. Но с ветошью в ухе или в сандалии разрешено выходить, только если она хорошенько закреплена.(9) Со стручком перца, который кладут в рот, чтобы перебить запах изо рта. С крупинкой соли, которую она положила для облегчения зубной боли.(10)(11)

Со вставным зубом – вставленным в десну на место зуба, который выпал. С золотым зубом – зуб, цвет которого изменился из-за кариеса, покрыли золотой коронкой. Раби разрешает выходить с ним (т.е. с «золотым зубом»), так как женщина не станет его снимать и показывать, чтобы ее дефект не обнаружился. А мудрецы запрещают – ведь, поскольку этот «зуб» отличается от остальных, над ней могут начать подтрунивать, и тогда она снимет коронку и пронесет по «владению многих». И закон определен в соответствии с мнением большинства мудрецов.(12)

Комментарий «Дополнительная душа»

(1) С прядями накладных волос

В мишне указано, что «женщина выходит» в Шаббат на улицу «с прядями накладных волос». Это могут быть пряди ее собственных срезанных волос или волос другой женщины, а также накладка из волос животного происхождения – например, из конского волоса (Раши, Шаббат 64б). Но это не «парик», о котором речь пойдет дальше.

Раши уточняет, что пряди накладных волос «вплетены в ее волосы», т.е. в ее прическу (там же). В связи с этим важно отметить, что, очевидно, они вплетены еще до Шаббата. Ведь мудрецы запретили заплетать волосы в Шаббат. А некоторые законоучители даже считают, что, заплетая волосы в Шаббат, женщина совершает запрещенную работу боне –  «строить» (при этом она как бы «строит» прическу) (см. выше – коммент. 2 к мишне 6:1 и далее – мишну 10:6).

(2) Нет повода для запрета

Выше, в первой мишне этой главы, приведен запрет мудрецов выходить в Шаббат во владение многих с шерстяными и льняными лентами, которыми женщина заплетает волосы. Этот запрет вызван опасением того, что, если заповеданное окунание в микву придется на ночь Шаббата, то перед погружением женщина распустит ленты, которые являются преградой для воды (хацица), а затем, после окунания, по забывчивости пронесет их по улице на расстояние в четыре локтя (см. выше – коммент. 2-3 к мишне 6:1). Но сквозь «накладные волосы» вода проходит столь же свободно, как сквозь волосы самой женщины. Поэтому распускать или снимать накладные пряди перед погружением в микву не нужно, а значит, нет никакого повода для запрета выходить с ними в Шаббат (Рамбам, Шаббат 19:9).

(3) Чтобы не вызывать насмешек и нареканий

В Гемаре разъяснено, для чего в мишне названы три различных источника «накладных волос» – «как ее собственные, так и от другой женщины или животного». Ведь без такого перечисления можно было бы подумать, что разрешены только накладки из ее собственных волос, поскольку над такими «прядями» никто не станет подтрунивать, а значит, не следует опасаться, что она их снимет и пронесет по владению многих. Но прядями из волос другой женщины (особенно, если они отличаются по цвету от ее собственных волос), могут начать подшучивать, и тогда она снимет их и пронесёт по владению многих. Поэтому в мишне нужно было показать, что этого не опасаются, и накладные пряди могут быть также из волос «другой женщины» (Шаббат 64б, Раши). А Рамбам поясняет, что волосы другой женщины могут вызвать внезапную брезгливость (например, если обнаружится, что у хозяйки этих волос есть какая-то болезнь кожи или волосяного покрова), – и тогда женщина снимет накладные пряди и машинально пронесет их по улице. Поэтому в мишне показано, что этого не следует опасаться (Рамбам, Перуш а-мишнайот, Шаббат 6:5).

А если бы было сказано только про женские волосы, можно было подумать, что только это разрешено, поскольку женские волосы не так заметны. А значит, над женщиной не станут подтрунивать и не следует опасаться, что она снимет их и пронесет по владению многих. Но если это волосы от «животного» (например, конский волос), они иного вида и заметны. А значит, есть опасение, что из-за насмешек женщина снимет эти накладные пряди и машинально пронесет по владению многих. Поэтому в мишне необходимо это перечисление – разрешены все три типа накладных волос.

Однако девушке не следует выходить с накладными прядями старой женщины, а седой женщине – с накладными прядями молодой. Мудрецы запретили это из опасения, что над молодящейся старухой начнут подсмеиваться (и тем более, над девушкой с седыми прядями!), и тогда она снимет накладные пряди и машинально пронесет их по владению многих на расстояние в четыре локтя (Шаббат 64б, Раши; Шулхан арух 303:14, Мишна брура 38).

И очевидно, что речь здесь идет о еще незамужних девушках, которые ходят по улице с непокрытой головой, и их волосы видны окружающим. Но по отношению к замужним женщинам всех этих опасений не существует, поскольку на улице их волосы всегда скрыты от чужих глаз (см. далее – коммент. 4).

(4) «Когда они пришиты»

В первой мишне этой главы указано, что женщине запрещено выходить во владение многих «в венце» и «с цепочками», которые «не пришиты» к головному убору. Запрет вызван опасением того, что женщина может снять эти украшения на улице, чтобы показать подруге, а затем по забывчивости пронести в руке по владению многих. Но когда «венец» и «цепочки» пришиты к головному убору, женщина наверняка не снимет его на улице, чтобы не обнажились волосы. Ведь, согласно закону Торы, замужняя женщина обязана покрывать свою голову, и ей запрещено появляться перед посторонними людьми с открытыми волосами. А раз так, то не следует опасаться, что женщина пронесет эти украшения по владению многих. Поэтому выходить с ними во владение многих разрешено (Раши, Шаббат 64б; Шулхан арух 303:2, Мишна брура 10; см. коммент. 4-5 к мишне 6:1).

На первый взгляд, этот закон можно было бы самостоятельно вывести из слов первой мишны этой главы, где написано: «Пусть женщина не выходит … ни в венце, ни с цепочками, когда они не пришиты» – а значит, когда они пришиты, разрешено! И, тем не менее, составители свода Мишны сочли необходимым выразить это разрешение прямо и однозначно: «Женщина выходит …в венце и с цепочками, когда они пришиты» (Рашба, Шаббат 64б).

Рамо отмечает, что это разрешение не распространяется на девушек, ведь, поскольку им еще разрешено ходить с непокрытой головой, они могут снять головной убор с пришитыми к нему украшениями прямо на улице, а затем по забывчивости пронести его по владению многих. Поэтому девушкам запрещено выходить с такими украшениями, даже если они пришиты к головному убору (Рамо 303:2; см. коммент. 5 к мишне 6:1). 

Рамбам объясняет этот закон несколько иначе. С его точки зрения, мудрецы запретили выходить «в венце» и «с цепочками», которые «не пришиты» к головному убору, из опасения, что эти украшения упадут, и женщина машинально пронесет их в руке по владению многих. Но «когда они пришиты», такого опасения не существует, и поэтому выходить в этих украшениях разрешено (Рамбам, Шаббат 19:6, 19:10; см. также коммент. 4 к мишне 6:1). Согласно этому объяснению, закон в равной мере распространяется и на замужних женщин, и на девушек, ведь и у тех, и у других пришитые украшения не упадут.

(5) В кавуле и в парике

В первой мишне этой главы приведен запрет мудрецов: «Пусть женщина не выходит …в кавуле во владение многих».

В Гемаре, как уже упоминалось, разъяснено, что כָבוּל («кавуль») – это маленькая шерстяная шапочка, которую женщина надевала под головной убор (Шаббат 57б, Раши). Очевидно, кавуль выступал спереди из-под верхнего головного убора, и поэтому рассматривался в качестве отдельного украшения. Мудрецы запретили выходить в нем в Шаббат из опасения того, что женщина может вытащить его из-под головного убора, не обнажая при этом волосы, а затем, показав это украшение подруге, машинально пронести его в руке по владению многих (Раши, Шаббат 57б; см. выше – коммент. 6 к мишне 6:1).

Но в этой мишне указано, что разрешено выходить «в кавуле и в парике во двор». А в Гемаре приведено обобщающее высказывание Рава: «Во всех украшениях, в которых мудрецы запретили выходить во владение многих, запрещено выходить и во двор, кроме кавуля и накладного парика». Почему же для двух этих украшений сделано исключение? Потому что мудрецы не хотели лишать женщину в Шаббат всех ее украшений, ведь она должна быть привлекательной для своего мужа (Шаббат 64б; Рамбам, Шаббат 19:8; Шулхан арух 303:18, Мишна брура 59).

Вместе с тем, слова «во двор» относятся только к «кавулю» и к «парику», но со всеми другими перечисленными в данной мишне (6:5) вещами и украшениями разрешено выходить также и во владение многих (Раши, Шаббат 64б).

(6) Почему в парике разрешено выходить лишь во двор?

О каком «парике» говорится в этой мишне?

Раши поясняет, что имеются в виду срезанные волосы, которые сплетены между собой и закреплены поверх собственных волос женщины, «чтобы она выглядела так, будто у нее много волос» (Раши, Шаббат 64б). Очевидно, речь идет о женщине, у которой собственные волосы очень немногочисленны и редки (Раши, Арахин 7б; см. выше – коммент. р. Овадьи из Бартануры).

Рамбам описывает «парик» несколько по-иному: это головной убор, к которому приклеено (или прикреплено иным способом) множество красивых волос. Женщина надевает эту «шапку» на голову в качестве украшения (Перуш а-мишнайот 6:5).

Почему же «в парике» разрешено выходить только «во двор», но не на улицу?

Составители Тосафот указывают, что, если женщина выйдет на улицу в парике, люди начнут над ней насмехаться, и она его наверняка от смущения снимет, а затем пронесет в руке по владению многих. Это настолько очевидно, что в первой мишне этой главы, где приведен запрет выходить во владение многих в кавуле, парик даже не упомянут, ведь об очевидных вещах нет необходимости говорить (Тосафот, Шаббат 57б).

Это объяснение вызывает ряд недоуменных вопросов.

Как можно опасаться, что женщина снимет на улице свой парик, если при этом обнажаться ее собственные волосы?! А ведь в этой же мишне разрешено выходить на улицу «в венце и с цепочками, когда они пришиты» к головному убору, именно потому, что женщина наверняка не снимет свой головной убор на улице, чтобы не обнажились волосы. Ведь, согласно закону Торы, замужняя женщина обязана покрывать свою голову, и ей запрещено появляться перед посторонними людьми с открытыми волосами (см. выше – коммент. 4). А в данной мишне речь идет как раз о замужней женщине, поскольку в Талмуде разъяснено, что разрешено выходить «в парике во двор», чтобы женщина не потеряла привлекательности в глазах своего мужа (см. выше). И если так, то должно быть разрешено выходить в парике на улицу именно потому, что женщина наверняка не снимет его и не обнажит свои волосы!

Поэтому некоторые комментаторы объясняют, что в этой мишне речь идет о «парике», который надевают под головной убор (Тосфот Ри А-Закен, Шаббат 64б; Беэр шева 18). Ведь в мишне парик упомянут вместе с кавулем, как написано: «в кавуле и в парике во двор». А шерстяную шапочку, называемую кавуль, надевали как раз под головной убор. И мудрецы запретили выходить в кавуле в Шаббат из опасения, что женщина может вытащить его из-под головного убора, не обнажая при этом волосы, а затем машинально пронести в руке по владению многих (см. выше – коммент. 5). Так, возможно, подобное опасение существовало и в отношении «парика»?! И, вероятно, это опасение связано с соседками и знакомыми, которые знают, что у нее мало своих волос. А, увидев ее с «копной волос» под головным убором (например, под платком), они могут начать подшучивать над ее «прической». И тогда, чтобы избавиться от этих нетактичных насмешек, она может снять парик из-под головного убора и машинально пронести его в руке по владению многих.

В этой связи возникает еще один вопрос: если существует опасность, что на улице люди будут подшучивать над женщиной в парике, то почему же мудрецы разрешили выходить в нем во двор именно ради того, чтобы женщина оставалась привлекательной для своего мужа?

Объяснение такое: поскольку обычно парик носили женщины, у которых не было (или почти не было) своих волос, то на улице парик указывал на ее дефект, и поэтому мог вызвать нетактичные шутки. Но муж хорошо знал про недостаток своей жены, и поэтому для него парик был важным украшением, исправляющим ее недостаток (Пней Йеошуа, Шаббат 57б).

(7) Можно ли выходить в парике на улицу?

Некоторые комментаторы объясняют, почему «в парике» не разрешено выходить во владение многих, несколько иначе, чем составители Тосафот. При этом они исходят из того, что поверх парика нет никакого головного убора. Так, указывают, что в парике запрещено выходить на улицу даже в будни, поскольку окружающие могут по ошибке подумать, будто она ходит с непокрытой головой, нарушая запрет Торы. Такого рода запреты называются маръит а-айн (буквально «виденье глаз») – чтобы видящие человека не заподозрили, будто он нарушает закон Торы. И когда женщине разрешают выходить «в парике во двор», имеется в виду такой двор, куда не заходят и не заглядывают посторонние люди (Тиферет Исраэль, Боаз 1). И хотя, в соответствии с таким объяснением, женщине должно быть запрещено появляться в парике даже в таком закрытом дворе, и даже дома, ведь все действия, которые мудрецы запретили из-за маръит а-айн, запрещено совершать в любом месте – даже в закрытом внутреннем помещении, где человека никто не видит (см. выше – коммент. 5 к мишне 6:2), в данном случае мудрецы разрешили надевать парик дома и в закрытом дворе, чтобы жена не утеряла привлекательности в глазах мужа.

Однако другие комментаторы полагают, что в наше время в парике разрешено выходить даже на улицу (При мегадим 75, Эшель Авраам 5, Мишна брура 75:15). Ведь во времена Мишны и Талмуда накладные парики носили, в основном, только женщины, у которых не хватало своих волос, и они не выходили с открытым париком на улицу, чтобы не раскрыть свой дефект и не вызвать насмешек. Но в наше время ношение париков широко распространено и никак не связано с недостатком волос. Соответственно, парик никаких насмешек не вызывает.

Более того, источником, подтверждающим легитимность обычая покрывать голову париком, эти комментаторы считают как раз данную мишну. Ведь замужней женщине разрешено выходить в открытом «парике во двор», который, согласно точке зрения этих комментаторов, доступен для посторонних взглядов. А запрещено обнажать лишь свои собственные волосы. Но ходить в парике, изготовленном даже из собственных волос, разрешается (Шилтей а-гиборим, Шаббат, дапей а-Риф 29а).

В наше время во многих еврейских общинах парик выступает в качестве обычного головного убора, скрывающего волосы замужней женщины (Шмират Шаббат ке-илхата 18:7/37/). Вместе с тем, многие авторитетные законоучители отмечают, что значительная часть производимых сегодня париков «абсолютно противоречит духу скромности», так как они настолько похожи на собственную прическу, что женщина «выглядит незамужней». Ведь должно быть легко различимо, что это – парик, а не ее открытые волосы. Поэтому такие парики не могут выполнять функцию «покрытия головы» (кисуй рош) и в них не разрешено выходить в общественные места (Алихот Шломо, Тфила 20/12/, с. 240-241; р. Н. Карелиц, Хут шани, Эвен а-эзер 21, 7:10). А есть полагающие, что, даже если мужчины, которым запрещено вглядываться в женщин, не могут отличить такой парик от непокрытых волос, но окружающим женщинам ясно, что это именно парик, то его использовать разрешено. Ведь в основном женщина находится среди женщин (р. М. Файнштейн, Игрот Моше, Эвен а-эзер 2:12, с. 325). И блажен удел той женщины, которая в этом отношении стремится следовать мнению устрожающих (Хут шани, Эвен а-эзер 21, 7:9).

В некоторых хасидских и сефардских общинах парик в качестве «головного убора» не используют (р. О. Йосеф, Ябиа омер 4, 3/3/ и 5, 5). И в каждом месте необходимо следовать принятому обычаю (Мишна брура 75:15; Алихот бат Исраэль 5:8-9).

(8) С обрывком ветоши

В мишне указано, что разрешено выходить на улицу «с обрывком ветоши в ухе и с обрывком ветоши в сандалии». Раши поясняет, что мягкая ветошь в ухе призвана впитывать выделения, а в сандалии ветошь используют для удобства (Раши, Шаббат 64б) – чтобы жесткая обувь не повредила ногу (р. Овадья из Бартануры).

В Гемаре уточнено, что ветошь (как в ухе, так и в обуви) должна быть надежно закреплена, например, привязана (Шаббат 65а; Рамбам, Шаббат 19:11; Шулхан арух 303:15). Но если ветошь может упасть, выходить с ней запрещено – из опасения, что она выпадет, и женщина, подняв ее, пронесет машинально по владению многих (Ритва; Мишна брура 303:40). Кроме того, она может машинально достать ветошь из уха и пронести в руке (Меири).

Однако если сандалия закрыта и ветошь не может выпасть, закреплять ее не требуется (Ритва; Шулхан арух 303:15). Причем, в случае серьезной необходимости вставить смягчающую прокладку (например, вату) в закрытые ботинки разрешено в сам Шаббат (Мишна брура 303:48;  Орхот Шаббат 3, 28:142/228/).

Хотя большинство приведенных в этой мишне законов касается именно женщин, с ветошью в ухе или в обуви разрешено выходить также мужчинам (Шаббат 65а, Раши).

Разрешено выходить на улицу с ватой в ухе и в том случае, если она вставлена для того, чтобы защитить от ветра и холода. К тому же, в наше время кусочек ваты является настолько незначительным предметом, что поднимать, а значит и переносить в руке по владению многих, его не станут. Поэтому закреплять его не требуется – достаточно, что он плотно вставлен в ухо (Шмират Шаббат ке-илхата 18:20/85/; Орхот Шаббат 3, 28:141/227/).

(9) В период месячных выделений

Женщине разрешено выходить на улицу также «с ветошью, которую она подложила из-за месячных».

В соответствии с объяснением Раши, эта ветошь призвана защитить одежду от загрязнения (Раши, Шаббат 64б; р. Овадья из Бартануры). Но другие комментаторы полагают, что, если бы ветошь использовали для защиты одежды от загрязнения, она бы считалась «ношей», а не элементом одежды. По их мнению, ветошь используют для того, чтобы кровь не попала на тело женщины и не причиняла бы ей неприятных ощущений – и лишь в этом случае ветошь рассматривается как элемент одежды (Тосафот, Шаббат 64б; Ран, Шаббат, Дапей а-Риф 29а; Шулхан арух 301:13-14, Мишна брура 51).

Закон не требует, чтобы эта ветошь была привязана к бедрам или закреплена иным образом, ведь даже если она упадет, женщина побрезгует ее поднимать, а значит, не следует опасаться, что она пронесет ее в руке по владению многих (Шаббат 65а; Рамбам, Шаббат 19:11; 303:15, Мишна брура 45).

(10) С целебным или ароматическим снадобьем во рту

Разрешено выходить на улицу с небольшим «стручком перца», который женщины клали в рот, чтобы перебить дурной запах, а также «с крупинкой соли», положенной в рот для облегчения зубной боли. Кроме того, можно выходить с другими ароматическими веществами во рту – например, с имбирем или корицей (Шаббат 64б-65а, Раши; Шулхан арух 303:15, Мишна брура 47).

Некоторые комментаторы указывают, что в мишне имеются в виду, не те сорта перца, которые распространены в наше время, а особый ароматический сорт (Тосафот Йом-Тов, Шаббат 6:5). Важно также отметить, что «крупинки соли» в эпоху Мишны и Талмуда были значительно более крупными, а также и более твердыми, и они могли долго не растворяться во рту.

В мишне оговорено, что выносить эти вещи на улицу во рту  разрешено лишь в том случае, если они вложены еще до наступления Шаббата. А если в сам Шаббат это снадобье выпало изо рта, то человек не кладет его обратно (см. Шулхан арух 303:15). По одному из объяснений, это запрещено, поскольку мудрецы вообще запретили принимать в лекарства в Шаббат – чтобы люди не стали приготовлять их в сам Шаббат (Тосафот, Шаббат 64б; Мишна брура 303:49-50; см. также коммент. 11). Некоторые комментаторы полагают, что это объяснение относится только к «крупинке соли», потому что именно ее в данном случае используют в качестве целебного средства (Тосафот р. Акива Эйгер, Шаббат 6:5). Но снадобье, способствующее приятному запаху изо рта, лекарством не называется (Мишна брура 328:116). Однако другие комментаторы указывают, что перец не только перебивает запах, но и оказывает лечебное воздействие, способствующее тому, чтобы неприятный запах вообще исчез. А значит, это объяснение относится не только к «крупинке соли», но и к «стручку перца» тоже (р. П.-Х. Шайнберг, Хидушей батра 328:116).

Согласно другому объяснению, приведенному в Тосафот, вкладывать целебную соль или ароматический перец для переноса по владению многих в Шаббат запрещено из-за того, что дело выглядит так, будто человек собирается хитростью перенести эти снадобья во рту из одного субботнего владения в другое (Тосафот, Шаббат 64б; Мишна брура 303:49-50). Но вкладывать ветошь в ухо или в сандалию разрешено в сам Шаббат, так как абсолютно ясно, что ее вкладывают не для того, чтобы вынести (Мишна брура 49; см. выше – коммент. 8).

(11) Разрешено ли принимать лекарства в Шаббат?

Как уже было упомянуто, мудрецы запретили использовать лекарства в Шаббат, чтобы их не стали изготовлять. Ведь если разрешить применять лекарства, готовые с кануна Шаббата, люди ошибутся и скажут, что разрешено толочь лекарственные средства в сам Шаббат, а ведь делающий это в Шаббат совершает запрещенную работу «молоть» (Хаей адам, Шаббат 69:1). Но этот запрет относится лишь к человеку, у которого обычное недомогание, – и даже если он испытывает боль, он крепится и ходит, как здоровый. Однако больной, у которого недомогание распространяется на всё тело (например, высокая температура) или у него сильная боль, причиняющая страдания всему телу, хотя он и ходит, – он подобен лежачему больному, и принимать лекарства ему разрешается (Рамо 328:37, Мишна брура 121). К этой категории относится также ребенок (даже при легком недомогании) (Орхот Шаббат 2, 20:122).

Причем, принимать лекарство разрешено даже в том случае, если в данный момент он еще испытывает легкую боль, но если не примет лекарства, боль станет настолько сильной, что заставит его лечь (например, при мигрени). И есть разрешающие принимать лекарства в случае, если врач предписал принимать их несколько дней подряд (и Шаббат в числе этих дней) – даже если сейчас человек уже не испытывает никаких болезненных ощущений (Шмират Шаббат ке-илхата 34:16-17).

Далее, в этом же трактате Мишны, указано, что больным, безусловно, разрешено употреблять в пищу те целебные продукты, которые используют в пищу и обычные здоровые люди (см. мишна 14:3; Шаббат 109б; Шулхан арух 328:37). Так, например, для облегчения зубной боли разрешено выпить крепкий напиток, например, водку, поскольку она является напитком для здоровых людей и не предназначена именно для лечения. А некоторые законоучители разрешают при сильной боли даже прополоскать водкой рот или поддержать ее на зубе, а затем уже проглотить (Хаей адам, Шаббат 69:3; Мишна брура 328:102).

(12) С золотым зубом

Существует две основные версии заключительных слов этой мишны.

В своде Мишны словосочетанияשֵׁן תּוֹתֶבֶת  (шен тотевет – «вставной зуб») и שֵׁן שֶׁל זָהָב (шен шель заав – «золотой зуб») соединены союзом ו (ве), переводимым как «и». Соответственно, «вставной зуб» – это зуб, вставленный в десну вместо выпавшего, а «золотой зуб» – это коронка, надетая поверх испорченного зуба (Рамбам, Перуш а-мишнайот; р. Овадья из Бартануры).

Но, когда эта мишна приводится в Талмуде, соединительный союз «ве» отсутствует, и поэтому там появляется несколько иное значение: «вставной зуб, т.е. золотой зуб». Как поясняет Раши, имеется в виду искусственный зуб (в том числе и золотой), который вставили в десну вместо выпавшего(Раши, Шаббат 64б; Рош 6, 15).

Раши приводит еще одно, альтернативное, объяснение, согласно которому после словשֵׁן תּוֹתֶבֶת  (шен тотевет – «вставной зуб») как бы поставлена точка. И соответственно, эти слова относятся к предыдущему перечислению вещей, с которыми, согласно всем мнениям разрешено выходить: «со стручком перца и с крупинкой соли, и со всем, что положит в рот» – в том числе и «со вставным зубом». При этом имеется в виду зуб другого человека, имплантированный в десну этой женщины. А дискуссия между Раби (т.е. раби Йеудой А-Наси) и большинством мудрецов велась лишь по поводу «золотого зуба». При этом «Раби разрешает, а мудрецы запрещают» (Раши, Шаббат 64б).

В Гемаре уточнено, что «мудрецы запрещают» выходить именно «с золотым зубом», а, например, с серебряным разрешают (Шаббат 65а).

Как объясняет Раши, мудрецы опасаются, что «золотой зуб» женщина может снять, чтобы показать подругам, а затем машинально пронести в руке по владению многих. Но менее ценный зуб из серебра она не станет показывать. А Раби считает, что она не будет снимать и показывать даже золотой зуб, ведь при этом обнажился бы ее дефект. Поэтому «Раби разрешает» выходить даже «с золотым зубом».

Раши приводит еще одно объяснение, которое он излагает от имени своих наставников. Согласно этому объяснению, мудрецы опасаются, что люди начнут подшучивать над золотым зубом, поскольку он чересчур отличается цветом от остальных. И тогда женщина может застыдиться и снять его, а затем пронести в руке по владению многих. Но зуб из серебра в большей степени похож по цвету на остальные, и поэтому над ним насмехаться не будут. А Раби вообще не опасается, что над женщиной станут подтрунивать – даже если у нее будет «золотой зуб» (Раши, Шаббат 65а).

Существует еще одно объяснение: мудрецы опасаются, что вставной зуб может выпасть. И если упадет «золотой зуб», имеющий высокую стоимость, женщина может его поднять и пронести его по владению многих. Но более дешевый зуб из серебра она поднимать не станет. А Раби вообще не опасается, что зуб упадет, и поэтому он «разрешает» выходить даже «с золотым зубом» (Рамбам, Шаббат 19:7; Рашба 65а).

Закон определен в соответствии с мнением большинства мудрецов – в интерпретации наставников Раши: «Если у женщины недостает зуба, она может вставить вместо него другой. Но если он золотой, то с ним не выходят [в Шаббат во владение многих], ведь, поскольку он отличается видом от остальных зубов, ее могут начать позорить, и она снимет зуб и пронесет его [в руке по владению многих]. Однако выходить с серебряным зубом, который похож на остальные зубы, разрешено, и тем более с зубом другого человека» (Шулхан арух 303:12).

В наше время выходить с зубными протезами и вставными зубами разрешено (Шмират Шаббат ке-илхата 18:15/66/; Орхот Шаббат 28:131). Что же касается «золотого зуба», то золотые коронки являются теперь признаками состоятельности и солидности, и их не стесняются. Кроме того, коронки закрепляются настолько крепко, что, как правило, не только не выпадают сами, но их очень трудно снять даже при желании. И наконец, как уже отмечалось, «у наших женщин не принято показывать свои украшения» (Тосафот, Шаббат 64б). Лишь в эпоху, когда украшения были очень редки, женщинам хотелось похвастаться перед подругами. Но теперь, когда украшения распространены, женщины, как правило, не снимают их на улице и не показывают друг другу (Рамо 303:18; см. выше – коммент. 14 к мишне 6:1).

Перевод и комментарий «Дополнительная душа» – рав Александр Кац


http://www.beerot.ru/?p=12550