Раввин из Гомеля — Гомелер рав

Дата: | Автор материала: Рабанит Рут Цивьён

1551
раввин из гомеля

Взгляд на жизнь моей матери рабанит Батшевы Эстер Каневски (благословенной памяти), жены одного из руководителей нашего поколения гаона рава Хаима Каневского (да продлит Всевышний его годы!), на фоне истории предыдущих поколений.            

Вершина скал

Продолжение…

Раввин из Гомеля

Сыном рава Моше Оранера был гаон рав Авраам Левинзон-Эльяшив, которого называли раввином из Гомеля. О первых годах жизни рава Авраама ничего не известно. Единственным человеком, знавшим подробности его биографии, был его сын, дедушка рав Эльяшив, а он, как известно, не был великим «рассказчиком»…

Проведя серьезную исследовательскую работу внутри семьи, я не узнала ничего конкретного. Одни говорят, что он учился в Поневеже у гаона рава Ицеле Поневежера, другие – что он учился у Хафец Хаима в Радине, а также у рава Эльякима Гецля в Двинске.

Известно, что в 5657 (1897) году он выпустил первую часть своей книги «Бикурей Авраам». На тот момент ему было всего восемнадцать лет! И в этой книге можно видеть его величие как в Торе, так и в мусаре (вторая часть книги вышла уже в Иерусалиме, вскорости после их приезда в землю Израиля в 5684/1924 году).

Через два года после издания первой части книги, в 5659 (1899) году рав Авраам женился на дочери рава Шломо Эльяшова, Хае Муше, и переехал в Шауляй.

Позднее рав Авраам с женой переехали из литовского Шауляя в белорусский Гомель, находящийся на расстоянии более семисот километров от Шауляя. Гомель был большим городом (сегодня это второй по величине город в Беларуси) с многочисленным еврейским населением. Рав Авраам был раввином одной из общин города, поэтому его называли раввином из Гомеля. Есть те, кто считают, что рав Авраам был главным раввином города. В 5682 (1922) году «Лешем» писал про него: «мой зять, гаон, наш учитель рав Авраам, да продлит Всевышний его годы, который уже несколько лет занимает здесь пост раввина среди других достойных раввинов города».

Дедушка рав Эльяшив рассказывал, что ему был год, когда они переехали в Гомель. Дедушка родился в 5670 (1910) году. Получается, что они приехали в Гомель в 5671 (1911) году. Там они прожили около тринадцати лет, вплоть до переезда в землю Израиля.

Восстановление семьи

Через несколько лет после переезда семьи рава Авраама в Гомель к ним присоединился автор книги «Лешем». Это было в 5675 (1915) году, во время Первой мировой войны. Рав Шломо Эльяшов был вынужден бежать из Шауляя после приказа всем евреям покинуть город в течение пятнадцати часов(!).

Из Гомеля в Иерусалим

Во вторник, 12 числа месяца адара бет 5684 (1924) года семья Эльяшивых поднялась в Святую землю. Автор книги «Лешем» и рав Авраам с женой и сыном – будущим равом Эльяшивом – поселились в Иерусалиме.

В Израиле «Лешем» женился второй раз. Он обещал своей новой жене, что, когда придет время, ее похоронят рядом с ним на Масличной горе. Произошло чудо. После Войны за независимость в 5708 (1948) году и до Шестидневной войны в 5727 (1967) году не было никакой возможности попасть на Масличную гору, и жители Иерусалима хоронили своих близких на горе Успокоений (ар а-Менухот). Однако его жена умерла уже после Шестидневной войны и была похоронена на Масличной горе, как и обещал ей «Лешем»!

Она удостоилась долголетия, чтобы обещание ее мужа могло быть выполнено…

Когда «Лешем» с семьей приехал в Иерусалим, дедушка рав Арье рассказал им, как принято одеваться в Иерусалиме, и с тех пор автор книги «Лешем» носил сподик, а раввин из Гомеля – штраймл [сподик и штраймл – праздничные меховые головные уборы, распространенные, в основном, среди хасидских общин, но в Иерусалиме принятые и в части литовской общины – прим. пер.].

В конце концов этот сподик оказался у Стайплера. Когда папа с мамой поженились, дедушка рав Арье передал сподик папе, сказав, что понимает, что тот не будет его носить (рав Хаим Каневский живет в Бней Браке, где представители литовской общины штраймл не носят – прим. пер.), но, согласно обычаю Иерусалима, он должен подарить его жениху. Когда этот сподик увидел Стайплер, он сказал: «Это очень достойный головной убор. Отдайте его мне, я буду его носить». С тех пор сподик был у Стайплера, он надевал его вечером в Субботу и во время благословения после субботних трапез.

После смерти Стайплера сподик хранили в полиэтиленовом мешке, а когда спустя два года достали, оказалось, что он превратился в труху. Сегодня и папа надевает штраймл в праздники – во время Кидуша и благословения после трапезы. Он начал это делать после того, как раву Эльяшиву подарили новый штраймл, и старый он отдал папе.

«Тиферет Бахурим»

Раввин из Гомеля был очень энергичным человеком. Вскорости после приезда в Израиль он организовал группу учащихся под названием «Тиферет Бахурим», давал им уроки и читал увлекательные лекции о службе Всевышнему. Он, как и его отец рав Моше Оранер, был наделен ораторским даром, слух о его выступлениях распространился по всему городу, и многие приходили насладиться его речами.

Чтобы понять, что собой представляла группа «Тиферет Бахурим» и какую роль играл в ней раввин из Гомеля, стоит прочитать слова, написанные после его смерти: «Покойный раввин собрал вокруг себя молодых людей, занятых ремеслом и торговлей, и организовал для них уроки Торы в удобное для них время. Благодаря своей чудесной мягкости и устам, источающим жемчужины, он сумел приблизить к себе эти юные сердца, которые спешили услышать назидания из его уст каждый день – в будни и праздники».

Гаон рав Шалом Швадрон, известный иерусалимский оратор, был одним из слушателей уроков раввина из Гомеля. В более поздние годы он часто цитировал его, всякий раз громовым голосом предваряя цитату словами: «Как я слышал от рава Авраама из Гомеля…»

Во время одного из выступлений рав Авраам очень резко высказался по какому-то поводу, и один из слушателей принял сказанное на свой счет. Страшно рассердившись на раввина из Гомеля, он стал всячески ему досаждать.

Это причиняло ужасные страдания раву Аврааму. Вскорости у него началось тяжелое заболевание кишечника, которое родные связали с преследованиями того человека.

С тех пор в семье развился страх раввинских должностей. И дедушка рав Эльяшив всегда был очень осторожен в этом вопросе, он и сам не занимал никакой должности, кроме должности преподавателя в «Тиферет Бахурим», унаследованной им от отца, и другим не советовал.

«Гомелер рав» был еще и «море ораа» – раввином, к которому люди приходили со своими вопросами.

Моя тетя рабанит Сара Исраэльзон рассказывает, что, поскольку не было установлено определенных часов приема посетителей, люди приходили в любое время – с утра до ночи. Не раз приходилось прерывать посередине субботнюю трапезу, когда приходили люди со своими вопросами, и рав Авраам оставлял все, чтобы ответить им.

Еще живы люди, которые, будучи детьми, приходили в дом раввина из Гомеля с курицей в руках, чтобы тот постановил, кашерна ли она. Один из них напомнил моей тете, как просил ее, чтобы она показала курицу дедушке.

В тесноте, да не в обиде

С тех пор как бабушка и дедушка Эльяшив переехали в квартиру на улице Ханан, с ними вместе жили раввин из Гомеля и его жена – бабушка Хая Муша. Квартира эта была не слишком просторной для многодетной семьи. Она состояла из двух комнат – маленькой, которая называлась «камерой» и большой, которая называлась «залом».

На протяжении двадцати пяти лет – с момента переезда и до смерти родителей рава Эльяшива – раввин из Гомеля и бабушка Хая Муша жили в «камере», а дедушка рав Эльяшив и бабушка Шейна Хая вместе со всеми детьми жили в «зале». В таких «шикарных» условиях, само собой, ни у кого из детей не было своей кровати, и даже получить одну кровать на двоих не всем удавалось.

В те годы, если дедушка рав Эльяшив учился дома, он учился стоя, держа книгу в руках, потому что места для стендера в комнате не было.

Когда папа с мамой поженились и приезжали в гости на Шаббат, они ночевали все в той же комнате, но при этом папа, на правах зятя, получал отдельную кровать и не должен был ни с кем ею делиться… Между прочим, в этой же многофункциональной комнате состоялась их помолвка…

Мама часто говорила мне: «Сегодня многие жалуются на тесноту, говоря, что их квартиру необходимо отремонтировать и расширить, или поменять на другую – побольше. А мы спали по двое-трое в кровати. Приходило ли нам в голову, что надо куда-то переезжать? Мы не чувствовали недостатка ни в чем!» (При этом, когда к маме приходили женщины с жалобой на тесноту, она изо всех сил старалась помочь им и посоветовать, как решить их проблему.)

По правде говоря, в те времена в Иерусалиме тесные квартиры были обычным делом.

Говорили, что квартиры эти – резиновые: выглядят маленькими, а вмещают в себя много. Но даже на этом фоне теснота в квартире Эльяшивых была особенной, ведь там жили не только родители со всеми детьми, но и пожилые бабушка с дедушкой…

Вопреки ожиданиям, совместная жизнь совсем не была тяжела для них. Теснота никого не раздражала. Наоборот, когда бабушка Хая Муша умерла, ее невестка, бабушка рабанит Эльяшив сказала: «Ах, если бы она могла прожить с нами еще двадцать пять лет…»

Хозяйка в доме

«Гомелер рав» и бабушка Хая Муша не чувствовали себя в доме гостями. Наоборот, все решения по поводу ведения дома принимались именно ими. «Гомелер рав», которого в доме называли «зэйде», был чрезвычайно чутким и добросердечным человеком, и дети были к нему очень привязаны. Он благословлял детей каждый Шаббат. (Второго дедушку, рава Арье Левина, называли «зэйде раби Арье».)

Раввин из Гомеля был и основным кормильцем семьи, благодаря зарплате из «Тиферет Бахурим». Когда внукам было что-нибудь нужно, именно он давал на это деньги. Моя тетя, рабанит Исраэльзон, вспоминает, как дедушка дал ей деньги и спросил, на что она собирается их потратить, и остался доволен ее ответом, что она хочет купить что-нибудь, что продержится достаточно долго, например, конфету…

Бабушка Хая Муша была полноправной хозяйкой в доме. Она была настоящей королевой!

Мама описывала нам, как бабушка Хая Муша вела домашнее хозяйство. По любому вопросу советовались с ней. «Фрэгт ди бобэ» («спроси у бабушки») – фраза, которую часто слышали в доме. Отрез ткани покупался только после обсуждения с бабушкой, которая высказывала свое мнение: «Это – да!», «Это – нет!»

За новорожденными тоже следила бабушка. Мамина подруга вспоминала, как бабушка Хая Муша не позволяла выносить из комнаты младенца, пока ему не исполнится месяц (не забывайте, о какой «просторной» комнате шла речь…)

У бабушки Хаи Муши были свои строгие принципы, в соответствии с которыми она воспитывала внуков: «Так ходят, а так – не ходят», «Эту газету можно читать, а эту – нет», «Этот наряд тебе подходит, а этот – нет». Ее невестка уважала ее мнение и не пыталась оправдывать детей, что они еще маленькие… Все, что говорила бабушка Хая Муша, было свято в глазах домочадцев. Бабушка рабанит Эльяшив почитала раввина из Гомеля и его жену, и ради них была готова на все. До поздней ночи она зашивала их одежду при свете керосиновой лампы. Бабушка с дедушкой, в свою очередь, высоко ценили свою невестку, особенно когда поняли, что она многое готова принести в жертву ради Торы ее мужа – их сына.

Выбор друзей для внуков

Бабушка Хая Муша проверяла, с кем дружат ее внуки. Как известно, времена тогда были непростые. Светские течения, отрицающие Всевышнего и Его Тору, вырастали, как грибы после дождя, и тянули за собой молодежь. Пленяя юные сердца, расцветали всевозможные идеалы – коммунизм, социализм, сионизм… В Восточной Европе был ужасный духовный спад, и многие оставили Тору, попирая ногами традиции предков и все, что было дорого и свято для предыдущих поколений. Даже в Иерусалим проник дух новых идеалов, возникли течения, борющиеся за создание государства, и многие юноши присоединялись к движению Сопротивления, воюющему в подполье с англичанами. Там, к большому сожалению, многие из них полностью сбрасывали с себя бремя Торы и заповедей. По этому поводу дедушка рав Эльяшив рассказывал, что «Лешем» провозгласил, что тот из его потомков, который оставит заповеди, будет страдать от этого как в этом мире, так и в мире Грядущем!

Бабушка Хая Муша своими глазами видела – и в Литве, и в Иерусалиме – молодежь, павшую жертвой различных идеалов, и панически боялась, что это может случиться с ее потомками.

Внучки ее вспоминают, как она учила их не соблазняться удовольствиями этого мира, говоря: «Если нет страха перед Б-гом, чего стоит весь мир?»

Поэтому бабушка придирчиво проверяла, с кем они дружат, и постановляла: «С этой девочкой ты можешь дружить, а с той – нет». Несколько маминых подруг рассказывали мне с гордостью, что их кандидатуры были одобрены бабушкой Хаей Мушей!

Одна из них рассказывала, как бабушка допрашивала приходящих в гости подружек: «Кто ты? Как фамилия? А, ты – внучка рава такого-то? Ну, тогда ладно…»

«Они держали меня в своем доме»

«Гомелер рав» умер в четверг четвертого хешвана 5703 (1942) года, ему было всего шестьдесят пять лет. Его оперировали в связи с заболеванием кишечника, и после операции он уже не очнулся.

Когда об этом сообщили раву Эльяшиву и его жене, они были потрясены. Не только дедушка, который был его единственным сыном, но и бабушка – его невестка. Она так горько плакала, даже боялись, что она потеряет сознание.

Похоронили его на следующий день. В газетах писали: «Множество людей приняло участие в похоронах. Великие раввины Иерусалима оплакивали его в соответствии с законом. Многочисленные ученики его проливали море слез, лишившись любимого и уважаемого отца и наставника».

Бабушка Хая Муша прожила еще десять лет после смерти мужа. В конце жизни она страдала от повышенного давления и все время лежала в кровати. (Сегодня врачи рекомендуют гипертоникам больше двигаться, а тогда их рекомендации были прямо противоположными…) Бабушка рабанит Эльяшив преданно ухаживала за свекровью до последнего дня.

Как-то бабушка похвалила одного человека за то, что он держит в своем доме больную мать.

«А разве вы сами так не поступали? – удивился тот – Разве вы не держали в своем доме родителей на протяжении десятков лет?»

Не видя никакой связи между этими двумя ситуациями, бабушка отреагировала мгновенно: «Я держала их в своем доме? Это они держали меня в своем доме!»

Перевод: г-жа Хана Берман


http://www.beerot.ru/?p=47530