«а-Хинух а-Ацмаи» – во главе его забот
Адмор Авраам Йеошуа из Копичениц, будучи главой и первым во всяком святом деле, взял на себя тяготы сбора средств на нужды «а-Хинух а-Ацмаи» – «Независимой системы образования». Вместе с гаонами равом Аароном Котлером, равом Моше Файнштейном, равом Яаковом Каменецким и адмором из Новоминска он изо дня в день обивал пороги жертвователей, собирая деньги.
Каждый месяц требовалось собрать сумму в десять тысяч долларов. Перед Йом Кипуром адмору позвонил рав Аарон Котлер и сказал, что нужно срочно послать такую сумму в Израиль, чтобы выплатить учителям зарплату Сейчас, однако, нет ничего, поэтому рав Аарон просит адмора одолжить пять тысяч, а он сам позаботится об остальном.
Адмор ответил, что не может взять деньги в долг, так как еще не расплатился с долгом, взятым в прошлом месяце. Тем не менее, он согласился собрать требуемую сумму.
Накануне Йом Кипура, во время подготовки к «разделительной трапезе» [последней перед постом], адмор позвонил раву Эниху Коэну, начальнику канцелярии «а-Хинух а-Ацмаи» в Соединенных Штатах, и попросил немедленно к нему прийти. Когда тот пришел, адмор сказал ему: «Подойдите к моему столу и соберите все деньги, которые есть там!» Перед Йом Кипуром к адмору приходили многие евреи, чтобы получить от него благословение и оставить пидьон [деньги – по хасидскому обычаю].
Рав Эних знал, что деньги эти для адмора – средства к существованию на ближайшие полгода, и он колебался, брать ли их, но рав Авраам Йеошуа заставил его взять, говоря: «Не беспокойтесь обо мне…»
Рав Эних собрал все деньги, как велел ему адмор, – и это оказалась как раз требуемая сумма.
«Держись этого [доброго дела], – но и от другого [доброго дела] не отнимай руки своей» (Коэлет, 7:18)
В 5713 (1953) году адмор из Копичениц посетил Хазон Иша. В ходе беседы с ним он задал следующий вопрос. У него есть некоторая сумма, которую он может пожертвовать либо на ешиву в Кфар Ата, либо на строительство миквы в Тель-Авиве. Что ему следует предпочесть?
Хазон Иш ответил, что ешива в Кфар Ата важнее: если мы приумножим Тору, то и микв будет больше…
Рав Авраам Йеошуа так и сделал. Однако, вернувшись в Соединенные Штаты, он не давал себе покоя, пока не послал требуемую сумму также и на строительство миквы…
Не зря сказал о нем адмор из Сатмара, что он – величайший в нашем поколении в благотворительности. Изо дня в день он получал десятки писем с просьбами о помощи, в основном из Земли Израиля, и на все отвечал, с приложением суммы в помощь просящему.
Друг каждого еврея
Рассказывает рав Яаков Оренштейн: «В дни холь а-моэд праздника Суккот я пришел навестить нашего учителя. Распорядителя дома не оказалось на месте. Увидев, что никого нет, я набрался смелости, сам приоткрыл дверь в сукку адмора – и был потрясен открывшимся зрелищем: наш учитель сидел с книгой псалмов и горько плакал…
Адмор вдруг увидел меня и поднял глаза. Я спросил его, не случилось ли что-то особенное. Он ответил: “Приходила женщина, которая просила меня молиться за излечение ее сына. Ребе я или нет – не знаю, но я – верный друг каждого еврея, и с момента ее ухода я молюсь Властелину мира об излечении мальчика”».
Приходит на брит-милу, не известив
Когда я организовывал брит-милу [обрезание] моему сыну р. Моше (в будущем – один из глав ешивы «Кеилот Яаков»), то, хотя рав Авраам Йеошуа и находился в это время в Земле Израиля, мне, несмотря на связывавшую нас большую дружбу, не приходило в голову утруждать его участием в этом событии.
И как же я был удивлен, прибыв с семьей в назначенное место, когда увидел, что адмор уже там! Я был очень смущен, поскольку уже предложил почетную роль сандака[держащего ребенка при обрезании на коленях] гаону раву Шабтаю Игалю, главе ешивы Слоним, и думал, что иная роль не будет соответствовать почету адмора. Я извинился перед ним и сказал, что не думал, что он придет, и потому не сообщил, – а сейчас я в растерянности и просто не знаю, как и чем почтить его.
Ответил мне наш учитель: «На торжественное и радостное событие в жизни друга приходят и без приглашения! А что касается почетных ролей – Вы ничем мне не обязаны, поскольку я не предупредил о своем прибытии».
Многих отвратил от греха
Его помощь ближнему не ограничивалась только материальной поддержкой. С той же деликатностью и тактом он отвращал многих от греха и возвращал их на пути Торы.
Живя в Вене, он убеждал евреев-владельцев магазинов закрывать их на субботу. Когда один из них стал объяснять ему, что не может этого делать, поскольку пропитание его очень сильно зависит от выручки в субботние дни, наш учитель попросил его представить точный расчет этой выручки, и сказал, что он ему ее возместит. Тот еврей действительно стал закрывать свой магазин по субботам, но отказался от обещанного возмещения, сказав, что принял на себя соблюдать субботу без возмещения причиненных этим убытков.
При поездках на такси рав Авраам Йеошуа садился рядом с шофером, хотя это и не соответствовало достоинству адмора. Большинство водителей были евреи, и он хотел говорить с ними, чтобы повлиять на них. Со многими из них это ему удавалось, – например, побудить их накладывать тфилин каждый день. Он даже покупал тфилинкаждому, готовому пообещать, что будет накладывать их хотя бы на несколько минут в день.
Как был установлен кондиционер в квартире адмора?
Однажды к адмору пришел еврей, не соблюдающий заповеди, переполненный претензиями к харедим – евреям, верным Торе. Наш учитель успокоил его, ответил на все его обвинения и объяснил ему высокие достоинства исполняющих Тору. Ему удалось убедить его накладывать тфилин каждый день. Рав Авраам Йеошуа даже подарил ему пару тфилин – и со временем этот еврей стал хасидом адмора из Копичениц.
Одним знойным летним днем тот еврей навестил адмора в его доме. В доме было очень жарко, и на вопрос, почему он не устанавливает кондиционер, тот ответил, что кондиционер относится к «излишествам», и он предпочитает давать деньги беднякам, которые в них очень нуждаются.
Тот еврей тут же пошел в магазин и заказал для адмора кондиционер за свой счет. Но когда через какое-то время он вновь пришел к нему домой, увидел, что кондиционер так и лежит, упакованный, в углу комнаты… Он понял, что адмор не желает подарка, как сказано (Мишлей, 15:27): «Ненавидящий дары – жить будет». Тот еврей, однако, обратился к нему и сказал с легкой улыбкой: «Если рав отказывается принять мой подарок, – я тоже верну ему его подарок!» [ту пару тфилин].
Адмору пришлось признать правоту его слов, и он установил кондиционер…
«С ними – в беде» (по Теилим, 91:15)
Когда в 5698 (1938) году гитлеровская Германия захватила Австрию, нацисты возложили на евреев, среди прочего, обязанность унизительным образом убирать улицы Вены. Рабочими инструментами были только маленькие щеточки. Нужно было опускаться на колени и так работать на глазах у неевреев. Ясно, что занятие это было совершенно издевательским.
Среди убиравших были также адмор из Копичениц и его шурин, адмор из Садигуры. Евреи Вены прилагали усилия, чтобы освободить мудрецов от этих тяжких и попирающих человеческое достоинство работ, и им удалось подкупить ответственного чиновника, – с условием, что взамен придут двое других евреев. Но когда тот чиновник сообщил адморам, что они свободны и могут идти домой, они спросили его, каковы условия, на которых их отпускают. Услышав, что взамен них должны прийти двое других евреев, вызвавшихся на это добровольно, адмор из Копичениц и его шурин ответили: «Если это так – мы не согласны! Будем работать и дальше, как все!»
Эсэсовец ошеломлен…
Рав Йоэль Полак и рав Элиэзер Бройер присутствовали в тот момент, когда к адмору из Копичениц вошел эсэсовец – с намерением сбрить ему бороду. Они рассказывают, что адмор взялся одной рукой за свою бороду, а другую протянул эсэсовцу: «Эти два пальца ты можешь мне отрезать, но не бороду!» Тот был ошеломлен и оставил адмора в покое.
Через какое-то время адмор был посажен в тюрьму, и его хасиды предпринимали огромные усилия по его освобождению. Уже выйдя на свободу, он рассказывал, что все время, проведенное в заключении, он молился Всевышнему о том, чтобы его не освободили в субботу, – чтобы ему не пришлось подписывать в святую субботу какие-то бумаги. И он действительно был освобожден после исхода субботы.
«Вина – только на мне!»
Когда адмор находился в заключении с тысячами других евреев, все они проявляли выдержку, хотя и были разбиты и подавлены. Но однажды злодеи-нацисты привели какого-то нерелигиозного еврея – избитого, израненного, с окровавленным лицом… И тот, подойдя к стене, стал биться о нее головой и истерически вопить: «Все это – заслуженно! Я сам во всем виноват!»
Эти вопли угнетающе действовали на других заключенных, но его никак не удавалось успокоить – пока не подошел к нему рав Авраам Йеошуа и мягкими словами, с великой своей любовью к еврейскому народу, сумел постепенно привести его в чувство. Когда тот, наконец, успокоился, адмор начал говорить ему так: «Смотрите, мы здесь все в одинаковом положении, все страдаем так же, как и Вы, – но держим себя в руках и не кричим. Почему Вы в такой истерике?»
Ответил ему тот еврей: «Уважаемый рав, расскажу Вам мою историю. Я женат вот уже пятьдесят лет на нееврейке и живу в таком месте, где нет ни одного еврея. Ни один человек там не знал, что я еврей, но жена, с которой я прожил пятьдесят лет, пошла и донесла на меня! Как же мне не чувствовать себя обманутым и преданным, как не быть в истерике? Я чувствую себя виноватым – в том, что женился на нееврейке…»
Рассказывает внук адмора: «Помню, когда я был в Соединенных Штатах, пришла к адмору женщина со своей дочерью, которая хотела выйти замуж за нееврея. Мой дед рассказал им тот рассказ о преданном женой еврее, – о том, до какой низости дошла та жена, донесшая на мужа, с которым прожила пятьдесят лет! Рассказ произвел большое впечатление на дочь, которая пообещала отказаться от своего замысла.
Впоследствии адмор сказал мне, что, возможно, вся цель его ареста была в том, чтобы он увидел того еврея, услышал его рассказ, – и смог после этого оберегать души Израиля от брака с неевреями».
Испытание акеда
В первый день Рош а-Шана 5725 (1964) года, в день годовщины смерти своего отца, рав Авраам Йеошуа сказал следующее: «Все молитвы Грозных дней [от Рош а-Шана до Йом Кипура] связаны с акеда: “И вспомни ради нас … и об акеда, когда связал [Авраам] Ицхака… Вспомни завет Авраама и акеда Ицхака” [букв. «связывание»: Авраам приносит в жертву Ицхака]. Кажется непонятным: как проявляется величие нашего праотца Авраама в том, что он идет принести в жертву своего сына Ицхака? Ведь во всех поколениях многие евреи с радостью шли, чтобы пожертвовать собой ради освящения имени Всевышнего, будь Он благословен, – и в чем состоит тогда особое величие Авраама?
Если бы Всевышний повелел Аврааму принести в жертву самого себя, – это то, к чему готов каждый еврей, и это не было бы таким уж большим испытанием. Но когда Всевышний приказал ему зарезать другого еврея, – это было чрезвычайно тяжело. Ведь как это можно – зарезать еврея и отнять у него душу?»
Адмор говорил эти слова, и слезы текли из глаз его. Он добавил: «И со мной было подобное, когда те злодеи бросили меня в тюрьму, и я знал, что это – смертельная опасность, поскольку многих увозили оттуда в концлагерь Дахау. Я шел в тюрьму с радостью и чувством уверенности, ибо знал, что такова воля Всевышнего, будь Он благословен. Но когда я увидел, что арестовали и моих соратников, – не мог переносить эту боль».
Перевод – рав П. Перлов
