Рав Моше Файнштейн — Часть 1 — Кто он – мудрец Торы?

Дата: | Автор материала: Рав Шломо Лоренц

2091
рав Моше Файнштейн

Биография

Рав Моше Файнштейн родился в г. Узда Минской губернии в 5655 (1895) году; его отец – раввин города гаон рав Давид. В молодости учился у отца, а затем – у гаона рава Исера Залмана Мельцера в Слуцке и у главного своего наставника гаона рава Песаха Прускина в Шклове. Уже в молодости, в 5681 (1921) году, стал раввином и главой суда Торы в Любани. Он находился там до 5697 (1937) года, возглавляя свою общину под тиранической коммунистической властью и самоотверженно борясь за сохранение жизни по Торе.

В 5697 (1937) году рав Моше Файнштейн был вынужден оставить СССР; он приехал в Соединенные Штаты и там возглавил ешиву «Тиферет Йерушалайм». Он приобрел широкую известность своими постановлениями в области закона, охватывающими с беспримерной ясностью все новые темы нашего времени.

С великой преданностью отдавал свои силы становлению «а-Хинух а-Ацмаи» [Системы независимого образования] в Земле Израиля.

Рав Моше Файнштейн умер в 13-й день второго Адара 5746 (1986) года и был похоронен в Иерусалиме.

Его книги: сборник вопросов и ответов «Игрот Моше» (в 7 частях), «Диброт Моше» – комментарии на большую часть трактатов Талмуда, «Драш Моше» – комментарии к Торе.

Введение

Рав Моше был из тех, кого наши мудрецы называли эшколь а-кофер – «гроздь кофэра» [благоуханного растения] (Шир а-Ширим, 1:14), – он вмещал в себя все. [Эшколь – сокращение от «иш ше-а-коль бо», букв. «человек, в котором – все», см. «Мидраш Шир а-Ширим»].

Он был главой ешивы для учеников, жаждущих познать пути учебы глав ешив из Европы. В те годы он также записывал открытия, сделанные им во всех трактатах Гемары.

Он был выдающимся законоучителем, принятым не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире.

Он заботился о нуждах общества, как будто был общественным деятелем «на полной ставке»…

Он был человеком, жаждущим творить добро, готовым делать добро каждому; он даже постоянно переводил письма соседке, не знавшей русского языка. Он был человеком, которого все любили сердечной любовью.

Будучи в Соединенных Штатах, я слышал от очень многих упоминание о «раве Моше», и по тому, как люди произносили его имя, я чувствовал, какую великую любовь все они к нему питали.

Он был «мягок как тростник», но также «несгибаем как кедр» (сравнения – из Таанит, 20а).

Большинство людей в обществе знали его как «мягкого как тростник» и добросердечного, откликающегося навстречу каждому. Были такие, что думали, будто он – человек слабохарактерный от природы, или что любовь лишает его разума… Были также говорившие, что свойство его быть «мягким как тростник» проистекает из его непостижимой скромности. Однако истина состоит в том, что закон и один лишь закон освещал пути его. Он знал, когда следует быть «мягким как тростник», и когда есть обязанность быть «несгибаемым как кедр».

Война его против консерваторов и реформистов была последовательной и бескомпромиссной; в ней не было даже следа той «мягкости», а только твердость и несгибаемость.

При всей своей выдающейся скромности он постановил, что «его точка зрения – это точка зрения Торы». Он также готовился к тому, что после прихода Машиаха ему придется стать одним из членов Санедрина [Высшего суда Торы], и потому он остерегался того, чтобы не получить какой-либо постоянный телесный дефект в результате хирургической операции… [Ибо это делает даже величайшего мудреца непригодным быть членом Великого Санедрина.]

Читатель может спросить: как это возможно? Разве нет в этом противоречия? И здесь рав Моше доказывает, что закон и только закон говорит последнее слово! Когда человек удостаивается стать носителем «точки зрения Торы», – нет здесь противоречия, хотя и сказали мудрецы Талмуда: «Человек всегда должен быть мягок как тростник, а не тверд как кедр». [Однако тот, чье мировоззрение построено на Торе, знает, что есть случаи, когда точка зрения Торы обязывает быть твердым, как кедр.]

Хорошо сказал о нем его друг гаон рав Яаков Каменецкий: «Если кто-нибудь в нашем поколении хочет получить преставление о том, как выглядели мудрецы эпохи ришоним [Раши, Тосафот, Ран], то все, что он должен сделать, – взглянуть в лицо рава Моше».

Я надеюсь, что тот, кто прочтет написанное мной на последующих страницах о раве Моше, – а это лишь малая часть того, что можно было бы написать о его особом величии – удостоится постичь частицу образа мудрецов эпохи ришоним, – в том смысле, в каком говорил об этом рав Яаков.

Глава 1. «Тора Г-спода – цельная»

«Всматриваться в образ рава Моше…»

Было бы выше наших сил охватить все величие этого гиганта из гигантов, нашего учителя гаона рава Моше Файнштейна. Достаточно будет привести слова рава Яакова Каменецкого, произнесенные им на чествовании рава Моше в его ешиве «Метивта Тиферет Йерушалаим». Несмотря на свой преклонный возраст и на высокую температуру в тот день, рав Яаков прибыл, чтобы участвовать в этом чествовании, и даже произнес на нем речь.

Он привел слова Сабы из Кельма [рава Симха Зисла] о раве Исраэле Салантере и слова рава Эльханана Васермана о Хафец Хаиме: «Дарвин мог измыслить свою идею о том, что человек произошел от обезьяны (прах на уста его), только потому, что никогда не видел нашего учителя».

Рав Элияу Лопьян хотел присутствовать на Большой конференции в Иерусалиме в 5724 (1964) году, несмотря на свой преклонный возраст – чтобы, по его словам, исполнить обязанность встать в честь нашего учителя рава Моше [притом, что он сам был на 19 лет старше].

«Кто он – мудрец Торы?»

Наш учитель гаон рав Э. М. Шах в своей траурной речи по раву Файнштейну сказал такие слова: «Наш учитель был великим мудрецом поколения – и это не красивые слова и не преувеличение… Сказали наши мудрецы (Шаббат, 114а): “Кто он – мудрец Торы [достойный стать руководителем]? На все вопросы, которые ему задают, относящиеся к любому месту [Талмуда], он отвечает”. Друзья мои, не было такого места, такого закоулка [в законе], чтобы кто-нибудь спросил нашего учителя, и он не мог ответить, – и спросивший уходил с четким ответом… С четырех краев света присылали ему вопросы – и он отвечал всем, большому и малому; и все уходили довольными, с ясным знанием, что запрещено и что разрешено, – после того, как рав вынес решение…»

«Мои взгляды проистекают только из познаний в Торе»

Наш учитель, который сам был символом скромности, хорошо осознавал, сколь высока его ступень в Торе. В своей книге «Игрот Моше» он пишет («Эвен а-Эзер», ч. 2, 11): «И все мои взгляды проистекают только из познаний в Торе, без всякой примеси познаний внешних, – но только из Торы, правопорядки которой – истинны».

Талмуд и труды законоучителей «уложены в ковчег»

Однажды, сидя с гостями в своей сукке и беседуя с ними на темы праздника Суккот, наш учитель процитировал отрывок из одного из трактатов Гемары. Сидевшие с ним поправили что-то в его словах и сказали, что, по их мнению, цитирование было неточным. На это наш учитель ответил: «Невозможно, чтобы в Гемаре было написано так, как вы говорите!» Он попросил принести том Гемары – и оказалось, что гости были правы.

Нашему учителю стало очень не по себе, и он попросил принести Гемару, по которой он обычно учился. Оказалось, что версия текста в ней отличается, и именно по ней рав Моше цитировал; и только тогда он успокоился.

Его спросили, почему же вначале он так переживал, ведь речь шла не об ошибке, а только о неточности! Разве такое с ним впервые в жизни, что он приводит слова Гемары неточно?

Сказал им рав Моше: «Я пишу все мои ответы, а также записываю свои открытия в Торе, не заглядывая в Гемару, труды мудрецов-ришоним или “Шулхан Арух”, которые я цитирую. Когда вы принесли Гемару и я подумал было, что цитировал ее неточно, я стал бояться, что, возможно, мои ответы и решения в области закона ошибочны, не дай Б-г, – ведь, возможно, я не помню все как надлежит… И только когда принесли мою Гемару и выяснилось, что я цитировал точно, – тогда я успокоился…»

Однажды ученик спросил его, где можно найти источник такого-то закона. Наш учитель указал ему, в каком пункте в книге «Маген Авраам» автор касается обсуждаемого вопроса. Позднее тот ученик сообщил, что нашел то, что ему нужно, но ссылка, которую ему дал рав Моше в «Маген Авраам», оказалась неточной.

Наш учитель попросил его проверить это еще раз и сообщить ему результат, – и действительно, оказалось, что рав Моше был прав. К удивлению ученика, ответ был таков: «Я принимаю решения в сфере закона по памяти. Если память моя ослабнет, мне будет запрещено продолжать следовать этому методу».

На Луне не найдется живых существ!

Летом 5729 (1969) года весь мир затаил дыхание, когда американский астронавт Нил Армстронг ступил на лунную почву. Миллионы людей дискутировали о том, есть ли там, на Луне, живые существа.

Единственным, у кого не было сомнений в этом вопросе, был рав Моше Файнштейн. «Они ничего не найдут!» – однозначно заявил он.

Его спросили: «Откуда раву известно, что происходит на Луне?» «У наших мудрецов нет намека на это» [на возможность жизни на Луне], – так объяснил наш учитель свое категорическое заключение.

Чтобы прийти к такому заключению со всей решительностью, требуется знать все слова наших мудрецов. Можно сказать, что все их слова были ему ясны и понятны, как открытая книга.

Завершение изучения Талмуда дважды по сто одному разу

Постоянство в учебе у нашего учителя превосходило всякое воображение. Из субботы в субботу он заканчивал трактат Шаббат. Один из бывавших в его доме рассказывал, что присутствовал, когда рав завершал этот трактат в тысячный раз!

Он сделал себе правилом ежедневно повторять пятьдесят листов Гемары. Один из крупных раввинов в Соединенных Штатах рассказывал, что удостоился участвовать в завершении равом Моше изучения «Шулхан Аруха» в семисотый раз!

В один из дней рав Моше достал вино, печенье и сказал, что сегодня у него «праздник». И поведал своим домашним, что сейчас завершает изучение Талмуда «дважды по сто одному разу», то есть в двести второй раз!

«У меня никогда не бывает достаточно свободного времени»

Постоянство в учебе было за рамками понимания. Каждая минута использовалась, и двадцати четырех часов в сутки ему не хватало. Однажды он заметил: «В Америке я слышал такое расхожее выражение: “У меня полно времени”. Как было бы хорошо, если бы эти люди могли мне его пожертвовать немножко, так как у меня его никогда не бывает достаточно!»

Открытия в Торе, записанные среди финансовых расчетов

Когда он был учеником ешивы, ему временами было трудно купить тетрадь, и он записывал свои открытия в Торе на чем придется. В его семье хранятся использованные книжки для ведения денежных дел, в которых между столбцов с цифрами рав Моше записывал свои открытия…

Изучение Торы радует больше, чем вино

Наш учитель заметил, что, согласно закону, скорбящему – авель – разрешается пить вино, хотя, как сказано, «вино веселит сердце человека». Но, с другой стороны, ему запрещено изучение Торы [за исключением имеющих отношение к скорби], поскольку слова Торы «веселят сердце». Из этого следует, что слова Торы радуют сердце больше, чем вино.

Закон – светильник для стоп его

Было как-то на заседании «Агудат Исраэль», что рав Моше пробирался к выходу из зала, чтобы встретиться с несколькими раввинами, – и вдруг остановился, оказавшись перед человеком, углубившимся в молитву «Шмоне Эсре». Никак нельзя было двигаться дальше, не пройдя перед ним, – и закон запрещает проходить в пределах четырех амот того, кто молится «Шмоне Эсре».

Прошло время, – тот все еще молится. Сопровождающий нашего учителя шепчет ему, что уже поздно, – но рав не отступает от сказанного им: «Что я могу сделать? Ведь передо мной – стена!»

Для нашего учителя пройти перед молящимся было не менее невозможным делом, чем пройти через стену…

Когда рав Моше стал получать по ошибке от Службы национального страхования пособие по старости раньше положенного по закону, он без колебаний сразу вернул эти деньги, сопроводив этот шаг необходимыми пояснениями.

«Десятина» от времени

«…Но я дал указание о том, что каждый обладающий большими познаниями в Торе, – притом, что ему нужно время для собственной учебы и он очень велик [в Торе], – обязан какое-то время учиться также и с другими, – хотя он и теряет это время для своей личной Торы. И в доказательство я привожу историю о том, как рав Прейда обучал непонятливого ученика, с которым надо было проходить одно и то же четыреста раз (Эрувин, 54б), хотя в это время ему было бы лучше учиться самому. И за это он получил большую награду – жил четыреста лет, и в заслугу дел его удостоилось то поколение будущего мира. Казалось бы, нельзя было ему так поступать и предпочтительней было учиться самому, однако он учился с тем учеником – в пределах времени, которое обязан был отрывать от собственной учебы ради учебы с другими.

Мне представляется, что мера этого времени – тоже маасер [как и денег, отделяемых бедным], – то есть десятая часть того времени, которое имеется у человека на изучение Торы. [Так же пишет рав Шимон Шкоп в предисловии к книге «Шаарей Йошер», опубликованном в «Беерот Ицхак».] Возможно, что оно может быть увеличено до пятой части, и требуется дополнительное исследование по вопросу об этом времени…» («Игрот Моше», «Эвен а-Эзер», ч. 4, 26).

Его осторожность в отношении «передвигания границы»

[Он был осторожен в отношении запрета Торы (Дварим, 19:14): «Не отодвигай границы ближнего твоего, которую наметили предки в уделе твоем», означающего, согласно его расширенному толкованию, запрет на всякое посягательство на законные права ближнего – как в свою пользу, так и в пользу других.]

Наш учитель никогда не оказывал поддержку какому-то одному учреждению Торы за счет других.

Как-то раз он позвонил в контору одного из жертвователей, чтобы попросить у него денег для «а-Хинух а-Ацмаи» [«Системы независимого образования» в Израиле]; там ему сказали, что хозяина нет. Той же ночью этот человек встретил нашего учителя на ежегодном динере (благотворительном ужине) организации «Тора у-Месора» [система еврейских школ в Америке]. Он сказал: «Я понял, что глава ешивы звонил мне сегодня. Что я могу сделать для главы ешивы?»

«Я сожалею», – ответили тот, – «но мы собрались здесь ради организации “Тора у-Месора”. Завтра я позвоню Вам по поводу другого учреждения – того, по поводу которого звонил сегодня».

Тот человек очень удивился словам рава, и когда они разговаривали на другой день, он пожертвовал большую сумму на «а-Хинух а-Ацмаи».

Что беспокоило нашего учителя перед операцией на сердце?

Когда нашему учителю потребовалось установить кардиостимулятор, он попросил своего зятя рава Моше Давида Тендлера, чтобы тот объяснил ему, как будет происходить операция. Наш учитель исследовал этот вопрос со всех сторон, и это было для него необычно.

Когда рав Тендлер спросил его о причинах такого неожиданного интереса, рав ответил: «В скором времени, я в этом уверен, мы удостоимся осуществления [того, о чем мы просим в молитве “Шмоне “Эсре”]: “Верни наших судей, как прежде”, и будет восстановлен Санедрин [Высший суд Торы]. Я знаю, что недостоин этого, но в нашем поколении я могу стать одним из его членов, – и опасаюсь, что вследствие операции у меня появится непроходящий телесный дефект, из-за которого я не смогу быть членом Санедрина».

Смотрите, какое величие духа рава Моше скрывается в этой истории, – и постараемся хотя бы немного осознать, каким он был гигантом.

На ложе болезни своей в преддверии тяжелой и сложной операции он размышлял о приходе Машиаха. Его великая скромность, подобной которой мы не видели, не мешала ему правильно оценивать себя и понимать, что соответственно положению своего поколения ему предстоит стать членом Санедрина!

Перевод: рав Пинхас Перлов


http://www.beerot.ru/?p=43090