«Объясните им в Кнессете, что закон, которому следовали в Египте, – освобождение колена Леви ради изучения Торы, – имеет силу также в Государстве Израиль».
Биография
Рав Яаков Каменецкий родился в Калушкове Минской губернии в 5651 (1891) году. Мудрость Торы приобрел в ешиве Слободка. В 5679 (1919) году взял в жены дочь праведного гаона рава Дова Цви Гелера.
В 5681 (1921) году был назначен раввином местечка Цитованы возле г. Ковно (Каунаса). В 5698 (1938) году р. Каменецкий эмигрировал в Канаду и был избран раввином общины «Сфат Эмет» в Торонто. Также он был там главой ешивы.
В 5705 (1945) году р. Каменецкий переехал в Соединенные Штаты и стал главой ешивы «Тора ве-даат». Он был наставником общины харедим в США на протяжении полувека.
Помимо величия в Торе, он был знаменит своей мудростью и качеством правдивости. Был одним из глав организации «Агудат Исраэль» и руководства «А-хинух а-ацмаи» [системы независимого образования]. Рав Яаков Каменецкий умер 29-го адара 5746 (1986) года.
После его кончины вышла в свет его книга комментариев к Торе «Эмет ле-Яаков».
Глава 1. Еврейский мудрец
Помимо огромных познаний в Торе и праведности, рав Яаков Каменецкий был также широко известен как исключительно мудрый человек. Со всеми тяжелыми проблемами, как общественными, так и личными, обращались нему; многие называли его «урим и тумим (см. Шмот, 28:30) Америки» [то есть его мнение принималось как указание с Небес]. Гаон рав А. Котлер называл его «Дер Клюгер» [«мудрец» на языке идиш]. Когда активисты организации «Агудат Исраэль» представляли раву Аарону какую-то запутанную проблему, он говорил: «Надо посоветоваться с рав Яаковом…» Также рав Моше Файнштейн, рав Ицхак Яаков Рудерман, рав Ицхак Гутнер и другие великие люди Торы говорили: «По всем вопросам надо сначала советоваться с равом Яаковом».
Трудно охватить великие достоинства нашего рава в одном коротком предложении, – но, как кажется, самым точным его определением будет следующее: «Способный предвидеть».
«Уважай его – но будь с ним осторожен»
Однажды наш учитель встретил своего друга рава Моше Файнштейна в самом возвышенном расположении духа. Рав Моше сказал ему, что в этот день ему выпало некое дело, которое было настоящим испытанием с Небес, – и он удостоился устоять в нем. Случилось это так.
– Несколько месяцев назад, – сказал рав Моше, – я был судьей в суде Торы. После того как я вынес решение в пользу одной из сторон, мне позвонил один из друзей проигравшего. Этот человек грубо обвинил меня, заявив, что я «ошибся в прописной истине» и т. д., – и потому данное судебное решение не имеет силы.
– Через какое-то время после этого, – продолжал рав Моше, – я с изумлением увидел в своем доме этого человека, столь постыдно оскорбившего меня. Оказалось, что он пришел ко мне получить удостоверение шохета [резника]. Первой моей мыслью было выставить его из дома… но потом я решил, что раз уж в Йом Кипур я простил всех обижавших меня, мне запрещено хранить обиду. Я ввел его в мою комнату и устроил ему экзамен по законам шхиты.
Экзамен он сдал успешно, и я дал ему удостоверение шохета. Но когда он собрался уходить, я стал порицать его за тот поступок и сказал, что он совершил серьезный грех посрамления чести Торы. Однако тот молодой человек утверждал, что не понимает, о чем идет речь, и что он никогда не звонил мне. Слова его выглядели правдивыми, и я отпустил его.
Напрашивается вывод, что, прикрываясь его именем, со мной говорил кто-то другой.
Рав Моше описал нашему учителю великую радость, которую он ощутил, выдержав это трудное испытание, – ведь он сумел отрешиться от личной обиды, беспристрастно экзаменуя того человека, полагая, что перед ним – его обидчик.
Однако у рава Яакова был совсем другой взгляд на все это дело.
– Это было очень красиво с Вашей стороны, что Вы простили его, думая, что он – тот самый человек, который оскорбил Вас. Но если так, то как же, в самом деле, Вы дали ему удостоверение шохета? Ведь человек, способный нагло оскорбить занимающего такое положение в обществе, как Вы [величайшего законоучителя Америки], наверняка будет костью в горле у любого раввина, при котором он будет работать в качестве шохета!
Реакция рава Яакова, взвесившего всю эту ситуацию объективно, не впечатляясь личной праведностью рава Моше, действительно характеризует глубину его мудрости.
Способность давать советы
Как уже говорилось, наш учитель был известен своей способностью давать советы, и многие тысячи людей обращались к нему, чтобы выслушать его точку зрения. Однако он ставил условие, когда у него просили совета: чтобы просящий действительно и искренне хотел узнать его точку зрения по данному вопросу. Когда он чувствовал, что мнение спрашивающего склоняется в определенную сторону, он говорил: «Если меня спрашивают, – я отвечаю; если мне говорят, – я слушаю…»
Когда ему уже было за девяносто, он часто говорил: «Я больше не выношу решений в области закона, так как могу что-нибудь забыть. Но, слава Б-гу, дать совет я пока еще могу».
Случилось, что один молодой ученик ешивы был пойман на краже. Духовный руководитель этой ешивы обратился к нашему раву с вопросом, что следует делать теперь с этим учеником. Рав дал такой совет: возложить на него какую-нибудь обязанность, за исполнение которой он будет получать деньги на карманные расходы. – «Знайте», – добавил рав, – «что это будет во благо ему не в материальном аспекте, а в духовном».
«Знай, что ответить отрицающему основы веры»
На моей первой встрече с равом Каменецким, – а было это в период, когда на повестке дня стояла угроза мобилизации учащихся ешив в армию, – он процитировал мне следующее место в Торе (Берешит, 47:22): «Только земли жрецов он [Йосеф] не купил, ибо положен был участок жрецам от фараона, и они кормились со своего участка, который дал им фараон; потому и не продали земли своей». Наш учитель спросил: «Йосеф был абсолютным властителем в Египте. Когда он приказал египтянам сделать обрезание, и они пришли к фараону жаловаться на это, он им ответил: “Идите к Йосефу, и то, что он вам скажет, – делайте” (там, 41:55). Объясняет Раши: “[Фараон] сказал им: почему же вы не запаслись хлебом, ведь он [Йосеф] предупредил вас, что наступают голодные годы? Сказали ему: мы собрали много хлеба, но он сгнил. Сказал им [фараон]: если так, – все, что он [Йосеф] скажет вам, – делайте. Вот, по его велению хлеб сгнил, – как бы нам по его велению не погибнуть!”» Таким образом, у Йосефа была неограниченная власть в Египте; он ведь, кроме того, переселил египтян «от одного конца Египта до другого» (там, 47:21).
Спросил рав Яаков: «Почему же, в таком случае, Йосеф считается с египетским законом, гласящим, что нужно обеспечивать пропитание служителям египетской религии?»
«Йосеф предвидел, что будет дальше. Он предвидел, что сыны Израиля попадут в рабство к фараону и будут трудиться на тяжелых работах. Йосеф хотел гарантировать, чтобы хотя бы колено Леви могло заниматься Торой беспрепятственно. И потому он укрепил закон, обеспечивающий служителям египетской религии возможность получать свое пропитание, не работая. И на подобных же основаниях колено Леви было освобождено от всякой работы, посвятив свою жизнь Торе».
И рав Яаков закончил такими словами: «Объясните им в Кнессете, что закон, действовавший в Египте и освобождавший одно из колен в Израиле ради изучения им Торы, имеет силу также и в государстве Израиль. Быть может, так они поймут, что часть народа Израиля должна быть освобождена от всякого бремени обязанностей, включая военную службу, чтобы заниматься Торой».
Идеей нашего учителя [ссылаться на указанное место в Торе] мне довелось воспользоваться и в другом случае. Однажды, когда я сидел в библиотеке Кнессета, ко мне подошел глава правительства Давид Бен Гурион и спросил: «Какой у вас имеется источник в Торе, или хотя бы у Рамбама, когда вы настаиваете, что молодые учащиеся ешив, изучающие Тору, должны быть освобождены от военной службы? Я искал во всех источниках, в том числе у Рамбама, – и не нашел… [Примеч. автора: как известно, Бен Гурион гордился своими познаниями в философии Рамбама]. Если Вы сможете показать мне источник, – я готов принять во внимание Ваше мнение по данному вопросу».
В моих устах уже был готовый ответ – слова нашего учителя о том, что в Египте колено Леви было свободным от всякого порабощения.
Бен Гурион, однако, упрямился и говорил, что доказательство это недостаточное, поскольку в Египте речь шла только об одном колене Леви, а не о всяком человеке из народа Израиля.
И тут я удостоился помощи с Небес. Это был год шмиты – «субботний год» (см. Ваикра, гл. 25), и я изучал законы этого года. Я сразу вспомнил слова Рамбама в конце законов шмиты и йовеля [пятидесятого года] («Илхот шмита ве-йовель», 13:13). Я достал с полки томик Рамбама и показал Бен Гуриону место, где сказано: «Но не одно только колено Леви, а любой из всех живущих в мире людей, которого подвигнет дух его и вразумит разум его отделить себя во имя того, чтобы предстать перед Всевышним, служить Ему и познавать Его. И он ступает прямо, как для того создал его Б-г, и сорвал он со своей шеи бремя многих расчетов, которых ищут люди, – и [человек этот] освятился высшей святостью, и будет Г-сподь его уделом навеки, и удостоится он в этом мире того, чего будет довольно ему, как удостоил того [Всевышний] коэнов и левитов».
Бен Гурион был очень впечатлен этими словами Рамбама и сказал: «Теперь я понимаю, что, по крайней мере, согласно вашему мировоззрению, есть оправдание освобождению учащихся ешив».
Перевод – рав Пинхас Перлов
