Хазон Иш — «великий дядя ребе Шае»

Дата: | Автор материала: Рабанит Рут Цивьён

1939

Взгляд на жизнь моей матери рабанит Батшевы Эстер Каневски (благословенной памяти), жены одного из руководителей нашего поколения гаона рава Хаима Каневского (да продлит Всевышний его годы!), на фоне истории предыдущих поколений.

Под сенью дедушки Стайплера

Великий дядя – ребе Шае

Хазон Иш – ребе Шае, как называли его в предыдущем поколении, и как иногда называет его папа, был необычным дядей. Он был больше, чем дядя, – он был наставником и ориентиром для всей семьи. Все родственники – Карелицы, Грейнеманы и Каневские – относились к нему, как к отцу и учителю, видя в нем главу поколения, советуясь с ним о каждом шаге и не отступая от его указаний ни на йоту.

Особенно это касалось папиной семьи – семьи Каневских, которая жила с ним в одном доме последние семь лет его жизни, после того как один замечательный щедрый человек из Нью-Йорка по имени рав Авраам Майерс построил для Хазон Иша дом в квартале Зихрон Меир, и бабушка с дедушкой тоже переехали туда, о чем я расскажу дальше.

Глава семьи

Убедившись в величии своего шурина Хазон Иша, Стайплер полностью подчинился ему, прислушиваясь ко всем его указаниям. Живя вместе с ним, он полностью доверил ему управление домом. Все в доме дедушки делалось согласно воле Хазон Иша, его слово было свято.

Живя вместе с семьей Стайплера, Хазон Иш растил моего папу и его сестер, как будто это были его собственные дети. Он говорил им, что можно делать, а что – нельзя, когда и как… и дедушка никогда не вмешивался и не перечил ему.

Папа рассказывал, что Хазон Иш ел вместе с ними по Субботам и праздникам. Дедушка любил подолгу петь шаббатние песни, а Хазон Иш тем временем уходил учиться в другую комнату: «Он возвращался, когда мы пели “Шир а-Маалот”, шутливо замечая, что когда мы поем “Алох йелех…” (“Пойдет…”), он идет к нам, а когда мы поем “бо яво ве-рина…” (“придет с радостью…”), он с радостью приходит, чтобы произнести благословение после еды…» (Теилим, 126:6)

Интересно отметить, что Хазон Иш поступал таким образом только в Шаббат, а в праздники он долго оставался за столом вместе со всеми и даже просил всех присутствующих петь в честь праздника.

Пасхальный Седер они проводили вместе, и Хазон Иш сидел во главе стола. В первый год Стайплер не решился есть возлежа, следуя закону, согласно которому ученик не может возлежать в присутствии своего учителя или главы поколения. На следующий год он попросил у Хазон Иша разрешение возлежать, и тот, услышав просьбу, улыбнулся, и эту улыбку Стайплер воспринял как согласие.

Мама рассказывала, что свой первый Пасхальный Седер после свадьбы они провели за столом Хазон Иша, и тетя Аува, которая тогда была невестой, «украла» афикоман, попросив и получив за него благословение на хороших детей (случай этот был исключением из правил, обычно в нашей семье не крадут афикоман, как объяснял дедушка: «мы – не воры…»).

Отношение к детям

Хазон Иш симпатизировал детям Стайплера, был ласков и много занимался ими.

Папа, будучи ребенком, засыпал Хазон Иша вопросами по еврейскому законодательству. Это были вопросы, ответы на которые были просты и известны, тем не менее Хазон Иш терпеливо отвечал на них. Целую тетрадку заняли записанные папой ответы Хазон Иша по законам строительства сукки, и ему, ребенку, эти записи казались очень важными. Он обратился к Хазон Ишу с просьбой дать рекомендацию на эту «книгу». Хазон Иш согласился, надписав на тетрадке: «Написано очень хорошо».

Папа рассказывал: «В детстве я ходил с Хазон Ишем печь мацу. Когда распределяли обязанности среди собравшихся, я спросил: “А что я буду делать?”. Хазон Иш отнесся к этому вопросу со всей серьезностью и ответил: “Ты будешь стоять рядом с работниками и провозглашать: “Ле-шем мацат мицва! Ле-шем мацат мицва! Ради мацы для исполнения заповеди!”»

Как-то папа спросил у Хазон Иша, цадик (праведник) ли он, на что тот шутливо заметил: «Я – не цадик, а конечный цадик…» (Игра слов – цадик на иврите означает праведник, в то же время, цадик – одна из букв еврейского алфавита, которая в конце слова пишется иначе и называется конечный цадик – прим. пер.) В другой раз папа спросил Хазон Иша, является ли он одним из тридцати шести скрытых праведников, на которых держится мир, и тот ответил: «Я – из тридцати семи…»

Предвидя будущее

Папа рассказывал удивительную историю. Его сестры ездили каждый день в Тель-Авив на учебу, так как в Бней-Браке не было семинара. Однажды утром Хазон Иш сказал бабушке: «Будет лучше, если сегодня девочки не поедут в школу». В тот момент было непонятно, чем была вызвана его просьба, но через несколько часов все выяснилось. В тот день центральную автобусную станцию в Тель-Авиве бомбил египетский самолет, — как раз в то время, когда они должны были возвращаться домой, и автобус, едущий в Бней-Брак, серьезно пострадал во время бомбежки!

«По слову его будут выходить и по слову его будут входить…» (Бемидбар, 27:21)

Все вопросы, связанные с женитьбой детей, решались в семье только согласно указаниям Хазон Иша. Совсем недавно было обнаружено письмо Хазон Иша, в котором он обсуждает предложение сватовства для папы.

Свадьба моей тети, рабанит Барзам, состоялась на крыше дома Хазон Иша. Дедушка попросил его поставить хупу, но тот отказался, сказав: «У меня есть старший брат, и следует оказать эту честь ему». Он имел в виду рава Меира Карелица, который и поставил хупу.

О сильной привязанности Хазон Иша к семье можно судить по его письму, которое он послал своему зятю, раву Шмуэлю Грейнеману, поздравив его с замужеством их общей племянницы, рабанит Берман.

Хазон Иш принимал участие во всех радостных событиях в семье и даже поехал на свадьбу моих родителей в Петах-Тикву.

Моя старшая сестра Хана (рабанит Хана Штейнман – прим. пер.), благословенной памяти, родилась при жизни Хазон Иша, он успел покатать ее в коляске и дать ей благословение выйти замуж за мудреца Торы…

Однажды бабушка пожаловалась Хазон Ишу, что ей не дает покоя вопрос, как она сможет женить детей. «Ну, – сказал он, – есть те, кто победнее тебя, а уже женили детей…»

Постановления и обычаи

Хазон Иш воспитывал папу, который был его преданным учеником. После смерти Хазон Иша папа записал в отдельную тетрадку все увиденные у него обычаи и все услышанные от него указания, и на их основании построил свой дом.

Еще когда папа учился в ешиве Ломжа, его друзья и главы ешивы задавали через него свои вопросы Хазон Ишу, и таким образом папа удостоился услышать его постановления по самым разным вопросам.

«Еще при жизни Хазон Иша, – рассказывал папа, – глава ешивы, рав Йехиэль Гордон, советовал мне записывать все, что я слышу от Хазон Иша, но тогда казалось, что в этом нет необходимости, что он будет жить с нами еще долгие годы…»

Другой глава ешивы, рав Реувен Кац (который также был раввином города) тоже был связан с Хазон Ишем через папу. Кроме прочего, папа каждый год передавал ему мацу, испеченную в «хабуре» (под наблюдением) Хазон Иша.

В связи с этим я расскажу следующее. По поручению Стайплера папа принес раву Реувену мацу, испеченную в «хабуре», в год после смерти Хазон Иша. Рав Реувен поинтересовался, соблюдались ли при выпечке мацы все устрожения, которые были приняты у Хазон Иша.

«Более того, – ответил ему папа, – теперь мы устрожаем гораздо больше. Пока Хазон Иш был жив, мы всегда имели возможность спросить его, и иногда он постановлял, что маца, по поводу которой у нас были сомнения, является кашерной. Теперь же у нас нет Хазон Иша, и в каждом сомнительном случае мы устрожаем».

Дедушка прислуживает Хазон Ишу

[В книге Царей приводится, что пророк Элиша обмывал руки своего учителя, пророка Элияу. Из этого наши мудрецы выводят, что прислуживать своему учителю — даже важнее, чем учиться у него.]

Стайплер старался услужить Хазон Ишу чем только мог. Стоило Хазон Ишу высказать какое-то пожелание, как Стайплер мчался выполнять его. Часто он помогал бабушке готовить еду для него.

Вот один из многих примеров: масло и творог для Хазон Иша готовили в домашних условиях. Для приготовления масла сливки наливали в бутылку, а потом долго изо всех сил ее трясли, пока сливки не превращались в масло. Это трудоемкое занятие дедушка взял на себя.

Однажды кто-то из присутствовавших при изготовлении масла решил, что это – подходящее время поговорить со Стайплером на будничные темы. Но в ответ на свой вопрос услышал: «Не мешай учиться…», руки Стайплера были заняты сбиванием масла, но голова не переставала заниматься изучением Торы! Рассказывал гаон рав Йехезкель Бартлер, что наблюдал, как Стайплер готовил еду, повторяя наизусть мишнайот Шаббат.

Надо отметить, что Хазон Иш ни в коем случае не соглашался, чтобы Стайплер его обслуживал, и все, что Стайплер делал ради него, делалось без его ведома.

Хазон Иш высоко ценил Стайплера. Он говорил, что во всей земле Израиля нет мудреца Торы значительнее Стайплера, кроме рава Исера Залмана Мельцера. Как-то у Хазон Иша был в гостях один раввин из Америки, во время их разговора в комнату зашел Стайплер. Хазон Иш сразу же встал и велел тому раввину тоже встать, сказав: «Это – настоящий мудрец Торы!», раввин поспешно вскочил и произнес благословение: «Благословен… дарующий Свою мудрость боящимся Его».

Иногда Хазон Иш заходил к дедушке в комнату, чтобы вместе разобраться в неясном месте в Гемаре. Рав Авраама Каанеман рассказывал, что как-то примчался к Хазон Ишу с неотложным вопросом в три часа ночи. Он боялся, что в доме все уже спят, но напрасно. Зрелище, представшее его глазам, навсегда запечатлелось в его памяти. Хазон Иш лежал в кровати, а Стайплер ходил по комнате взад-вперед, оба они были сосредоточены на проблеме в Гемаре, которая целиком поглотила их, они тяжело работали над ее разрешением – глубокие морщины на их лицах указывали на напряженную работу мысли…

Хазон Иш умер в шаббатнюю ночь 15 Хешвана 5714 (1953) года. Рассказывал рав Авраам Альперин: «Весь Шаббат на лице Стайплера не угадывалось и тени печали. Он радовался Шаббату как обычно. На исходе Шаббата он вышел на балкон и, увидев три звезды, горько разрыдался…»

После смерти Хазон Иша Стайплер начал давать уроки в коллеле Хазон Иша в его йорцайт. После смерти Стайплера эту традицию продолжил папа.

Хазон Иш и его сестра

Хазон Иша и его сестру – рабанит Каневски связывали очень близкие отношения. Именно она заботилась обо всем, что было нужно Хазон Ишу в последние годы.

Переехав в новый дом, построенный для него в квартале Зихрон Меир (сегодня в этом доме расположен хедер для мальчиков), Хазон Иш попросил бабушку быть у него с семьей на Рош а-Шана. По окончании праздника бабушка стала собираться домой, в Гиват Рокеах. Увидев это, Хазон Иш заметил: «Оставляешь меня одного…», после этого не нужно было никаких слов, семья Каневских переехала к Хазон Ишу, и жила с ним до конца его дней…

Выше я рассказывала о том, что бабушка, еще будучи девушкой, отдавала брату много сил, делая все возможное для того, чтобы помочь ему и его жене.

Жена Хазон Иша, рабанит Батья, была очень болезненной женщиной. Она была предана мужу всей душой, и значительную часть их совместной жизни она несла на своих плечах обеспечение семьи, но с годами состояние ее здоровья ухудшилось, и с приездом в землю Израиля она перестала работать. Она не только что не в состоянии была помочь мужу, но и сама нуждалась в помощи. Рабанит Каневски взяла эту задачу на себя, помогая Хазон Ишу и его жене, обеспечивая их всем необходимым.

Как и ее мама, рабанит Каневски была типичным представителем семейства Карелиц – на редкость спокойная и уравновешенная, она работала на всех фронтах, взвалив на свои плечи помимо забот о собственной семье еще и заботы о семье брата. Все было на ней – вплоть до мелочей.

Поскольку Хазон Иш был духовным руководителем всего еврейского народа, к нему на стол попадали всевозможные вопросы – как частные, так и касающиеся всей общины. Хазон Иш имел обыкновение посвящать сестру во все проблемы, в решении которых она могла помочь. Так, например, он наказал бабушке основать для девушек, переживших Катастрофу, организацию под названием «Дом Сары Шнирер». Бабушка была одной из руководительниц этой организации. (Более подробно я расскажу об этом в одной из следующих глав.)

Помогая мудрецу

Помогая Хазон Ишу, бабушка хорошо понимала многие вынесенные им законодательные решения. Папа и другие мудрецы записывали решения Хазон Иша с ее слов! Около пятидесяти его решений папа привел в конце своей книги «Таама Дикра».

Однажды Хазон Иш попросил у рабанит Каневски разрешения присутствовать при высаливании кур для него. Бабушка с радостью согласилась. Тогда Хазон Иш улыбнулся и сказал: «Мне достаточно твоего согласия, в моем присутствии нет необходимости…»

Папа рассказывал историю, услышанную от бабушки, которая свидетельствовала о величии Хазон Иша и о сопровождавшей его помощи Свыше.

Однажды, когда Хазон Иш сел за стол и еще не успел поднести ложку ко рту, к нему один за другим стали приходить посетители с различными вопросами. Их поток не прекращался, и Хазон Иш, который так и не успел поесть, сказал: «По-видимому, мне не стоит есть это блюдо». Расследование показало, что от одного из овощей, из которых блюдо было приготовлено, не отделили десятину!

«Подобные истории, – добавлял папа со слов бабушки, – повторялись неоднократно!»

Готовя еду для Хазон Иша

Рассказывала бабушка: «Однажды я принесла Хазон Ишу обед в комнату, и как раз в это время к нему пришел посетитель с вопросом, сказав, что для того, чтобы его вопрос был лучше понят, он должен сначала рассказать историю жизни своего отца и деда. Он долго и подробно рассказывал о них, и когда уже казалось, что он вот-вот закончит и перейдет к вопросу, ради которого пришел, он вдруг сказал, что не уверен, что Хазон Иш с первого раза запомнил все детали, поэтому он должен повторить все еще раз… И он по второму разу изложил все подробности этой длинной истории (которые, как потом оказалось, не имели никакого отношения к его вопросу). Наконец, был задан вопрос, получен ответ, и посетитель ушел. Я спросила Хазон Иша, почему он позволил этому человеку говорить так долго, и он ответил мне: “Ты же знаешь мое терпение…”»

Каждое утро бабушка готовила для Хазон Иша сметану. В какой-то момент она обратила внимание, что часть сметаны куда-то исчезает. Эту загадку разрешил рав Давид Френкель, выследив пробующего сметану пожилого участника миньяна, который собирался у Хазон Иша. Рав Френкель собирался отругать этого человека, но Хазон Иш сказал ему ни в коем случае не делать этого: «В следующий раз можешь убрать сметану в укромное место, но этому человеку не смей ничего говорить!»

Как-то бабушка принесла Хазон Ишу еду, извинившись, что она немного подгорела. Хазон Иш с улыбкой ответил: «Когда что-то подгорает – это хорошо: горящий еврей, пламенная молитва…»

В другой раз бабушка немного изменила привычный рецепт и спросила Хазон Иша, как ему больше нравится. Он ответил: «Я уже сорок лет не чувствую вкуса еды!»

Советы и напутствия

Бабушка каждый день передавала Хазон Ишу вопросы, с которыми обращались к нему женщины, и в результате стала специалистом по советам и наставлениям, которые давал Хазон Иш.

Одна из соседок рассказывала мне, как однажды пожаловалась рабанит Каневски на своего шаловливого сына. Бабушка передала ей слова Хазон Иша, что шаловливый ребенок – не проблема, наоборот, проблема, если ребенок не шалит… (когда мой папа был маленький, бабушка переживала, что он слишком хороший и тихий, и почти не озорничает…) [Рабанит Куперман вспоминала, как рав Ицхак Зильбер, заботясь о том, чтобы дети не были слишком тихими, учил их залезать на шкаф… – прим. пер.]

Бабушка говорила от имени Хазон Иша: «Если тебе хорошо, не ищи лучшего!»

И еще она вспоминала: «Когда я спросила у Хазон Иша, есть ли проверенное средство для улучшения памяти, он порекомендовал мне делать то, что нужно, сразу, не откладывая…»

Заслуга, открывающая двери в Рай

Бабушка умерла 29 Адара 5733 (1973) года. Перед похоронами Стайплер наказал гаону раву Моше Мордехаю Шлезингеру во время своей траурной речи сказать следующее: «Учебу нашего наставника Хазон Иша в конце жизни следует записать на счет покойной рабанит, которая преданно заботилась о нем и отдавала ему свои силы в течении тридцати лет. Эта заслуга будет ее заступником, и она сразу же обретет покой в Раю».

Тетя Батья

После смерти Хазон Иша бабушка продолжала помогать его вдове, рабанит Батье. Когда бабушка с дедушкой переехали в квартал Хазон Иш, они перевезли туда и тетю Батью, поселив ее в квартире напротив своей. Там она и жила вплоть до смерти.

Тетя Батья обладала особенной Б-гобоязненностью. Она скрупулезно выполняла заповеди, ее любовь к Торе была удивительной. Она делала все для того, чтобы муж ее мог спокойно учиться, зарабатывая на жизнь торговлей тканями. Во время войны, когда опасно было выходить на улицу из-за обстрелов, она носила мужу еду в дом учения. (Однажды она сказала одному человеку, отметившему, что она удостоилась быть женой главы поколения: «Если твоя жена сорок лет простоит за прилавком, ты тоже сможешь учиться».)

В конце жизни, когда к Хазон Ишу приходило много посетителей, она была очень недовольна тем, что ему мешают учиться и отнимают его драгоценное время от Торы. В связи с этим Хазон Иш [чтобы не огорчать свою жену] принимал посетителей через окно, находившееся с другой стороны дома…

Тетя Батья рассказывала интересный случай, произошедший с ней во время Первой мировой войны, когда они жили в Минске и она занималась торговлей тканями. В один из дней праздника Суккот к ней пришел поставщик с партией тканей. Хазон Иш запретил ей заниматься торговлей в праздник, но она полагала, что, возможно, в данной ситуации есть возможность это разрешить [считая это давар овед — убытком]. Чтобы выяснить этот вопрос, она пошла к гаону раву Хаиму из Бриска, который в то время находился в Минске, как и многие другие беженцы. Она спросила его, не считается ли эта несостоявшаяся сделка «убытком». Услышав вопрос, рав Хаим понял, что перед ним – жена мудреца Торы, и спросил, кто она. Услышав ее ответ, он улыбнулся и сказал ей: «Ты можешь полагаться на мнение твоего мужа…»

Боль и радость

Хазон Иш и его жена не удостоились потомства.

И вообще, Хазон Иша всю жизнь сопровождали страдания. В одном из своих писем он пишет слова, от которых бросает в дрожь: «Всю жизнь я был разбит и раздавлен, не испытывал никакого наслаждения от жизни, терпел страдания и боль все дни моей жизни. Единственным моим наслаждением было – выполнять волю моего Создателя».

Несмотря на эти страдания и боль, Хазон Иш приветливо принимал каждого человека. Он выслушивал их горести, давал благословления, которые помогали и спасали. Он никогда не сердился на надоедливых посетителей, никогда не повышал голоса, даже если на это имелась причина. Как-то он сказал по поводу гнева, что у него «такого товара нет».

Вот что он написал в одном из своих стихов:

Спокойствие и хладнокровие продлевают жизнь.

Разумный человек будет стремиться достичь их любой ценой.

Гневливый полными горстями набирает ссоры и распри.

А тот, кто сдерживает гнев, выигрывает вдвойне.

Бабушка рассказывала, как однажды к Хазон Ишу пришла женщина и пожаловалась на свою беду: она уже много лет замужем, но у нее до сих пор нет детей. Хазон Иш внимательно выслушал ее и благословил, но ее это не успокоило: «Рав, моя жизнь — не жизнь!». Хазон Иш благословил ее еще раз, но и это не удовлетворило ее, и она выплеснула на него свою горечь: «Рав не понимает меня. Лишь тот, кто сам – бездетный, может осознать, какое это горе…»

«Я внимательно следила за ним, – вспоминала бабушка. – Когда он это услышал, его лицо не изменилось!»

Хазон Иш прошел через боли и страдания, был разбит и раздавлен, никогда не испытывал наслаждения… Но при этом всю жизнь его переполняла внутренняя радость, как он сам писал: «Не может испытывать грусть человек, знающий, что такое Свет Истины».

Эту истинную глубокую радость Хазон Иш передал и семье Каневских – тихо, спокойно, с характерной молчаливостью, радуясь жизни той радостью, которая не выплескивалась наружу, но наполняла его изнутри.

Продолжение следует

Перевод: г-жа Хана Берман

От редакции. В книге рабанит Цивьён и во многих материалах, посвященных великим мудрецам Торы, опубликованных на страницах нашего журнала, читатели сталкиваются с событиями и поступками, которые бывает сложно понять. Наши великие мудрецы в силу своего величия в Торе удостоились иного понимания материальных аспектов существования, и более того — зачастую иных (по сравнению с обычными людьми) физических возможностей. То же самое относится и к членам их семей. Люди, выросшие и жившие постоянно рядом с великими мудрецами Торы, воспринимали их взгляды на жизнь, учились их поступкам. Нужно помнить, что для правильного понимания таких рассказов мы тоже должны расти в Торе, больше обращаться к мудрецам нашего поколения. При этом, к сожалению, дурное начало толкает людей к тому, чтобы слепо копировать поступки и устрожения, принятые у величайших мудрецов Торы — без должного понимания и осознания огромной разницы в уровне постижения между нами и величайшими светочами народа Израиля.

Мы должны учиться у мудрецов Торы и их праведных жен — их путям в Торе и поступкам, но постоянно помнить об упомянутой разнице. Чтобы ее сократить, мы сами постоянно должны расти в Торе и строить на этой основе наши семьи. Тогда, с Б-жьей помощью, со временем мы сможем лучше понять многие поступки наших великих мудрецов и членов их семей.


http://www.beerot.ru/?p=58158