Недельная глава Экев
«И напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Дварим, 11:20)
Мезузы на наших дверях – подобны стражам. Мы минуем их, выходя из помещения и входя в него. Когда мы смотрим на мезузу – о чем мы при этом думаем? Что приходит на ум, когда мы смотрим на букву «шин» на коробочке, и когда мы вспоминаем о святых текстах, находящихся внутри нее?
Рамбам в конце описания законов мезузы советует нам задуматься о единстве Всевышнего. Это должно побудить нас стряхнуть рутину и вспомнить о том, что ничто не вечно в жизни, кроме Всевышнего и Его Торы.
Непонятно одно: почему об этом должна напоминать именно мезуза?
Возможно – это один из ответов – потому, что мезуза является немым свидетелем мировой истории и событий в жизни людей. Подумайте о мезузе, закрепленной на пороге старой синагоги или другого старинного здания! Она висела там десятки, если не сотни лет! Она видела младенцев, которых приносили в синагогу для брит милы, и была свидетелем того, как спустя 13 лет те же младенцы приходили сами – будучи молодыми людьми – читать Тору на свою бар-мицву. А потом – много лет спустя – тех же людей вносили в синагогу, чтобы прочитать эспед и вынести на кладбище… Мезуза видела, как поколения приходили и уходили. Империи поднимались и рушились, идеологии становились популярными и уходили в никуда.
Представьте себе мезузу последних ста лет – она стала свидетелем гуманизма, капитализма, материализма, экзистенциализма. Все эти течения сначала становились единственно правильной жизненной философией, а затем разбивались в пух и прах. Советский Союз, несущий идеи коммунизма, грозился захватить весь мир – и где он сейчас? Мезуза видела восход Третьего Рейха, Тысячелетнего Рейха, страшный Холокост…
В природе человека – во всем искать бессмертия. Это изобретение, эта идея, это здание, эта книга – именно это творение обретет бессмертие, выстоит перед испытанием времени, будет на века, сделает бессмертным своего автора! Но все приходит и уходит, и ничего вечного не остается…
Тора говорит нам (Бемидбар, 32:42): «И Новах пошел и захватил Кенас и его пригород, и он назвал его (ла – в иврите слово город женского рода) Новах по имени своему». В соответствии с правилами святого языка, слово ла должно заканчиваться звучной hэй, со знаком выделения. Однако слово заканчивается обычной hэй (в конце слова не имеющей звука). Мидраш говорит нам, что такое написание намекает на то, что город долго не простоит – и, действительно, он был вскоре разрушен.
Почему Тора, в которой нет ни одной лишней буквы, считает нужным поделиться с нами этой информацией? Видимо, нам важен еще один урок того, как эфемерна погоня за бессмертием. Новах хотел достичь бессмертия с помощью создания чего-то вечного – не меньше, чем целого города! – и назвал его собственным именем. Однако ему это не удалось. Город был разрушен, а его имя было забыто, как будто и не упоминалось вовсе.
Все меняется, нет ничего вечного. Единственное, что всегда было, есть и будет – это Всевышний и Его Тора. Мезуза может это подтвердить!
