Шмират а-Лашон — Часть 2
Об охране уст по порядку недельных глав
Глава 19. Шлах
Человек должен знать, насколько велика сила злословия. Во время нашего пребывания в пустыне мы не раз преступали повеления Всевышнего, например, когда сделали золотого тельца и в других случаях, но приговор [о том, что поколение, вышедшее из Египта, умрет в пустыне и не войдет в Землю обетованную] был вынесен только за злословие разведчиков, как говорится об этом в трактате Арахин (15а), в мишне. Сказано там, что когда человек творит зло речением уст своих, грех этот тяжелее, чем грех, совершаемый действием: ведь насилующий девицу дает лишь пятьдесят шекелей серебра (см. Дварим, 22:29), тогда как возводящего на [молодую жену] напрасное обвинение [будто не нашел у ней девственности] Тора наказывает платежом в сто шекелей, – «за то, что распустил худую молву о девице Израильской» (там, 22:19), и также должен принять наказание ударами ремня, как сказано (там, 22:18): «Тогда пусть возьмут старейшины того города человека этого и накажут его». [Примеч. автора. И подобное рассказывается также в Псахим (113б) о Зигуде (который говорил дурное в суде о ближнем, будучи единственным свидетелем, и был за это бит по решению суда).]
А теперь поясним немного историю с разведчиками. Может показаться удивительным: каким образом они могли пасть так низко и увлечь за собой общину Израиля?
Более того: также и Санедрин [Высший суд Торы] поддался заблуждению, как сказано (Бемидбар, 14:1): «И поднялась вся община, и подали голос, и плакал народ в ту ночь», и пишет Раши: «”Вся община” – суды Торы»! И еще более того: сказали (там, 13:31): «Ибо сильнее он [народ, живущий в Земле обетованной] ממנו – мимену – чем Он [Всевышний]». Объясняют наши мудрецы (Арахин, 15а), что разведчики хотели этим сказать, будто Всевышний [не может ввести в Землю обетованную Свой народ, и потому Он] подобен хозяину, который не может вынести из собственного дома свои вещи [из-за людей, находящихся в доме, и они сильнее хозяина]. И как же разведчики могли сказать подобную глупость?
Если мы хорошо вдумаемся в это, то увидим, что все, из-за чего совершили ошибку разведчики, есть и у нас – такое же дурное побуждение. Поясним это в конце, а прежде поговорим о разведчиках, отправившихся обследовать землю после того, как наш учитель Моше, мир ему, сказал (Бемидбар, 13:18): «И осмотрите землю, какова она». Пишет Раши: «Есть земля, которая растит могучих, и есть земля, которая растит слабых; есть [земля] с многочисленным населением, и есть – с населением малочисленным». И далее (там, 13:20): «И какова земля, тучна ли она или тоща? … И возьмите плодов земли». Ведь когда мы видим, что плоды земли хороши и велики, – это ее великое достоинство. Точно так же, когда мы видим, что она растит людей могучих и высоких. И то же – когда население ее велико. Все это признаки того, что воздух ее хорош. Но все это так лишь для того, кто верит слову Всевышнего, обещавшего отдать нам эту землю, – и Он, конечно же, не человек, чтобы передумать. Но тот, кто сомневается в самом обещании и начинает колебаться и думать, что для победы над таким сильным и многочисленным врагом нужны очень большие заслуги, – нужно, чтобы все были святыми праведниками, а у нас таких нет, – чем больше такой человек видит в той земле народ многочисленный, людей сильных и высоких, тем в большей мере это будет казаться ему недостатком. И при виде «людей, говоря о которых приходится указывать на их размеры» (см. Раши там, 13:32), он упадет духом.
Известно, что образ действия дурного побуждения – пользоваться разными, даже противоположными ухищрениями, и потому оно как бы «сидит на входе обеих [половин] сердца» (см. Брахот, 61а).
То есть иногда он вселяет в сердце гордыню, внушая человеку, что он – из числа Б-гобоязненных, и, возможно, даже из любимых Всевышним. А когда дурное побуждение видит, что человек желает укрепиться в чем-то во славу Всевышнего как верно любящий Его, тогда оно вселяет уныние в сердце его, чтобы он думал, что эта заповедь или дело это не по нему, и подходит лишь людям святым, а не столь незначительным, как он, – и также пробуждает у него мысли о дурных делах его в прошлом. Хотя тот человек не раз уже раскаивался и сожалел о них, – дурное побуждение заставляет его забыть об этом и напоминает лишь о том, что ему нужно для его цели: приуменьшить человека и унизить его в его собственных глазах, чтобы не осталось у него никакого стремления к той заповеди.
Так это было с разведчиками, пришедшими осматривать землю — их дурное побуждение усилилось. Оно говорило им: чтобы победить народ такой многочисленный, таких богатырей, нужны огромные, внушающие трепет заслуги. Это не для таких, как мы, совсем недавно сделавших тельца и возжелавших мяса. [Примеч. автора. Дурное побуждение говорило все это, хотя они совершили уже возвращение к Всевышнему и много плакали, как говорится в Пиркей де-раби Элиэзер: в последний из сорока дней пребывания Моше на горе, когда знали, что завтра он уже спустится, весь Израиль постился с вечера (как принято в Йом Кипур), а назавтра вышли навстречу Моше и много плакали; и возвещено им было, что Всевышний им простил, и этот день был установлен как день прощения на все поколения]. [То был день 10-го Тишрея – Йом Кипур, День Искупления. И по наущению дурного побуждения разведчики] сказали (Бемидбар, 13:27-29): «Пришли мы в землю, в которую ты посылал нас, – действительно, течет она молоком и медом, и вот плоды ее. Но силен народ, живущий на той земле, и города укрепленные, весьма большие; также детей Анака [великанов] мы видели там. Амалек живет в южной стране». Из их слов следовало, что [для вхождения в землю обетованную] требуются заслуги нашего учителя Моше, мир ему, как это было и прежде. Кто знает, доживет ли он до того, ведь им было известно то, что открылось в пророчестве Эльдада и Медада (см. Бемидбар, 11:26) [о смерти Моше, который не войдет в эту Землю], см. Санедрин (17а). И сказали разведчики дальше (Бемидбар, 13:29): «И хитийцы, и евусеи, и эморейцы живут на горе, а кнаанеи живут у моря и на берегу Ярдена», – их [Амалека и т. д.] надо победить еще до вхождения в Землю Израиля, и для этого тоже требуются большие заслуги, но особенно они нужны, чтобы победить народы, живущие в самой Земле Израиля.
«И усмирил Калев народ пред Моше» (там, 13:30); объясняет Раши: «Заставил умолкнуть», сказав: «Да разве только это сделал нам бен Амрам? Разве не рассек он для нас море, и не дал нам ман, и не послал нам перепелов?» Вот что Калев хотел этим сказать: если бы Всевышний обращался с нами по мере Своего суда, то Он не рассек бы нам море и не дал бы нам ман. Также и на море не полагалось нам этого по нашим заслугам, как сказано (Теилим, 106:7): «Отцы наши в Египте не поняли чудес Твоих, не помнили множества милостей Твоих и возмутились у моря, у Ям Суф».
То же самое было с маном – сначала жаловались (см. Шмот, гл. 16); и точно так же – от того времени доныне [до греха разведчиков]. [Примечание автора. И как сказал после того наш учитель Моше, мир ему (Бемидбар, 14:19): «Прости же грех народа этого по великой милости Твоей, и как прощал Ты народ этот от Египта и доселе».] Так и теперь: «Непременно взойдем» в Землю Израиля, как сказал Моше [так завершает Калев свои слова (Бемидбар, 13:30)], «и завладеем ею» – когда придем туда.
И далее (там, 13:31): «Люди же, которые ходили с ним, сказали: “Не можем мы взойти к тому народу…”» [Примеч. автора. То есть даже взойти не сможем, как сказали те люди вначале: «Амалек живет в южной стране, и хитийцы, и евусеи, и эморийцы и т. д.»], – «Ибо он сильнее ממנו – мимену – нас». [Мимену может означать также «Его» – то есть сильнее Всевышнего, и это имели в виду разведчики.] То есть будто бы Он «не может вынести оттуда Свои вещи» [подобно хозяину, который не властен в собственном доме, см. выше]. Этим они хотели сказать следующее: «Когда Всевышний прогоняет народ с его земли? Когда Он находит другой народ, лучше первого. Тогда Он дает лучшему народу силу истребить прежний и унаследовать его землю. Но ради таких, как мы, ставших большими грешниками из-за золотого тельца и вожделения к мясу, Всевышний не истребит те большие народы. А то, что Он обещал дать нам их землю, – это лишь если мы удостоимся, будучи праведниками, – только тогда Он изгонит перед нами врагов и даст нам силы уничтожить их».
Но когда разведчики увидели, что народ колеблется, поскольку были в нем такие, которых убедили слова Калева, – они стали клеветать на землю и сказали (Бемидбар, 13:32): «Земля, которую мы обходили, чтобы обозреть ее…». В их устах это означало следующее: мы тщательно исследовали землю и нашли, что воздух ее очень плох, и она вредит здоровью, и остались на ней только великие богатыри.
[Примеч. автора. Этим они намекают, что та земля обладает очень большой святостью, на ней властвует мера суда. Провинность того, кто не исполняет волю царя вне дворца его, несравнима с провинностью того, кто не исполняет его волю во дворце. В той земле смогут жить только полные праведники, а мы – не на такой ступени, и потому не подобает нам в ней жить.]
(Там, 13:33): «Там же видели мы исполинов… и мы были в глазах своих, как кузнечики». Это означает: дрогнули сердца наши, – и также у вас, если придете туда, дрогнут сердца от страха. Само собой, отойдет от вас защита ваша с Небес, ибо, как известно, защита эта зависит от уровня упования на Всевышнего.
(Там, 14:1): «И подняла вопль вся община». Объясняет Раши: «Суды Торы». Дело здесь в следующем: чем более человек возвышен, тем больше он осознает свою незначительность [в сравнении с величием того, что заповедано нам Всевышним], как мы говорим об этом каждый день: «Ведь все богатыри – словно ничто перед Тобой, и люди именитые – как не бывали, и мудрецы – словно без знания, и разумеющие – словно без разума и т. д.». Потому он чрезвычайно низок в собственных глазах, как это мы находим у Давида (Теилим, 22:7): «А я – червь, а не человек; поносим среди людей и презираем в народе». И потому, когда разведчики представили народу дело так, будто это поколение ничего не значит для Всевышнего из-за злых дел и упрямства его, и они недостойны того, чтобы Он сотворил ради них чудо и дал им одолеть таких великанов, – это было принято с большим пониманием.
На два этих довода разведчиков отвечают Йеошуа [см. в конце прим. автора] и Калев краткими словами. На второй, то есть на ложь разведчиков, будто они тщательно исследовали землю и нашли, что воздух ее плох, Йеошуа и Калев ответили, что они тоже прошли по земле, чтобы исследовать ее, и убедились, что «земля очень, очень хороша» (там, 14:7) и т. д.
А на первый довод, то есть на слова разведчиков о том, что обещание Всевышнего дать нам землю дано под то условие, что мы будем праведниками, Йеошуа и Калев отвечают, что это ошибка. Всевышний не настолько строг с человеком, чтобы сказать ему: «Спасу тебя и помогу тебе только при условии, что будешь праведником». В действительности Он говорит: «… только если не будешь восставать, не дай Б-г». И тем закончили Йеошуа и Калев свои слова (Бемидбар, 14:9): «Только против Г-спода не восставайте!» Пока человек не восстает против Всевышнего с намерением искоренить исполнение заповедей, он может надеяться на всякое благо! Вы запугиваете народ великанами, которые там, – так «не бойтесь же народа той земли, ибо они – хлеб для нас!» (далее там). И если достанется человеку огромная буханка хлеба для еды, высотой сто амот, разве испугается он подойти к тому хлебу? Ведь в нем нет духа жизни, чтобы воевать с человеком! Наоборот, он приготовлен человеку для еды, ему на пользу! Так и у нас (далее там): «Отступила их сень [укрытие] от них», – Всевышний навел на них ужас и трепет, и они для нас – пища, как сказано (Дварим, 7:16): «И будешь поедать все народы». Ибо у тех великанов, при всей напористости их и силе, затрепетали сердца больше, чем у остального народа, и попрятались они в горах и укрылись в городах укрепленных, как сказано (Йеошуа, 11:21): «И пришел Йеошуа в то время, и истребил великанов с горы, из Хеврона, из Девира, из Анава и со всех гор Йеуды», и сказано (Шофтим, 1:10): «И пошел Йеуда… в Хеврон… и поразили Шешая, и Ахимана, и Талмая».
А теперь поясним то, о чем мы писали в начале, – что разновидность того дурного побуждения, которое было у разведчиков, имеется и у нас.
Оно проявляется в том, что если мы придем к обычному еврею и спросим его, верит ли он в великую награду, положенную за исполнение Торы, то он ответит: «Конечно, я верю полной верой, что “лучше один час наслаждений будущего мира, чем вся жизнь в этом мире” (Авот, 4:17)!» Но если спросишь: «Если так, то почему ты проявляешь небрежение в изучении Торы – и из-за этого у тебя очень ослабляется исполнение заповедей?», он ответит: «Верно! Хороша участь того, кто удостоился изучать Тору и исполнять ее заповеди, и он удостоится за это великих наслаждений будущего мира! Но кто же может удостоиться того, как не считаные единицы во всем мире? Ведь человек должен посвятить этому все свои телесные силы, и жизнь его не будет иметь для него никакой ценности, так как он должен будет отдалиться от всех дел этого мира и сидеть в Доме учения днями и ночами, и все его мысли будут только о Всевышнем и Торе Его! Для того, чтобы вести такую жизнь, человек должен быть святым! Человек этот удостаивается райского сада, – и это не для простых людей вроде меня».
Однако подобного рода рассуждения ошибочны в корне. Тора не обязывает обычного человека учиться весь день, всю ночь и совершенно не заниматься материальными делами. Он должен заниматься ими и при этом установить себе время для занятий Торой. Верно, что Тора повелевает, чтобы дела его велись честно и без обмана, и сказали наши мудрецы (Шаббат, 31а), что человека спрашивают [на Высшем суде]: «Вел ли ты свои дела честно? Устанавливал ли время для изучения Торы?» И так – со всеми заповедями: если хорошо присмотреться, можно убедиться, что Тора не проявляет к человеку [чрезмерной] строгости, и об этом говорит Писание (Миха, 6:3-4): «Народ Мой! Что сделал Я тебе и чем утомил тебя? Ответь мне!» И главное – человек лишь должен остерегаться, чтобы не восставать против Царя Вселенной, не дай Б-г, то есть не «отбрасывать» своими руками повелительные заповеди Торы путем их неисполнения и не нарушать своими руками запреты Торы. И если человек не восстает, то нет сомнения, что он удостоится очень высокой ступени.
Когда дурное побуждение видит, что оно не может соблазнить человека так, как это выше описано, оно начинает соблазнять его другим образом.
Верно, что Всевышний удовлетворяется тем, что человек лишь устанавливает себе время для занятий Торой. Однако знай, что, когда он явится, чтобы дать отчет о своих делах перед Престолом Славы, там его будут очень строго расспрашивать об учебе и заповедях: вел ли он себя в этом как подобает, без всяких посторонних интересов [и делая все лишь во имя Небес], и какова была его учеба – прерывал ли ее ради пустых разговоров, а также другие подобные острые вопросы. И известно Тебе, что Б-г Небесный – Б-г истины. Кто же сможет удостоиться оправдания на этом суде и награды, если не полные праведники? И вот, дурное побуждение приходит к человеку со всеми этими доводами, чтобы внушить ему отчаяние и ощущение своего ничтожества, – так, чтобы в итоге он вообще отошел от служения Всевышнему. И вот, – хотя в действительности все эти доводы и справедливы, дурное побуждение пользуется ими, чтобы человек забыл, что Всевышний, любящий благодеяние и желающий наделить заслугами Свои творения, сотворил ради этого тшуву [возвращение к Нему], которая предшествовала сотворению мира. Потому, если человек находит, что исполнение заповедей и изучение Торы были у него не вполне такими, как должно, – он обязан тут же раскаяться в этом и принять для себя на будущее обязательство делать то и другое как подобает.
[Примечание автора. Поясним заодно сказанное в Торе (Бемидбар, 13:16): «И назвал Моше Ошеа бин Нуна – Йеошуа». [Первые две буквы его имени стали י–ה – одно из имен Всевышнего.] Раши пишет, что Моше сказал ему («Бемидбар Раба», 18): «י–ה [Б-г] спасет тебя от злого умысла разведчиков». Но почему же он не благословил также и Калева, разве мог Моше лицеприятствовать одному из них? И как следует понимать сказанное (Бемидбар, 13:22): «И дошел до Хеврона»? [Пишет там Раши, что Калев пришел в Хеврон один и молился на могиле праотцов о том, чтобы у него были силы не поддаваться подстрекательствам других разведчиков и не стать соучастником их сговора.] Почему Йеошуа тоже не пошел в Хеврон? И как понимать сказанное в конце этой истории (там, 14:24): «Раба же Моего, Калева, за то, что в нем был дух иной… его Я приведу в землю». Почему Всевышний не упомянул здесь с похвалой также и Йеошуа, который противился остальным разведчикам с начала до конца?
В действительности всему этому есть единое объяснение. Есть два пути служения Всевышнему – в час, когда возрастают в мире силы ошибающихся и один из служащих Всевышнему вынужден находиться среди них в течение нескольких недель и противостоять им.
[Тогда ему приходится делать выбор]: либо он открыто бросает в бой все свои внутренние силы, то есть сообщает другим о своих взглядах как они есть и сражается с ложными воззрениями, – либо молчит перед остальными, а возможно, даже соглашается с ними внешне, – пока не войдет в многолюдное собрание общины Израиля и откроет свое истинное мнение, и опровергнет ложные взгляды противников на глазах у всей общины.
Каждый из двух описанных путей имеет свои преимущества и недостатки.
Второй путь имеет тот недостаток, что молчание в течение всего времени [до возвращения в общину] и соглашательство [пусть и притворное] приводят к тому, что внутренние силы его постепенно убывают, – так, что ложное мнение оппонентов будет уже представляться ему допустимым, – как у человека, который зимой долго находится на сильном морозе, так, что внутреннее тепло его истощается, и он умирает. Но это не так у того, кто идет первым путем, – он всякий раз укрепляет себя против соперника, и внутренние силы его не будут истощены. Однако и этот путь имеет свой недостаток: его противники могут сговориться против него, чтобы нанести ему ущерб, телесный или имущественный, и он нуждается в милости Небес, чтобы спастись. Преимущество второго пути – в отсутствии подобной опасности, поскольку противники считают его «своим». Есть и другое, еще более важное преимущество: когда они предстанут вместе с ним перед общиной, они не преминут похвастать, что и такой-то, уважаемый всеми, разделяет их взгляды, – и тогда-то он сможет открыть свое истинное мнение перед народом. И вот, наш учитель Моше, мир ему, знал посредством духа святого постижения, какие силы есть у каждого из тех двоих. Знал, что у Йеошуа есть силы, позволяющие идти первым путем, и потому он нуждается в милости Небес, чтобы не сговорились против него и не причинили ему зла; и Моше дал ему благословение: «י–ה [Б-г] спасет тебя от злого умысла разведчиков». И также знал Моше, что у Калева есть силы, чтобы идти вторым путем, и он не нуждается в таком благословении.
И вот, когда пришли разведчики в Хеврон и увидели там Ахимана, Шешая и Талмая [великанов, сынов Анака, см. Бемидбар, 13:22; «Мидраш Танхума», Шлах, 7], и охватил их страх перед ними, – мысль их тут же обратилась к злу. Калев задумался: как ему себя с ними вести? И решил, что должен соглашаться с ними внешне на протяжении всего пути, – и тогда у него будет сила в конце заставить их умолкнуть, и он сможет открыть сынам Израиля истину.
Но он боялся, что внутренние силы его могут ему изменить с ходом времени, и он может поддаться соблазну принять взгляды противника, – и пошел молиться на могилу праотцов, чтобы они помогли ему своими заслугами, и не коснулась бы его эта порча.
И вот, вернувшись, разведчики сказали, что все они были посланы исследовать эту землю и доложить истину; и все они согласны между собой и их мнение едино, за исключением одного лишь Йеошуа, – и мнение одного не принимается в расчет. Когда Калев увидел все это, он заговорил и начал следующими словами, как пишет там Раши: «Да разве только это сделал нам бен Амрам?» [Начал с намека, что собирается говорить о Моше плохое, чтобы его внимательно слушали дальше. И сразу после этого Калев начинает говорить о Моше хорошее: «Разве не рассек он для нас море, и не дал нам ман и т. д.?»] Сказано далее в Торе (Бемидбар, 14:24): «[Сказал Всевышний]: раба Моего, Калева, за то, что в нем был дух иной и вполне он предан был Мне, – его Я приведу в землю, куда он ходил, и потомство его унаследует ее». Пишет Раши: «Он говорил остальным разведчикам: “Я разделяю ваш замысел”, но при этом намеревался рассказать [в решающий момент] правду; и таким способом ему удалось заставить их умолкнуть».
Таким образом, оба упомянутых пути, и первый, и второй, – пути прямые перед Всевышним.
Хотя на первом пути душа в большей мере хранима, – все же, если на втором пути намерения человека – во имя Небес, то этот путь тоже хорош и подобен пути Калева. И с этой точки зрения становится понятным сказанное в Тосефте о том, что Писание иногда упоминает первым Йеошуа, а иногда – Калева, указывая тем самым на то, что они равноценны. И хотя очевидно, что Йеошуа более велик, чем Калев, поскольку наш учитель Моше, мир ему, передал ему Тору, и Всевышний назначил его преемником Моше, – сказанное о равноценности обоих означает, что оба их пути праведны, как мы об этом говорили.]
Перевод — рав Пинхас Перлов
