В главе Ваэтханан есть стих (Дварим 4:9—10): «Только береги себя и береги душу твою очень, чтобы не забыл того, что видели твои глаза, — и чтобы не отошло оно от сердца твоего во все дни жизни твоей; и поведай это сынам твоим и сынам твоих сыновей. В день, когда ты стоял пред Г-сподом, Б-гом твоим, при Хореве». Этот стих, как и все послания Торы, обращается также и к нам.
Слова «береги себя» — это заповедь запретительная, а «береги душу твою» — это повелительная заповедь, «чтобы не забыл…» — еще одна запретительная заповедь, «чтобы не отошло от сердца» — еще один запрет. То есть нас предупреждают не забывать и беречь себя — три запрета говорят только о том, чтобы не забывать.
Как можно так сказать человеку, для которого не существует некоего понятия? Он не видел, не слышал, не присутствовал. А от него требуют, чтобы он хранил это, не забывал, чтобы не отошло от его сердца. Ведь стих обращается и к нам, как будто мы были свидетелями. А нам только передали это! Но ведь говорят с нами, с поколениями, которые придут нам на смену.
Нам можно сказать: постарайтесь выучить это, углубиться в понимание, чтобы мы воспринимали их заново. А нам говорят «не забывай». Что значит «не забыть»? Это значит, что вещи, которые следует помнить из поколения в поколение, некоторым образом находятся в нас. Нам говорят об этом как о факте — они внутри нас. Как же прийти к такому состоянию, чтобы ощущать, как будто мы «стояли при Хореве», что эти вещи действительно с нами, чтобы к нам тоже относилось предостережение «не забыть»? Следовало бы заповедовать нам изучить эти вещи, погрузиться в них, вобрать их в себя, объединиться с ними в единое целое — так, чтобы они стали для нас живыми, как будто мы видели их своими глазами. И тогда можно было бы запрещать нам забывать их. Но такой заповеди не было.
Гемара в трактате Йома (20б): «Сказал рав Леви: почему голос человека не слышится днем так, как слышится ночью?» Почему, когда человек говорит ночью, его голос слышен яснее, четче, сильнее, чем днем? Гемара отвечает, что это потому, что днем солнце «пропиливает (себе путь) по небу, как лесоруб, который пилит кедры». Получается, что солнце, двигающееся по небу, издает такой же неприятный звук, как пила, перепиливающая дерево. Солнечное колесо не движется в вакууме, но прокладывает себе путь в мире, рассекает мир. И далее в Гемаре: «А мусор от выпиливания видно в дневном луче солнца». Когда человек смотрит на луч солнца (в помещении), он видит в нем много частичек. Это выглядит, словно мелкие опилки. Гемара говорит, что эти опилки произвело солнце, когда пропиливало себе путь по миру.
Солнце идет по более-менее одинаковому маршруту каждый год, то есть через год оно вернется на то же место. И все время солнцу нужно прокладывать себе путь, преодолевать что-то.
Это задача солнца. Что сказано о солнце? «Хороши светила, которые создал Б-г наш, Радуются при выходе своем и веселятся при возвращении своем, исполняют с трепетом желание Повелителя их». Получается, что кроме роли осветителя, у солнца есть еще задача проложить себе путь в мире.
Звук, с которым солнце рассекает мир, фоновый звук, настолько громкий, что заглушает все остальные звуки. В трактате Йома далее написано: «Если бы не звук движения солнца, был бы слышен гомон римских толп, а если бы не гомон римских толп, было бы слышно, как солнце катится по небу». Получается, что один звук нейтрализует другой, слышен только один из них. Человек с чувствительным ухом может услышать эти звуки. Гомон римских толп делает шум. Этот тяжело слушать. Поэтому Всевышний создал звук движения солнечного диска — чтобы сбалансировать этот шум. Но это работает и в обратную сторону — гомон римских толп уравновешивает шум от движения солнца.
Известная Гемара в конце трактата Макот (24а-б) рассказывает о некоем событии, которое произошло после разрушения Храма: «Рабан Гамлиэль и раби Элазар бен Азарья и раби Йеошуа и раби Акива шли по дороге и услышали гомон римской толпы в отдалении — более 120 миль — те стали плакать. А раби Акива рассмеялся». Скажем сразу, что это довольно большое расстояние, то есть они знали, что в той стороне Рим, и что шум исходит оттуда. «Они спросили его: почему ты смеешься? А он спросил их в ответ: а почему вы плачете? Ответили ему: эти, которые поклоняются истуканам и приносят воскурения идолам — они живут уверенно и спокойно. А мы — Храм, который служил подножием Б-га нашего, сожжен! Как же нам не плакать?! Раби Акива сказал им: именно поэтому я радуюсь. Если уж с нарушителями Его воли Он поступает так, то насколько же велика (награда) исполняющим Его волю!»
Эти римляне так громко заявляют о своем существовании, что их слышно на большом расстоянии — настолько уверены они в своей силе и могуществе, настолько они горды собой. А мы так унижены — здесь определенно есть причина для слез. У нас нет сил показать, что мы существуем, нас не слышно. Если уж мы возвышаем голос, то только для плача. Всевышний дал нарушающим Его волю такую силу, чтобы это было испытанием для нас. И это понял раби Акива: сила, данная Риму — ничто по сравнению с нашими истинными силами, она нужна лишь для того, чтобы мы выдержали испытание и получили еще больше сил — как исполняющие Его волю. Раби Акива радовался тому, что истинные силы еврейского народа огромны, намного больше сил Рима, но они скрыты.
Мидраш «Ваикра Раба» (27) говорит: «в свое время будет сказано Яакову и Исраэлю, что содеял Б-г!» (Бемидбар 23:23). В Иерусалимском Талмуде (Шаббат, 6 алаха 9) написано: «В будущем бат-коль будет громко возвещать в шатрах праведников и говорить: каждый, кто действовал с Б-гом, пусть придет и возьмет награду». Это о тех, кто исполняет Его волю. Раби Акива услышал в шуме Рима ту великую силу, которая в будущем, когда испытания будут позади, потрясет весь мир, призывая праведников прийти за своей наградой.
Гомон римской толпы распространяется по миру и глушит звук солнечного диска — настолько он велик. В наше время существует аппарат [современный телефон], небольшой, который способен уловить этот шум, гомон римской толпы. Он действительно слышен во всем мире — достаточно включить это простое устройство. Если бы у нас было техническое приспособление, способное уловить шум солнца, двигающегося по небу, мы смогли бы услышать и его. Но такого приспособления пока нет. Однако современные ученые говорят, что солнце действительно влияет, может заглушить: малейшее изменение на солнце — и мы не сможем больше слышать шум толпы, что-то в системе испортится, и невозможно будет принимать передаваемые волны. Возможно, придет день, когда солнце действительно заглушит все, то есть даже всевозможные аппараты не помогут — невозможно будет ничего услышать. Мир вернется в средние века. Невозможно будет пользоваться никакими современными устройствами. Ученые ожидают этого довольно скоро, и, может быть, мы будем свидетелями этого.
Аналогия с современными технологиями передачи звуковых сигналов на расстоянии может помочь нам понять: существует возможность передачи звука и во времени. У меня нет устройства, позволяющего принять этот звук из прошлого, но нет причин считать, что этого звука нет среди прочих. Звук, который человек передает с противоположного края земли с помощью нужного аппарата, доходит до нас. У нас лишь нет аппарата для получения звука из прошлого. Мы знаем, что ничто физическое не исчезает бесследно. В нашем мире действует закон сохранения.
Все это вместе свидетельствует о том, что звуки Синайского откровения присутствуют в этом мире. И мы бы услышали их, если бы у нас были соответствующие приемные устройства. Мы просто должны предположить такую возможность.
Рабейну Бахье в начале главы Итро говорит о драгоценном камне, который висел на шее Авраама — каждый, кто смотрел на этот камень, исцелялся от своих болезней. А когда Авраам умер, Всевышний повесил этот камень на солнечный диск. Авраам распространял в мире мысль (Йешаяу 40:26): «Поднимите глаза ваши в высоту (небес) и посмотрите: кто сотворил их?». Шея нашего праотца Авраама олицетворяет способность говорить. Обычно в наших источниках шея — это место, куда вешают драгоценности или место, где плачут («И пал он на шею Биньямину, брату своему, и заплакал; и Биньямин плакал на его шее» — Берешит, 45:14), а речь — это скорее горло. Почему же драгоценный камень висел на шее? Рабейну Бахье не отвечает на этот вопрос, но ответ важен. Раши на этот же стих (Берешит, 45:14) говорит: Йосеф плакал о двух Храмах, которые будут разрушены в уделе Биньямина, а Биньямин плакал о Мишкане, который будет разрушен в уделе Йосефа. Шея — это то, что присоединяет голову к телу. Та же функция — присоединение — и у Храма, только в отношении Всевышнего и народа Израиля. Храм — проводник из высшего мира в наш. Наш праотец Авраам умел быть проводником, знал, как «спустить вниз» из высшего мира в наш, материальный мир, как разъяснить высокие вещи просто, чтобы можно было жить по ним здесь. Это и было той драгоценностью, скорее той драгоценной способностью, которую он привнес в этот мир.
Когда он умер, Всевышний повесил этот камень на солнце. После того как Авраам авину разъяснил эти высокие вещи, стало достаточным «Поднять глаза в высоту (небес) и посмотреть: кто сотворил их?» Об этом камне сказано, что тот, кто смотрел на него, исцелялся от всех недугов, в частности, душевных. Авраам отличался своей речью, но ведь речь невозможно увидеть. Излечение приходит не оттого, что видят, но оттого, что слышат. Почему же сказано, что излечивались от драгоценного камня, который приятен взору — видели его и исцелялись? Такова была сила Авраама — говорить и объяснять до тех пор, пока это не становилось совершенно ясно, видно, явно проявлялось в окружающем мире.
Следовательно, этот драгоценный камень был результатом речей Авраама. В книге «Зоар» написано, что первые буквы слов «Поднимите глаза в высоту» — שְׂאוּ מָרוֹם עֵינֵיכֶם — составляют слово שמע, «услышь». После того как мы услышали разъяснение, мы можем самостоятельно поднять глаза и увидеть.
Напрашивается вывод, что солнечный диск, проходя по миру, воспроизводит слова Авраама, то самое «услышь». Этот солнечный диск должен прокладывать себе путь, «пропиливать» его в небе, чтобы показать нам драгоценность Авраама. Его путь не легок. Если бы не гомон римской толпы, каждый услышал бы звук солнечного диска.
По алахе «два голоса слышны — ни один не слышен». Но если один из двух голосов милей сердцу, то он слышен на фоне другого, даже когда второй мешает. Человек прислушивается к тому, что хочет слышать.
Второй же голос нейтрализуется этим. При установлении закона полагаются на это. Если некие звуки мешают услышать звук шофара, Кидуш или чтение Мегилат Эстер, то, если человеку важно услышать, допустим, шофар, то этот звук становится для него приоритетным, и тогда по закону засчитывается, что он слышал, несмотря на шум, который мешал. Человек сам о себе знает, слушал ли он на самом деле, или нет.
Я хочу зачитать отрывок текста Рамбана к главе Ваэтханан (Дварим, 5:12), говорящий о десяти заповедях. Стих таков: «Храни день субботний, чтобы святить его, как повелел тебе Г‑сподь, Б-г твой». В главе Итро (20:8) написано «Помни день субботний, чтобы освящать его». Гемара говорит: «Храни и помни» (были сказаны) единым речением. Рамбан пишет: «Моше сказал им, что “храни” и “помни” были сказаны единым речением, то есть не “храни” вместо “помни”, но “храни” вместе с “помни”, единым речением были произнесены». Весь народ слышал «помни», но Моше впервые говорит о том, что и «храни» было произнесено тогда же. И далее Рамбан пишет слова, требующие разъяснения: «На самом деле единым речением произнесены были. Потому что Тора — вечный завет, она всеобъемлюща и неизменна. Только он слышал “помни”, а они услышали “храни”. И обладающий разумением поймет это из намека в нашем объяснении к главе Итро.
“Как повелел тебе Г-сподь”: согласно Раши, еще до дарования Торы, на берегу озера Мара, как сказано: “там дал им закон и установление”. Но если таково значение этих слов, то и заповедь почитания родителей [где тоже сказано “как повелел тебе…”] была дана на Маре, а там упомянуты лишь Шаббат, красная корова и имущественные законы.
Истинным представляется такое объяснение. Во всей книге “Мишне Тора” (Дварим) наш учитель Моше говорит от лица Всевышнего, ведь написано: “И вот, если послушаетесь заповедей Моих, которые Я заповедую вам сегодня, …то дам Я дождь стране вашей в срок…, и дам Я траву на поле твоем для скота твоего” (Дварим, 11:13-15). Но ведь не Моше же “дает дождь стране” и не он “дает траву на поле”!»
[Интересно, что начало не вызвало вопросов у Рамбана – то, что написано «И вот, если послушаетесь заповедей моих». Ведь Тора называется «Тора Моше», и возможно сказать, что Моше и есть тот, кто повелевает. Но ни дождь, ни траву он не дает.]
Продолжает Рамбан: «Вся Тора дана речением “помни”, а в книге Дварим – речением “храни”». Конец цитаты.
Мы учим из слов Рамбана: Моше в книге Дварим говорит от имени Всевышнего, потому что эта книга дана речением «храни». Что значит «храни»?
В главе Мишпатим говорится о так называемых шомрим, хранителях. Если человеку дали что-то на хранение, то он обязан охранять эту вещь, и он в ответе, если с ней что-то случится. Если человек хранил вещь бесплатно, то он ответит за халатность. Рамбам и многие другие законоучители считают, что халатность сродни предумышленному вреду. Если он был хранителем за деньги, то он отвечает в случае, если вещь украли, она потерялась, даже когда он практически не мог предотвратить это. Смысл понятия ответственность (за вещь) в том, что потеря этой вещи — это моя потеря. Хранитель принимает на себя ответственность, в случае чего — он теряет. Конечно, есть случаи, когда хранитель по закону освобождается от ответственности. Тора устанавливает таким образом закон для хранителя — если с вещью что-то случается, это его убыток. В этом аспекте он приравнен к хозяину вещи, он как бы встает на место хозяина.
Вся Тора была дана изречением «помни», книга Дварим — изречением «храни». Она была сказана нашим учителем Моше — так начинается книга Дварим: «Вот речи, какие говорил Моше всему Израилю» (Дварим, 1:1). Моше получил Тору от Всевышнего, и он дает нам еще один аспект в Торе. Так же, как для Моше Тора стала его, она названа по его имени, теперь Моше передает нам этот аспект — быть хранителями Торы. Тора теперь настолько часть нашей жизни, что, если в ней что-то будет утеряно, то это наша потеря, наш убыток. «Помни» — это само речение, «Храни» — это речение, которое принялось в нас, которое живет в получателе Торы и сделалось его собственным. Это то, что Рамбан открывает нам, то, чего удостоился Моше.
Мы не понимаем уровня Моше — «Шхина говорит его устами», Тора и он — единое целое. То, что он говорит — это сама Тора. И он передал нам эту силу. «И Я — вот завет Мой с ними, — сказал Г-сподь, — дух Мой, который на тебе, и слова Мои, которые вложил Я в уста твои, не отступят от уст твоих, и от уст потомков твоих, и от уст потомков потомков твоих, — сказал Г-сподь, — отныне и вовеки» (Йеошуа, 59:21). Этот завет, который Г-сподь вложил в наши уста — он наш теперь. Дварим, «Мишне Тора» — это книга письменной Торы, которая является корнем устной Торы, Мишны. Моше дал нам возможность того, чтобы наши слова стали словами Торы, устной Торы.
Поэтому устная Тора — это слова мудрецов. Это право мы получили как хранители, здесь мы приравнены к хозяину. «Помни» — это открытие источника вещей, он находится Наверху. «Храни» — это «я передал это тебе, и теперь ты ответственный вместо хозяев», теперь, если ты их теряешь — это твоя потеря.
Поэтому для заповеди о Шаббате верно, что то же речение, которое раскрылось и было дано как «помни», было принято нами как «храни». Это великое соединение Давшего Тору и принявших ее. Это то, что написано: «слова Мои, которые вложил Я в уста твои».
Гемара говорит, что проклятия, которые написаны в книге Дварим, были сказаны самим Моше, поэтому нельзя прерываться в них. Они сказаны в единственном числе. То есть каждый из нас получает эти слова лично, каждый становится получателем наравне с Моше, может открывать новое в Торе — и это будут его слова Торы.
Теперь немного понятнее стало предостережение Торы «Только береги себя и береги душу твою очень, чтобы не забыл того, что видели твои глаза, — и чтобы не отошло оно от сердца твоего во все дни жизни твоей». Этот стих также не написан в главе Итро, а появляется только в книге Дварим. И все запреты, выходящие из этого стиха — тоже. «Беречь себя» и «беречь свою душу» — это и есть быть хранителем, чтобы эти вещи жили в тебе самом.
Мы должны прилепиться к словам Торы так, чтобы стать для них хранителями. Мы берем на себя ответственность за них.
Если мы что-то забываем — это наша потеря, это наша халатность. Слова Торы существуют сами в этом мире, когда мы храним их — мы храним то, что существует в мире. Тора была дана таким образом, что слова ее высечены в нас, они сохраняются в нас. Если нашему сердцу звук Торы, звук «Подними глаза в высоту» ближе, чем гомон римской толпы, то мы услышим его, несмотря на мешающий шум. Тора — Тора жизни, потеря Торы — потеря жизни. Тот, кто забывает, написано о нем, как будто он повинен смерти. «Береги душу твою очень!»
