Редакция «Беерот Ицхак» благодарит правнучку рава Шимшона Рафаэля Гирша рабанит Хаву Крускаль за право переводить ее книгу на русский язык и неоценимую материальную поддержку. Все права на данный материал защищены! Редакция «Беерот Ицхак» не дает права на перепечатку либо копирование данного материала в любой форме, кроме как с разрешения рабанит Хавы Крускаль. Данная книга основана на реальных исторических фактах и написана в оригинальной форме ради удобства восприятия материала читателем.
Глава 14. Главный раввин в Никольсбурге
Последние лучи солнца проникают в окно, будто стараясь продлить Шаббат, и отодвинуть тьму и наступление серых будничных дней. Конец Шаббата в Прессбурге.
Дом рава Авраама Шмуэля Биньямина Софера, автора книги «Ктав Софер», полон учеников, пришедших на третью трапезу, что бы услышать, что расскажет им учитель.
Ктав Софер, раввин Прессбурга и признанный руководитель венгерского еврейства, в конце недели вернулся из Вены, где впервые встретился с новым главным раввином Моравии, равом Гиршем. Будучи прямыми продолжателями дела великого Хатам Софера, и его сын, Ктав Софер, и его ученики, относились к личности рава Гирша с большим подозрением. Главной причиной этому был резкий протест Хатам Софера против изучения светских наук, в которых он видел большую опасность для народа Израиля. А новый главный раввин Моравии, как всем было известно, учился в университете, хотя и недолгое время. Так что всем ученикам было очень любопытно услышать, каковы впечатления их наставника от встречи.
Ученики окружили большой стол, во главе которого сидел их учитель, и приготовились внимательно слушать:
– Мы долго беседовали с новым главным раввином Моравии на темы Торы. В любом вопросе, который мы поднимали, он проявлял потрясающую компетентность и глубокое понимание. Его ответы демонстрируют полное владение Талмудом и трудами законоучителей, – начал свой рассказ Ктав Софер. Ученики принялись было выражать свое изумление, но тут же затихли, услышав продолжение:
– Нам, венгерским раввинам, очень повезло! – сказал Ктав Софер с улыбкой, – Знаете, почему? Потому что он считает нас более серьезными знатоками Торы, чем он сам… Истина же в том, что если бы он осознавал свое величие в Торе, если бы понимал, каким потрясающим знатоком Торы он является, не оставлял бы нас в покое…
Собравшиеся засмеялись, и запели традиционную для третьей трапезы песню «Мизмор ле-Давид».
«Мой дорогий друг, мой собрат и единомышленник, великий в своих достоинствах и бесконечно уважаемый, далекий от моих глаз, но близкий мне по духу. Я видел Ваши замечательные труды, даже по самому строгому суждению – совершенно чистые от любых недостатков». Так начал свое письмо к раву Гиршу рав Йеуда Асад, один из великих венгерских раввинов. Рав Асад, лучший ученик рава Мордехая Беннета, послал раву Гиршу в честь его вступления в должность теплое и полное уважения письмо. В своем письме рав Асад предложил раву Гиршу поддержку и сотрудничество во всем, где только потребуется.
Рав Гирш переписывался со многими великими мудрецами Европы, поддерживая с ними тесную связь. Они советовались с ним в разнообразных алахических вопросах, касавшихся как отдельных евреев, так и целых общин. Большая часть алахических постановлений и ответов, которые давал рав Гирш, до нас не дошла. Однако, вместе с тем, известно, что во время его деятельности в Никольсбурге, он отвечал в письменном виде на сотни вопросов, которые направлялись к нему, как к главному раввину Моравии, и посылались также из близлежащей Венгрии.
Рав Гирш молился в центральной синагоге Никольсбурга, которая называлась «Альтшул» («Старая синагога»). Там же в праздничные дни он произносил свои замечательные речи, слава о которых разносилась далеко за пределы города. Евреи со всех двенадцати синагог Никольсбурга текли рекой в «Альтшул», чтобы услышать его слова. Однако, надо сказать, что сам рав Гирш не считал речи главной функцией рава, и, пользуясь должностью главного раввина региона, отменил «экзаменационную речь», которую должен был произнести претендент на должность раввина какой-либо общины. Рав Гирш считал, что ораторские таланты не являются гарантией способности раввина быть духовным лидером, как следует исполнять свои обязанности и нести ответственность за руководство общиной. Главное в этом деле – степень знания Торы и умение выносить алахические постановления.
Однажды в общине одного небольшого городка в Моравии молодой человек обратился к местному раввину с просьбой поставить ему хупу в синагоге.
– Хупа – в синагоге? – с недоумением ответил раввин, – Вы с невестой, что, одни из тех, кто «исправляют» и «улучшают» нашу веру, не дай Б-г?
– А что, это запрещено? – спросил жених.
– Мы не отходим от традиционного пути, которым шли наши предки, – безапелляционно заявил раввин.
– Но если, на самом деле, запрещено проводить хупу в синагоге, почему это делают в других общинах Моравии? – продолжил жених.
– Я не знаю, как другие праведные раввины согласились изменить этот обычай, но я сам не могу делать то, чего не делали мои учителя! – рав настаивал на своем.
Тут в беседу вмешалась и невеста:
– Понимаете, рав, хупа на улице – это просто позор для нас, жениха и невесты. Неевреи стоят и смотрят, посмеиваются. Бывает, что на улице не совсем чисто, и есть неприятные запахи. Как можно в таком случае произносить благословения?
Рав не ответил, и лишь глубоко вздохнул. Он чувствовал, что ему нелегко будет убедить эту молодую пару, как и другие пары до них. В его общине уже не раз возникали споры и раздоры на эту тему.
– Нужно внимательно изучить этот вопрос, – сказал он, – возможно, стоит задать его главному раввину, раву Шимшону Рафаэлю Гиршу, и принять его мнение.
Молодые люди согласились на это предложение.
«На мой взгляд, во имя чести Торы и ради сохранения истины и мира, в данном случае было бы правильно согласиться с молодой парой, ведь здесь нет и тени запрета, наоборот – очень подходяще и хорошо произносить благословение “Создающий человека” в Доме Создателя человека…» – так писал рав Гирш в своем ответе, и приводил источник из святых книг, говорящий о том, что ставить хупу в синагоге – это старинный обычай, обычай наших предков, великих ашкеназских мудрецов, как сказано у Рамо в разделе «Йоре Деа» (один из разделов кодекса Шульхан Арух – прим. ред.). Кроме того, рав Гирш добавил в своем письме совет по поводу охраны еврейства от всяческих «обновителей», и написал, что в любом деле, где есть хоть крошечное движение в сторону запрещенного – нужно решительно стоять, как каменная стена, против тех, кто разрушают поколение. «Но в любом деле, где нет ни тени запрета, мы должны быть гибкими, как тростник, и не упрямиться». Так можно надеяться, считал рав Гирш, что молодое поколение будет прислушиваться к наставлениям раввина по поводу запрещенных вещей, если они будут видеть, что в разрешенном рав не настаивает на своем. «Поэтому, пожалуйста, прислушайтесь к моему совету и не стойте против Вашей общины в этом деле, что лишь добавит раздоры, а если они желают получить благословение в синагоге – благословите их с радостью и желанием, и будете благословлены Всевышним, чье Имя – Шалом – Мир».
Рав Гирш видел и еще одно преимущество в организации хупы в синагоге. В поколении, в котором уже появились проблемы в сфере скромности, есть опасение, что, если ставить хупу на улице, то невозможно будет следить за полным разделением между мужчинами и женщинами. А внутри синагоги можно требовать хранить святость Дома Творца. Рав Гирш постановил, что лишь невеста и матери жениха и невесты могут стоять под хупой, а все остальные женщины должны находиться в женском зале. Однажды так и произошло: во время речи рава Гирша под хупой несколько женщин вошли в главный зал синагоги. Рав Гирш остановился и потребовал, чтобы они немедленно вышли.
Однако, несмотря на все свои стремления и усилия защищать честь Торы и хранить ее заповеди, несмотря на все старания достичь единства в народе Израиля, рав Гирш был абсолютно уверен, что когда сохранение мира противоречит вечной истине Торы – нельзя уступать и идти на компромиссы. Истина всегда должна быть на первом месте, даже за счет единства народа.
Перевод – Л. Г. Шухман
