Дварим — Уважительное отношение

Дата: | Автор материала: Рав Хаим Шмулевич

1792
уважительное отношение, уважение

Недельная глава Дварим

«Вот слова, которые говорил Моше всему Израилю за Иорданом в пустыне Арава, против Суфа, между Параном и Тофэлом, и Лаваном, и Хацэйротом, и Ди-Заавом.» (Дварим, 1:1) Раши объясняет: «Перечислил все места, в которых они гневили Всевышнего, и упомянул их намеком из уважения к народу Израиля».

Наш учитель Моше за несколько дней до смерти порицает народ Израиля за явные и всем хорошо известные грехи. В их числе — грех разведчиков, из-за которого на всё поколение вышедших из Египта был наложен смертный приговор, и никто из них не удостоился войти в землю Израиля. В числе грехов также грех золотого тельца, который не был полностью искуплен и до сих пор преследует их [и также преследует нас до сегодняшнего дня]. Об этом грехе сказано (Шмот, 32:34): «В день взыскания взыщу с них за их грех» — при каждом взыскании за этот грех немного отплачивают (Санедрин, 102а). [То есть, каждое бедствие, которое постигает народ Израиля, приходит также из-за греха золотого тельца, и этот грех в некоторой степени искупает.] Несмотря на все это, Моше остерегается того, чтобы напрямую назвать грехи народа Израиля. Вместо этого он лишь намекает на них, чтобы не опозорить народ. И это несмотря на то, что при этом он выполняет заповедь укорить грешника [как сказано (Ваикра 19:17): «упрекни ближнего своего, и не понесешь за него греха»]. Это должно научить нас, насколько важно относиться к людям уважительно, и какие усилия требуется прикладывать, чтобы вести себя именно таким образом.

Почтительное отношение следует проявлять не только по отношению к целому народу или обществу. Даже к самому ничтожному из людей следует относиться с уважением.

Об этом рассказывается в трактате Гитин (57а): «Сказал Раби Элазар: “Посмотрите, насколько велика сила позора! Из-за неё Всевышний, благословен Он, помог Бар Камце разрушить Храм Свой и сжечь обитель Свою”». [В этом месте Талмуд описывает начало разрушения Второго Храма. Ненавистник Бар Камцы по ошибке пригласил его к себе на трапезу. Обнаружив его у себя в доме, этот ненавистник публично выгнал Бар Камцу, опозорив его. Люди, которые участвовали в трапезе, в том числе мудрецы, промолчали и не одернули хозяина дома. Тогда Бар Камца решил отомстить за нанесенное ему оскорбление. С помощью уловки ему удалось натравить римское правительство на евреев Иерусалима. В результате его действий войско генерала (впоследствии — императора) Тита захватило Иерусалим и разрушило Храм. Это было страшной катастрофой, при которой погибли миллионы евреев. Иерусалимский Храм до сих пор не восстановлен, и несчастья продолжают преследовать еврейский народ.]

В этой истории оскорбление было нанесено не народу, а только одному человеку. И не какому-нибудь человеку, а Бар Камце, который из-за обиды не преминул подвергнуть смертельной опасности весь еврейский народ, донеся на него римскому императору. Даже оскорбление, нанесенное такому отъявленному негодяю, как Бар Камца, обладает огромной разрушительной силой. Именно оно «разрушает Храм и сжигает Обитель».

Подобный принцип иллюстрируется также историей о Биламе (см. Бемидбар, 22-23). Его ослица сдохла сразу же после того, как укорила его. Это произошло для того, чтобы не сказали: «Вот та, которая забросала Билама укорами, а ему нечего было ей ответить». Всевышний заботится о чести людей (комментарий Раши к Бемидбар 22:33, основано на мидраше «Бемидбар Раба», 20:14). Билам был самым падшим из людей, отцом всех низменных страстей (см. трактат Авот, 5:19). Тем не менее, из-за того, что была лишь некоторая вероятность, что его почет будет в какой-то степени задет, Всевышний умертвил его ослицу. И это несмотря на то, что, если бы она оставалась в живых, в этом было бы освящение Имени Творца, так как каждый, завидев её, говорил бы: «Вот та, которую Всевышний одарил речью». И все же, из-за того, что, если бы она была жива, это могло бы немного задеть честь самого низкого из людей, а Всевышний заботится о его почете, Он умертвил ослицу.

В трактате Брахот приводится, что, когда рабана Гамлиэля сняли с должности главы ешивы из-за того, что он недостаточно уважительно отнесся к раби Йеошуа, раби Йеошуа не назначили главой ешивы вместо него. Все потому, что он был причиной отстранения рабана Гамлиэля. Меири поясняет: несмотря на то, что раби Йеошуа подходил для роли главы ешивы, его не избрали, так как это было бы слишком тяжело для рабана Гамлиэля. Меири продолжает: «И это видно из истории конфликта Кораха. Написано (Бемидбар, 17:2): “скажи Элазару, сыну Аарона, священнику, пусть уберет он совки из пожарища и огонь да выбросит вон, ибо освятились они”. Всевышний не повелел самому Аарону [против которого были направлены аргументы Кораха] сделать это, так как хотел научить нас правильному поведению».

Это удивительно! Можно понять, что, когда речь шла о рабане Гамлиэле, который был святейшим человеком, руководителем народа Израиля, мудрецы должны были действовать в высшей степени осторожно, чтобы не задеть его.

Но двести пятьдесят человек [соучастников бунта Кораха], которые принесли воскурения, были настоящими грешниками! Они оспаривали первосвященство Аарона. О них сказал Моше (Бемидбар, 16:11): «Поэтому ты и все сообщники твои собрались против Г-спода. Аарон же тут причем, что вы ропщете на него?» И даже после того, как их пожрало пламя Всевышнего, и они сгорели, — почему надо столь трепетно избегать возможности чем-то уязвить их и не велеть Аарону поднимать совки?

Из этого нам следует выучить не только то, что нужно оберегать почет рабана Гамлиэля, лидера народа Израиля. Нельзя пренебречь даже почетом этих преступников, заслуживающих смерти, «собравшихся против Б-спода» (Бемидбар, 16:11). Их наказание избрано с абсолютной точностью, и постигает их в точном соответствии с вынесенным им приговором. Их совки были переплавлены и использованы как оковка для жертвенника. Тем самым они были обречены на вечное унижение. Если бы Аарон самостоятельно поднял совки, это превысило бы полагающееся им наказание. Поэтому Всевышний не дал ему этого сделать. Следовательно, даже если человек совершил тягчайшее преступление, за которое он получает самую суровую кару, к нему все равно нужно относиться с должным почтением, и нельзя ни на йоту превышать то наказание, которое ему предписано.

Мудрецы сказали (Бава Меция, 59а; Сота, 10б): «Стоит броситься в горящую печь, чтобы избежать публично опозорить другого. Откуда выводится это правило? Из поступка Тамар, как сказано (Берешит, 38:25): “Едва она была выведена, как она послала к свекру своему сказать: от человека, чьи эти вещи, я забеременела”» [то есть, несмотря на то, что Тамар угрожало сожжение, она не заявила прямо, что она забеременела от Йеуды, чтобы не опозорить его].

В трактате Ктубот (67б) написано: «Рассказывали, что Мар Уква приносил подаяние бедняку, когда тот его не видел. Однажды этот бедняк погнался за Мар Уквой, чтобы узнать, кто дает ему деньги. Мар Уква убежал и спрятался в печке. Почему? Потому, что «лучше броситься в раскаленную печь, чем публично опозорить другого» [а тот, кто получает от другого подаяние, испытывает чувство стыда].

Следует обратить внимание, что в Талмуде не написано, что существует обязанность броситься в раскаленную печь. Написано «стоит броситься в печь» — именно так стоит поступить. Очевидно, что история с Тамар, которую Талмуд приводит в качестве источника, из которого выводится данный принцип, произошла до дарования Торы. В это время еще не было обязанности выполнять заповеди. Известно объяснение рава Хаима из Воложина в книге «Нефеш а-Хаим», почему праотец Яаков женился на двух сестрах: «Яаков понял, что совершит великие исправления в высших мирах и силах, если женится на двух сестрах, Лее и Рахели, и они вместе станут основой, на который смогут построить дом Израиля». Далее автор объясняет, что все это относится только к периоду до дарования Торы. Но после того, как народ Израиля получил Тору на горе Синай: «…даже великий человек, человек, который обладает глубоким пониманием всех заповедей, не имеет права отступать от их соблюдения ни на шаг. Он должен исполнять все предписания Торы в точности так, как этого требует Закон. И будь у него детальное понимание причин, которые кроются за заповедями, и их секретов и тайн, и исправлений во всех мирах и силах, которых можно с их помощью осуществить; и будь у него также разумение, каким именно образом он или другие должны действовать в соответствии с происхождением своей души, ему нельзя менять даже мельчайшую деталь в исполнении заповедей, добавлять или отменять самую ничтожную подробность, даже из тех, что постановили мудрецы, или изменить время исполнения заповеди, не дай Б-г».

Получается, что до дарования Торы, люди должны были взвешивать, какую пользу принесет каждое действие [включая выполнение заповеди,] и поступать соответственно. В свете этого из истории с Тамар можно заключить, что даже с точки зрения «целесообразности» было предпочтительно умертвить трёх человек [её и близнецов, находящихся у неё в утробе], и не просто трех человек, а предков царя Давида и Машиаха, но не опозорить никого публично.

Из этого мудрецы сделали вывод, что действительно лучше броситься в раскаленную печь, чем публично опозорить другого.

[В действительности, несомненно, существует абсолютная обязанность броситься в раскаленную печь, чтобы не оскорбить другого. Это очевидно из того, что Мар Уква бросился в печь. После дарования Торы он не мог руководствоваться только целесообразностью данного действия, а вел себя в соответствии с законом Торы. См. комментарий Тосафот (Сота, там), который задает вопрос: почему публичное оскорбление не перечислено вместе с другими грехами, которые следует избегать даже ценой собственной жизни. Из слов этого комментария очевидно, что данное самопожертвование — это обязанность. Кроме того, Тосафот объясняют смысл сказанного (Бава Мециа, 58б): «Всех, кого опускают в ад, потом поднимают из него, кроме троих». Один из них — это тот, кто публично оскорбляет ближнего. Так как тяжесть этого греха превышает тяжесть других нарушений, его не разрешается совершать даже ради спасения собственной жизни.]

В трактате Хулин (6б, о стихе Млахим 2, 18:4 «Он упразднил жертвенные возвышения, разбил столбы, срубил Ашейру и изломал в куски медного змея, которого сделал Моше; потому что до тех самых дней сыны Израиля приносили ему воскурения») сказано: разве может быть такое, что пришел [к престолу предок Хизкияу, праведный царь] Аса и не уничтожил их, [разве может быть такое, что пришел к престолу предок Хизкияу, праведный царь] Йеошафат и не уничтожил их? Но ведь все идолопоклонство, которое было в земле Израиля, уничтожили Аса и Йеошафат! В действительности же предки оставили ему [царю Хизкияу] возможность совершить исправления». Комментарий Раши поясняет: «Оставили возможность — когда наши потомки придут после нас, если будет им нечего исправлять, как обретут славу?». Маарам объясняет, что они специально предоставили своим потомкам возможность совершить исправления. А по объяснению Тосафот, Всевышний специально заставил предков царя Хизкияу прийти к ошибочному выводу, что запрещено ломать медного змея, чтобы Хизкияу мог завершить исправление.

Это удивительно! Стоило оставить народу Израиля источник соблазна поклоняться идолам в течение нескольких поколений, что является надругательством над славой Всевышнего, только для того, чтобы прославить имя царя Хизкияу!

А согласно интерпретации Тосафот, по которой Всевышний предоставил им возможность ошибиться для того, чтобы прославить имя Хизкияу, получается, что с точки зрения Всевышнего, по этой причине стоило ввести предков Хизкияу в заблуждение! Из этого следует, что слава и честь крови и плоти — это слава Небес. Об этом сказали мудрецы («Шмот Раба», 8:1): «Почему Всевышнего называют “царём почтения”? Поскольку Он оказывает почтение трепещущим перед Ним».

Также написано в трактате Брахот (19б): «Рав Йеуда сказал от имени Рава: тот, кто обнаружил в своей одежде запрещенную смесь [шерсти и льна — шаатнез], должен снять её, даже если находится в общественном месте. Почему? Так как сказано (Мишлей, 21:30): “нет мудрости, и нет разума, и нет изощренного совета вопреки Г-споду”». Предположение Талмуда заключается в том, что эту одежду не надо было снимать, так как «мудрость, разум и изощренный совет» говорят, что для того, чтобы не опозориться публично, можно даже нарушить запрет Торы. И только особое повеление Торы говорит, что «нет мудрости, и нет разума, и нет изощренного совета вопреки Г-споду».

Более того, оказывается, что этот принцип не является абсолютным. Существует несколько запретов Торы, которые можно нарушить, если их соблюдение ставит человека в оскорбительное положение. Талмуд приводит (там же): «честь людей настолько важна, что из-за неё отменяют запреты Торы». Ниже Талмуд приходит к выводу, что речь идет о запретах мудрецов. Но даже нарушая запрет мудрецов, преступают запрет Торы (Дварим, 17:11): «По закону, которому научат они тебя, и по суждению, которое они изрекут тебе, поступи; не уклоняйся от слова, которое они скажут тебе, ни вправо, ни влево». Талмуд также приводит, что, когда честь человека подвергается угрозе, даже запреты Торы следует нарушать бездействием. Настолько важна честь людей!

Почему же уважительное отношение ко всем людям, от малых до великих, настолько важно, что в некоторых случаях его значение преобладает над выполнением законов Торы?

Причина этого заключается в том, что сам человек чрезвычайно велик. Следовательно, его почет обладает огромной значимостью. И только из-за того, что у нас нет никакого представление о величии человека, мы удивляемся, что Тора придала чести человека такое большое значение.

Мудрецы сказали [мидраш «Ваикра Раба» (24) к стиху Ваикра (19:2): «Святыми будьте, ибо свят Я»]: «Должны ли вы быть такими же святыми, как Я? Тора говорит “ибо свят Я” — Моя святость выше вашей святости». И подобно этому [там же, стих Дварим (28:13): «Будешь только на высоте, и не будешь внизу, только если будешь слушаться заповедей Г-спода, Б-га своего»]: «Может, будешь на одном уровне со Мной? Тора говорит “только” — Моё величие выше вашего». Это предположение, «может быть, будете такими, как Я» вызывает у нас великое изумление, и, если бы мидраш не привел его, мы сами никогда не могли бы такое сказать. Это происходит из-за того, что мы не понимаем и не осознаем величие человека. С другой стороны, у наших великих мудрецов, которые осознавали величие человека, возникло предположение «будете как Я». Для того, чтобы отвергнуть это предположение, им потребовался специальный стих Торы. И даже эти утверждения — «Моя святость выше вашей святости» и «Моё величие выше вашего» — ни в коем случае не умаляют святость и величие человека. Они лишь сообщают, что Творец обладает еще большими святостью и величием.

Иов молится, переживая самые страшные и трагические моменты своей жизни, будучи всецело во власти Сатаны, после того, как Всевышний сказал Сатане (Иов, 2:6): «Отдам его тебе». Что же он говорит? (Иов, 29:2-3): «Был бы я, как в прежние месяцы, как в дни, когда Б-г меня хранил, когда Он светил светильником Своим над моей головой; при свете его шел я во тьме». Мудрецы говорят (Нида, 30б), что «нет в жизни человека лучшего времени, чем те дни, что он проводит в утробе матери. Он ест то, что ест его мать, пьет то, что пьет его мать; его обучают всей Торе; он смотрит и видит от одного края мира до другого». То есть, ему дается все необходимое, и от него не требуется никаких усилий. «Когда Б-г меня хранил» — Всевышний питает его, ему известна вся Тора, и все тайны мироздания.

Удивительно, что даже будучи в самом тяжелом состоянии, Иов не молится о том, чтобы просто выйти из него и жить, как все люди. Он хочет достичь самого высокого возможного уровня, «когда Б-г меня хранил» — сверхъестественное состояние. И это не пустая молитва, это действительно может произойти, так как человек чрезвычайно велик, и его величие сохраняется, даже когда он оказывается на самой низкой ступени своей жизни.

Поэтому, даже когда человек падает очень-очень низко, его честь имеет величайшее значение.
Перевод — рав Берл Набутовский

http://www.beerot.ru/?p=36691