Чтобы отстроить разрушенный мир
Процитирую, как обещал выше, выдержки из того, что удостоился я услышать из уст рава Симхи, и слова эти расскажут о нем лучше всех восхвалений, которые я мог бы говорить и говорить, если бы не просьба его не делать этого.
Вот как объяснил он мне однажды один из стихов главы Ноах, которая читалась на той неделе, когда он возвратил Творцу свою душу. Наши мудрецы самым резким образом критикуют Ноаха за то, о чем сказано в Торе (Берешит, 9:20): «ва-яхель — и начал Ноах возделывать землю, и насадил виноградник». Сказали мудрецы (Раши на основе мидраша): «ва-яхель – сделал из себя хулин – несвятое, будничное [однокоренное с ва-яхель]». Почему же? Отвечают мудрецы: «Надо было сначала заняться другими посадками (пшеницы, а не винограда)». Рав Симха спросил: «Представьте себе, как горько было Ноаху, и как разбито было его сердце после Потопа, когда он воочию увидел, что весь мир разрушен! А ведь мудрейший из людей (царь Шломо) советует (Мишлей, 31:6): “Дайте пьянящий напиток погибающему; и вино огорченным душою”, и также сказано (Теилим, 104:15): “Вино веселит сердце человека”. И если так, то какой же грех или ошибка были в том, что Ноах хотел немного приободриться, выпив вина?»
Рав Симха объясняет, в чем же была претензия мудрецов к Ноаху: как такое возможно, что он, видя мир разрушенным, думает о себе и о своих потребностях? Разве не следовало в этот час и в этом положении забыть о себе, и думать только об одном: как отстроить заново разрушенный мир? Поэтому надо было ему сажать не виноградник для своих нужд, а что-то другое, например, пшеницу – для нужд обитателей разрушенного мира.
То объяснение, которое дает рав Симха словам наших мудрецов, это не только само по себе чудесное объяснение прямого смысла; оно показывает нам также его отношение к миру. Он никогда не думал о себе и своих нуждах, а постоянно беспокоился только о том, что он может сделать для блага других людей.
После Катастрофы, разрушившей мир еврейской жизни, он оставил свои повседневные текущие дела и вместе с гаоном равом Элиэзером Сильвером, главой суда Торы города Цинциннати, отправился в качестве главы делегации «Ваад а-ацала» («Совета по спасению»), действовавшего от имени Раввинского совета и организации «Агудат Исраэль» в Соединенных Штатах в Европу. Целью поездки было обследовать положение спасшихся от огня Катастрофы остатков европейского еврейства в лагерях для перемещенных лиц в Европе. Это была делегация под эгидой Вооруженных сил Соединенных Штатов, и чтобы иметь возможность попасть на территории, до сих
пор еще объявленные закрытыми военными зонами, члены ее были одеты в американскую военную форму. И действительно, раву Симхе удалось реально поспособствовать спасению евреев, оставшихся в живых после этой ужасной Катастрофы. Особенно известно его участие в операции по организации специального поезда с четырьмя сотнями
детей, доставленных в Экс-ле-Бен (курортный город во Франции). Также, благодаря связям, которые ему удалось завязать с французскими властями, он многое сделал, оказав помощь тысячам евреев в получении разрешений на въезд во Францию.
Всегда давать, только давать!
В последние недели перед своей смертью, когда он лежал на больничной койке в Нью Йорке, и врачи и медсестры изо дня в день спрашивали, чего ему недостает и что ему болит, он неизменно отвечал: «Слава Всевышнему, все в порядке!» Врачи и сестры этой больницы говорили родным и друзьям, что у них еще не было такого пациента – который никогда ничего не просит. Они добавляли, что полное отсутствие жалоб осложняет лечение, поскольку они должны сами определять, что у него болит, для постановки диагноза.
Рав Симха никогда не соглашался получать, а всегда только давал другим. Вся его жизнь посвящена была другим людям, как в духовном, так и в материальном плане. Он без колебаний отдавал много времени занятиям с начинающими, которые под его влиянием вернулись к Торе, даже тем, кто не выучил еще ни одного стиха из Пятикнижия. Возможно, именно в этом был секрет его успеха в приближении евреев к Торе – сотнями и тысячами, в период, когда это еще не стало массовым движением. И вот что он пишет в своем завещании, с характерной для него скромностью: «Также, слава Всевышнему, был у меня удел в делах, благодаря которым другие люди стали соблюдать Тору и заповеди». Люди чувствовали преданность и особую любовь его к ним – всем сердцем и всей душой.
Трогательно было видеть его учеников на похоронах. Многие из них прибыли специально из Соединенных Штатов для того, чтобы проводить своего Учителя в последний путь. И они, и местные ученики, шли за похоронными носилками, и говорили друг другу со слезами на глазах: «Все, что есть у нас и у сыновей наших, – от рава, от нашего рава Симхи». Интересно было убедиться, что каждый из его многочисленных учеников чувствовал и был уверен, что он – самый-самый приближенный к раву, или что рав Симха приближал его к себе больше, чем всех других. Была у него эта особая сила подобная той, что есть у отца, и, благодаря которой, каждый из сыновей чувствует, что он – самый приближенный и самый любимый.
Любимым его изречением были слова рава Шраги Файвла Менделовича, одного из крупнейших и важнейших основателей мира Торы в США. Когда тот увидел однажды учеников, пришедших послушать его урок, и каждый нес для себя стул, то принялся их упрекать: «Гевалд! Если бы каждый нес стул для другого, а не для себя, то результат был
бы тот же самый – у каждого был бы стул; но при этом каждый сделал бы хесед [благо ближнему]. А теперь, когда каждый принес для себя, у него нет ничего, кроме того стула… И то, что он сделал, – чистый эгоизм!»
Перевод – рав П. Перлов.
