Повелительные заповеди (продолжение)
(12) И важнее всего, что в любой ситуации, в то время как человек злословит и говоритрехилут, он преступает также повелительную заповедь изучения Торы, а ведь это – полноценная повелительная заповедь, как объясняет Рамбам в Илхот Талмуд Тора, 1, и в своей книге «Сефер а-Мицвот» (11-я повелительная заповедь), и всюду, где ведется счет заповедям. И награда за эту заповедь беспредельна и равноценна всем остальным вместе взятым, как это объясняется в мишне Пеа (1:1) и в Иерусалимском Талмуде, Пеа, (1:1): все заповеди вместе взятые [т. е. исполнение их] невозможно приравнять даже к одному речению [даже единому слову] Торы. И наоборот: наказание за пренебрежение и неисполнение этой заповеди равноценно наказанию за все остальные грехи вместе взятые, как сказали наши мудрецы («Птиха Эйха рабати», 2): «Уступил Всевышний [готов был подождать с расплатой – речь идет о причинах разрушения Первого Храма] в грехах идолопоклонства, разврата и кровопролития, – но не уступил в грехе пренебрежения заповедью изучения Торы».
В другое время [тогда, когда человек не злословит и не говорит рехилут], он иногда остается чистым от этой провинности перед Небесным Судом, поскольку занят добычей пропитания или обдумыванием дел своих, преследующих эту цель.
[Примеч. автора. Но и здесь нужно чрезвычайно остерегаться, чтобы не тратить на это времени больше, чем действительно необходимо, и не позволить таким образом дурному побуждению делать то, что оно всегда делает, – ведь оно на все что угодно скажет, что это – необходимость. Внимательно вглядись же, брат мой, как оно ослепляет в этих делах наши глаза. Ведь природа человека такова, что если ближний его – такое же, как и он, существо из плоти и крови – безвозмездно сделает ему что-то хорошее, [то он будет ему за это благодарным и преданным]. Или же, если тот человек – мастер, и хозяин нанимает его, то чем больше будет платить ему хозяин, тем услужливее и расторопнее будет мастер, и тем больше он будет стараться делать свою работу наилучшим образом. А вот в служении Царю Мира, в котором мы тоже считаемся «поденными работниками», по выражению наших мудрецов, дурное побуждение сбивает нас с пути, чтобы мы делали обратное тому, что нужно. И чем больше Всевышний добавляет человеку благ, давая ему больший заработок, тем больше подстрекает его дурное побуждение, говоря: «Теперь, под стать богатству, которое дал тебе Всевышний, ты должен жить в лучшей квартире, ходить в роскошных одеждах и вести себя, как принято у богатых, чтобы не ударить в грязь лицом среди своих друзей. И потому тебе придется отменить на этот раз постоянные занятия Торой и поехать туда-то и туда-то, чтобы заработать».
После этого, когда он, с помощью Всевышнего, преуспеет еще и еще, дурное побуждение соблазнит его прибрать к рукам своим множество деловых предприятий. А когда у него уже не будет возможности уследить за ними всеми самому, оно подскажет ему следующий «неизбежный шаг», говоря: «Из-за великого множества предприятий, которые передал в твои руки Всевышний, тебе придется нанять много людей на разные должности на предприятиях, которые будут все принадлежать тебе одному». И будут изо дня в день приумножаться те предприятия и связанные с ними заботы. И в итоге, чем больше будет Всевышний давать тому человеку, по доброте Своей, успехов в делах, тем больше станет подстрекать его дурное побуждение под обычным предлогом «необходимости и неизбежности» уменьшать изучение Торы и служение, пока не дойдет до того, что не оставит времени даже для общественной молитвы. И дурное побуждение будет представлять ему все это как должное и неизбежное при таком богатстве, почетном положении и множестве дел; и оно будет прикидываться любящим и пекущимся лишь о благе человека – чтобы не смеялись над ним друзья его в городе, если он не будет возвышаться все больше и больше.
А в делах, связанных с будущим миром, дурное побуждение будет приучать человека обходиться самым малым, чтобы он соглашался оставаться бедным из беднейших, так, чтобы у него там, в грядущем мире, даже не было места укрыться от сил нечистоты. Ведь сказали наши мудрецы (Ваикра Раба, 11): «”Построила дом свой“ (Мишлей, 14:1), – это Тора», – это означает, что каждый, кто приобрел себе слова Торы, приобрел себе дом в будущем мире. Вокруг райского сада находится геином (ад), и потому, если у человека, не дай Б-г, нет дома в райском саду, он вынужден находиться там, где властвуют силы нечистоты. И то самое дурное побуждение, которое обращалось к человеку в этом мире с приветливым, сияющим лицом и соблазняло его ходить в роскошных одеждах, – в высшем мире обращается оно в обвинителя, а нарядные одежды человека там превращаются в одежды загаженные, сотворенные из мерзости грехов его, как об этом ясно сказано в Писании (Зехария, 3:3, 4): «А Йеошуа был одет в одежды загаженные и стоял пред ангелом. И отвечал он [Всевышний] и сказал стоящим пред ним [ангелам] так: снимите с него одежды загаженные…», и это объясняется в наших святых книгах. И потому нужно очень-очень хорошо продумывать, что действительно является необходимым и неизбежным настолько, что без этого никак не обойтись, а от остального – отрешиться.]
Но когда он злословит или говорит рехилут, – разве эти занятия помогают ему в пропитании? Вдобавок он преступает в это время несколько запретов, как объясняется в «Сефер мицвот гдолот» (Ло таасе, 13, см. там), – ведь мы предупреждены Торой посредством нескольких запретов о том, чтобы ни в коем случае не отдаляться от Торы. Ведь человек всегда может тем или иным образом исполнять заповедь изучения Торы. Если он умеет серьезно учиться – должен делать это соответственно умению своему; но даже если и не умеет – может изучать святые книги, переведенные в наше время на идиш, например, «Ховот а-Левавот» [имеется в русском переводе под названием «Обязанность сердец»], «Менорат а-Маор» и т. п., – книги, вселяющие в сердце человека страх перед Всевышним, – но не сидеть, не занимаясь Торой и предаваясь злословию и рехилуту.
И также видел я, что пишут от имени Виленского Гаона («Коль Элияу а-хадаш», Авот, гл. 3), объясняя [для часто употребляемого выражения ”дин ве-хешбон“, в целом означающего ”отчет человека на Высшем Суде и оценка его действий“], что такое дин[здесь: оценка поступков по закону] и что такое хешбон [расчет, отчет]: «Дин – это оценка греха самого по себе, а хешбон – это оценка времени, потраченного на грех», – ведь за это время можно было исполнить заповедь! И горе будет нам на этом суде! Ведь даже если Всевышний будет вести с нами расчет за все те мгновения, которые мы потратили на пустые легкомысленные разговоры, насмешки, рехилут и злоязычие, принимая во внимание только вину за отрыв от Торы в эти мгновения… Притом что в действительности с каждым словом при изучении Торы исполняется отдельная самостоятельная повелительная заповедь. Прочитав одну главу Мишны или лист Гемары, человек исполняет несколько сот заповедей, как писал об этом Виленский Гаон в «Шнот Элияу», Пеа, гл. 1 (мишна 1 в Пируш а-арох) со ссылкой на Иерусалимский Талмуд… Сколько тысяч святых слов Торы, и каждое в отдельности – возможность исполнения великой заповеди, а мы все это уничтожили собственными руками… И совершили вместо этого несколько тысяч грехов неисполнения повелительной заповеди изучения Торы – в то самое время [злословия или рехилута]!
[Примеч. автора. Об этом же писал Рабейну Йона в «Шаарей Тшува»: если человек несколько раз намеренно нарушает одним и тем же действием закон святой Торы, то это засчитывается ему как соответствующее число отдельных грехов. И доказательство тому – сказанное в трактате Макот (20б) о назире (давшем особый вид обета, в частности, не пить вина, см. Бемидбар, гл. 6): «Ему говорят: ”Не пей!” – (а он пьет, и так несколько раз), – и он приговаривается (к ударам плеткой) за каждый раз отдельно, как за отдельные грехи. Само собой разумеется, что в точности так это и в нашей теме. И невозможно сравнивать заповедь изучения Торы с другими, как то лулав (в Суккот), шофар (в Новолетие) и им подобными, которые Всевышний повелел исполнять один раз в течение дня. Совсем иначе – с заповедью изучения Торы, которую человек обязан исполнять во всякий час, и не освобождает от нее то, что исполнял в предыдущий момент. И тот, кто не исполнял ее в течение нескольких часов, во всякий миг преступал самостоятельную заповедь.]
Так насколько же больше грех в том случае, когда человек отрывает себя от Торы и занимается злословием и тому подобным, и с каждым своим высказыванием в осуждение ближнего преступает отдельный самостоятельный запрет, наподобие того, как это описывают наши мудрецы в трактате Макот (21а): «Не надевай!». [Речь идет о человеке, несколько раз надевающем на себя «шаатнез» – запрещенную Торой одежду из смеси шерсти и льна (см. Ваикра, 19:19 и Дварим, 22:11). Всякий раз его предупреждают: «Не надевай!», а он надевает, и тогда суд наказывает его, за каждый раз отдельно, тридцатью девятью ударами плеткой] – подобно приведенному выше от имени Рабейну Йона.
И вот, до сих пор мы делали здесь расчет только с точки зрения отделения себя от Торы в каждый момент занятий злословием, и увидели, что человек преступает при этом сотни запретительных и повелительных заповедей. Теперь, присоединив к этому множество других запретов и повелений, о которых подробно говорилось прежде, поймем, насколько следует остерегаться подобных [наполненных злословием и т. п.] пустых речей.
(13) Все, о чем мы говорили до сих пор, относится даже к случаю, когда человек рассказывает о ближнем правду. Но если к его злословию или рехилуту примешалась еще частица лжи, он преступает также и повелительную заповедь Торы (Шмот, 23:7): «От слова лжи отдаляйся», а также изменяется к худшему имя его [духовный статус его в общине Израиля] – он именуется отныне моци шем ра – «клеветник», и наказание его гораздо суровее, чем просто за злоязычие и рехилут.
(14) Видится [это алахическое решение Хафец Хаима, одно из тех, о которых отозвался Хазон Иш, что они подобны принятым в Санедрине], что он преступает также повелительную заповедь Торы (Дварим, 28:9): «И ходи путями Его», предписывающую нам поступать соответственно качествам Самого Всевышнего, которые все – только во благо. Что означает «ходить путями Его», объясняют наши мудрецы (Шаббат, 133б): «Как Он милосерден – так и ты будь милосерден; как Он милостив – так и ты будь милостив», и точно так – в остальных добрых качествах, как объясняет Рамбам, Илхот Деот (1:5, 6). И мы находим среди Его качеств, святых и чистых, что он ненавидит злоязычие во всех его проявлениях даже в отношении очень плохих людей, как мы находим у наших мудрецов (Санедрин, 11а), [где рассказывается, как после греха Ахана Йеошуа просит Всевышнего открыть ему имя грешника], и Всевышний отвечает: «Разве Я – доносчик? Брось жребий!» И Он смотрит на хорошую сторону и не смотрит на плохую, как приведено в «Тана де-вей Элияу» (1). И сказали наши мудрецы (Сота, 42а): «Четыре группы тех, которые не встречают лик Шехины: насмешники, льстецы, лжецы и занимающиеся злословием… Занимающиеся злословием как сказано (Теилим, 5:5): ”Ибо не Б-г, желающий беззакония, Ты; не поселится у Тебя ра – зло“». И потому тот, кто приучает себя к этому скверному делу, не идет путями Всевышнего, суть которых только в том, чтобы давать благо другому, а тот человек делает обратное. И потому называет его Писание ра – «зло», и он преступает также и эту заповедь – «И ходи путями Его».
Итак, мы насчитали четырнадцать повелительных заповедей, которые обычно преступают, занимаясь злоязычием и рехилутом, помимо перечисленных выше семнадцати запретов. И хотя один человек не может в ходе одного рассказа преступить все семнадцать запретов и четырнадцать повелений, описанных выше, – тем не менее, тот, кто привычен, не дай Б-г, к этому скверному качеству, с течением времени наверняка нарушит все. Ведь иногда случится ему говорить о старом человеке, а в другой раз – о мудреце Торы; иногда – в присутствии обсуждаемого, а в другой раз – в отсутствие его; и, в конечном счете, он не упустит ничего.
Перевод – рав П. Перлов
