Шмират а-Лашон — Часть 1
Шаар а-Зхира
Глава 12. Оберегаться от греха принятия злословия и рехилут
[В квадратных скобках: прямым шрифтом – примечания автора; курсивом – примечания переводчика и редактора]
Знай также, что тот, кто хочет удостоиться качества шалом, должен остерегаться также принятия злоязычия и рехилут, ибо кроме наказания, полагающегося за сам этот грех, как сказали наши мудрецы (Псахим, 118а): «Каждый принимающий злословие… заслуживает, чтобы его бросили собакам, ибо сказано (Шмот, 22:30): “Собаке бросайте его”, а сразу после этого сказано (там, 23:1): “Не разноси ложного слуха”» [даже одним только принятием злословия], человек также доходит в итоге до напрасной ненависти, конфликтов и ссор. Ведь если он принимает изначально как истину, что такой-то говорил о нем или совершил против него то-то и то-то, то ему уже почти невозможно удержаться, чтобы в дальнейшем не досаждать тому человеку в отместку и не конфликтовать с ним. В конце концов, дело обернется так, что они станут ненавистниками друг другу, готовыми пить друг другу кровь и радоваться падению врага. И все это из-за того, что человек изначально принял услышанное о ближнем за чистую истину. Но если бы шел путями Торы, то не дошел бы до этого. Ведь когда пришел к нему некто с рассказом, что такой-то сделал ему что-то или говорил о нем, он должен был подумать, что, возможно, рассказ полностью ложный или с какой-то примесью лжи, которая все меняет. А если рассказчик даже и не добавлял, но рассказал не все как есть, что-то опустил, рассказывал не с той интонацией – и это бы все изменило. Или же надо было найти какое-то оправдание тому человеку, допуская, например, что он сделал что-то по ошибке, и тому подобное. И тогда не дошло бы до ссоры, конфликта и напрасной ненависти.
[Также и в этом случае: дурное побуждение, желающее, чтобы человек принял злословие, говорит ему: «Как я могу подозревать говорящего, что он станет рассказывать то, чего не было, полную ложь, или добавлять немного лжи, и преступает сказанное (Шмот, 23:7): “От лживого слова отдаляйся”?» А ты ответь ему так: «Лучше я буду подозревать этого рассказчика в том, что он говорит ложь о ближнем своем, чем поверю в то, о чем он рассказал мне. Ведь если ты видишь человека, который надевает одежду из запрещенной смеси шерсти и льна, или бреет края бороды и волос на голове, а потом приходит к тебе и рассказывает о ком-нибудь из твоих ближних, будто он говорил о тебе что-то плохое, ты никогда не принял бы этого как истину и ответил бы ему: “Уйди от меня! Не поверю тому, что ты рассказываешь о моем ближнем! Если для тебя ничего не значат другие запреты Торы, то наверняка ничего не значит и запрет лжи!”». И разве не точно так это и в нашем случае? Ведь даже если то, что он рассказывает, верно, он преступил слово Торы (Ваикра, 19:16): «Не ходи как рахиль (то есть не разноси сплетен и злословия) в народе твоем», а это – чрезвычайно строгий запрет, даже если рассказ его правдив, как объясняют все наши законоучители! И потому нужно подозревать его также и в том, что он сочиняет полную ложь или, по меньшей мере, примешивает к своему рассказу толику лжи, и из-за этого все дело целиком и полностью меняется].
Велика заслуга человека, который не принимает злоязычия даже на обычного человека из Израиля, и тем более – на важного человека; в этом случае и заслуга больше, как говорится в «Тана де-вэй Элияу» (ч. 2, гл. 7):
И такова же мера добра: когда человек исполняет заповедь – предопределено ему благо на будущее, вплоть до четырех поколений. Яравам бен Йоаш [один из царей северного Израильского царства] был человеком, почитавшим пророков, и потому народы, которые не отдал Всевышний ни в руки Йеошуа бин Нуна, ни в руки царя Давида, отдал Он в его руки, как сказано (Млахим 2, 14:25): «Он восстановил пределы Исраэля от Лево Хамат до Ям А-Арава»… Но каков он был, Яравам бен Йоаш, разве он не был идолопоклонником? Однако в награду за то, что не принял злословие на пророка Амоса [см.Псахим, 87б]… сказано: «Он восстановил пределы Израиля и т. д.» И потому сказали мудрецы: (Таанит, 29а): «Награда за заслуги приходит через праведников, а наказание за грехи – через злодеев». И согласно этому правилу Всевышний обращается со всем Израилем повсюду, где он живет, и со всеми идолопоклонниками, и со всеми народами.
И знай, брат мой, что у того, кто остерегается, чтобы не принимать злословие ирехилут, Тора и заповеди его останутся в полной сохранности. Ведь если он не будет остерегаться в этом, то вполне может потерять несколько сотен или тысяч заповедей произнесения Амен, Йеэ шмей раба и изучения Торы. Как известно, в природе насмешников и привычных к злоязычию излагать рассказы свои тем, кто желает их слушать, даже в синагоге и в Доме учения, во время учебы [см. Примечание автора в конце главы], во время Кадиша, повторения кантором молитвы Амида или чтения Торы. Но тому, кто известен в городе как человек, не желающий слушать злоязычие ирехилут, не станут рассказывать – и даже другим людям, когда увидят, что он рядом, опасаясь, что он будет обличать их перед слушающими как любителей злословия. И тем более не будут рассказывать ему самому.
И знай также, что тот, кто желает полностью огородить себя от принятия злословия ирехилут, должен приучить себя постоянно наставлять своих домашних и рассказывать им, сколь велика награда тех, кто осторожен в речах своих, и, напротив, сколь велико наказание, не дай Б-г, – чтобы не попасть в сети греха из-за их разговоров и рассказов. См. об этом в книге «Хафец Хаим», ч. 1, правило 8, п. 4, и в ч. 2, правило 6, п. 1.
[Примеч. автора. И я вижу намек на это в словах наших мудрецов (Брахот, 6а): «Одежды учеников [сидящих в Доме учения] быстро изнашиваются [Раши: хотя они и не трудятся физически, как ремесленники], потому что “трутся” о них мазиким (злые духи-вредители). [Раши: приходят, садятся рядом и трутся о них]». Ведь одежда – это намек на дела, связанные с исполнением заповедей, и они называются «одеждой для души», как писал об этом Виленский Гаон в комментарии на Мишлей. И привычные к злословию – это настоящие «вредители» для тела и души, как писали наши мудрецы во многих местах].
Перевод – рав П. Перлов.
