Глава 6. Наставление рабби Шимона бен Шетаха юноше, который следовал за влечениями своего сердца
В Мидраше «Мей Шилоах» («Оцар Мидрашим», стр. 296, приводится в книге «Орхот Йошер», гл. 1) написано так: «Каждый, кто говорит правду, никогда не оступится. И случилась давным-давно такая история: один юноша из богатой семьи с детства следовал за влечениями сердца своего, <утоляя> все свои желания. Однажды дух Б-жий начал пробуждаться в нем, пошел он к рабби Шимону бен Шетаху, пал ниц перед ним, и просил его: «Рабби, рабби! Нестерпимо больно мне от всего этого, и решил я сделать тшуву. Ответил ему: «Сын мой, сын мой, не плачь! Найду я легкое лекарство для раны твоей и исцелю болезнь твою. Единственное, сын мой, чего тебе следует остерегаться во всех твоих делах – это лжи, и тогда не оступишься более, и душа твоя будет спасена от любой беды». Сказал ему: «Эта задача невеликая, я выполню ее». Потребовал рабби: «Поклянись!». Поклялся юноша и вернулся домой. И случилось как-то, что соседка его отправилась в баню, а юноша не смог совладать с собой, и украл все, что было у нее в доме – серебряные и золотые сосуды, ничего не оставил. Уже выходя, он подумал: если вернется соседка и начнет кричать о своем имуществе, о своем <ограбленном> жилье – что я ей отвечу? Если скажу ей, что я чист и невиновен, получится, что солгу – а как же моя клятва? Тогда он вернул все, что взял, и оценил мудрость Шимона бен Шетаха».
«Сын мой, сын мой, не плачь!»
Следует понять – почему рабби Шимон бен Шетах сказал юноше «не плачь»? Ведь любой, кто внимательно читает те места в Танахе, которые связаны с тшувой, а также книги наших мудрецов на эту тему, видит, что скорбь и плач – одна из основ тшувы (Хотя и отмечено в «Петах а-Шаар» – комментариях к «Шаарей тшува», что эта основа – не из тех, без которых тшува не засчитывается). Как писал рабейну Йона в первом разделе «Шаарей Тшува»: «Третья основа – скорбь. Пусть горюет в душе и задумается, насколько великое зло творит тот, кто бунтует против своего Создателя, и усилит скорбь сердца, и сокрушается, обдумывая это. И пусть горько вздыхает, так как возможно, что хотя он уже раскаялся и осознал, насколько дурно поступал, совершая грех, тем не менее, он все еще не сделал полностью того, что должен был. Ведь даже потеря одного динара или исара (вид монет) тяжела человеку, а если он потерял все свое состояние вследствие неудачи, и остался ни с чем – как он будет скорбеть об этом в сердце! Как тяжко он будет вздыхать, и как горько у него будет на душе! И так же многие другие несчастья причиняют ему постоянную боль, и он горюет целыми днями. И еще сильнее подобает огорчаться и удрученно вздыхать тому, кто ослушался Всевышнего». И еще он писал: «Основа четвертая – муки из-за содеянного, как сказано (Йоэль 2:12): “И теперь, сказал Г-сподь, вернитесь ко Мне всем сердцем, постясь, плача и скорбя”». Отсюда мы видим, что плач – одна из составляющих тшувы, а если так, то почему же рабби Шимон бен Шетах сказал тому юноше «не плачь»?
«Уподобится новорожденному»
Ответ на этот вопрос можно найти в словах рабейну Йоны в его книге «Основа Тшувы», где он пишет так: «Человек, который совершил грех и злодеяние, а теперь пришел укрыться под сенью крыльев Шхины, и встать на путь тшувы, – я вразумлю тебя и укажу дорогу, по которой идти. В этот день он должен отбросить все злодеяния, совершенные им, и уподобиться новорожденному, за которым еще нет ни заслуг, ни вины, и этот день станет для его деяний новым началом. В этот день пусть хорошо взвесит свои поступки, чтобы его путь не разошелся с путями добра. И этот путь приведет его к тому, чтобы совершить полную тшуву, поскольку он теперь будет вести себя как тот, кто сбросил с себя тяжесть преступлений и силу прегрешений, им совершенных.
И да не помутятся мысли его, и не помешают ему совершить тшуву, когда, стыдясь своих грехов, он подумает – как я посмею делать тшуву, я ведь грешил, совершал преступления и злодеяния… Пусть не думает так, потому что это подстрекатель сидит, как муха, подле сердца его, и каждый день обновляясь, ждет и высматривает, как бы склонить его сердце принять этот дурной совет. Наоборот, человек должен помнить о Качестве <милосердия> Творца, десница которого протянута навстречу возвращающимся к Нему, поэтому лучше человеку отрешиться от своих проступков и сделать себе новое сердце».
[Примечание автора. Похожее писал рабейну Йона в комментариях к Пиркей Авот (2:13), а именно, к словам рабби Шимона «не будь злодеем в собственных глазах»: «Пусть не считает себя злодеем, который уже не может совершить тшуву. Иначе он отчается в душе и решит, что тшува ему недоступна, и любое нарушение, которое ему представится возможность сделать, он посчитает уже разрешенным для себя, думая, что оно незначительно по сравнению с теми тяжелыми грехами, которые он уже успел совершить».
На эту тему уместно привести также и написанное в начале книги «Шаарей Авода», автором которой тоже считается рабейну Йона: «Первым входом в служение для человека должно стать осознание собственной значимости – сознавать свои достоинства и достоинства своих предков… Это приведет к тому, что когда он почувствует вожделение… к чему-либо дурному, ему станет стыдно перед собой и предками. И тогда он скажет сам себе: «Такой важный и почтенный человек, как я, обладающий такими возвышенными и достойными качествами, и являющийся потомком великих и знатных людей, – как я могу сделать такое великое зло?.. А если, не дай Б-г, не поймет ценности собственных качеств и достоинств предков, ему будет легко свернуть на путь нарушителей, и вести себя легкомысленно, подобно испорченным людям, и утолять свои желания. Как говорит пословица, кто не стыдится перед собственной душой – в глазах того она не имеет ценности».]
Не все времена и ситуации одинаковы
Из слов Мидраша и рабейну Йоны мы учим, что хотя слезы тоже желательны при совершении тшувы, все же не все времена и ситуации одинаковы. Иногда дурное начало, наоборот, подталкивает человека к слезам отчаяния, и у человека опускаются руки, когда он задумывается, как далеко он уже отошел от своего Создателя, и как же теперь ему вернуться, чтобы снова стоять перед Ним. В этом случае человека надо окружить любовью, говоря ему: «Сын мой, сын мой, не плачь!» (И так же следует говорить и самому себе, если человек замечает, что его слезы такого рода.)
Это разъясняется и в письме учителя нашего, гаона и праведника, машгиаха рабби Йехезкеля Левинштейна («Ор Йехезкель», письма, 1:23): «Я счел правильным написать другу моему то, что думаю, и если он будет вести себя в соответствии с этим, обязательно преуспеет, с Б-жьей помощью. Пусть полностью прекратит думать о прошлом, потому что это – один из способов дурного начала, которое желает запутать человека и довести его до депрессии, не дай Б-г. И это – путь, противоположный путям Торы – спокойствию и отраде, «твердость и радость в обители Его», так как в присутствии Всевышнего появляется радость, а будучи спокойным, человек преуспевает, что добавляет еще покоя и радости. Человек может сам убедиться в этом – всякий раз, когда он думает о Торе и служении, он находится в радостном спокойствии. Поэтому неправильно думать о вещах, которые лишают его покоя, не дай Б-г. И я пишу ему еще раз, чтобы совершенно предал забвению свою молодость – на данный момент, и достаточно человеку задумываться о настоящем. И у рабейну Йоны я видел то же самое в книге «Основа Тшувы»: “должен уподобиться новорожденному”».
Однако бывают и желанные Всевышнему слезы, например, слезы раскаяния и горечи, появляющиеся вместе с чувством любви и стремления <стать ближе> к Владыке мира. [Примечание автора. Хотя это и очень высокий уровень, автор привел такой пример, чтобы показать, что желанные слезы – это те, что приближают человека к Нему, благословенному.] Такие слезы очищают человека, возвышают его и приближают к Творцу. Это подобно сыну, который в юности подружился с пустыми и легкомысленными людьми и ушел из дома отца, не обращая внимания на его мольбы, когда тот взывал к нему: «Сын мой, вернись ко мне, прошу тебя! Я так хочу снова видеть тебя дома, со мной, и чтобы ты вел себя праведно и порядочно». И наступил день, когда сын прислушался к зову отца, пожалел о том, что встал на дурной путь, и пробудилось у него в сердце чувство стыда – как я поступал со своим отцом, а он, в своей великой любви ко мне, призывает меня вернуться к нему! И пошел он к отцу, и, обнимая его, горько заплакал о своем дурном поведении. Однако, еще не прекратив плакать, он сильно воспрянул духом, сознавая, что находится в объятьях отца. И чем сильнее становилось раскаяние сына, тем сильнее привязывался он к отцу, а отец – к нему. Так происходит и с заповедью тшувы – Всевышний все время ждет, что Его грешный сын вернется к Нему, и призывает: «Вернитесь, вернитесь, непослушные дети!» (Ирмияу 3:14). Поэтому, когда грешник пробуждается, чтобы оставить грех, несмотря на глубину огорчения оттого, что грешил, у него есть причина, чтобы воспрянуть духом, когда он осознает, что находится как будто в объятиях Всевышнего.
Стоит прибавить к этому то, что известно от имени святого гаона, великого рабби Аарона из Карлина, который говорил: есть принципиальная разница между ацвут (грустью, близкой к депрессии) и мерирут (горечью). Ацвут – понятие отрицательное, и она нежелательна вовсе. Горечь же, которая приводит человека к тшуве, очень приветствуется. [Примечание автора. Подобное мы находим и в сборнике писем Хазон Иша (1 часть, п. 120): «На душе у тебя не должно быть ацув (это неправильно), а только горько (так правильно)».] А как человеку знать, ацвут его снедает или горечь? – Если он видит, что это пробуждение ведет его к укреплению в Торе и заповедях, это – желанная горечь. Если же из-за этого у него только опускаются руки, и служение Творцу становится слабее – это не что иное, как ацвут, и он должен максимально отдаляться от нее.
Подобное этому я слышал от имени автора «Бейт Исраэль», сравнивавшего работу дурного начала с приемами «польского вора», который посылает детей воровать сладости из магазина, и ждет, когда хозяин магазина погонится за ними, чтобы в его отсутствие ограбить кассу. А вернувшись, хозяин обнаруживает, как его провели, когда отвлекли его внимание от охраны своих денег.
Так и дурное начало поступает хитро: сначала склоняет человека к какому-нибудь <даже небольшому> греху, а затем пытается заставить его грустить и паниковать из-за своей оплошности, и в этом состоянии его уже легко сбить с толку, и подвести к большим грехам. Поэтому тот, кто оступился, согрешив, и чувствует, что им овладевают ацвут и смятение, должен знать, что это – уловка дурного начала. И пусть укрепит себя учением Торы, молитвой, или другими способами служения, и этот путь поможет ему исправить свой грех.
Однако бывают ситуации, в которых именно в такой момент, когда человек сильно оступился, его сердце способно пробудиться к настоящей тшуве, как в истории с рабби Элазаром бен Дурдая, приведенной выше, в 5 главе. Маараль, объясняя ее, писал так («Хидушей Агадот», Авода Зара 17а): «Сам грех послужил причиной тшувы, потому что когда он стал окончательно испорченным человеком, именно тогда ему пришло в голову сделать тшуву, чтобы не пропасть совсем». А тшува подняла его на такую высокую ступень, что вышел отголосок (с Небес) и провозгласил: «Рабби Элазар бен Дурдая сейчас же удостаивается жизни в Грядущем мире!»
