ЗАДАЧИ ВОСПИТАНИЯ В ДУХЕ ТОРЫ
У горы Синай был задан ориентир нашему воспитанию
Каждый год мы заново укрепляем в себе принятие Торы. В молитве на праздник Шавуот мы говорим об этом дне: «время дарования нашей Торы». В Суккот мы говорим: «время радости нашей». В обоих случаях мы говорим о себе, а не о том, что происходило с нашими отцами при исходе из Египта – потому, что принятие Торы – не одноразовое событие. Хотя наши отцы и приняли обязанность соблюдать Тору на себя и на все поколения своих потомков, мы обязаны каждый год возобновлять принятие Торы. И не только один раз в году – изо дня в день мы должны укреплять себя в этом. Однако праздник Шавуот предназначен для этого в особой мере.
Принятие Торы включает в себя две непреходящие задачи: 1) человек должен сам заниматься Торой; 2) он обязан постоянно передавать ее далее. Эти задачи всегда сопровождают еврея, независимо от того, близок ли он к еврейству с детства или только приближается. Через сорок лет после получения Торы Моше-рабейну провозгласил, что Тора – это не «послание» только для их поколения, и не впечатляющее событие, которое предназначено только для его участников. Тору нужно передавать дальше, следующим поколениям.
Сказано в Торе: «Но только очень береги себя и свою душу, чтобы не забыть те события, которые ты видел своими глазами…» (Дварим, 4:9). Через сорок лет после получения Торы Моше-рабейну обращается с несколькими предупреждениями к народу непосредственно перед тем, как народ должен войти в землю Израиля, и часть евреев была еще из числа присутствовавших при получении Торы: «береги себя», «береги свою душу», «чтобы не забыть», и обращение дано в настоящем времени, в единственном числе.
«…Которые ты видел своими глазами…». У горы Синай, при получении Торы, все были равны, все видели и слышали Десять Речений. Все – без исключения – были свидетелями, и Моше вместе со всеми слышал «Я – Г-сподь…», «Да не будет у тебя других богов…» и т. д.
«…И чтобы (эти события) не ушли из твоего сердца…» (там далее) – другими словами, нужно не только беречь себя, чтобы эти события не исчезли из сознания человека, но и чтобы не ушли «из твоего сердца» – а отсюда следует, что они должны быть также в сердце, ведь сердце – это главный источник желаний и стремлений человека. То, что видел народ Израиля, должно быть в сердце и не уходить, другими словами, желания и устремления человека должны соответствовать велениям Всевышнего.
«…И поведайте о них своим сыновьям и сыновьям своих сыновей» (там далее). Это великое послание, – наставляет Моше евреев, – они обязаны передать сыновьям и внукам. Здесь заложен принцип нашего воспитания: непрерывность передачи слов Всевышнего от поколения к поколению – не только приказов, но и – «День, когда ты стоял перед Г-сподом, Б-гом твоим в Хореве...» (там, 4:10) – все события и впечатления того дня нужно передать далее.
«…Когда сказал мне Г-сподь: собери мне народ, и Я возвещу им Мои слова…» (там далее). Все слышали эти слова. О чем же они?
«…Чтобы учились они трепетать передо Мной все дни жизни своей на земле…» (там далее). Объясняет рав Симха Зисель из Кельма (Хохма у-мусар, часть 1, стр. 398): слова «чтобы учились» относятся к словам «все дни», – другими словами, учиться нужно все дни. Чтобы учиться бояться Всевышнего, нужно «сесть за парту и учиться». Трепет перед Всевышним – это не вещь, которую человек, приобретя однажды, никогда не потеряет; этому нужно учиться изо дня в день. Цель каждого благословения, которое человек произносит, – почувствовать близость Всевышнего, и то же самое относится к любому другому действию, связывающему человека с его Творцом.
«…И пусть научат своих сыновей» (там далее). Тему богобоязненности, как и все, что относится к дарованию Торы на горе Синай, нужно изучать и передавать детям.
Таким образом, перед нами – постоянная воспитательная программа: всегда вспоминать о даровании Торы, изучать ее, вносить в свое сердце и передавать детям. Тем самым становится понятно, почему говорят, что воспитание ребенка начинается за двадцать лет до его рождения (то есть с воспитания и самовоспитания его родителей). Ведь чем больше человек будет учиться самостоятельно, тем больше будет его способность влиять на свое потомство.
В начальный период жизни закладываются первые основы (всего того, что должно быть достигнуто в дальнейшем процессе) воспитания. Человек обязан приобрести знания разумом и сердцем. А после этого – «пусть обучают своих сыновей». В этом историческом акте у горы Синай, как мы видим, заложены основы и принципы воспитания.
Эта идея – «пусть обучают своих сыновей» – упоминается уже в главе Бо, относящейся к периоду, когда народ Израиля еще был в Египте. Там сказано: «И чтобы ты рассказывал своему сыну и сыну своего сына о том, как Я проучил Египет, и о знамениях Моих…» (Шмот, 10:2).
Слова «Своему сыну и сыну своего сына» означают, что нужно приобщать и внуков к переживаниям веры. Знание обо всех чудесах нужно передавать дальше. И не просто рассказывать детям; Тора поясняет нам методы и пути передачи. Другими словами, нужно проложить пути к сердцу и душе каждого, и потому важен не только рассказ сам по себе, но и то, как рассказывать. Эта сторона воспитания находит свое выражение в Торе в том, что и как отвечают четырем сыновьям: умному, нечестивому, наивному и такому, который не умеет спрашивать: «А тому, кто не умеет спрашивать, ты расскажи словами Агады, проникающими в сердце» (Раши на Шмот, 13:5). Мы видим, что уже в зарождении народа Израиля и в том, как Тора описывает его историю, особым образом подчеркивается тот же принцип воспитания: знание Торы и деяний Творца и передача этого знания дальше. Эта передача из поколения в поколение в качестве важнейшей основы воспитания обеспечивает непрерывность и продолжение традиций народа Израиля.
Дать детям знание о том, что такое добро и зло
В наше время (в последние двести лет) во всем мире распространилась система всеобщего образования. У нас, евреев, она существует уже давно (со времен Второго Храма, как говорилось выше) и упоминается в Гемаре (Бава батра, 21а). Уже тогда (согласно постановлению мудрецов) в каждом городе или селении обязаны были открыть школу. В Гемаре также написано, что если какое-то селение находится далеко от того, в котором есть школа, то в нем обязаны открыть свою школу и не рассчитывать на школу в другом месте. Мы находим в Гемаре широкое и глубокое изучение этой проблемы – вплоть до малых деталей: что делать, если, к примеру, между городами есть река, или мост разделяет город и т.п. Обязанность обучения в школе поддерживается у нас уже тысячи лет, так как образование является одной из фундаментальных основ Торы Израиля и еврейства.
Наши педагогические принципы коренным образом отличаются от таковых у других народов. Цель нееврейского воспитания – развить личность воспитанника, вложить в его руки средства, с помощью которых он сможет сформулировать свои собственные ценности, согласно его пониманию, – и, естественно, у каждого поколения они будут другими. Нееврейское воспитание не претендует на то, чтобы передавать детям (готовые) ценности, а дает воспитаннику лишь необходимые (для их выработки) средства. В современной педагогике[1] не существует понятия «делай так или так»; нужно лишь уговаривать ребенка, а исполнение зависит от того, насколько удастся убедить его. Таким образом, отсутствует система приобретения ценностей. Они меняются от поколения к поколению; лишь средства всегда те же самые.
У нас наоборот: духовные ценности – вечны. Не мы создали их; мы получили их на горе Синай вместе с Торой и заповедями, подобно человеку, который покупает машину и вместе с ней получает инструкцию от производителя. Создатель машины отлично знает свое детище; он знает, что для нее хорошо, а что плохо. Точно так и Творец мира, который создал нас, знает, что хорошо для тел и душ наших. Творец и Создатель наш дал нам точную инструкцию – Шульхан арух[2] которая соответствует своему названию: стол, накрытый всеми ценностями, которые должны вести нас по всем жизненным путям. Указания о том, что хорошо и что плохо, что делать и чего не делать, мы обязаны передать также и нашим детям.
Как передать детям духовные ценности
Таким образом, воспитание у нас не выражается именно в развитии личности воспитанника – и, конечно же, не в предоставлении ему права выбора при формировании для себя системы ценностей, когда он вырастет. Наоборот: мы обязаны четко объяснить ребенку, что хорошо и что плохо, и есть способы, каким образом надлежит прививать ему эти вещи.
Остановимся на практической стороне воспитания духовных ценностей:
1) Личный пример: родители и члены семьи, которые живут вместе, под одной крышей, жизнью, наполненной Торой, демонстрируют детям этот стиль жизни на деле. При этом ребенку недостаточно одних лишь наблюдений, и иногда есть нужда дополнить личный пример объяснением.
2) Награда и наказание: «современные педагоги» отрицают наказание и даже и награду, которые являются, по их мнению, безнравственными: по какому праву, говорят они, родители могут авторитарно решать, за что награждать, а за что – наказывать? Но для нас ответ прост: мы знаем, что хорошо и что плохо; на этом и построен процесс обучения. И точно так же, как следует наказывать за плохое, нужно награждать за хорошее.
Объяснение этому таково: разум ребенка недостаточно развит, чтобы воспринять все. У него есть дурное побуждение, которое заставляет его делать что-то не потому, что это нужно и хорошо, а потому, что это более удобно или легко. Важно знать: по сути, не существует плохих детей. Ведь плохой – это тот, кто знает, что такое хорошо, и намеренно делает плохо. А ребенок не знает, и его разум не созрел до такой степени, чтобы он смог распознавать зло и удерживаться от различных соблазнов. Возьмем, к примеру, ребенка, которого мама предупреждает, что сладости ему вредны: хотя он и слышит эти слова, сила соблазна настолько велика для него, что лишь бдительный взгляд матери способен удержать его от того, чтобы съесть сладкое. Одного лишь знания недостаточно, и ребенок, к тому же, еще слишком мал, чтобы суметь преодолеть свое дурное побуждение.
К сожалению, и взрослые ведут себя так же. Многие знают о вреде курения… Несмотря на все предупреждения и предостережения, есть такие, которые говорят: «Не могу без сигареты!» Наш великий учитель рав Элияу Десслер рассказывал мне, что, когда он был раввином одной общины в Англии, там был еврей, страдавший диабетом. Врач потребовал, чтобы он отказался от сладкого, а иначе, как предупредил врач, ему останется жить не более полугода. Вы думаете, он немедленно перестал есть сладости? Нет; он продолжал, подвергая свою жизнь опасности и оправдывая это странным утверждением: «Пусть мне останется полгода жизни – зато сладкой!» И это – слова взрослого человека!
Поэтому мы должны прийти ребенку на помощь, принять в расчет его жизненные понятия и осознать, насколько сила его желаний превосходит силу его разума. Один из способов помощи – метод награды и наказания. Если ребенок будет знать, что за нарушение запрета его накажут, он будет остерегаться и не нарушит его. И, наоборот: если он будет знать, что за то, что он преодолеет дурное желание, он получит награду, это послужит ему стимулом к тому, чтобы справиться с соблазном.
Награда и наказание дают представление о шкале ценностей
Награда и наказание – средства, помогающие дать ребенку силы устоять против своего дурного побуждения. Более того: это не только вспомогательные средства, но также и средства объяснения. Существует важное правило: мы должны привить ребенку не только духовные ценности, то есть объяснить, что хорошо и что плохо, что желательно и что нет, – но также и дать ему представление о шкале этих ценностей. Есть вещи важные, а есть – еще более важные. Что-то очень плохо, а что-то не столь плохо, – знание об этом тоже нужно дать ему. И все это он должен понять по нашей реакции на его поступки.
Например: ребенок возвращается домой из школы позже положенного и мама, конечно, беспокоится; разумеется, это плохо. Вне всякого сомнения, что если бы он украл и вынес что-либо из дома, это был бы гораздо более серьезный проступок, и мама не ограничилась бы беспокойством; она была бы в ужасе… Но дело в том, что ребенок вообще не понимает, что он совершил плохой поступок (это будет пояснено ниже). В первом случае ребенок, по сути, не представляет себе беспокойства матери, которая часто воображает самое страшное; он вообще не понимает, о чем здесь беспокоиться. Поэтому холодного приема в момент, когда он войдет в дом, достаточно, чтобы показать ему, что опаздывать из школы – плохо. Он поймет, что в доме есть свои порядки и он обязан их соблюдать. Если это опоздание повторяется, нужно подумать о наказании – например, не дать ему выйти после обеда играть с друзьями на улице. Уже нельзя ограничиваться только словесным осуждением проступка. Поскольку плохой поступок уже вошел у него в привычку, недостаточно сказать: «Ты поступил нехорошо». У него не будет впечатления, что он совершил серьезный проступок, и это не отложится в его сознании, тем более, что понятие «время» не очень четко воспринимается умом ребенка; для него час – как для нас десять минут.
Так же обстоит и с хорошим поведением. Ребенок приучился приходить из школы сразу домой – приветливость и теплый прием научат его, что он действительно поступает хорошо, и похвала побудит его вести себя так же и дальше. Ведь он жаждет маминой любви, и, что главное, эта похвала покажет ему, насколько хорошо и правильно выполнять желания мамы, приходить домой вовремя и не задерживаться, неважно, по какой причине.
Существуют проступки более серьезные, чем опоздание; например, ребенок сам, без разрешения, взял шоколадку. В этом случае также вполне вероятно, что он не понимает, почему нельзя этого делать. С его точки зрения, эта шоколадка – имущество семьи, и, само собой, также и его; почему же не взять ее? В этом случае также нужно пояснить ему и позаботиться о том, чтобы он понял: хотя то, что он думает, верно, он действительно может получать сладости и заслужил их, – но не ему решать, когда и какие из них он получит, и сколько.
Случается, что ребенок берет что-то без спроса у друга или даже из магазина, – печальные явления, которые встречаются в жизни. Но родители не должны слишком ужасаться этому и смотреть на ребенка как на вора. Он не понимает смысл запрета, и наш долг научить его. Чтобы он действительно осознал, что совершил нехороший поступок, нужно отреагировать резко, но при этом считаться с его непониманием тяжести проступка. Нужно соблюдать пропорциональность реакции и показать ему, к примеру, разницу между опозданием и кражей.
Правдивость
Шла а-кадош говорит (в разделе Шаар а-отиёт, гл. Дерех Эрец, начиная со слов Клаль гадоль – «Великое правило»), что один из главных принципов, которые нужно привить ребенку, – говорить правду. Если он обманывает, это еще не значит, что он – настоящий обманщик. Иногда он не видит различия между вымыслом и реальностью. Ребенок, как известно, погружен в мир своих фантазий. Мир воображения дает ребенку большое удовлетворение. И разум ребенка еще недостаточно зрел для того, чтобы различать между действительностью и вымыслом.
К сожалению, многие из взрослых тоже живут в мире фантазий. По этой причине люди получают удовольствие от просмотра фильмов, убегая в некий воображаемый мир, несмотря на то, что все содержание фильма – выдуманное и инсценированное. То же и с чтением книг. Употребление наркотиков также искусственно вызывает у человека определенное чувство воображаемого духовного подъема, хотя наркоман и знает, что это угрожает его здоровью, а нередко и жизни.
Если так бывает с взрослым человеком, то тем более – с ребенком: ведь у него воображение развито гораздо больше и граница между реальным и воображаемым размыта. Ребенок берет в руки колесо и представляет себя водителем… Девочка представляет себя мамой, беря в руки куклу, и это, конечно же, делает ее счастливой… Великий мудрец рав Исраэль Салантер говорил, что когда рвут бумажный кораблик ребенка, для него это то же, что сломать машину – для взрослого; ведь все это – его мир! Ребенок с корабликом чувствует себя так же, как взрослый за рулем своей машины.
Из-за того, что у ребенка фантазия занимает более значительное место в жизни, он не всегда умеет отличать правду ото лжи. Он может приходить из садика и рассказывать выдуманные истории и происшествия, хотя он наверняка не имеет намерения говорить неправду. Он «всего лишь» представляет себе определенное действие, происходившее так-то и так-то, и рассказывает нам. В такой ситуации мы ответственны за то, чтобы научить его понимать различие между правдой и вымыслом, доказать ему, что ничего этого не было, чтобы он узнал и понял, что ложь – вещь нехорошая и запрещенная.
Запрет лжи выражен в Торе по-особому, не такими словами, как другие запреты («не ешь», «не делай» и т.д.); о лжи сказано так: (Шмот 23:7): Ми-двар шекер тирхак – «От слова (имеющего отношение) ко лжи отдаляйся». Объясняется это тем, что ложь настолько притягательна для человека, что Тора считает нужным отдалить нас не только от самой лжи, но и от двар шекер – от всего, что имеет к ней отношение в какой бы ни было форме. Мы обязаны научить ребенка, во-первых, понимать разницу между ложью и реальностью, и, во-вторых, сделать так, чтобы он знал, что лгать чрезвычайно предосудительно.
Когда ребенок сам чувствует желание говорить правду, это означает, что он чувствует, что выдержал проверку правдой, и это убережет его от неправильных поступков. Он знает, что не сможет найти убежище во лжи, и поэтому удерживается от запрещенных дел. Этого мы достигнем, если ребенок будет чувствовать, что мы не просто осуждаем ложь, но осуждаем ее больше, чем что-либо другое. Совершив дурной поступок, например, забрав какую-то вещь у другого ребенка, он, если его спросят об этом, естественным образом будет искать спасение в отпирательстве. Мы должны провести «профилактику» и заранее предупредить его, сказав: «Знай, что если ты обманешь, будешь наказан гораздо сильнее, чем если скажешь правду», или, например: «Если на этот раз скажешь правду – мы тебя простим! А если обманешь – будешь тяжело наказан!» (так написано у Шла а-кадош).
Таким способом мы разъясняем ребенку, что такая ложь настоящий и великий грех, более серьезный, чем сам по себе плохой поступок, который стал причиной лжи. Таким образом, с помощью правильной иерархии реакций мы можем привить ребенку умение правильно определить ступени, на которых находятся разные жизненные ценности. Но если наши реакции будут одинаковыми по остроте, ребенок никогда не поймет и не усвоит, что действительно серьезно, а что нет. Форма реакции и степень ее остроты учат ребенка, что хорошо и что плохо, а главное дают ему шкалу ценностей.
Игнорировать плохие поступки – вредно
Молчание и отсутствие реакции на поступки ребенка неразумны. Сказанное в книге Эйха (4:10): «Милосердные руки женщин варили своих детей» мудрецы трактуют так: бывает, что из жалости мать иногда может принести своим детям вред[3]. Мать должна знать, что иногда она обязана сдержать свое милосердие и не отступать сразу же, как только глаза ребенка начинают наполняться слезами из-за нашей реакции на его проступок. Разумеется, всегда нужно давать ребенку возможность отказаться от своих дурных поступков и пожалеть о них, и когда видно, что он действительно сожалеет, – не отталкивать его. Наоборот, нужно проявлять гибкость с таким оружием, как наказание: не задействовать его мгновенно, а оставлять ребенку «место для отступления».
Хотя иногда он обещает исправиться из страха перед наказанием и когда этот страх уходит, возвращается к дурным привычкам, – все же есть польза в самом его признании (ведь и мы каждый год обещаем Всевышнему, что вернемся к Нему и не будем грешить, и не всегда держим свое слово и обещание). В любом случае нужно привести ребенка к тому, чтобы он осознал, что сделал что-то плохое; нельзя, чтобы родители отводили глаза и не реагировали! Это недальновидно и неразумно.
Привычка – основа самодисциплины
Воспитывая в детях привычку к выполнению заповедей, мы тем самым воспитываем также и привычку к дисциплине, которая является педагогическим инструментом огромной силы. Ребенок не умеет обуздывать свои побуждения, и одна из первейших целей воспитания – дать ему это умение; это и есть самодисциплина. Если ребенка учат делать перед едой омовение рук и говорить благословение, то тем самым прививают ему привычку сдерживать и дисциплинировать себя; таков первый этап (предшествующий привитию духовных ценностей).
Как же надо приучать к исполнению заповедей? Нужно всячески хвалить ребенка за произнесение благословений; если же он не хочет говорить их – не спорить с ним, поскольку прямой конфликт по природе своей лишь усиливает упрямство и строптивость. Мы должны понимать, что могут быть разные причины упрямства, например, желание выделиться, и потому надо осудить поведение ребенка в такой форме, чтобы все же побудить его сказать благословение, например: «Ведь ты уже ходишь в садик для больших детей…», или: «такой-то ребенок младше тебя, и уже говорит благословения», или: «Разве ты еще маленький?». Вместе с тем, нужно выяснить причину сопротивления. Бывает, что он хочет копировать своего младшего брата или сестру и походить на них; в таком случае нужно, конечно же, подбодрить его, дать ему понять, что он уже большой, что его любят и ценят, и дать ему возможность с помощью благословений заслужить ласку матери.
Четкая организация жизни и постоянный распорядок дня помогают ребенку привыкнуть как к исполнению заповедей, так и к дисциплине, – и, само собой, также и к самодисциплине. Однажды мне сказал врач (антирелигиозный по своим убеждениям), что, по его опыту, религиозные дети – более воспитанные и спокойные. «С другими я должен воевать, чтобы они открыли рот, и это сопровождается ужасными криками, – но у детей из семей, соблюдающих Тору и заповеди, таких проблем меньше». Этот врач констатирует факт, но не объясняет его, – а в действительности все очень просто: на весь наш жизненный уклад наложены ограничения, и ребенок не может делать все, что ему хочется. Жизнь по Торе больше обуздывает, и, естественно, ребенок становится сдержанным; тот, кто живет такой жизнью, безусловно, также испытывает от нее большее удовлетворение. В противоположность этому, те родители, которые не относятся критично к делам своих детей и разрешают им делать все, что угодно, закладывают тем самым фундамент вседозволенности, и это порождает такое явление, как «дети добреньких родителей», получавших в родительском доме все и привыкших жить без узды. Когда они взрослеют и избавляются от опеки, – падают в объятия дурных побуждений, подстрекающих человека совершать все мерзости в мире. И все это – из-за отсутствия у них средств самоконтроля и сдерживания.
Обуздание себя проявляется не только в области запрещенного и разрешенного. Это – общая тенденция в воспитании, суть которой – научить воспитанника контролировать свои желания. Уже с раннего возраста мы должны использовать средства, с помощью которых можем помочь ребенку понять, что нельзя желать всего, и не все, чего хочешь, можешь получить. Например, ребенок идет с мамой в магазин, где на полках лежат соблазнительные товары. Он всячески просит и умоляет купить ему что-нибудь, и мама ради собственного спокойствия сдается. Какой урок извлекает из этого ребенок? Все просто: чтобы получить желаемое, нужно поднять крик и не отступать, пока маме не надоест! Очевидно, что такая реакция матери – неверная и недопустимая; она не должна допускать, чтобы жалость к ребенку управляла ею. Она должна руководствоваться только его пользой; для ребенка же полезно научиться обуздывать и контролировать себя. Сказанное не означает, что ему вообще нельзя, к примеру, давать сладости. Он только должен знать, что все должно быть ограничено и подконтрольно: ему их дают – но не часто, не сразу, и, конечно, не перед едой, а только после.
Обычно принято давать детям сладости в Рош ходеш (в начале еврейского месяца), в субботу и праздники: во-первых, чтобы ребенок знал, что сегодня – такой-то и такой-то день и есть особые времена для получения сладостей, и не дают их в любой момент. В такой форме ребенок усвоит, что он получает свое, что он не ущемлен в правах по сравнению с другими детьми. Но, с другой стороны, он обучается обуздывать свои желания, что является основой самодисциплины.
- См. в разделе о воспитании в духе Торы ↑
- Свод еврейских законов, буквально: «накрытый стол». ↑
- Речь идет здесь не о простом смысле стиха, описывающего трагедию голодающего осажденного Иерусалима накануне разрушения города и Храма, а о толковании на ином, более глубоком смысловом уровне – драш. ↑
