В большинстве еврейских общин (как у выходцев из Европы – ашкеназим, так и у выходцев из стран Востока – сфарадим) принято после зажигания ханукальных свечей петь старинный пиют «Маоз цур» (такого обычая не было лишь у евреев Йемена). Некоторые поют только первую строфу, но у большинства принято исполнять все шесть куплетов.
Считается, что этот пиют был написан в середине 13 века в Германии, в эпоху тяжких страданий, связанных с крестовыми походами. Имя автора מרדכי (Мордехай) закодировано первыми буквами пяти первых строф (такой поэтический прием называют «акростихом»). Предполагают, что автором был выдающийся законоучитель и пайтан рав Мордехай бен Гилель из Нюрнберга, составивший ряд пиютов и элегий (кинот), в которых его имя закодировано именно таким способом, как тогда было принято.
Рав Мордехай бен Гилель был ближайшим учеником главы того поколения Маарама из Ротенбурга и по его совету написал комментарий к знаменитому «Кодексу Рифа». В этом комментарии, который стали называть «Сефер Мордехай» (или просто «Мордехи» – «Книга Мордехая»), запечатлены многие обычаи ашкеназских общин и разъяснены различия в трактовке некоторых законов между мудрецами Германии (Ашкеназ) и Испании (Сфарад). Эта книга стала одним из основных законодательных источников для всех ашкеназских общин. В классических изданиях Талмуда эта «Книга Мордехая» печатается в приложениях сразу после «Кодекса Рифа», на который она написана.
Рав Мордехай бен Гилель настолько свободно владел поэтическим языком, что написал в стихах книгу, в которой приведены законы шхиты (кошерного забоя скота) и кошерности пищи. Этот выдающийся мудрец, который в течение многих лет был раввином Нюрнберга, погиб в 5058 (1298) году от рук крестоносцев вместе со всей цветущей еврейской общиной этого города. Сохранилось предание, что его прах был перевезен в землю Израиля и погребен на Масличной горе, в погребальной пещере рава Овадьи из Бартануры.
Но некоторые исследователи полагают, что автором этого пиюта был другой известный пайтан – рав Мордехай бен Ицхак а-Леви, который родился в Италии, а жил в одном из основных центров изучения Торы того периода – германском городе Майнце.
Основная тема пиюта «Маоз цур» – помощь Всевышнего, который ведет народ Израиля через все эпохи истории к конечному избавлению.
Пиют начинается с молитвы, в которой мы просим Творца восстановить Храм. В пяти следующих строфах говорится о пяти основных изгнаниях – галутах, через которые прошел еврейский народ. Сначала евреи выходят из египетского рабства (вторая строфа), потом переживают семидесятилетний «плен» в Вавилоне (третья строфа). Затем сыны Израиля оказывается под властью Персии, когда в дни злодея Амана им угрожало полное истребление (четвертая строфа).
Пятая строфа посвящена непосредственного событиям Хануки, когда «с одним оставшимся кувшином было совершено чудо», и в память об этом «мудрецы установили восемь дней для пения и ликования».
И, наконец, заключительная, шестая строфа посвящена последнему изгнанию под властью духовных наследников Эдома-Рима и предстоящему конечному избавлению.
Этот пиют обладает совершенной поэтической формой. Каждая строка разделена на две равные половины из шести слогов, и все фрагменты соединены сложными и разнообразными рифмами.
Как и многие другие произведения еврейских пайтанов, «Маоз цур» насыщен образами и прямыми цитатами из стихов Торы и Танаха, которые искусно вплетены в канву текста. Сопоставление с этими источниками, приведенное в комментарии к тексту пиюта, помогает лучше понять его содержание и оттенки смысла.
| 1.
Могучий Оплот моего спасения, Тебя подобает прославлять! Когда Ты уготовишь гибель наглому врагу, тогда мы с песней завершим обновление жертвенника.
2. Бедами насытилась моя душа, в горе мои силы иссякали. Но Своей могучей рукой Ты вывел избранный народ,
3. В Свой священный Храм Ты привел меня, но и там не было мне покоя. отравленное вино я возливал на жертвенник и едва не лишился жизни.
4. «Срубите высокий кипарис!» – повелел сын Амдаты, потомок Агага. Ты возвысил человека из рода Биньямина, а его врага уничтожил,
5. Греки напали на меня, тогда, в дни Хасмонеев, Но с одним оставшимся кувшином было совершено чудо для тех, кого сравнивают с розами.
6. Обнажи Свою святую длань и приблизь окончательное избавление. ведь для нас время затянулось, и нет конца дням несчастья. Повергни Красного в преисподнюю! Верни нам семь пастырей! |
א. ב. ג. ד. ה. ו. |
Комментарий
1.
Первая строфа начинается буквой מ (мем) из слова מָעוֹז (маоз) – и это первая буква имени автора этого пиюта: מרדכי (Мордехай).
«Могучий Оплот моего спасения» – מָעוֹז צוּר יְשׁוּעָתִי.
Первая строфа содержит прославление Всевышнего и молитву о возведении Третьего Храма, которое произойдет в дни геулы – конечного избавления. Автор называет Всевышнего словом צוּר (Цур – Оплот или Твердыня; буквально «скала»). Это слово употреблено по отношению к Всевышнему в псалме царя Давида, который начинается словами: «Благословен Г-сподь, мой оплот, צוּרִי – цури» (Теилим, 144:1). Это обращение к Творцу произносится также в ежедневной утренней молитве, непосредственно перед «Шмонэ Эсре» – «Оплот Израиля (צוּר יִשְׂרָאֵל – Цур Исраэль), встань на помощь Израилю…», а также в самой молитве «Шмонэ Эсре», в благословении «Модим», где мы говорим Ему: «Ты – оплот нашей жизни (צוּר חַיֵּינוּ – Цур хаейну)».
В псалмах Давида приведено также и словосочетание «могучий Оплот», с которого начинается этот пиют (только с другим порядком слов) – царь Давид просит Творца: «Стань моим могучим Оплотом (לְצוּר מָעוֹז – ле-цур маоз)» (31:3). Похожее выражение использовано и в книге пророка Ирмияу (16:19): «Г-сподь – моя мощь и моё могущество (וּמָעֻזִּי – у-маузи)».
Учитывая порядок слов в этом пиюте, выражение מָעוֹז צוּר יְשׁוּעָתִי (Маоз цур йешуати) можно было бы перевести несколько иначе: «Могучий! Оплот моего спасения», обозначив слово «Маоз» как отдельное обращение к Б-гу.
«Восстанови Дом для моей молитвы» – תִּכּוֹן בֵּית תְּפִילָתִי.
Слово תִּכּוֹן (тикон – «восстанови» или «установи») употреблено по отношению к Святилищу Творца в стихе Торы «…Святилище Всемогущего установлено (כּוֹנֲנוּ – конану) Твоими руками» (Шмот, 15:17).
Храм назван здесь именно «Домом для молитвы», как и в строке пророка Йешаяу, посвященной грядущему Третьему Храму, который будет возведен в дни Машиаха: «И Я приведу их на Мою святую гору и буду радовать их в Моем Доме Молитвы (בְּבֵית תְּפִלָּתִי – бе-бейт тефилати), …ведь Мой Дом назовется Домом Молитвы (בֵּית תְּפִלָּה – бейт тфила) для всех народов» (56:7). Такое определение Храма связано с тем, что в будущем его основным предназначением станет именно место для всенародной молитвы. В мидраше говорится, что «в будущем не будут приносить никаких других жертв, кроме благодарственной жертвы (корбан тода)» («Ваикра Раба», 9:7). Радак (Ирмияу, 33:11) объясняет, что в эпоху Машиаха уже не будет нарушителей законов Торы, которые должны приносить грехоочистительную и повинную жертву. Но жертва благодарности (корбан тода) сохранится – именно поэтому в этой строке пиюта и говорится: «Восстанови Дом для моей молитвы, и там мы принесем благодарственную жертву». Следует подчеркнуть, что речь в приведенном мидраше идет только об индивидуальных жертвах. Но все общественные жертвы, о которых говорится в Торе, безусловно, будут сохранены («Эц Йосеф», «Ваикра Раба», 9:7).
«Когда Ты уготовишь гибель» – לְעֵת תָּכִין מַטְבֵּחַ
Выражение תָּכִין מַטְבֵּחַ (тахин матбеах – «уготовишь гибель») взято из стиха пророка Йешаяу (14:21): «Готовьте резню (מַטְבֵּחַ – матбеах) его сынам…» (в этом стихе имеются в виду потомки вавилонян, разрушивших Первый Храм).
«Наглому врагу» – מִצָּר הַמְנַבֵּחַ.
Слова מִצָּר הַמְנַבֵּחַ (мицар а-менабеах – наглому врагу) являются намеком на потомков Амалека, ведь только после того, как царь-Машиах «сотрет память об Амалеке», будет возведен Третий Храм, который уже не будет разрушен.
Слово הַמְנַבֵּחַ (а-менабеах – осквернитель) буквально означает «лающий» или «гавкающий» (נביחה – это «лай»). Это слово употреблено в Танахе лишь один раз, и как раз в этом значении: «…все они псы немые, не могут лаять (לִנְבֹּחַ – линбоах)» (Йешаяу, 56:10). Здесь подчеркивается такое определяющее качество потомков Амалека как «наглость», ведь в Талмуде сказано, что собаки являются самыми наглыми из всех животных (Бейца, 25б) – они лают и нападают даже на тех, кто намного превосходит их силой. Так при выходе евреев из Египта, когда все народы боялись сынов Израиля из-за чудес, которые были совершены для них Б-гом, только амалекитяне рискнули совершить нападение (см. Шмот, 17:8-16, Раши).
«Тогда мы с песней завершим…» –אָז אֶגְמוֹר בְּשִׁיר מִזְמוֹר
В Талмуде рассказывается, что, когда был сожжен Храм, левиты пели псалом Давида – это был псалом, который пели в Храме в четвертый день недели (Теилим, 94), и они не успели его закончить (Таанит, 29а). Псалом, исполняемый в Храме в среду, в «четвертый день» (см. Рош а-Шана, 31а), начинается словами: «Г-сподь – Б-г возмездия! Б-г возмездия яви Себя!» – и это очень созвучно с темой пиюта «Маоз цур», и особенно с первой и шестой строфами. А завершается этот псалом словами: «Воспоем Г-спода, будем славить нашего могучего Спасителя! Встретим Его благодарственной жертвой, будем петь Ему гимны (змирот)…» (Теилим, 95:1-2). Радак указывает, что в этих словах псалма предсказывается «эпоха Машиаха, когда народ Израиля достигнет глубочайшего осознания мощи и вездесущности Б-га», и это почти полностью совпадает с содержанием первой строфы пиюта.
С восстановлением Храма левиты вновь будут петь во время жертвоприношений, и обновление жертвенника будет завершено «с песней» – бе-шир мизмор.
«Обновление жертвенника» – חֲנוּכַּת הַמִּזְבֵּחַ
Это выражение использовано в Торе, в рассказе о том, как «принесли вожди пожертвования в честь обновления жертвенника (חֲנֻכַּת הַמִּזְבֵּחַ – ханукат а-мизбеах)» (Бемидбар, 7:10).
Составитель книги «Бейт Йосеф» и кодекса «Шулхан Арух» рав Йосеф Каро рассматривает вопрос, почему мудрецы установили праздновать Хануку восемь дней, если чудо с кувшином масла продолжалось всего семь дней, ведь на первый день горения масла в кувшине было вполне достаточно. Одно из объяснений, которое он приводит, заключено в том, что первый день праздника установлен в память об обновлении жертвенника в Храме. А Рамо в своих приложениях к кодексу «Шулхан Арух» (670:2) указывает, что ханукальную трапезу устраивают в первую очередь «в честь обновления жертвенника». В мидраше разъясняется, что в двадцать пятый день месяца Кислева было завершено изготовление переносного Храма в Синайской пустыне. А затем, много веков спустя, в этот же день, ставший первым днем Хануки, было совершено обновление оскверненного греками жертвенника и всего Храма (см. «Мишна Брура», 670:7).
2.
Пять последующих строф пиюта посвящены пяти основным изгнаниям – галутам, через которые прошел в течение своей многовековой истории народ Израиля. В данной, второй, строфе говорится об избавление из египетского рабства, так как пребывание в Египте было, по словам наших мудрецов, «корнем всех остальных изгнаний» (см. «Нетивот Шалом»).
«В горе мои силы иссякали» – בְּיָגוֹן כֹּחִי כָּלָה
Похожее выражение встречается в псалме царя Давида: «Ведь иссякла в горе моя жизнь» (Теилим, 31:11) – очевидно, она и стала источником этой строки пиюта.
«Моя жизнь стала горькой» – חַיַּי מֵרֲרוּ
Эти слова взяты из стиха Торы: «Горькой сделали их жизнь (וַיְמָרֲרוּ אֶת חַיֵּיהֶם – ва-емарару эт хайеэм) тяжким трудом над глиной и кирпичами…» (Шмот, 1:14).
«…у царства, подобного телице» – מַלְכוּת עֶגְלָה
Буквально слова בְּשִׁעְבּוּד מַלְכוּת עֶגְלָה (бе-шиебуд малхут эгла) переводятся как «в рабстве у царства телицы». Это сравнение Древнего Египта с «телицей» почерпнуто из книги пророка Ирмияу, где сказано: «Египет – прекрасная телица (עֶגְלָה – эгла)» (46:20). Мальбим поясняет, что это намек на тельца (эгель), которому поклонялись египтяне, как своему божеству.
«Но Своей великой рукой» – וּבְיָדוֹ הַגְּדוֹלָה
Это выражение восходит к словам Торы: «И увидел Израиль руку великую (הַיָּד הַגְּדֹלָה – а-яд а-гдола), которой поразил Б-г египтян» (Шмот, 14:31) – имеется в виду великое могущество Б-га.
«Ты вывел избранный народ» – הוֹצִיא אֶת הַסְּגֻלָּה
В Торе о народе Израиля сказано: «Ведь вы – народ святой у Г-спода, Б-га вашего, и вас избрал Г-сподь Б-г, чтобы вы были Ему народом избранным (סְגֻלָּה – сегула) из всех народов земли» (Дварим 7:6). Слово סְּגֻלָּה (сегула) буквально означает «сокровище».
«А войско фараона» – חֵיל פַּרְעֹה
Выражение חֵיל פַּרְעֹה (хейль Паро) перекликается со словами Торы: «…все запряженные конями колесницы фараона, и всадники его, и войско его (וְחֵילוֹ – ве-хейло)» (Шмот, 14:9).
«Камнем опустилось в пучину» – יָרְדוּ כְּאֶבֶן בִּמְצוּלָה
Эта строка пиюта восходит к стиху Торы: «…погрузились в пучину, как камень (יָרְדוּ בִמְצוֹלֹת כְּמוֹ אָבֶן – ярду ви-мецолот кмо авен)» (там же 15:5).
Эта, вторая строфа пиюта, начинается буквой ר (рейш) в слове רָעוֹת (раот – беды). Это вторая буква имени автора – מרדכי (Мордехай).
3.
Третья строфа посвящена семидесятилетнему вавилонскому изгнанию и избавлению из него.
«В Свой священный Храм Ты привел меня» – דְּבִיר קֹדְשׁוֹ הֱבִיאַנִי
Эта строфа начинается с рассказа о том, как после исхода из Египта сыны Израиля заселили святую землю и возвели Храм в Иерусалиме в дни царя Шломо. Слово דְּבִיר (двир) обычно означает Святая Святых Храма, как в стихе «И Святилище (וּדְבִיר – у-двир) внутри Храма он приготовил для того, чтобы поставить там ковчег завета Г-спода» (Млахим 1, 6:19). Предполагают, что это слово образовано отדיבור (речь, речение), ведь в переносном Храме в пустыне Всевышний обращался к Моше именно из Святая Святых, где располагался ковчег завета. Но в данном пиюте слово двир использовано для обозначения всего Храма.
«…не было мне покоя» – לֹא שָׁקַטְתִּי
Источником этого выражения является стих из книги Иова (3:26), в котором сказано: «И я не обрел покой (וְלֹא שָׁקַטְתִּי – ве-ло шакатети)».
«Пришел притеснитель» – וּבָא נוֹגֵשׂ
Слово נוֹגֵשׂ (ногес – притеснитель) указывает на вавилонского царя Невухаднецара, при котором был разрушен Первый Храм и евреи были изгнаны из страны. Именно про царя Вавилона говорится в стихе из книги пророка Йешаяу (14:4): «…не стало притеснителя (נֹגֵשׂ – ногес)».
«…так как я служил чужим божествам» – כִּי זָרִים עָבַדְתִּי
Причиной изгнания стало идолопоклонство, ведь, как сказано в книге пророка Ирмияу, община Израиля, подобно блуднице, заявила: «Я люблю чужих (זָרִים – зарим) и пойду с ними!» (2:25). В строке пиюта, как и в стихе пророка, тоже говорится просто זָרִים («чужим» – т.е. «так как я служил чужим»), но имеется в виду именно «чужим божествам», и поэтому это слово добавлено при переводе.
«Отравленное вино я возливал на жертвенник» – וְיֵין רַעַל מָסַכְתִּי
Имеется в виду вино, возливаемое при служении чужим богам. Выражение «отравленное вино» навеяно словами псалма Давида: «…напоил нас отравленным вином (יַיִן תַּרְעֵלָה – яйн таръэла)» (Теилим, 60:5).
«…и едва не лишился жизни» – כִּמְעַט שֶׁעָבַרְתִּי
Подобно тому, как пища и питьё поддерживают жизнь человека, так жертвоприношения и возлияние вина на жертвенник Храма, укрепляют связь народа Израиля с Всевышним – благодаря этому храмовому служению к нашему народу в изобилии поступают жизненная сила и энергия. Но служение другим богам – авода зара (в частности, возлияние вина на жертвенник перед идолами) – пресекает связь с Б-гом и, соответственно, лишает наш народ жизненной силы. Поэтому вино, возливаемое на жертвенник перед идолами, является «отравленным» и несет гибель. И поэтому народ Израиля, который «возливал на жертвенник» перед идолами «отравленное вино», пресек свою связь с Источником жизненной силы, и, соответственно, «едва не лишился жизни» (р. И. Полищук).
«…наступил конец Вавилону, пришел Зрубавель» – קֵץ בָּבֶל, זְרֻבָּבֶל
Зрубавель был потомком царей из рода Давида (правнуком одного из последних царей династии Давида – Йеояхина, изгнанного из Иерусалима в Вавилон; см. Млахим 2, 24:6-15; Диврей а-ямим 1, 3:17-19, Радак; «Седер а-Дорот»). Он родился в Вавилоне – его вавилонское имя было Зрубавель, а еврейское – Нехемья (Санедрин, 38а). Когда после падения Вавилонской империи воцарился персидский царь Кореш (Кир), который разрешил евреям вернуться на свою землю и отстроить Храм, Зрубавель возглавил возвращение на родину. Вместе с ним в Иерусалим возвратилось более сорока двух тысяч человек, среди которых были выдающиеся мудрецы, в том числе и судья Великого Санедрина Мордехай бен Яир, о котором говорится в следующей строфе этого пиюта (см. Эзра 1:5, 2:2, 2:64; «Седер Олам Зута», 7:10). Под наблюдением Зрубавеля был восстановлен жертвенник на горе Мория, на котором начали приносить ежедневные и праздничные жертвы, а затем возвратившиеся евреи приступили к возведению самого Храма (см. Эзра, 3:1-8).
Зрубавель упомянут в пророчестве Захарьи, где сказано: «Руки Зрубавеля основали этот Дом (т.е. Храм)» (4:9), и отрывок из этого пророчества читают в качестве афтары в Шаббат, который приходится на дни Хануки.
«И к концу семидесяти лет я был избавлен» – לְקֵץ שִׁבְעִים נוֹשָׁעְתִּי
Возвращение из вавилонского плена произошло через семьдесят лет после изгнания, как и предсказывал пророк Ирмияу, говоря: «И вся эта земля будет превращена в развалины и в пустыню, эти народы будут служить царю Вавилона семьдесят лет. И будет, спустя семьдесят лет Я покараю царя Вавилона и тот народ, – сказал Г-сподь, – за их грех…» (25:11-12).
Третью строфу открывает букваד (далет) – третья буква имени автора этого пиюта: מרדכי (Мордехай).
4.
В этой строфе рассказывается о тяжком изгнании под властью персидского царя Ахашвероша, когда народ Израиля был избавлен от неминуемой гибели – это события Пурима.
«Срубите высокий кипарис» – כְּרוֹת קוֹמַת בְּרוֹשׁ
Под «высоким кипарисом» в этом повелении главного визиря персидской империи Амана подразумевался глава евреев того поколения Мордехай бен Яир. В Талмуде указывается, что в словах пророка Йешаяу «Вместо терновника поднимется кипарис» (55:13) скрыт намек на Мордехая, который в конце событий Пурима стал главным визирем вместо злодея Амана, поднявшего руку на весь еврейский народ. Само слово בְּרוֹשׁ (брош – кипарис) можно прочитать как бе-рош (во главе), и это тоже намек на возвышение Мордехая.
Согласно Талмуду, намек на предстоящее возвышение Мордехая содержится также в стихе Торы «А ты возьми себе благовония лучшие (רֹאשׁ – рош) – чистой мирры пятьсот шекелей…» (Шмот, 30:23). Ведь Ункелус переводит на арамейский язык слова מָר דְּרוֹר (мор дрор – «чистой мирры») словосочетанием מירא דכיא, которое можно прочитать как имя «Мордехай», так, как оно пишется на арамейском языке (Мегила, 10б).
«Сын Амдаты, потомок Агага» – אֲגָגִי בֶּן הַמְּדָתָא
Это Аман, который происходил от амалекитянского царя Агага, как и сказано о нем в «Мегилат Эстер»: «…царь Ахашверош возвеличил Амана, сына Амдаты, потомка Агага (הָמָן בֶּן הַמְּדָתָא הָאֲגָגִי – Аман бен Амдата а-Агаги)» (Эстер, 3:1).
«Ты возвысил человека из рода Биньямина» – רֹאשׁ יְמִינִי נִשֵׂאתָ
Всевышний возвысил великого мудреца Мордехая, который происходил из колена Биньямина (יְמִינִי – йемини), как и сказано о нем в «Мегилат Эстер»: «Был в крепости Шушан один иудей по имени Мордехай, сын Яира, …из колена Биньямина (אִישׁ יְמִינִי – иш йемини)» (Эстер, 2:5). В Талмуде уточняется, что отец Мордехая был из колена Биньямина, а мать – из колена Йеуды (Мегила, 12б; Раши, Эстер, 2:5).
«Его многочисленных сыновей» – רֹב בָּנָיו
Выражение רֹב בָּנָיו (ров банав), переведенное здесь как «его многочисленных сыновей», почерпнуто из строки «Мегилат Эстер», где написано: «И рассказал им Аман о своем великом богатстве и о множестве своих сыновей (וְרֹב בָּנָיו – ве-ров банав)…» (5:11).
Слово רֹב (ров) в этой строке пиюта можно было бы перевести в соответствии с его основным значением как «большинство». Но комментаторы обращают внимание на то, что повешено было только «десять сыновей Амана» (Эстер, 9:10), а всего, по утверждению Талмуда, у него было, по крайней мере, тридцать сыновей, а по некоторым мнениям, и еще больше (см. Мегила, 15б). Поэтому десять повешенных не были «большинством». В связи с этим глава нашего поколения р. Х. Каневский поясняет, что эти десять были самыми важными сановниками (ведь слово ров может указывать не только на количество, но и на важность). Не случайно в кодексе «Мишна Брура» приведено предание, идущее от великого мудреца р. Э. Рокеаха, согласно которому эти десять повешенных сыновей были важными военачальниками, а остальные не обладали подобной властью («Мишна Брура», 690:54). А рав Авраам Ибн Эзра истолковывает слово ров как «важный» даже в самом стихе из Свитка Эстер: «И рассказал им Аман о своем великом богатстве и о важности своих сыновей» (Ибн Эзра, Эстер, 5:11). Однако в книге «Шират Давид» (Эстер 9:10) слово ров все же толкуется как просто «множество», а не как «важность» или «большинство» (см. «Мамлехет Коаним», с. 325), и в соответствии с этим нами выполнен перевод этой строки пиюта.
«И его достояние» – וְקִנְיָנָיו
Буквальное значение слова וְקִנְיָנָיו (ве-киньянав) – «его имущество». И можно было бы предположить, что на дереве повесили также имущество Амана. Тем более что в «Мегилат Эстер» прямо сказано, что это имущество не было кем-то взято или использовано, как написано: «…а имущество не прибрали к рукам» (Эстер, 9:10). Рабейну Бхайе объясняет, что имуществом, принадлежащим роду Амалека, запрещено пользоваться, и поэтому, по мнению некоторых комментаторов, его просто повесили на дереве – по крайней мере, ту часть имущества, которая подлежала повешению – т.е. его рабов и рабынь («Мамлехет Коаним», с 326). А наш наставник рав Х. Каневский отмечает, что «имуществом» (точнее, собственностью человека) называются также и его сыновья. И, возможно, слово בָּנָיו (банав) подразумевает здесь десятерых важных сыновей, а слово וְקִנְיָנָיו (ве-киньянав) – всех остальных. Но тогда получилось бы, что были повешены все сыновья Амана (или большинство из них), а в Талмуде (Мегила, 15б), как уже упоминалось, указано, что были повешены только десять. В этой связи можно предположить, что слово ве-киньянав подразумевает список со всем имуществом Амана, который он, как указано в Талмуде, всегда носил на шее, как амулет. И поскольку его повесили с этим списком, вместе с ним на виселице оказалось как бы и все его имущество, перечисленное в списке (см. р. Х. Каневский, «Таама ди-Кра»; «Мамлехет Коаним», с. 326).
Эта четвертая строфа начинается с буквы כ (каф) в слове כְּרוֹת (керот – «срубите») – и это четвертая буква в имени автора этого пиюта: מרדכי (Мордехай).
5.
События Хануки вплетены в пиюте в многовековую цепь еврейской истории, ведущей к конечному избавлению
«Тогда, в дни Хасмонеев» – אֲזַי בִּימֵי חַשְׁמַנִּים
Восстание против греков поднял потомок первосвященника Матитьяу бен Йоханан из рода Хасмонеев, а затем во главе восстания встали пять его сыновей. В псалме царя Давида написано: «Придут посланники (חַשְׁמַנִּים – хашманим) из Египта» (Теилим, 68:32). Возможно, название рода этих коэнов происходит как раз от этого слова – хашманим, и поэтому в этой строке пиюта оно приведено именно в такой форме, хотя в ханукальной вставке в молитву «Шмонэ Эсре» и «Биркат а-Мазон» оно произносится и пишется несколько иначе: חַשְׁמוֹנַאִי (хашмонай), а в некоторых ашкеназских сидурах – даже חַשְׁמוּנַאים (хашмунаим). Но по-русски принято писать Хасмонеи, как и приведено в переводе этой строки.
«Они проломили стены моего Храма» – וּפָרְצוּ חוֹמוֹת מִגְדָּלַי
В трактате Мидот (2:3) сообщается, что «греки сделали тринадцать проломов в стенах Храма». А Храм назван в этой строке пиюта מִגְדָּלַי (мигдалай) – буквально «моя башня». В стихе из Шир а-Ширим написано: «Твоя шея подобна башне Давида (כְּמִגְּדַל דָּוִיד – ке-мигдаль Давид), на красоту которой все смотрят» (4:4), а в Талмуде указано, что это намек на Храм (Брахот 30а).
«И осквернили всё масло» – וְטִמְּאוּ כֹּל הַשְּׁמָנִּים
Это выражение почерпнуто из талмудического трактата Шаббат, где так и сказано: «Когда греки вошли в Святилище, они осквернили всё масло (טִמְּאוּ כֹּל הַשְּׁמָנִּים – тимъу коль а-шманим), которое было в Святилище» (Шаббат, 21б).
В том же отрывке Талмуда указано: «Когда Хасмонеи взяли верх и победили греков, они всё проверили и нашли только один кувшин с маслом, запечатанный печатью первосвященника. Но в нем было масло всего на один день горения. С ним произошло чудо, и этим маслом зажигали светильники восемь дней» (там же). Об этом и говорится в строке пиюта: «Но с одним оставшимся кувшином было совершено чудо…».
«…для тех, кого сравнивают с розами» – לְשׁוֹשַׁנִּים
В «Песне песней» сказано: «Как роза (כְּשׁוֹשַׁנָּה – ке-шошана) среди шипов, так моя подруга между другими девушкам» (Шир а-Ширим, 2:2), и это намек на общину Израиля – прекрасную «розу» среди народов, которые подобны колючкам (см. «Беур Агро» и Мальбим).
«Установили восемь дней для пения и ликования» – יְמֵי שְׁמוֹנָה קָבְעוּ בְּשִׁיר וּרְנָנִים
В отрывке Талмуда, в котором рассказывается о событиях Хануки, после слов «этим маслом зажигали светильники восемь дней» следует заключительный вывод: «На следующий год установили и сделали эти дни праздником с прославлением [Творца] и благодарностью» (Шаббат, 21б).
Эту, пятую, строфу открывает буква י (йуд) – пятая и заключительная буква в имени автора этого пиюта.
6.
В заключительной строфе содержится молитва о возмездии потомкам Эсава, которые разрушили Храм и преследовали сынов Израиля в период изгнания. А завершается пиют просьбой об окончательном избавлении.
«Обнажи Свою святую длань» – חֲשֹׂף זְרוֹעַ קֹדְשֶׁךָ
Это выражение взято из пророчества Йешаяу, где сказано: «Обнажил Г‑сподь Свою святую длань (חָשַׂף ה’ אֶת זְרוֹעַ קָדְשׁוֹ – хасаф Ашем эт зроа кадшо) перед глазами всех народов, и увидят во всех концах земли избавление, принесенное нашим Б-гом» (52:10). Всевышний обрушит возмездие на врагов народа Израиля и избавит евреев Своей «обнаженной рукой», т.е. открыто, без эстер паним – «сокрытия Лика», которое было в период изгнания.
«И приблизь окончательное избавление» – וְקָרֵב קֵץ הַיְּשׁוּעָה
Выражение קֵץ (кец – буквально «конец») применено по отношению к окончательному избавлению, которое наступит в «конце времен». Понятие «конца дней» восходит к пророческой книге Даниэля, где, в частности, сказано: «Ты же, Даниэль, скрой эти слова и запечатай эту книгу до конца срока (עַד עֵת קֵץ – ад эт кец)» (12:4). И еще там написано: «Когда наступит конец сокрытию (קֵץ הַפְּלָאוֹת – кец а-плаот)?» (12:6). А завершается эта книга словами, относящимися к оживлению мертвых, которое произойдет в эпоху Машиаха: «…и встанешь по своему жребию в конце дней (לְקֵץ הַיָּמִין – ле-кец а-ямин)» (12:13).
«Отомсти за кровь Своих рабов» – נְקֹם נִקְמַת דַם עֲבָדֶיךָ
Предсказание о возмездии врагам Израиля в «конце времен» содержится в самой Торе, в заключительных стихах песни Аазину, где сказано: «…за кровь своих рабов Он отомстит (כִּי דַם עֲבָדָיו יִקּוֹם – ки дам авадав иком), совершит Он возмездие над врагом и искупит землю Своего народа» (Дварим, 32:43). Молитва о возмездии врагам Израиля содержится и в псалме: «Почему говорят народы: “Где же их Б-г?” Пусть узнают народы – отомсти на наших глазах за пролитую кровь Своих рабов!» (Теилим, 79:10).
«…преступному народу» – מֵאֻמָּה הָרְשָׁעָה
Это указание на потомков Эсава, создавших Римскую империю, которая покорила землю Израиля, разрушила Храм и изгнала евреев со святой земли (о связи потомков Эсава с Римом см. в кн. «Верить и ждать. В ожидании Машиаха. По урокам гаона рава Моше Шапиро», с. 75-76»). В книгах наших мудрецов Рим и европейские государства, терзавшие евреев в изгнании, часто названы מלכות הָרְשָׁעָה (малхут а-решаа) – «преступное царство».
«Ведь время для нас затянулось» – כִּי אָרְכָה לָנוּ הַשָׁעָה
В некоторых вариантах этого пиюта вместо слова הַשָׁעָה (а-шаа – «час», здесь в значении «время») поют הישועה (а-йешуа – «избавление»). В такой редакции имеется в виду, что народ Израиля уже слишком долго ждет избавления – «Ведь слишком долго тянется время до избавления».
«Повергни Красного в преисподнюю!» – דְּחֵה אַדְמוֹן בְּצֵל צַלְמוֹן
אַדְמוֹן (Адмон – «Красный» или «Рыжий») – это указание на Эсава, о рождении которого в Торе сказано: «Первым вышел наружу красный (אַדְמוֹנִי – адмони), покрытый волосами, как плащом» (Берешит, 25:25; см. также Раши, Берешит, 30:22). В строке пиюта имеются в виду потомки Эсава, терзавшие сынов Израиля в европейском изгнании. Некоторые считают, что слово Адмон («Красный») является, в частности, и намеком на предводителя крестоносцев, короля Германии и императора так называемой «Священной Римской империи» Фридриха Барбароссу, который имел ярко рыжие волосы (его прозвище «Барбаросса» и означает «красная борода»).
Слово צַלְמוֹן (цалмон), переведенное здесь как «преисподняя», восходит к выражению בְּגֵיא צַלְמָוֶת (бе-гей цалмавет – «через долину смерти») из стиха псалма царя Давида: «Даже если я пойду долиной смерти, не устрашусь зла, ведь Ты со мной…» (Теилим, 23:4). Слово צַלְמָוֶת (цалмавет) состоит из двух половин: צל (цель – тень) и מות (мавет – смерть), а вместе – «тень смерти» («Мецудат Цион», Теилим, 23:4). И подобное же значение у слова цалмон.
Некоторые исследователи полагают, что шестая строфа этого пиюта была написана значительно позднее, так как она не приводится в рукописях до начала восемнадцатого века (т.е. на протяжении почти пяти веков после написания пиюта). Но другие считают, что шестую строфу, написанную вместе со всем пиютом, просто пропускали по цензурным соображениям – как раз из-за строк «Отомсти за кровь Своих рабов преступному народу» и «Повергни Красного в преисподнюю!». Уже в первом упоминании об обычае петь этот пиют после зажигания ханукальных свечей указано, что духовный лидер евреев Германии (15 в.) рав Исраэль Исерлан (автор книги «Трумат а-Дешен») «иногда произносил его с пропуском (бе-дилуг)» («Лекет Йошар», с. 152-153). И возможно, он пропускал именно последний куплет. На протяжении долгих веков цензоры совершенно справедливо относили слова «Отомсти …преступному народу» к своим соплеменникам, притесняющим евреев в изгнании. Поэтому из соображений безопасности евреи воздерживались от того, чтобы петь этот куплет публично. До сегодняшнего дня есть общины выходцев из Германии, Англии и Голландии, которые не поют шестую строфу.
Косвенным доказательством того, что заключительная строфа была создана одновременно со всем остальным текстом, являются ее первые три слова – חֲשֹׂף זְרוֹעַ קֹדְשֶׁךָ («Обнажи Свою святую длань»). Их первые буквы складываются в слово חזק (хазак – «сильный»), а именно так было принято «зашифровать» это слово в старинных пиютах–акростихах.
«Верни нам семь пастырей!» – הָקֵם לָנוּ רוֹעִים שִׁבְעָה
Выражение «семь пастырей» встречается в книге пророка Михи (5:4). В Талмуде объяснено, что «семь пастырей» – это семь духовных вождей человечества всех времен. Причем, они расположены в определенном порядке. Справа Адам, его сын Шет и Метушелах. Слева два праотца Авраам и Яаков, а третий Моше Рабейну. А в центре между ними – царь Давид (Сукка, 52б). Очевидно, Давид расположен в центре, потому что от него идет родовая линия царя-Машиаха. В последующий период «семью пастырями» стали называть также глав народа Израиля, которые являются «гостями» (ушпизин) сынов Израиля в дни праздника Суккот, и это Авраам, Ицхак, Яаков, Йосеф, Моше, Аарон и Давид.
