Письмо четвертое
Шалом и великое благословение, пожелания мира и блага!
Драгоценное Ваше письмо дошло до меня, и я уже приготовился писать ответ уважаемому мудрецу, да продлит Всевышний годы жизни его, и начал было я писать, но еще не закончил. Но теперь, когда [вновь] получил я слова его, не подобает более медлить с ответом.
Сказали наши мудрецы, что слова Торы нуждаются в укреплении – и, по всей видимости, даже в отношении крепких людей… Это так! раз в этом – вся основа мира и желанная Творцу цель его сотворения, здесь совершенно неизбежны трудности, ведь в том и состоит все превосходство человека. Долг его – постоянно воевать со своим дурным побуждением; и чем он выше и значительнее, тем сильнее дурное побуждение его. И человек всегда обладает свободой выбора – другими словами, у него есть дурные желания. И дурное побуждение меняет свои изощренные приемы сообразно свойствам и ступени каждого: в одного оно вселяет дух веселья и насмешки сверх меры, и качества эти препятствуют ему исполнять свои обязанности; в другого же – наоборот, уныние и недовольство собой во всем; а некоторых оно терзает беспокойством о пропитании. И каждому следует постоянно повторять себе уже известное ему: Творец благословенный, Созидающий все, сотворил нас, чтобы одарить нас добром, дав нам жизнь вечную, истинную. И для того удостоил нас Своей Торы – чтобы мы исполняли Его законы и повеления; и в этом – вся цель мира. А все прочее – тщета и ничто, полное ничто. Нет радости в мире и нет покоя; нет богатства и нет бедности; и у всех людей во все их дни – мгновения радости и мгновения печали. Заботы и вожделения укоренены в них и не дают послаблений, и жажда их неутолима; но этот мир – не таков, каким предназначено быть ему. И незыблем удел человека, сделавшего Всевышнего оплотом и упованием своим, и законы и учения Его – хлеб его и днем, и ночью. Все его естество возрадуется исполнению заповеди, душа запоет от веселья. И сколь приятны ему занятия Торой Всевышнего, радующей сердце, просветляющей очи и возвышающей человека над всей тщетою мира навстречу жизни в святости – усладе, которую нельзя себе представить в этом мире. Все дни того человека наполнены истинным счастьем; нет пред ним ни беды, ни печали; и все дела этого мира совершенно не касаются его. И нет ничего у него в его мире – но лишь один Творец благословенный и заповеди Его; и во всем, с чем он сталкивается, он видит посланцев Творца к себе. И к Творцу он обращает свою Тору и просьбу свою – и молитва его угодна и приятна.
И поскольку это так – благо нам, и хорош наш удел: удостоил нас Творец понять все это и направить стремления наши к Своей Торе и к размышлениям над ней.
После того, как вдумаемся в это, никакие преграды совершенно не имеют для нас значения в сравнении с великой ценностью того, к чему мы стремимся! Несомненно, познания в Торе обретаются лишь великими трудами, и никак не может человек одолеть весь этот путь не оступаясь, и постоянно сталкивается в учебе с вещами глубокими, такими, что временами трудно дойти в постижении их до конца. Здесь нет места для разочарования! И наше счастье, что пришли мы к этому!
При этом тот, кто избрал для себя поучиться [вначале] бегло, без углубления, чувствуя, что так ему необходимо – несомненно, должен сделать это, поскольку все, что кажется нужным в качестве введения в трудную тему, нужно изучить; и чем это хуже самой той темы? А почувствовав усталость – надо немного отдохнуть, как говорится об этом в письмах [Хазон Иша].
[Прим. ред. Следующие строчки в оригинале – стихотворение]
И мы верим, несгибаема наша уверенность,
что Всевышний не оставит нас и не покинет никогда.
И к Торе Своей приблизит нас, и озарит ею очи наши,
ведь в этом и есть наша жизнь.
Пишущий это с взволнованным сердцем…
Перевод – рав П. Перлов