В трактате «Сота» (36б) сказано, что говорил рабби Меир: «Когда народ Израиля стоял у моря, колена спорили друг с другом – каждое хотело первым зайти в море. Пока они спорили, колено Биньямина выскочило и зашло первым. Как сказано в Теилим (68:28): «Там Биньямин, младший, властвующий над ними». Нужно читать не «родем» (властвующий), а «рад ям» (спустившийся в море). В тот момент Моше длительно молился. Сказал ему Всевышний: «Мои близкие тонут в море, а ты стоишь и долго молишься Мне?» Моше спросил: «Владыка мира, а что я могу сделать?» Ответил ему Всевышний: «Обратись к сынам Израиля, пусть отправляются в путь. А ты подними свой посох, протяни руку над морем и рассеки его, чтобы сыны Израиля прошли по дну моря, как по суше». (14:15-16)
Маарша объясняет, что колено Биньямина доверилось словам Творца, произнесенным Моше: «Обратись к сынам Израиля, пусть отправляются в путь!» – что нужно идти, поскольку море не устоит перед ними. Другим же коленам, которые не настолько полагались на этот приказ и страшились заходить в море, потребовалось, чтобы Моше поднял посох, протянул руку, и море расступилось. Тогда они тоже пошли.
Сказано в книге «Ваикра» (25:19): «Земля будет приносить свои плоды, и вы будете есть досыта и жить на земле в безопасности». Раши комментирует: не будете тревожиться из-за засушливых лет. Рав Элимелех из Аниполей объясняет этот стих в своей книге «Ноам Элимелех» от имени своего брата рава Зуши: когда человек полагается на Творца и не тревожится, ему обещано изобилие Свыше. Но если скажут: «Что мы будем есть в седьмой год, когда не будем ни сеять, ни собирать урожай?», то «На шестой год Я пошлю вам Мое благословение, и (земля) даст урожай на три года!» Когда тревожатся и недостаточно пологаются на Творца, приходится отдавать особый приказ, чтобы спустить это изобилие в мир. Так случилось и в нашем случае: колено Биньямина положилось на Всевышнего и вошло в море, и море расступилось перед ними. Другим коленам, которые колебались, потребовался особый приказ, чтобы море расступилось.
Знаете, на восточной стене в ешиве Новардок, рядом с местом главы ешивы, была прикреплена погасшая свеча. Она называлась «свеча упования». Вся ешива знала о ней, сам Старец из Новардока упоминает о ней в своей книге («Мадрегат а-адам», «Даркей битахон», гл. 2) , а Стайплер даже написал о ней стихотворение (в книге «Карьена де-игарта», ч.1, письмо 334)
Что это была за свеча? Однажды рав Йосеф-Йозл отправился в ближайший лес, чтобы в уединении заняться самоанализом и помолиться Творцу, и обнаружил заброшенную хижину. В свое время там жили дровосеки, а когда закончили свою работу в том месте, бросили хижину, как она есть. Рав очень обрадовался. Он убрал и привел ее в порядок, принес туда свои книги и превратил хижину в свой дом учения и молитвы. Время от времени, когда он желал подняться на новый уровень в своем служении Творцу, беспрепятственно занимаясь самоанализом и глубокими размышлениями, он брал свои талит и тфиллин и оставался в хижине на несколько дней.
Однажды ночью рав Йосеф-Йозл зажег свечу и при ее свете начал учить Тору. Он учился вдохновенно и самоотверженно – час, другой, третий. Свеча погасла, и рав остался в темноте. Он сел и стал ждать, даже не начиная молиться. Ведь Всевышний рядом с ним, и наверняка знает, что он находится в темноте и нуждается в свете. Наверняка позаботится о нем. Нужно только спокойно ждать.
Неожиданно дверь хижины открылась, вошел человек с горящей свечой, поставил ее в подсвечник вместо той, что погасла, и молча ушел. Рав не стал ломать голову, кто был этот человек: пророк Элияу или даже ангел с неба. Какая разница, кто посланник? Главное, Кто послал его – добрый Небесный Отец. Рав вернулся к своей учебе и усердно учился до утра. Когда рассвело, рав Йосеф-Йозл погасил свечу. Потом он вернулся в ешиву и поставил эту свечу рядом со своим стендером на память, назвав ее «свечой упования».
Прошло время, в местечке разразился пожар. Дома ведь были сделаны из дерева, а крыши – соломенные. Пожары уничтожали их дотла. Учащиеся ешивы поспешили вынести из здания свитки Торы, тфилин и все святые книги, и стали молиться Всевышнему изо всех сил, умоляя отменить тяжкий приговор. Владыка мира услышал их молитву, ветер изменил направление, и огонь погас. Все здание ешивы осталось в целости и сохранности. Только вот «свеча упования» растаяла от жара. Все очень расстраивалась, как забыли про нее и не забрали вместе со святыми книгами.
Только сам рав Йосеф-Йозл не переживал. Всевышний дал «свечу упования», Он же и забрал. Чтобы показать нам, что нам не нужны символы, чтобы уповать на Него!
Рав из Поневежа рассказал мне: «Когда я был преподавателем в Новардоке, «свечи упования» уже не существовало. Но мне она не нужна, чтобы знать, насколько упование на Творца оправдывает себя.
Когда я стал главным раввином Поневежа, я решил сделать его оплотом Торы. Открыл хейдер (талмуд-тора), ешиву для младших учеников, ешиву для старших и коллель для женатых. Кроме того – среднюю школу и колледж для девочек. Все эти учреждения были разбросаны по разным домам, которые мы снимали у местных жителей, и это было очень непросто, особенно с воспитательной точки зрения. Кроме того, в таком положении было трудно увеличивать количество учащихся. Я решил купить большую площадь земли и построить на ней все учреждения в одном месте. Мне стало известно, что местный священник, потомок и наследник знатной семьи, которая правила этим районом, желает продать большой участок леса, находящийся вблизи города. Он просил за участок очень выгодную цену, всего двадцать пять тысяч рублей, но при одном условии: всю сумму – наличными. Ну, откуда у меня деньги? Но я решил подписать с ним предварительный контракт, а потом идти к разным филантропам и воодушевлять их оказать помощь в этом грандиозном проекте. Я попросил священника подождать три месяца. А тот на своем: настоящая цена участка – сто тысяч. Со скидкой – пятьдесят. А двадцать пять – только если заплатят наличными!
У меня было пять тысяч рублей, которые я получил в качестве приданого своей жены. Мой тесть, главный раввин города Видж, собрал деньги, которые получал за проведение судов и т.п., и передал их мне, чтобы в свое время я смог спокойно женить детей. Я посоветовался с женой, и она согласилась. Предложил эти деньги священнику в качестве предоплаты. Если через три месяца не принесу оставшиеся двадцать, эта сумма останется у него – уже как штраф. Священник согласился, и мы подписали контракт. Я стал ходить от одного богача к другому, обивая пороги, и рассказывал им о великой заслуге, которую они могут получить. Все отвечали, что с радостью готовы помочь – но не сейчас. Один вложил деньги в некую сделку и через полгода получит прибыль – тогда даст мне хорошую сумму. Другому через четыре месяца должны вернуть большой долг, и он с удовольствием выделит мне две тысячи. И так далее. Короче говоря, я получил обещания на сумму, которая могла не только покрыть покупку, но и позволить начать строительство – но наличных нет.
Дата оплаты все приближалась. Осталось буквально два дня: в воскресенье я должен был выплатить обещанную сумму, иначе потеряю пять тысяч. А на Шаббат мы удостоились уважаемых гостей: моего тестя и тещи. Приехав, они заметили, что дочь чем-то встревожена. Спросили, и она рассказала. Ох, как же они рассердились, какой критике меня подвергли! Что это за поспешность, что за неосторожное легкомыслие! Молодой раввин в маленьком городке, и мечтает об огромном образовательном комплексе! И ради этого отдает все свое имущество, свою финансовую платформу!
Короче говоря, такой Шаббат, какой я пережил – могу пожелать только ненавистникам Израиля.
На исходе Шаббата, после авдалы, я поспешил попрощаться со своими важными гостями и отправился в синагогу, стараясь утопить свое горе в учебе Торы, радующей сердце. Погрузился в тему и забыл обо всем на свете. Не помнил ни о долге, ни о сроке его возврата. Когда я вдруг понял один принцип, согласно которому можно ответить на все вопросы этой темы и прояснить все непонятные моменты, меня охватила большая радость, и я поднял глаза от Гемары. Смотрю – два часа ночи. Ну, наверняка гости уже уехали, можно возвращаться домой.
Город спал, и нигде уже не горел свет, кроме одного дома – моего. Я понял, что, видимо, тесть и теща решили дождаться меня… Ох, но делать нечего. Открыл дверь и увидел, что меня действительно ждут. Но не родители жены, а двое самых богатых людей города. Увидев меня, они встали и сообщили, что их можно поздравить: они обручили своих детей.
Я, конечно, поздравил от всей души. Но ради этого не ждут человека до двух часов ночи. А, оказывается дело в том, что они выделили детям хорошее приданое: по десять тысяч с каждой стороны. Свадьба будет через полгода, а пока что они желают оставить деньги на хранение раввину. Двадцать тысяч наличными.
«Смотрите, — сказал я, — у меня дома нет сейфа, и я не могу принять такую ответственность. Только если вы позволите мне пока использовать эти деньги на строительство учебного комплекса, а я обязуюсь вернуть их вам через полгода».
Они закивали головами: мол, конечно, согласны, не вопрос.
Я пересчитал банкноты и написал долговую расписку. Мы выпили «лехаим», и они ушли. Я же не пошел спать, а остался беречь деньги. Помолился самую раннюю молитву – ватикин, и сразу после этого пошел к священнику. Ох, как он был разочарован, когда я отдал ему нужную сумму, и участок перешел в мою собственность. Что вы думаете, мы построили на нем учебный комплекс, который насчитывал около двух тысяч учеников!
Но в то утро, я весело и радостно возвращаюсь домой – и вдруг вижу, что богачи снова ждут меня. Что случилось? Возникли серьезные разногласия, и помолвка отменена. Они пришли просить деньги обратно.
«Деньги уже не у меня, — ответил я, — как мы и договаривались, верну через полгода. Может быть, и раньше». Надо сказать, все мои спонсоры выполнили свои обязательства, и вся сумма была возвращена.
Ну, так кому тут нужна «свеча упования»?!»
Перевод: г-жа Л. Шухман
