Недельная глава Берешит
«Никакого полевого кустарника еще не было на земле, никакая полевая трава еще не росла, ибо Г-сподь Б-г (еще) не поливал дождем землю, и не было человека, чтобы ее возделывать. Лишь пар поднимался из земли, и орошал всю ее поверхность» (Берешит, 2:5-6).
Комментирует Раши, что все растения стояли у поверхности земли с третьего по шестой день. Почему? Потому, что еще «не поливал дождем землю». А почему не поливал? Поскольку «не было человека, чтобы возделывать землю», и никто не понимал пользу дождей. Когда появился человек и понял, что дожди необходимы миру, он помолился о них, и они пошли, и сразу же выросли травы и деревья.
В этом нужно разобраться. Почему, когда появился Адам, который, действительно, обладал мудростью большей, чем ангелы-служители, он сразу понял, что дожди необходимы миру, и помолился о них?
Во-первых, там (в Ган Эдене) было четыре реки. Ведь, например, Египет всегда орошался Нилом без всяких дождей. А во-вторых, пар, поднимавшийся из земли, орошал и подпитывал землю и растения. Кроме того, можно было поливать землю и подземными водами, как рассказывается в Гемаре, что все годы, когда Раби был болен, миру не требовались дожди: когда рвали редиску, ямка, оставшаяся после нее, сразу наполнялась водой.
А если так – почему «дожди необходимы миру»? Ведь сказано в трактате Бава Меция, что день дождей тяжел для мира, как День Суда, и если бы мир не нуждался в них, мудрецы помолились бы и отменили их!
Однако в этом-то и кроется необходимость дождей.
Чтобы земля не орошалась постоянно, естественным путем, реками и паром и подземными водам, а чтобы дожди зависели от молитвы и заслуг, и ключ от них находился лично в руках Всевышнего. Причем тот, чья молитва помогает привести дожди – абсолютный праведник, и Свыше таким образом сообщают о его праведности (см. Моэд Катан, 28а, Ктубот, 5а). Этим прославлена Земля Израиля, что «с небесного дождя пьет воду», и нужно быть достойными этого, а если нет – дожди прекращаются, «и не будет ливня, и земля не даст урожая», не дай Б-г, и тогда мы будем вынуждены сделать тшуву.
Однако Египет, который орошаем каналами, проведенными из Нила, подобен змею, чье проклятие состояло в том, что всю жизнь он будет есть прах: поднимется на крышу – у него есть пища, опустится на землю – у него есть пища. Не так со львами: «Львята рычат о пропитании, чтобы просить пищу у Б-га».
Однажды приключилась со мной история. Когда коммунисты захватили Литву, они, конечно же, запретили ешивы, и мы учились подпольно. Однажды я шел на учебу, и вдруг – о, ужас, передо мной милиционер! «Документики предъявите, гражданин!»
Я достал паспорт, он посмотрел, полистал: «А где вы работаете?»
Безделье в России считалось преступлением. Неработающий – пиявка, сосущая кровь трудящихся. Ну, а учеба в ешиве, конечно, не считалась работой.
Так что я сказал: «Я ищу работу, и не нахожу».
«Пойдемте со мной, я найду вам работу!»
Выбора у меня не было. Привел он меня на носочную фабрику, одна из швейных машин была свободна. Посадил меня за нее: «Здесь работай!»
Позвал начальника смены, чтобы тот дал мне указания. Что ж, работа легкая и скучная: подшивать кромку носка. Я со всей энергией набросился на работу, и очень быстро игла сломалась. Машина остановилась. Пришел начальник, поменял иглу. Я снова начал шить изо всех сил, и снова игла сломалась. Начальник опять поменял иглу и попросил уменьшить скорость. Я же снова набросился на машину, и игла сломалась в третий раз. Начальник понял, что в таком темпе он скоро останется без игл, и будет обвинен в саботаже, в подрыве советской экономики. Хлопнул меня по плечу: «Идем со мной».
Привел меня к себе в кабинет: «Садись». Я себе думаю: «Неплохое начало».
«Давай-ка переведем тебя на упаковку», — говорит.
А я отвечаю: «Уважаемый товарищ начальник, меня привел милиционер и посадил за швейную машину. Так что я с нее не уйду».
«Тогда я тебя увольняю!»
«И скажете милиции, что уволили меня потому, что я слишком усердно работал?»
«Ну, ладно, — вздохнул он, — я тебя отправлю в отпуск!»
«А на что я жить буду?»
В итоге мы договорились на оплаченный отпуск, и справку, что я у него работаю. Что называется: «Наслаждаться обоими мирами». И более того: он заплатил мне на две недели вперед.
Вечером меня встретил один из рабочих фабрики и сказал с претензией: «Я не понимаю, я там работаю уже несколько месяцев, и получаю половину зарплаты, а вторую половину мне платят бесконечными обещаниями и оправданиями. А ты – только пришел, и сразу получил задаток за две недели!»
Я ответил ему: «Да ты пойми! Ты ему нужен, он боится, что ты уйдешь с работы и перейдешь к его конкурентам. Поэтому он и держит у себя половину зарплаты – чтобы ты точно его не оставил. А я ему не нужен. Наоборот, он хотел от меня избавиться. Так что был готов на все, только бы я поскорее ушел».
Именно это понял Первый Человек: миру необходимо создание зависимости от Всевышнего.
Это же имела в виду Гемара (Таанит, 7а), сказав, что день дождей более велик, чем день воскрешения мертвых, поскольку воскрешение мертвых будет дано только праведникам, а дожди – и праведникам, и злодеям. Дожди упоминаются именно в благословении о воскрешении мертвых, поскольку они даже важнее этого.
И еще сказано (там же, 7б), что день дождей велик, как день создания неба и земли, и что спасение приумножается в этот день, и он более велик, чем день дарования Торы!
Что все это значит? Что ощущение зависимости от Всевышнего важнее для нас, чем воскрешение мертвых, чем дарование Торы, и равно творению неба и земли.
Поскольку именно ради этого мы созданы, ради этого создан весь мир. Чтобы мы подняли глаза к небу и просили о том, чтобы дожди шли вовремя, и – мера за меру – Всевышний озарит нас Своим Ликом и даст нам дожди. Как сказано в Теилим: «Всевышний помилует и благословит нас, с нами будет свет Лика Его вечно (Раши комментирует: Он будет улыбаться нам, давая росу и дождь). Земля дала урожай свой – благословит нас Б-г, Б-г наш, благословит нас Б-г наш, и будут бояться Его все концы земли!»
Перевод: г-жа Лея Шухман
