«И взяли [они] себе жен моавитянок: одну звали Орпа, а другую звали Рут. И прожили они там около десяти лет» (Рут, 1:4).
По поводу того, прошли или нет Орпа и Рут гиюр перед тем, как выйти замуж за Махлона и Хильона, существует множество мнений. Рав Шломо Бревда утверждает, что существует, как минимум, десять мнений, многие из которых противоречат друг другу. Рассмотрим несколько таких противоречий.
Так, например, сказано в мидраше («Рут раба», 2:9, «Танхума», Беар 3), что перед женитьбой Махлона и Хильона, их жены-моавитянки не прошли гиюр. Это мнение хорошо сочетается с тем, что наши мудрецы учат законы прохождения гиюра из поступков Наоми по отношению к Орпе и Рут (Йевамот, 476). Но эта же позиция вызывает немало вопросов. Если Рут прошла гиюр только после смерти Махлона и Хильона перед возвращением в землю Израиля, то о какой заповеди йибума здесь может идти речь? Ведь на момент смерти обоих сыновей Наоми, на Рут еще не должны были распространятся законы йибума или халицы? И даже если в этой истории не присутствовал элемент классического йибума, а как объясняют некоторые комментаторы что-то похожее на йибум, то все еще остается не менее сложное противоречие о заповеди геулат а-саде – выкупе поля, с последующей женитьбой на вдове владельца поля, чтобы потом вспоминали: «Это поле такого-то умершего, на жене которого женился такой-то». Ведь и тогда выкуп поля никак не помогает Хильону увековечить его память, потому что, по мнению приведенного мидраша, Рут никогда не была его законной женой и не могла наследовать его поле.
Приведем несколько противоположных мнений, и проблемы, возникающие в результате этого.
Сказано в «Зоар а-Хадаш» («Мегилат Рут»): «Не дай Б-г, чтобы Махлон женился на нееврейке». Однако была возможность усомниться в гиюре Рут, потому что не было очевидно, сделала она это во имя Небес, или же ради выгодного замужества (или под давлением мужа)? Не менее категоричен и Ибн Эзра в своем комментарии к «Мегилат Рут» (1:2), который пишет, что просто невозможно предположить такое, чтобы Махлон и Хильон женились на нееврейках.
Но вот какая проблема возникает в связи с этим мнением. Когда Наоми отправляется в обратный путь в землю Израиля, то ее невестки следуют за ней. И, как говорят мудрецы, именно сейчас обе сестры проходят главный экзамен своей жизни. Наоми пытается убедить невесток остаться в земле, где они родились и выросли, и к ее советам прислушивается старшая Орпа. Но если они уже прошли гиюр, когда выходили замуж за ее сыновей, то какое право имеет Наоми произносить такие слова: «… вот, невестка твоя вернулась к народу своему и к богам своим. Возвращайся и ты за невесткой своей!» (1:15)? В свете того, как высоко описывают мудрецы духовный уровень Наоми, ее совет о возвращении к идолам, выглядит более чем странно.
Так как же разрешить все эти споры и противоречия? Есть ли такой путь, согласно которому все вышеприведенные (и что важно – очень авторитетные) источники, смогут стать частями одного цельного мнения?
Версия, объясняющая многие противоречия, существует и ее автор – величайший знаток Торы нашего поколения – рав Хаим Каневский. И вот как он подходит к разрешению этой дилеммы в своей книге «Таама де-Кра».
В те времена еще не было точно известно, могут ли аммонитянки и моавитянки войти в общину Израиля.
[Если выведение этого закона зависело от толкования стиха в Торе, то до толкования и введения этого закона Боазом на практике этого еще никто не делал. Если же разрешение относилось к разряду заповедей, полученных Моше на горе Синай, как часть Устной Торы, то она была забыта по причине тотального отсутствия желающих пройти гиюр в среде Аммона и Моава.] И вот Махлон и Хильон, решившись жениться на моавитянках, оказываются в затруднительном положении. Они не уверены, возможно ли это в принципе, хотя, будучи большими мудрецами Торы, они не могли не знать о существовании толкования «моавитянин (запрещен), но не моавитянка». И как они поступают? Они находят почти универсальное решение – перед женитьбой сделать Орпе и Рут гиюр с условием. Условие звучало так: прежде всего, мы проводим гиюр своим женам, в надежде, что в силу прецедента, в ближайшем будущем будет подтверждено существование толкования (или закона) «моавитянин (запрещен), но не моавитянка».
Но что будет в случае непризнания законности этого толкования в будущем?
Тогда, задним числом, окажется, что они жили с нееврейками, что запрещено. Но в ситуации Махлона и Хильона нарушение выглядело бы не столь строгим, потому что запрет Торы на связь с неевреями подразумевает совместную жизнь прилюдно (именно за это был наказан Зимри бен Салу), когда о запрещенной связи известно хотя бы десяти евреям. Там же в земле Моава кроме Наоми, Махлона и Хильона евреев больше не было. Дополнительный запрет на совместную жизнь с неевреями, даже когда об этом никому не известно, будет введен во время правления Хашмонаим, спустя более, чем восемьсот лет (Авода Зара, 36б).
Пишет рав Хаим Каневский, что даже при самом неблагоприятном исходе, действия Махлона и Хильона не оценивались бы, как строгое нарушение. Проступок не подпадал бы не только под запрет Торы (де-Орайта), но и даже под запрет мудрецов (де-Рабанан), потому что на тот момент его просто не существовало. Безусловно такое поведение расценивается как аморальное. Однако, нужно учитывать тот факт, что Махлон и Хильон действовали вынуждено, и не злонамерено, будучи уверенными в правоте толкования: «моавитянин (запрещен), но не моавитянка».
По материалам из книг «Таама де-Кра» рава Хаима Каневскокго и «Ринат Ицхак» рава Авраама Сороцкина
