Моя бабушка рабанит Эльяшив (продолжение)

Дата: | Автор материала: Рабанит Рут Цивьён

1367
бабушка рабанит Эльяшив

Взгляд на жизнь моей матери рабанит Батшевы Эстер Каневски (благословенной памяти), жены одного из руководителей нашего поколения гаона рава Хаима Каневского (да продлит Всевышний его годы!), на фоне истории предыдущих поколений.   

 Продолжение

«Дос из дох майн ган эден!»

На склоне лет у бабушки обнаружили болезнь легких, и вскорости, в 5754 (1994) году, она умерла. Перед смертью она причитала: «День свадьбы приближается. Что же будет после “семи благословений”?», этим она хотела сказать: «Что будет по окончании семидневного траура по мне? Как дедушка справится без меня? Сможет ли он спокойно учиться?»

Бабушка любила слушать, как дедушка учится. «Дос из дох майн ган эден!» («Для меня это – рай!») – говорила она.

Как-то после родов бабушка отдыхала в доме своих родителей, и дедушка пришел ее проведать. Поговорив с ним немного, бабушка высказала сожаление, что из-за нее он отвлекается от учебы: «Ты же знаешь, что я в надежных руках. Тебе не о чем беспокоиться…»

Бабушкина преданность дедушкиной Торе была абсолютно бескорыстной. У бабушки с дедушкой была одна общая цель – чтобы дедушка мог спокойно, без помех учиться, и при этом избегать известности. Меньше всего бабушка стремилась к тому, чтобы дедушка стал знаменитым благодаря выученной им Торе, или чтобы она стала знаменитой, будучи его женой.

Как-то дедушке предложили занять важную должность в раввинате одного большого города, но бабушка отговорила его принять это предложение. При случае она попросила рава Шаха благословить дедушку, чтобы ничто не мешало ему спокойно учиться.

Однажды бабушка сказала с досадой: «Ведь говорила я ему, чтобы он не занимался судебными вопросами, вот и довело его это до известности»…

Когда дедушка покинул пост судьи в связи с историей о мамзерах, многие уговаривали его вернуться, но бабушка была непреклонна: «Теперь, когда у нас уже нет серьезных затруднений с деньгами, я хочу, чтобы ты мог спокойно учиться».

[В 5733/1972 году главный раввин Израиля дал разрешение на брак двум мамзерам (брату и сестре), чей статус, не позволяющий им вступать в брак с обычными евреями, был установлен авторитетным судом Торы. Катастрофические последствия такого решения были ясны великим мудрецам Торы того поколения, как и то, что решение не было основано на законах Торы. Рав Эльяшив покинул свой пост судьи в государственном раввинате в знак протеста после этих событий. Подробнее см. «В кругу великих», т. 1, стр. 486 и далее. — Прим. ред.]

В один из праздников к дедушке с визитом приехали его сваты – рав Шломо Залман Ойербах и рав Зейдель Залман Айзлер. Они поднялись по лестнице и постучали в дверь. Бабушка открыла им, поздоровалась, поинтересовалась, как поживают их жены, а потом извинилась: «Моего мужа нет дома, он ушел учиться в “Оэль Сара” и вернется только после полудня».

Пришлось гостям уйти ни с чем. Позвать дедушку из синагоги, которая находилась на расстоянии нескольких домов, тем самым оторвав его от учебы, бабушке и в голову не пришло…

«Пусть Тора будет для тебя сладкой, как сахар»

Бабушка была насквозь пропитана любовью к Торе и никогда не искала выгоды для себя. Она не чувствовала, что ее преданность Торе мужа является чем-то особенным. Бывало, она говорила: «А ман ин а бейс мидреш, а вайб ин а кох» («Муж – в доме учения, жена – на кухне»). Все, что она делала для дедушки, было для нее естественным и само собой разумеющимся. Она удивлялась: «Все говорят о том, что ради Торы надо чем-то жертвовать. Я никогда не чувствовала, что я чем-то жертвую».

Сколько любви к Торе было в ее сердце!

Когда бабушка раздавала детям куски сахара, она приговаривала: «Пусть Тора будет для тебя сладкой, как сахар», а, раздавая шоколад, говорила: «Пусть Тора будет для тебя сладкой, как сахар, а не как шоколад. Потому что шоколад не просто сладкий – в нем намешаны разные вкусы, а Тора должна быть сладкой без всяких примесей!»

Будучи преданной дедушкиной Торе, бабушка не гналась за почетом. Многие женщины приходили к ней за советами, а когда они уходили, она вздыхала: «Я всех обманываю. Они же думают, что я что-то собой представляю»… С присущей ей скромностью, она говорила: «Бедный папа (имея в виду своего мужа), что за жена ему досталась… Он был достоин более удачной партии»…

Люди с разбитыми сердцами

Удивительные бабушкины качества добавляли еще один штрих к ее благородному образу. Она была уникальной личностью, унаследовав у своих родителей, дедушки рава Арье и бабушки Ципоры Ханы, способность всю себя отдавать другим. К ней приходили разные женщины с нелегкой судьбой, она их утешала, подбадривала, укрепляла их сокрушенные сердца, и даже просто поила чаем. И когда они уходили, в их глазах блестел лучик надежды.

Моя тетя, рабанит Исраэльзон, вспоминает, что в их доме бывали разные «типы». Один из них был «совершенно ненормальный» – он всегда ходил, делая два шага вперед и четыре назад… Другой бедняга по имени Шунье приходил каждую пятницу отведать кушанья, приготовленные для шаббатней трапезы. Невзирая на царящую в доме бедность, бабушка угощала его порцией рыбы, куском курицы и тарелкой горячего супа. В качестве благодарности Шунье напевал красивую мелодию из его родного местечка.

Среди постоянных посетителей была молодая женщина, приехавшая из Польши. Во время Катастрофы слухи о том, что происходило с европейскими евреями, свели ее с ума, она кричала в истерике и билась головой об стену. И она нашла приют в бабушкином доме.

Одна женщина, чей рассудок помутился как следствие многочисленных бед, выпавших на ее долю, приходила каждый день и просила помощи в починке одежды.

Бабушка усаживалась, подбирала нитки подходящего цвета и старательно выполняла заказ. Но, закончив, она могла услышать: «Но, рабанит, здесь нужны более светлые нитки!». Ни слова не говоря, бабушка отпарывала подшитый подол, открывала коробку с нитками и предлагала той женщине самой выбрать нужный цвет. А потом перешивала все заново. Женщина, вроде бы довольная, уходила, но вскорости возвращалась: «Рабанит, платье получилось слишком длинное, его надо укоротить на полсантиметра». Бабушка снова садилась, распарывала подол и перешивала его в третий раз…

Бабушка требовала уважительного отношения к этой женщине от своих внучек. Одного бабушкиного взгляда было достаточно, чтобы появившаяся было улыбка мгновенно исчезала…

Моя тетя рассказывает, что как-то она простосердечно спросила: «Мама, а эти люди – они родственники со стороны Левиных или со стороны Эльяшивых?», на что бабушка ей ответила: «Они больше, чем родственники, намного больше»…

И даже на семейных торжествах бабушку окружали всякие странные личности.

Эти женщины чувствовали себя очень близкими бабушке. После бабушкиной смерти одну из них спросили, знала ли она рабанит Шейну Хаю. «Знала ли я ее? – в недоумении воскликнула та, – Разумеется, знала! Я была ее лучшей подругой!»

 И такие заявления можно было услышать от многих…

(Похожую историю бабушка рассказывала про свою дочь – мою маму, которая послала одну женщину за советом к раву Эльяшиву, порекомендовав ей: «Скажи моей маме, что ты – моя близкая подруга». Услышав это, бабушка улыбнулась: «У нее все – подруги»…

Бабушка, бывало, говорила: «У меня тоже есть свои “клиентки”, но у моей дочки Батшевы они днюют и ночуют».)

В погоне за добрыми делами

Все дни жизни рабанит Эльяшив были заполнены добрыми делами. Например, она каждый Шаббат навещала вдову гаона рава Зелига Реувена Бенгиса (главного раввина «Эда Харедит»), которая жила одна.

Бабушка готовила еду для нуждающихся и посылала детей разнести ее. Мамина подруга рассказывала мне, как они вдвоем разносили бедным перед Шаббатом рыбу и халы.

Позже, уже женив всех детей, бабушка нашла еще один способ благотворительности. Каждый Шаббат после трапезы она навещала одну одинокую женщину, прикованную к постели. В пятницу она готовила и посылала ей всякие изысканные кушанья, а в Шаббат часами сидела у нее, скрашивая ее одиночество.

Как бабушка узнала про эту женщину? Она случайно услышала в синагоге разговор двух женщин: одна сказала другой, что необходимо найти кого-то, кто сможет навещать больную по Шаббатам. Бабушка тут же «схватила» эту заповедь.

Думать только о других

В дни своей последней болезни бабушка все время беспокоилась о заботливых медсестрах, которые обслуживали ее по ночам, пытаясь уменьшить ее страдания. Стоило им прийти, как она сразу же спрашивала: «Вы поели что-нибудь? Попили?»

Бабушка очень старалась не задевать других людей. Как-то ей показалось, что она кого-то обидела, так она после этого всю ночь не могла уснуть!

Она сама привыкла думать только о других, и так же воспитывала своих дочерей. Каждый раз, когда она приезжала в Бней Брак к моей маме, она спрашивала ее: «Твой муж тобой доволен? А свекровь тобой довольна?» Довольна ли она мужем или свекровью, хорошо ли ей в новом доме – эти и другие подобные вопросы она никогда не задавала…

«Я не хотела, чтобы Вы оставались одна»

Вот что рассказала одна учительница, которая была классной руководительницей у моей тети, рабанит Риммер, когда та училась в школе.

«Эта история произошла во время моих индивидуальных бесед с мамами учениц. Подошла очередь рабанит Эльяшив, и она зашла в класс. Мы поговорили, и она уступила место следующей маме. Было уже довольно поздно, когда я закончила со всеми беседовать. Выйдя из класса, я увидела рабанит Эльяшив, которая кого-то ждала. С удивительной простотой она объяснила: “Я не хотела, чтобы Вы оставались одна”…

Мы вместе вышли из здания школы, попутно я с волнением объяснила, какая это для меня честь – идти вместе с рабанит Эльяшив, на что она ответила: “Вы себе не представляете, как счастлива будет моя дочь, когда я расскажу ей, что шла вместе с учительницей…”».

Женская мудрость

Бабушка была великой праведницей. Каждую неделю она читала в «Цэна у-Реэна» (книга для женщин, написанная на языке идиш – прим. пер.) раздел, соответствующий недельной главе Торы, и заканчивала всю книгу Псалмов. Она очень хорошо разбиралась в алахе, и иногда сама отвечала на вопросы, с которыми люди приходили к раву Эльяшиву…

В канун Йом Кипура к дедушке выстраивалась длинная очередь из молодых людей с вопросами по поводу поста для их беременных жен. Бабушка, испытывая жалость по отношению к этим женщинам, выходила к ожидающим своей очереди и говорила: «Не спрашивайте моего мужа, сходите лучше к раву такому-то, он примет для вас облегчающее решение…»

Бабушка была наделена особой житейской мудростью, у нее в ходу было много мудрых пословиц, например: «А пач фаргейт обэр а ворт фарштейт» («Пощечина пройдет, а слово останется»). Как-то врач спросил ее, сколько ей лет, на что она ответила: «Деньги, детей и годы – не считают»… Ее отец, рав Арье Левин, видя ее смекалку, шутя говорил: «Жаль, что она не родилась мальчиком…»

Преданная бабушка

Рабанит Эльяшив запомнилась мне как теплая и любящая бабушка. К каждому внуку у нее было особое отношение. Говорили, что она знает всех своих потомков и даже помнит их вторые и третьи имена… Внуки любили приходить к ней домой – полакомиться и получить свою порцию баловства. Каждый раз, когда мы с мужем навещали ее, она вручала нам плитку шоколада или что-нибудь в этом роде, а потом обязательно звонила, чтобы узнать, как мы доехали. Когда я была в санатории для рожениц, она звонила мне каждый день, спрашивала, как мы с малышом себя чувствуем, и извинялась, что не приходит меня навестить из-за слабости.

Когда бабушка навещала кого-нибудь из детей или внуков в Бней Браке, они воспринимали это как праздник. Мама вычищала весь дом к ее приходу, до блеска протирая окна и приговаривая: «Ради исполнения заповеди почитания матери…»

Довольство малым

Бабушка не любила подарки и не соглашалась ничего получать бесплатно. Будучи невестой, я приехала к ней со своей будущей свекровью, и та привезла ей в подарок шикарный веер. Просто чудо, что она согласилась его взять… Ведь тогда же она сказала: «Если бы я принимала все подарки, которые мне пытаются сделать, мне бы пришлось достроить над квартирой еще один этаж, чтобы все это хранить».

Когда бабушка с дедушкой уезжали летом отдыхать, моя старшая сестра жила с семьей в их иерусалимской квартире. Однажды она решила в знак благодарности подарить бабушке что-нибудь. Она знала, с кем имеет дело, поэтому ограничилась простой скатертью, которая, как она знала, была в доме необходима. Но бабушка все равно была недовольна, и успокоилась только заплатив за скатерть, причем больше, чем та стоила…

Одевалась бабушка просто и скромно. Всех своих детей она женила в одном и том же платье.

После очередной свадьбы платье стиралось и убиралось в шкаф до следующей свадьбы. Это же платье продолжало служить свою службу и на свадьбах внуков. Приехав к бабушке после помолвки, я предложила ей в честь моей свадьбы сшить новый наряд, на что бабушка ответила: «Если я буду в новом платье, меня же никто не узнает…»

Бабушка говорила: «Разве можно удостоиться мужа – знатока Торы, если все время обновлять гардероб?»

Однажды бабушке принесли новый халат. Внучка, пришедшая к ней в гости, сказала, что халат очень красивый, но бабушка ответила, что он слишком длинный, и надо бы его укоротить.

— Но, бабушка, это сейчас модно!

— Ах, вот как? Тогда я должна укоротить его немедленно…

***

Бабушка была остатком исчезнувшего поколения, воплощением великой женщины прошлого, всю жизнь отдавшей на благо мужа и его Торы. Как я уже говорила, дедушка, вспоминая ее, цитировал строку из гимна «Эшет Хаиль»: «Она воздает ему добром, не злом» (Мишлей, 31:12). На самом деле ей подходят все строки этого гимна, а в особенности последняя: «Воздайте ей плодами рук ее, и прославится она в воротах деяниями своими» (Мишлей, 31:31).

Перевод: г-жа Хана Берман


http://www.beerot.ru/?p=48438