[От редактора. Важный принцип, описанный в этом материале, имеет огромное значение в воспитании детей.]
Написано в недельной главе Торе (Бемидбар, 18:7): «А ты и твои сыны с тобою соблюдайте священнослужение ваше во всем, что касается жертвенника и что внутри за завесой, и совершайте служение; служением в дар Я даю, священнослужение ваше; а посторонний, приблизившийся, умрет».
Талмуд в трактате Шаббат (31а) приводит следующую историю: как-то нееврей, проходивший мимо дома учения, услышал голос, цитирующий стих из Торы (Шмот, 28:4): «а это одежды, которые сделают: хошен и эфод…». На вопрос «для кого предназначены эти одежды?» ему ответили, что они предназначены для первосвященника. Пришёл он к Илелю, великому еврейскому мудрецу, с просьбой пройти гиюр, чтобы после прохождения гиюра его сделали первосвященником. Илель согласился. После гиюра Илель сказал: «Поскольку ты желаешь быть первосвященником, тебе необходимо изучить законы, связанные с этим. Невозможно короновать человека, который не знает царских церемоний». Изучая законы первосвященника, гер дошёл до стиха: «а посторонний, приблизившийся, умрёт». Спросил он: «О ком говорит этот стих?». Ответил Илель: «Даже о Давиде, царе Израиля». Подумал гер: «Если даже великому еврейскому царю полагается смерть за приближение к священной работе первосвященника, то мне, такому невежде, тем более!»
На первый взгляд непонятно, почему Илель с самого начала не сказал, что только коэн может стать первосвященником?
Причина этого заключается в том, что в самом начале нееврей не принял бы слова Илеля, а подумал бы: обманывают меня евреи. Только когда он сам, изучая законы первосвященника, дошёл до этого вывода, смог осознать и принять его.
Из этого можно выучить важное правило: если мы желаем, чтобы кто-либо осознал какие-то вещи, стоит сделать так, чтобы он сам пришёл к этому.
Там же, в трактате Шаббат, приводится дополнительная ситуация с мудрецом Илелем, из которой виден этот принцип. Говорится там, что некий нееврей пришёл как-то к Илелю и заявил, что признаёт только Письменную Тору, но не Устную. Нееврей попросил у Илеля пройти гиюр при условии, чтобы тот обучил его только Письменной Торе, но не Устной. Видя искреннее намерение приблизиться к Творцу, Илель согласился.
Обучение Письменной Торе началось с алфавита. В первый день Илель обучил «претендента на гиюр» алфавиту, а на следующий день, показывая ему на букву «алеф», сказал, что это буква «бет», а, показывая на букву «бет», сказал, что это буква «алеф» и т. п. Нееврей воспротивился: «Это не бет, это алеф!». «Откуда ты знаешь?», – спросил Илель. «Из того, чему ты обучил меня вчера». «Следовательно, ты полагаешься не только на письменный текст, но и на устную информацию! Если так, то почему же ты не согласен принять устную информацию относительно всей Торы?»
Тут тоже мы видим вышеупомянутый принцип: Илель в самом начале не стал говорить о том, что не может существовать Письменная Торы без устного ее разъяснения. Он объяснил это только тогда, когда тот смог сам прийти к этому заключение.
В мидраше («Оцар Амидрашим», глава «Каана») приводится чудесный пример вышеупомянутого правила.
У рава Кааны, большого мудреца Торы, был сын по имени Салик. Тот усердно изучал Тору на протяжении многих лет, не выходя из дома. Только когда Салик подрос, он позволил себе выйти и посмотреть на окружающий мир. Гуляя по рынку, Салик почувствовал большую жажду. Увидев продавца напитков, Салик обратился к нему с просьбой утолить жажду. «У меня нет денег, но я приобрёл мудрость Торы, дай мне попить», – умолял юноша. Однако продавец решительно отказался, не к месту цитируя стих из книги Мишлей (9:12): «Если ты приобрёл мудрость, только для себя ты её приобрёл». «Но я в течение долгих лет изучал Тору, неужели все эти годы обучения не стоят даже стакана воды?» «Если ты изучал много (лет) Тору, не считай это своей заслугой, поскольку для этого ты был создан», – продолжил продавец показывать свою эрудицию, на этот раз цитируя мишну из Пиркей Авот (2:8).
Вернулся Салик домой с большим разочарованием и неописуемой досадой. Разорвал на себе одежды, пришёл к родителям и сказал: «Вся Тора, которую я изучал, не стоит даже стакана воды! Я желаю заняться ремеслом».
Рав Каана, помня слова мудрецов «Не успокаивай товарища во время его гнева» (Пиркей Авот, 4:18), не разгневался, а спокойно сказал сыну: «Я согласен, чтобы ты занялся ремеслом. Однако для этого необходим начальный капитал. Я тебе дам чудесную жемчужину. Пойди туда, где продают драгоценности, и продай её. Денег, вырученных с этой продажи, тебе хватит, чтобы заняться ремеслом». «Однако», – добавил рав Кана, – «не продавай её в первом магазине, который ты встретишь. Узнай цену, которую предложат тебе, и иди к более дорогому магазину, но и там не продавай её. Продвигайся, пока не подойдёшь к магазину, где продают самые дорогие драгоценные камни, и узнай, какую цену тебе предложат за жемчужину. Там и продай её».
Так Салик и сделал. В первом магазине, где продавали бижутерию, продавцы, не понимая истинную цену жемчужины, предложили ему всего лишь одну серебряную монету. Салик переходил от магазина к магазину. Чем более дорогой магазин он встречал, тем лучше разбирались продавцы в драгоценностях и, соответственно, большую цену предлагали за жемчужину. В последнем магазине продавцы изумились красоте и уникальности жемчужины и предложили за неё полторы тысяч золотых монет.
Когда Салик вернулся домой с огромной суммой, сказал ему отец: «Я попросил тебя продать эту жемчужину, чтобы обучить важному уроку. Как ты видишь, в истинной ценности дорогих вещей разбираются только большие специалисты. Ты изучал Тору, драгоценней которой нет ничего, как сказано (Мишлей, 3:15): “Дороже она жемчужин, и всё твое имущество с ней не сравнится”. Неужели ты думаешь, что простой продавец напитков сможет оценить драгоценность твоей Торы? Почему его слова заставили тебя считать, что у твоей Торы нет никакой ценности?»
К сожалению, на этом мидраш обрывается. Его продолжение не дошло до нас. Но несложно предположить, что слова рава Кааны убедили Салика к его ошибке.
Как мы видим, мудрость рава Кааны состояла и в том, чтобы дать сыну возможность самостоятельно прийти к желаемому заключению.
