Правило 1 (продолжение)
(5) Нет различия в запрете рехилут между ситуацией, когда человек рассказывает сам, по своему желанию, и случаем, когда слушатель догадывается сам и начинает упрашивать, чтобы тот рассказал, что говорил ему такой-то о нем. Даже если тот, кто упрашивает – отец или учитель, и даже если тот рассказ – только «пыль рехилута», все равно никоим образом нельзя открывать.
(6) Даже если человек видит, что если он не расскажет, то причинит себе этим большой ущерб в делах, все равно запрещено рассказывать. Такое возможно, когда один человек находится во власти второго, и тот догадывается и упрашивает открыть ему, что сказал о нем третий, а первый не желает открывать. И тогда упрашивающий подозревает, что он заодно с тем третьим, и гонит его с работы, и тому человеку нечем прокормить свою семью. Даже при всем этом запрещено открывать. И это – как во всех прочих запретах Торы: человек обязан отдать все, что у него есть, но не преступить их, как объясняется в Шульхан Арухе (Йоре Дэа, 157:1, Рамо). Запрет не действует только тогда, когда от рассказа будет польза – устранение ущерба или прекращение ссоры. Но нельзя спешить пользоваться этим разрешением, поскольку здесь имеются многие условия, которые будут подробно объясняться, по воле Всевышнего, далее, в правиле 9.
(7) Особенно в случае, когда воздержание от рассказа не причиняет человеку имущественного ущерба, и его будут лишь ругать и поносить – нет сомнения, что запрещено открывать, и нельзя принимать в расчет такие вещи. Человек должен знать, что в будущем за это он будет причислен к «любящим Г-спода благословенного», и лицо его будет сиять как солнце, как сказали наши мудрецы (Йома, 23а): «Обижаемые – но не обижающие других; выслушивающие поношения – но не отвечающие на них; делающие [страдающие] из любви [к Г-споду] и радующиеся страданиям, – о них говорит Писание: “А любящие Г-спода подобны солнцу, восходящему в силе своей” (Шофтим, 5:31)». Тем более это относится к принимающим позор ради заповеди Всевышнего (см. подробное объяснение выше, в законах злоязычия, правило 1 п. 6).
(8) Как же нужно отвечать на вопрос: «Что говорил такой-то обо мне?» Это зависит от того, есть ли возможность ответить так, чтобы ответ не был полной ложью, и в то же время, чтобы он не был рехилут. Если есть такая возможность – нужно воспользоваться ею, чтобы не вышла из уст отвечающего ложь. Но если человек полагает, что спрашивающий не примет такой ответ, то разрешается сказать полную ложь во имя мира, но только не клясться ложно, не дай Б-г, ради этого (см. примечание «Беер Маим Хаим», 15).
[Примечание «Беер Маим Хаим», 15. Но только не клясться. Ибо чаще всего удается уйти от клятвы описанным выше образом, даже когда просящий настаивает на ней – например, заявляя, что «я не клянусь даже об истине». Даже если невозможно уклониться таким образом, поскольку просящий не верит ему без клятвы, а он, со своей стороны, полагает, что с помощью клятвы успокоит и умиротворит его – если он не видит, что отказом от клятвы будет причинен ближнему явный ущерб – по моему скромному мнению, клясться тогда однозначно запрещено, ведь мудрецы сказали только, что разрешается солгать ради мира между людьми, но не давать ложную клятву, не дай Б-г, (см. «Тшуват Рамо», 33). Даже если человек видит большой имущественный ущерб, который будет причинен ближнему (отказом дать клятву), все равно требуется серьезный анализ, по моему скромному мнению, чтобы решить, имеет ли здесь место «клятва во избежание давления» (см. Йоре Дэа, 232:4, Рамо).]
(9) Знай, что даже если человек просто рассказывает, не называет явно имя того, о ком рассказывает, но благодаря его рассказу слушателю впоследствии само собой становится известно его имя; или же если о самом деле, то есть о том, что о нем говорили или ему что-то сделали, он узнал сам, только не знал, кто ему это сделал или говорил о нем; если приходит кто-то и делает ему намек, чтобы он понял, кто это был, – это тоже запрещено.
(10) Также запрещено рассказывать рехилут, прибегая к хитрости. Например, рассказчик знает, что у слушателя когда-то давно была ссора с таким-то человеком, который сделал ему зло или плохо говорил о нем. И теперь он хочет заново разжечь между ними эту давнюю ссору, но так, чтобы слушатель не догадался о его намерении. Потому он хитро, как бы в ходе невинной беседы задевает тему той ссоры, но так, будто не знает, кто сделал тогда слушателю зло или плохо говорил о нем, и тот сам вспоминает о своем обидчике. Поступать так – абсолютно запрещено.
(11) Также знай, что нет различия в запрете рехилута, описывает ли рассказчик устно, что ему сделал или что о нем говорил такой-то, или пишет об этом в письме. Точно так же нет различия, рассказывает ли он, что такой-то осуждал самого слушателя, или товар, которым тот торгует (так же, как и в законах о запрете злоязычия, см. ч. 1, правило 1, п. 8, и правило 5, п. 7). Все это потому, что таким образом он вносит в сердце слушателя ненависть к тому человеку.
Перевод – рав П. Перлов
