Ты просил меня высказаться по поводу вопроса, столь тревожащего умы в наше время – вопроса об эмансипации.
Верю ли я – в духе иудаизма – в возможность эмансипации, и полагаю ли, что нам следует желать ее и стремиться к ней? Приобретя новые понятия об иудаизме ты, дорогой Биньямин, теперь растерян в этом вопросе. В твоем сердце появились сомнения, соответствует ли духу иудаизма стремление к эмансипации. Ведь став равноправными гражданами в чужих странах, мы можем позабыть о нашей еврейской судьбе. Желательна ли эмансипация? Ведь излишняя близость к народам мира угрожает стереть наши собственные особенности. Я отдаю должное твоим опасениям и постараюсь высказать здесь свое мнение.
Соответствует ли эмансипация духу иудаизма?
Когда Израиль отправился в свои продолжительные скитания, роль его была так определена словами пророка Ирмияу:
«Стройте дома и живите, сажайте сады и ешьте плоды их. Берите жен и рождайте сыновей и дочерей, и берите сыновьям своим жен, а дочерей своих давайте мужам, и пусть рождают сыновей и дочерей, и множьтесь там и не умаляйтесь. И беспокойтесь о благе города, куда изгнал Я вас. И молитесь за него Г-споду, ибо в мире его будет вам мир».
Выходит, что замкнутость и ограниченность не присущи нашему жизненному пути в силу условий изгнания. Напротив, на нас лежит обязанность держаться принявшего нас государства, и, насколько это возможно, действовать ради его блага и видеть собственный мир и благополучие как неотъемлемую часть мира и благополучия страны.
Наша привязанность к странам диаспоры возможна без того, чтобы нанести ущерб духу иудаизма, поскольку и наша государственная независимость в древности не составляла национальной сущности народа Израиля и не служила ее целью, но лишь средством реализации духовного предназначения. Страна и земля никогда не служили тем, что объединяло народ Израиля, – только Тора. Поэтому Израиль – единый народ, даже вдалеке от своей страны, даже когда каждый еврей привязан к своему месту.
Пока не соберет Всевышний сыновей Своих на их земле, а Тора станет снова основанием царства и знаменем всему миру, чтобы открылся на земле Творец и предназначение человека, как обещано нам. Это будущее и является скрытой целью изгнания. Однако на нас не лежит обязанность приближать его делами и поступками, но лишь надеяться и ожидать его. В ожидании его мы готовимся к тому, чтобы исполнить нашу роль, как народа Израиля, лучше, чем в первый раз. Это будущее наступит параллельно с духовным подъемом всего человечества и братством всех людей под именем единого Б-га.
И именно поскольку национальная сущность евреев духовна по природе своей, народ Израиля может всем сердцем и душой соединиться со странами своего проживания. Вся разница между ним и другими народами, возможно, лишь в том, что прочие видят в достоянии, которое государство призвано обеспечить, в достоянии материальном и в наслаждениях в широком смысле этого слова, наивысшую ценность в жизни. Тогда как Израиль видит в них не более, чем средство осуществления предназначения человека.
Представь себе Израиль среди народов – пользующийся свободой и стремящийся к полному исполнению своей роли. Каждый из евреев – священнослужитель, сеющий вокруг справедливость и любовь, распространяющий среди людей не закон Израиля – ибо это запрещено – но чистую человечность. Каким рычагом воспитания человечества, каким светом и опорой могла бы стать такая картина изгнания в дни мрачного средневековья, не померкни она в силу грехов Израиля и суеверий народов? Если бы среди человечества, ищущего лишь силы и поклоняющегося только ей, материальным достояниям и наслаждениям, среди человечества, пребывающего зачастую в тени собственных заблуждений, жили бы скромно, но на виду у всех люди, видящие в материальных благах и наслаждениях лишь средство любви и справедливости в отношении всех обитателей мира, люди, в чьем сердце обитает дух истины и мудрость Торы, несущие взгляды, основанные на здравом смысле, прививающие их навеки себе и другим поступками в жизни и символическими действиями!
Но, кажется, для того, чтобы подготовиться к этой эре добра, Израиль должен пережить прежде тяжелый и горький период изгнания. Если он поймет и примет изгнание, если и в несчастье и в порабощении будет видеть свою единственную цель в жизни – служение Всевышнему и изучение Торы, а в материальном достатке – лишь средство, если будет служить Б-гу в бедности и страдании, – тогда, возможно, и с точки зрения народов и с точки зрения иудаизма Израиль будет способен выдержать самое великое испытание – испытание счастья и милосердия в изгнании.
Поэтому я полагаю, что проблема эмансипации – не проблема вовсе. Подобно тому, как обязаны мы делать материальные приобретения, как условие жизни и существования, так же обязан каждый из нас не отвергать никакое облегчение в этом и никакую возможность приумножить их, предоставленную ему законным способом. Ведь тот, кто обладает большими средствами, обладает и большими возможностями для полноценного исполнения своей миссии. И на всем еврейском народе лежит долг воспользоваться каждым случаем, позволяющим законным путем преумножить свои права и средства.
Желательна ли эмансипация?
Я приветствую ее, видя, что тяжелый гнет в прошлом согнул Израиль в жизни, не давая развиться его духу, ограничивая свободное развитие его благородного характера. Это вынудило некоторых из сынов Израиля ступить, чтобы сберечься, на пути, которыми не пойдут те, кто проникнут духом иудаизма, и в тяжелую пору. Других же, оказавшихся слабыми и не устоявших в испытании, вынудило в значительной степени отказаться от своего предназначения.
Я приветствую эмансипацию, видя, что ныне ни один духовный принцип, пусть даже предрассудок и суеверие, не противостоит ей. Только низменное стяжательство и эгоистичная зависть все еще стоят на ее пути. Благодаря эмансипации, права человека, право каждого быть равным среди равных и мировоззрение, согласно которому «Г-споду – земля и все, что на ней», и каждому надлежит видеть в каждом, отмеченном печатью Творца, брата, заслуживающего уважения, – овладевает миром в силу заложенной в них истины, призывая всех обитателей земли покончить раз и навсегда с корыстолюбием и эгоизмом.
Я приветствую эмансипацию, видя в ней зарю возрождающегося в человечестве человеческого самоощущения, шаг к осознанию того, что единый Б-г – Отец и Царь наш, и все люди – сыновья Его и поэтому братья друг другу. Что земля дана Всевышним всем обитателям ее, чтобы хранить и обрабатывать по воле Его.
Но, что касается Израиля, я приветствую ее лишь постольку, поскольку будет жить в нем его истинный дух, не зависящий от эмансипации, дух, ведущий нас к нашему предназначению, духовному росту, к тому, чтобы укоренить иудаизм в собственной среде, распространив его влияние на всю жизнь. Я приветствую эмансипацию только, когда Израиль видит в ней не окончательное назначение, но лишь новый поворот и новое испытание, более тяжелое, чем испытание страданием и гнетом. Однако я испытываю печаль и душевную боль, если оказывается, что еврей оставляет свое еврейство, отказывается от своего духа и ликует, приветствуя эмансипацию, ибо видит в ней конец своего изгнания, высшую цель своей исторической участи. Если оказывается, что еврей преклоняется перед ней как перед тем, что облегчит его жизнь и откроет перед ним путь к материальным приобретениям и наслаждениям, доказывая тем самым, что не понял дух нашей Торы и не сделал никаких выводов из своей судьбы. Но еще более наполнился бы я горем и печалью, окажись, что еврей готов отказаться от самого себя любой ценой, готов ради эмансипации, ради того, чтобы освободиться от преступного гнета и добиться свободы – в стремлении к приобретению и наслаждению – изорвать в клочья Тору, отказаться от собственной живой души!
Нам надлежит быть евреями, евреями в полном смысле этого слова, наполненными духом Торы, видя в ней жизнь нашу. Тогда и дух иудаизма приветствует эмансипацию, как прямую дорогу к исполнению его требований и реализации его упований.
Перевод – рав М. Гафт
