На основе книги рава Аарона Довида Гольдберга «Ве-алахта би-Драхав»
Рав Моше Кордоверо в своей великой книге «Томер Двора» несколько раз подчеркивает, как важно быть кротким и не требовать от ближних даже то, что по справедливости они обязаны отдать или сделать. Здесь мы приведем слова мудрецов более поздних поколений, которые продолжают обсуждать эту важную тему.
Вот что пишет об этом рав Элиягу ди Видаш в книге «Решит Хохма» (Врата Кротости, гл. 1): «Качество кротости заключается в том, что человек пренебрегает обидой и жалеет ближнего и т.п. – и это тринадцать качеств, которые мы упоминаем: ”Всесильный, милующий и жалеющий, и т. д.” Везде, где проявляется величие Всевышнего, даже на самых высоких уровнях, проявляется также Его кротость. И в этом человек должен уподобиться Творцу, он должен пренебрегать обидой и вести себя в соответствии с остальными Его качествами. И мне рассказали от имени Гаонов (6-9 вв. н. э.), что именно этим объясняется написанное в трактате Рош а-Шана (17б): ”сказал р. Йоханан: «… все время, что сыны Израиля грешат, пусть сделают передо Мной эти качества [то есть, пусть произнесут передо Мной эти тринадцать качеств милосердия, как их принято произносить в молитве], и Я им прощу»”. Но ведь это совершенно непонятно! Мы так часто произносим тринадцать качеств милосердия и не удостаиваемся прощения! А Гаоны объяснили, что слова Талмуда ”делайте передо Мной эти качества“ означают не только то, что нужно одевать Талит и произносить тринадцать качеств, но, что нужно вести себя в соответствии с ними. <И этим объясняется то, что Талмуд использовал слово ”сделают“, а не слово ”скажут“.> И этому научил Всевышний Моше <когда назвал ему тринадцать качеств (см. Шмот 34:6)>. И поэтому учил Всевышний Моше: как Я милосерден, так и ты будь милосерден, и так далее. И это относится ко всем тринадцати качествам».
Вот что писал о качестве кротости рав Исраэль Салантер («Ор Исраэль», гл. 28):
«Написано в трактате Таанит (25б): ”Однажды произошел такой случай: Раби Элиэзер встал перед ковчегом <со свитком Торы, чтобы молиться Всевышнему о дожде>, произнес двадцать четыре благословления и не получил ответа <на свою молитву>. После этого раби Акива начал молитву перед ковчегом, он сказал ”Отец наш, Царь наш, нет у нас царя, кроме Тебя…” и сразу же пошел дождь. Мудрецы удивленно перешептывались, и тогда раздался голос с Небес – не думайте, что этот <р. Акива> более великий мудрец, чем этот <р. Элиэзер>. Дело в том, что этот <р. Акива> пренебрегает обидой, а этот <р. Элиэзер> не пренебрегает обидой…
Но ведь одно то, что рабби Акива пренебрегал нанесенной ему обидой, а рабби Элиэзер не пренебрегал, говорит о том, что р. Акива был более великим человеком, чем р. Элиэзер! Ведь написано об этом в трактате Рош а-Шана (17): ”всякому, кто пренебрегает обидой, прощаются все проступки…” Почему же тогда голос заявил, что он не более велик?
И слышали мы из уст нашего великого учителя из святых мужей Израиля, такой ответ на этот вопрос. В трактате Шаббат (30а) Талмуд говорит ”пусть человек всегда будет кроток, как Илель, и не будет тверд, как Шамай“, а после этого приводит несколько историй о жесткости Шамая и мягкости Илеля. Распространено мнение, что величие Илеля превосходило величие Шамая. Ведь всем известно, насколько похвально качество мягкости и насколько предосудительно качество жесткости! Поэтому в мире истины Илель, конечно же, превосходит Шамая.
На самом же деле думать так – это большая ошибка! Хотя действительно непонятно, в чем заключалась причина строгости Шамая. В самом деле, всем известно, что все наши мудрецы, благословенной памяти, даже те из них, которые жили близко к нашему времени, по своему характеру были подобны ангелам, выполняли всю Тору и проявляли все требуемые ею положительные качества. Откуда тогда взялась строгость Шамая? Может быть, по природе своей он был жестким человеком? Но ведь самое подходящее поведение для такого человека, как Шамай – это перебороть свои естественные наклонности и привести свои качества в соответствие с тем, что он считал правильным, и достичь совершенства в качестве кротости.
В действительности дело вот в чем: так же, как существовали разногласия между Шамаем и Илелем в вопросах закона, были между ними разногласия и по вопросу служения Всевышнему. Что важнее – вести себя мягко или со всей жесткостью защищать достоинство Торы? Шамай считал, что требование Торы – быть придирчивым, дабы защитить славу Торы. А Илель считал, что человек всегда должен вести себя скромно и быть кротким. И каждый вел себя в соответствии со своим мнением.
А если бы Шамай считал, как Илель, что самое главное – это мягкость, то несомненно вел бы себя с мягкостью; а Илель, если бы считал, что обязан защищать честь Торы, то несомненно был бы придирчив в этих вопросах. Но так получилось, что Шамай считал, что надо быть придирчивым во славу Торы, а Илель считал, что надо быть кротким. И каждый вел себя в соответствии со своим мнением.
В трактате Йевамот (13а) школа Шамая и школа Илеля поспорили по вопросу, касающемуся статуса вдов человека, который умер, не оставив потомства. Если одна из его жен запрещена одному из его братьев из-за существующих между ними родственных связей, <например, покойный был женат на своей племяннице, дочери брата> то возникает разногласие между школой Шамая и школой Илеля, можно ли выполнить заповедь ибума (вступить в левиратный брак) с одной из вдов. По мнению школы Шамая – это заповедь, а по мнению школы Илеля – тяжелейшее нарушение. Более того, дети, которые родятся от такого союза, будут считаться мамзерами (незаконнорожденными с особым статусом, который не позволит им вступать в брак с большинством евреев) по мнению школы Илеля.
Школа Шамая поступала в соответствии со своим мнением и требовала, чтобы вторая вдова выходила замуж за брата покойного. Само собой разумеется, что в этом не было и тени греха. И даже сказать, что они ненамеренно нарушали какой-то запрет никак нельзя. Ведь они действовали в соответствии с легитимным алахическим мнением.
А то, что потом мудрецы установили закон по мнению школы Илеля, никак не влияет на школу Шамая, которая до этого постановила для себя иначе. По закону Торы, они должны были следовать своему собственному мнению <пока не было окончательно установлено, что закон следует мнению школы Илеля>.
Более того, они не просто не грешили, когда заключали левиратный брак между вдовой и братом ее покойного мужа, они, несомненно, получили вознаграждение за свои действия. Ведь в мире Истины они получат награду за выполнения заповеди совершать ибум, следуя их собственному мнению. Конечно, тот, кто сделает такой ибум – когда одна из жен усопшего была родственницей одного из его братьев – сейчас, после того, как мудрецы постановили, что закон <почти> везде следует мнению школы Илеля, получит наказание в аду, и душа его будет отсечена от Источника Жизни, как душа любого человека, совершающего подобный грех.
И то же самое относится к спору Шамая и Илеля о том, как надо себя вести. Нужно ли проявлять качество придирчивой строгости или же быть кротким и мягким. И каждый вел себя в соответствии со своим мнением.
Получается, что награда, которую получил Шамай за свою придирчивость, ничуть не уступает награде, которую Илель получил за мягкость, так как оба выполняли волю Всевышнего, руководствуясь Торой. И величие одного из них не уступает величию другого. Поэтому в Мире Истины они находятся вместе, и вместе наслаждаются Высшим Сиянием, каждый в заслугу за свое поведение, в соответствии со своим мнением.
Но, после того, как мудрецы постановили, что закон соответствует мнению Илеля, и сказали: ”человек в любой ситуации должен быть мягким, как Илель, и не должен быть придирчивым, как Шамай“, тот, кто ведет себя, руководствуясь мнением Шамая, совершает великий грех. <И это не отличается от других алахических вопросов, по которым вначале существовало несколько легитимных мнений, а потом одно из них было принято, а остальные отвергнуты. В этом случае тот, кто следовал одному из отвергнутых мнений до того, как оно было отвергнуто, вел себя правильно. Но если будет продолжать вести себя так же после отторжения этого мнения, то совершит великий грех.>
И теперь понятно, почему Небесный Голос сказал: ”не из-за того, что величие рабби Акивы превосходит величие рабби Элиэзера, а из-за того, что один пренебрегает обидой, а другой нет“. Ведь это вызывает великое изумление: как может быть, что рабби Элиэзер не прощал обиду? Разве не мог он пересилить свои естественные наклонности и простить обидчика?
Из того, что было сказано выше, следует ответ на этот вопрос. Известно, что рабби Элиэзер принадлежал к школе Шамая. Он считал, что закон следует мнению Шамая. Поэтому он реагировал на обиду так, как учил Шамай – не прощал просто так и требовал трепетного отношения к Торе.
А рабби Акива был из учеников Илеля и считал, что закон следует его мнению. Поэтому он пренебрегал обидой и был готов легко простить любого. Получается, что рабби Акива действительно не превосходил рабби Элиэзера – просто каждый из них следовал своему мнению, в соответствии со своим пониманием Торы.
При этом голос с Небес объяснил причину, по которой молитва рабби Акивы была принята, а молитва рабби Элиэзера принята не была. Всевышний управляет миром по принципу ”мера за меру“, как сказали мудрецы в трактате Шаббат (151): ”Каждого, кто жалеет ближнего, жалеют Свыше“. Поэтому именно тот, кто сам пренебрегает обидой, больше всего подходит для того, чтобы молиться Всевышнему о спасении от несчастий и просить Всевышнего о том, чтобы Он, в Своей бесконечной милости, простил грехи и закрыл глаза на преступления. Молитва такого человека будет принята по принципу ”мера за меру“.
Из-за этого, когда велась молитва о дожде, рабби Акива, который отличался тем, что прощал обиды, следуя мнению Илеля, получил ответ свыше, – мера за меру. А рабби Элиэзер, следовал мнению Шамая, и, несомненно, получил награду за то, что выполнял волю Всевышнего, следуя по стопам своего учителя. Тем не менее, из-за того, что это мнение подразумевает строгое и придирчивое отношение, Всевышний не ответил ему, ибо его служение не способствовало тому, чтобы Всевышний пренебрег грехами народа и дал ему дождь.
И это то, что сказал Голос: ”дело не в том, что величие одного превосходит величие другого. Просто этот прощает обиду, а этот – нет“. Тому, кто прощает обиду, Всевышний ответил по принципу ”мера за меру“».
Хафец Хаим в книге «Шмират а-Лашон» (ч. 2, гл. 4) пишет – если кто-то сказал о своем ближнем, что тот строг и придирчив, это не является злословием. В доказательство он пишет, что Талмуд называет Шамая «придирчивым». Это также видно из того, что написано в трактате Санэдрин (13а): «рабби Йоси сказал, что Абба Элияу был придирчив». Если бы Хафец Хаим считал так же, как р. Исраэль Салантер, то приведенное им доказательство было бы недействительным. Ведь по объяснению р. Исраэля Салантера мнение Шамая было отвергнуто, следовательно, теперь запрещено следовать ему! А значит и рассказывать о человеке, что тот следует отвергнутому мнению, должно быть запрещено – ведь это настоящее злословие!
Следуя мнению Хафец Хаима необходимо сказать, что более точное объяснение слов «пусть человек всегда будет мягким, как Илель» заключается в следующем: жесткий и придирчивый человек не является злодеем, ибо придирчивость – это не грех. И даже ученики школы Илеля, которые развивали в себе качество мягкости, признавали, что жесткость – это тоже легитимный путь в служении Творцу для того, кто сознательно и целенаправленно ведет себя таким образом. А сказанное мудрецами, что человек «в любой ситуации должен быть мягким, как Илель» – это всего лишь хороший совет, но не закон, обязывающий всех. Вполне возможно, что этот совет настолько хорош именно потому, что такого человека больше жалеет Всевышний. А тот, кто по какой-либо причине считает, что в этом вопросе для него правильнее вести себя в соответствии с мнением Шамая, вовсе не является злодеем, и про него можно рассказывать, что он придирчив.
Но все это только при условии, что качество строгости и придирчивости человек проявляет не в результате дурных черт характера, а на основании изучения и понимания Торы.
