«И встала Хана после еды и питья в Шило; а Эли-священник сидел на сиденье у дверного косяка Храма Г-сподня» (Шмуэль I, 1:9).
Радак пишет, что, вероятно, Хана прислушалась к словам своего мужа и, превозмогая свое непростое состояние, стала есть и пить, чтобы не выглядело так, будто она пренебрегает праздничными днями.
Мальбим поясняет, что Хана поняла из слов утешения мужа: если Элькана говорит ей, что есть вещи важнее детей, значит, он отчаялся и уже не так сильно молится за нее. Поэтому подчеркивается в стихе, что Хана встала. Не просто встала по окончании трапезы – об этом не нужно было бы писать. Эти слова указывают на решительность действий Ханы, которая поняла, что осталась один на один со своей бедой, и теперь нужно действовать. В те времена было принято молиться во время утренних и полуденных жертвоприношений, и когда первосвященник выполнял различные службы. Теперь же, вечером в праздник, людей вокруг Мишкана не было, и Хана решила использовать это время для того, чтобы уединиться и вознести молитву Всевышнему.
« …сидел на сиденье у дверного косяка Храма Г-сподня… ». Возникает вопрос: а где, у какого косяка Мишкана сидел Эли? Этот вопрос задают Тосафот в трактате Сота, и это важно знать, потому что эта информация влияет на понимание закона. Говорится в трактате Йома (25а): поскольку вся территория Храма имеет особую святость, то в азара – внешнем дворе Храма – разрешается сидеть только царям Израиля, которые происходят из рода Давида. Другие люди имеют право там находиться, например, во время общественной молитвы, только стоя. Это делается из уважения и трепета перед Шехиной, наполняющей весь мир, особо ощущаемой на территории Храма. При этом Всевышний наделил особым почетом царей Израиля, разрешив им сидеть в азара. А почему мудрецы Талмуда озвучивают это как особый закон по отношению к царям из рода Давида? Чтобы показать, что лишь Давид и его отпрыски являются истинными наследниками царства над народом Израиля (сам закон стал очевиден только после того, как стало ясно: только потомки Давида могут быть помазаны на царство).
Поскольку этот закон является законом Торы, а не постановлением мудрецов, то существовал он и раньше по отношению ко всем местам, наделенным особой святостью. Соответственно, этот закон действовал и в Мишкане в пустыне, и в Мишкане в Шило. Таким образом, мы возвращаемся к первоначальному вопросу: как мог Эли сидеть у косяка Храма Г-сподня (вне эйхаля – основного помещения Мишкана, но внутри азара – внешнего двора), ведь ему это должно быть запрещено, потому что он не был царем народа Израиля?!
Яавец (Шульхан Арух, Орах Хаим, 102) отвечает на вопрос очень просто. Первосвященник Эли вообще не сидел на территории Мишкана – он был снаружи, у входа в него. Однако многих комментаторов такой ответ не устраивает, ведь из стиха слышится, что священник сидел во дворе Мишкана, и они предлагают другие варианты.
Раши (Берешит, 19:1), комментируя стих «И пришли те два ангела в Сдом вечером, а Лот сидит у ворот Сдома», озвучивает правило: всякий раз, когда в писаниях упоминается, что кто-то сидит у ворот, это означает, что тот человек был назначен главным судьей в этом месте. Не оказался исключением и наш стих. Поясняет Раши, что Эли был избран главным судьей народа Израиля, поэтому и подчеркивается, что он сидел на сиденье. Статус Эли подробно описывает мидраш «Агадат Берешит» (43): «Тремя коронами обладал Эли: первосвященника, царя и главы суда. Первосвященника, как сказано: “…а Эли, священник…”; царя, как сказано: “…сидел на сиденье…” (написано не просто кисе – сиденье, а а-кисе – особый стул, трон); главы суда, как сказано: “…у дверного косяка Храма Г-сподня…”».
Рама ми-Пано («Асара Маамарот», «Эм Коль Хай», 3:10) использует этот факт, чтобы объяснить право Эли сидеть во дворе Мишкана. Поскольку в те времена еще не было царя в Израиле, то Эли, будучи судьей, частично выполнял функции царя, поэтому ему также разрешалось сидеть в азара.
Еще один ответ предлагает рав Меир Симха из Двинска («Ор Самеах», Илхот Мелахим, 2:1). Тосафот в трактате Сота (40б) приводит мидраш «Шохар Тов» (Теилим, 1), в котором есть два мнения по поводу запрета сидения на территории Храма. Раби Хия говорит, что только царям из рода Давида разрешается сидеть в азара, а раби Ами утверждает, что никому нельзя сидеть в азара, кроме первосвященника. Поясняет рав Меир Симха, что по мнению раби Ами, никому не разрешается сидеть в азара из-за почтения перед Шехиной (даже первосвященнику!). Однако когда коэн во время службы или после нее все еще одет в восемь одежд первосвященника, ему разрешено садиться, потому что у него на лбу есть циц – золотая платина с надписью «Кодеш ла-Ашем».
Рамбам («Илхот Мелахим», 1:4) установил закон так. Никому не разрешается сидеть в азара, кроме царей из рода Давида, как сказано: «И пришел царь Давид, и сел пред Г-сподом (пред ковчегом), и сказал: кто я, Владыка, Г-споди, и что такое дом мой, что Ты так вознес меня!» (Шмуэль 2, 7:18).
