Кто он – «внутри такой же, как снаружи»?
Когда адмор р. Аарон был в Фесте, он объяснил слова Гемары (Брахот, 28а): «Учили мудрецы: в тот день [когда Элазар бен Азария был назначен на должность наси – духовного руководителя народа Израиля] убрали сторожа, стоявшего при входе [в Дом Учения], и разрешили ученикам входить, тогда как [прежний наси] раббан Гамлиэль объявлял: “Всякий ученик, который внутри не такой, как снаружи [занимается Торой, но нет у него страха перед Небесами, см. Йома, 72б, и есть еще много объяснений комментаторов], пусть не входит в Дом Учения”». И следует понять, как тот сторож исполнял свои обязанности: откуда он мог знать, кто из приходящих внутри такой же, как снаружи, чтобы впустить его? Разве сторожа Дома Учения раббана Гамлиэля обладали духом святого постижения?
Объясняет наш учитель: эти сторожа не впускали никого. Но тот, кто был внутри такой же, как снаружи, и действительно хотел укрыться под сенью этого Дома Учения, не жалел сил и изыскивал все возможности и ухищрения, чтобы проникнуть внутрь… («Эрез бе-Леванон», стр. 347).
Почитание отца
Рав Аарон отличался скрупулезным исполнением заповедей. Все его действия были тщательно взвешенными с точки зрения закона. Известны многие истории, в которых проявлялись эти его качества, и он стал примером и символом безукоризненно точного исполнения заповедей.
Я помню с дней моей молодости, как мой учитель и наставник адмор из Папо рассказывал, что когда он приехал в Бельз, он остановился в доме рава Моше, да отомстит Всевышний за его кровь, сына рава Аарона. В ходе их разговора тот сказал интересную вещь: «Одной из чудеснейших черт моего отца было то, что прежде чем исполнить любую заповедь, как Торы, так и мудрецов, он делал мысленный обзор всех точек зрения законоучителей – от самых ранних до самых последних – на способы ее исполнения. После чего уже решал, как он ее исполнит».
В дни молодости, когда адмор заболел и ослабел, врачи обследовали его и запретили окунаться в микве. Его отец, рав Иссахар Дов, зная, что в таком деле сын не послушается врачей, вызвал его к себе и приказал, чтобы он не ходил в микве, согласно указанию врачей.
Через какое-то время один из свояков рава Аарона случайно увидел, что тот идет вмикве, – в три часа ночи, в сильный холод и под проливным дождем. Через четверть часа он вернулся к себе домой. Свояк подумал, что у него наступило улучшение, и отец отменил запрет. Но когда он поинтересовался у домочадцев, услышал от них, что он не только не окреп, а, напротив, его состояние все ухудшается. Свояк удивился тому, что рав Аарон нарушает приказ отца, – и, будучи человеком любопытным, решил спрятаться в помещении микве и проследить, что происходит.
В ожидаемый час адмор пришел. Не зажигая свет, он разделся и спустился по ведущим в воду ступенькам – но на последней остановился и произнес: «Вот, я готов и намерен исполнить наставление моего отца – не окунаться в микве…», – после чего поднялся, оделся и вернулся домой. Свояк был чрезвычайно взволнован увиденным и искал возможность рассказать отцу.
Когда рав Иссахар Дов услышал об этом, он отозвался так: «Что же можно сказать об этом… Такая цельность и простосердечие! Он не ограничивается одним буквальным исполнением моего приказа, но еще и не желает выиграть что-либо при этом попутно – освободить себя от дальней дороги в микве в плохую погоду и от траты времени на пребывание в ней, и только не окунается – исполняя тем мой приказ; и в этом он остерегается изо всех сил» (рав Менаше Кениг, «Зихронот Рамбах»).
«Я добавляю одну ложку»
В 5713 (1953) году адмор из Садигуры со своим шурином, адмором из Копичениц приехали навестить нашего учителя. Адмор из Копичениц, знавший, что рав Аарон чрезвычайно ограничивает себя в еде, заметил ему, что он должен беречь свое тело, чтобы не слишком ослабнуть, так как люди нуждаются в нем…
Через четыре года адмор из Копичениц вновь посетил его. Рав Аарон встретил его с радостью и сказал: «Вы знаете, адмор, что с тех пор, как Вы у меня побывали, всякий раз, когда я ем, я добавляю одну ложку, чтобы исполнить заповедь подчиняться словам мудрецов!»
В чем суть «декоративного садика» для адмора?
Когда адмор рав Аарон прибыл в Землю Израиля и обосновался в Тель-Авиве, он попросил, чтобы во дворе его дома по улице Ахад а-Ам насадили садик и купили весь инвентарь и инструменты, необходимые для вскапывания, прополки и поливки.
Некоторые из его хасидов удивились этой необычной просьбе, ведь в Бельзе они не занимались земледельческим трудом. Но когда пришел год шмиты [седьмой – субботний год земли по закону Торы] и адмор попросил работавших в садике спрятать все инструменты, и предупредил их, чтобы они не делали ничего, граничащего с запрещенным, – поняли, что вся цель его при устройстве садика была только в том, чтобы исполнить заповедь шмиты самым лучшим образом.
Еще рассказывают, что с прибытием в Землю Израиля он поторопился отдать свойталит в стирку. Он объяснил: «Вне Земли Израиля принято хоронить умершего завернутым в его талит, и потому придерживаются обычая не стирать его, чтобы он оставался пропитанным потом, пролитым при исполнении заповеди. Но когда я прибыл в Землю Израиля, где не принято так хоронить, у меня есть возможность сделать мой талит красивым, чтобы исполнить сказанное в Торе: “Это – Б-г мой, и я украшу [мое служение Ему]” (Шмот, 15:2)».
Перевод – рав П. Перлов
