Редакция «Беерот Ицхак» благодарит правнучку рава Шимшона Рафаэля Гирша рабанит Хаву Крускаль за право переводить ее книгу на русский язык и неоценимую материальную поддержку. Все права на данный материал защищены! Редакция «Беерот Ицхак» не дает права на перепечатку либо копирование данного материала в любой форме, кроме как с разрешения рабанит Хавы Крускаль. Данная книга основана на реальных исторических фактах и написана в оригинальной форме ради удобства восприятия материала читателем.
Глава 15. Эмансипация, а также Тора и мирские дела
– Хана, сегодня была почта? – спросил рав Гирш жену.
– Да, какое-то официальное письмо. Я положила его тебе на письменный стол, – ответила рабанит, и добавила:
– Честно говоря, мне очень любопытно было узнать, что это за письмо, но я решила набраться терпения. Так что открой его поскорее, пожалуйста!
Рав Гирш направился в свой кабинет, и рабанит последовала за ним. Рав открыл конверт и быстро прочел его содержимое.
– Ну, что на этот раз? – поинтересовалась рабанит.
– Это по поводу эмансипации, то есть равноправия. Тебе ведь известно, в каком тяжелом положении находилось до сих пор население всех европейских стран: власти вмешивались в частную жизнь своих подданных и не давали равные права всем гражданам. Так что и у нас, в Австрии, как и в большинстве других стран Европы, народы требуют независимости и равноправия для всех граждан. Евреи тоже присоединяются к этому требованию.
– А как это связано с этим посланием? – спросила рабанит Хана.
– Это официальное сообщение, что меня, как главного раввина, выбрали в качестве председателя комитета, который будет заниматься требованием евреев получить гражданское равноправие.
– Ты имеешь в виду, что тебе придется появиться в новом парламенте, созданном в Кремзире (город в Моравии), после того, как демократы победили? – продолжила Хана задавать вопросы.
– Похоже, что да, – ответил рав.
– А как же десять открытых писем, которые ты в последнее время разослал всем общинам Моравии?
– Ты о чем? – не понял рав Гирш.
– Ведь ты писал в них, неоднократно повторяя, что нужно очень опасаться эмансипации, к которой все так стремятся. Ты писал им, что нужно стоять на страже и крепко держаться за наши традиции, за еврейство. Ты предостерегал, что ни в коем случае нельзя позволить новой эпохе вызвать послабления хоть в какой-либо заповеди!
– Да, именно так, – подтвердил рав Гирш.
– Ну, так как ты теперь сможешь представлять интересы евреев в требовании о равноправии, которое настолько плохо в твоих глазах?
– Эмансипация – отрицательна? Этого я не говорил, – поправил ее рав Гирш.
– Но ведь Хатам Софер уже много лет назад высказал свое мнение по поводу эмансипации! – сказала Хана, – Он считал, что идея равноправия для евреев означает лишь знак Свыше, что галут все больше удли-няется. Как в той притче о царе, который наказал своего сына и выгнал его из дворца. Через какое-то время он построил сыну большой и красивый дворец там, в изгнании, а сын, вместо того, чтобы радоваться улучшению условий, – стал горевать и плакать. Он увидел в этом знак, что отец не собирается в ближайшее время возвращать его домой. Ты же сам мне это рассказывал! А уж кто для нас больший авторитет, чем Хатам Софер…
– Что ты, Хана, не дай Б-г! Моя позиция не противоречит словам Хатам Софера! – содрогнувшись от такой мысли, ответил рав Гирш, – как ты считаешь, рав Залман Шпицер из Вены, зять Хатам Софера, стал бы так восхищаться моей книгой «Игрот Цафун», если бы думал, что мои слова оспаривают мнение его тестя? А ведь именно в «Игрот Цафун» я подробно объясняю свой подход к эмансипации! Ты ведь знаешь, что рав Шпицер – шурин Ктав Софера и ученик рава Моше Шика (известного, как Маарам Шик), а они оба – знаменоносцы позиции Хатам Софера.
– Конечно, ты прав, Шимшон, но объясни мне тогда, что ты имеешь в виду, – попросила Хана.
– Послушай, Хана. С тех пор, как были разрушены стены гетто, прежняя реальность перестала существовать. Народ Израиля уже тесно связан с неевреями. Маскилим и реформисты видят в эмансипации конец изгнания и начало Избавления, геулы, и ставят достижение эмансипции целью своей жизни. Так что они сбрасывают с себя бремя Торы и заповедей и отрицают свою связь с подлинным иудаизмом. Поэтому в свое время Хатам Софер боролся с этим, так как видел, что приближение к неевреям посредством равноправия лишь усиливает горечь галута.
– Так почему же ты собираешься бороться за эмансипацию, если она так опасна? Не правильнее было бы воевать против нее и, таким образом, укреплять стены, охраняющие нас от приближения к неевреям?
– Теперь это уже невозможно, Хана. Мы уже находимся в процессе необратимого приближения к отрытому обществу. В старые добрые времена молодое поколение следовало по стопам отцов, и само окружение, сами привычки воспитывали молодежь в нужном направлении. Однако стены гетто упали, и новая реальность разрушила еврейскую атмосферу. Наши соплеменники, которые еще недавно были лоточниками и заимодавцами, – превратились в уважаемых торговцев и банкиров, а молодежь рекой течет в университеты! В наше время остались только государственные законы, причиняющие нам большие страдания. Теперь уже мы не освобождены от обязанности бороться за отмену этих законов, затрудняющих нам жизнь, как евреям. Возьми, к примеру, этот ужасный закон, что из каждой еврейской семьи только первенец имеет право жениться! Знаешь, к каким уловками и тайным свадьбам нам приходится прибегать, чтобы построить еврейские семьи?! Сейчас для нас равноправие – это лишь средство выполнять наши задачи наилучшим образом, – начал рав Гирш.
Он помолчал, приводя свои мысли в порядок, а потом продолжил объяснять жене:
– Все беды галута – это не только наказание за наши грехи, но еще и испытания, которые выравнивают наш путь к Геуле. Я выступаю за эмансипацию, только при условии, что мы будем понимать, что это – новое испытание. Да, эмансипация – это очень тяжелый экзамен для нашего народа… Сохранить нашу еврейскую уникальность, притом, что все врата открыты – это гораздо более тяжкое испытание, чем страдания и притеснения. Если равноправие приводит к тому, что евреи ослабляют соблюдение Торы и ее заповедей, чтобы приблизиться к неевреям и войти в их общество – оно приносит с собой все новые душащие еврейский народ законы. Ты помнишь, что произошло в том городе на юге Германии лет двадцать назад? Местный раввин там превратил Девятое Ава в праздник, сказав, что траур по разрушенному Храму и Иерусалиму уже не нужен, мол, прошло его время. Он хотел, чтобы его община продемонстрировала полную преданность своей родине – Германии, и заявил своей общине: «Наш Иерусалим – здесь, и Земля Израиля находится теперь на территории Германии!» Разумеется, члены его общины быстро избавились от заповедей, которые стесняли их, и выполняли только те, которые считали подходящими для новой эпохи. Чем это кончилось – ты знаешь…
– Да… – грустно ответила Хана, – не было другого такого места в Германии, где бы так возненавидели евреев, и стали бы издавать все новые и новые указы, притесняющие их права, как в том городе, где евреи захотели поменять нашу святую Тору на свободу и справедливость, основанные на нееврейском миро-воззрении… [Прим. ред. эта история была знаком для всего еврейства Германии. Как исполнились опасения рава Гирша в будущем, мы знаем.]
– Именно так, – подытожил рав Гирш.
Хана помолчала, обдумывая услышанное, а потом нерешительно спросила:
– А если наши соплеменники поддадутся искушению и не поймут…
Рав прервал ее:
– Я буду очень огорчен, если народ Израиля не поймет, что эмансипация – это новое испытание, а не конец галута! В каждом поколении – другие испытания, и само собой разумеется, что Тора дает нам средства справляться со все новыми непростыми задачами, что встают перед каждым поколением.
– А как Тора учит нас выстаивать в таком галуте? – желала узнать Хана.
– Пророк Ирмияу уже определил, как наш народ должен жить в галуте. Садись, Хана, я тебе прочитаю.
Рабанит Хана удобно устроилась в кресле и приготовилась слушать. Рав Гирш взял со стола ТаНаХ и открыл его на нужной странице. Оперевшись о большой письменный стол, он начал читать вслух: «Стройте дома и сидите в них, сажайте сады и ешьте их плоды. Берите женщин в жены и рожайте сыновей и дочерей, берите жен вашим сыновьям и давайте ваших дочерей в жены, пусть у них тоже рождаются сыновья и дочери, размножайтесь там, и не уменьшайте вашего числа».
Рав Гирш на секунду остановился, кашлянул, и продолжал читать: «И просите мира за город, в который Я вас изгнал, и молитесь за него Всевышнему, ведь если там будет мир – будет мир и у вас». Слышишь, Хана? На нас лежит обязанность держаться, насколько это возможно, за страну, принимающую нас. Действовать в ее интересах и понимать, что наше благо и мир – это неотъемлемая часть блага и мира страны. И все это не должно ни на йоту задевать дух еврейства. Страна или земля никогда не были тем, что объединяет народ Израиля. Связь между нами – это только Тора! Народ Израиля – это народ Торы, даже если он далек от своей земли. Однако если другие народы видят в материальных приобретениях и потребностях, которые государство должно им обеспечивать, высшую цель в жизни, народ Израиля видит в них лишь средства для исполнения высшей миссии человека.
– Высшая миссия? – прервала его Хана.
– Высшая миссия народа Израиля – быть «царством священников и святым народом». Это мы должны выполнять и в галуте среди других народов, пока не удостоимся вернуться в свою землю в час полного Избавления, – ответил рав.
– А эмансипация является частью тех «потребностей», которые должно обеспечивать государство, – понимающе заметила Хана.
– Именно так! – ответил рав Гирш, – И мы должны решительно требовать эти права! Ты видишь, сказано у пророка Ирмияу, что мы не обязаны бессмысленно страдать в галуте, когда у нас есть возможность избежать этих страданий. В наше время, вместе с требованием отменить законы, ущемляющие нас, и дать нам такие же права, как и всем – на нас лежит и тяжелая обязанность научить наших соплеменников вы-стаивать в испытании нового галута, пользоваться материальными и общественными благами, чтобы лучше функционировать в качестве уникального народа, устанавливающего волю Творца во всех жизнен-ных сферах и в любой ситуации, в которой оказывается еврей. Таким образом, эмансипация – это не про-сто «экзамен», это еще и задача подняться на новый уровень, предназначенная для того, чтобы подгото-вить нас к геуле, – продолжил рав Гирш свое объяснение.
– То есть?
– Наш подход к эмансипации должен быть противоположным подходу реформистов! – провозгласил рав.
– Как именно? – рабанит хотела понять слова мужа до конца.
– Посредством постоянного изучения Письменной и Устной Торы, которое не будет заканчиваться никогда! – с жаром ответил рав Гирш, расхаживая по комнате, – поскольку Всевышний, давший нам Тору, и есть Тот, Кто сотворил природу, и Он же управляет историей, изучение Торы дает еврею правильный взгляд на то, как относиться ко всем жизненным явлениям. Только когда еврей буквально пропитан духом Торы, посредством ее изучения и практического исполнения, он в состоянии не поддаваться влиянию различных жизненных перипетий и разных культур, которые мир предлагает ему. Когда лишь Тора является источником питания наших душ, она дает нам ясное видение того, кто мы и каковы наши задачи в этом мире. Поэтому-то она и является для нас Торой жизни!
Рабанит Хана внимательно слушала мужа.
– Торой жизни, ты говоришь, – задумчиво повторила она его слова, – а в чем конкретно это проявляется?
– Тора заповедует нам: «постигай Его на всех твоих путях». Законы жизни по Торе не ограничиваются оп-ределенными жизненными условиями. Мы должны научиться тому, чтобы законы Торы определяли наш образ жизни и в условиях эмансипации, которая делает наш галут еще более тяжелым. Так мы реализуем «Тору вместе с мирскими делами», поскольку внесение Торы во все сферы жизни – это и есть освящение Имени Творца! – подытожил рав.
Несколько мгновений оба задумчиво молчали. Рав Гирш смотрел перед собой, размышляя, а рабанит была погружена в свои мысли, обдумывая потрясающие идеи, плоды мысли своего великого мужа, главы поколения.
– Время покажет… – прервал тишину рав Гирш, – Если ошибочный подход, что эмансипация – это цель сама по себе, распространится в народе, то это, Б-же упаси, может стать причиной того, чтобы Всевышний заново воспламенит ненависть народов по отношению к нам, чтобы раскрыть нам глаза. Чтобы мы увидели свою уникальность как народа Торы, и вернулись к Творцу.
– А что ты планируешь говорить в своей речи в парламенте? Как ты представишь требование евреев предоставить им равные с другими нациями гражданские права?
Рав Гирш подумал, и не спеша ответил:
– Это нужно сделать по-умному. Важно представить требования евреев как часть общего движения за свободу, и не подчеркивать особое положение нашего народа. Будем молиться, чтобы Всевышний помог нам, и Он наверняка вложит нам в уста подходящие слова.
В австрийском парламенте, который был основан в Кремзире, рав Гирш выступил, как блестящий политик и лидер своего народа. Он произносил в парламенте вдохновляющие речи, в которых представил перед правительством, управляемым демократической партией, требования своего народа. Несмотря на то, что один из делегатов парламента был антисемитом и старался поставить раву Гиршу палки в колеса, его заявления были отвергнуты большинством голосов, и более того, другие делегаты, знавшие о его антисемитских взглядах, резко осуждали его. Усилия рава Гирша принесли плоды, и ему удалось добиться равноправия во многих областях для своих собратьев-евреев. Однако, вместе со своей борьбой за эмансипацию, рав Гирш продолжил неустанно предостерегать евреев от ее соблазнов. Он требовал укрепиться в иудаизме, уповать на Всевышнего и не идти за толпой в безответственных поступках, «чтобы мы вышли из этой битвы, оставаясь евреями, ведь какой смысл в достижении свободы, если при этом мы перестанем быть верными Творцу?»
Перевод – Г. Л. Шухман
