Рав Яаков Каменецкий — Учитель и воспитатель

Дата: | Автор материала: Рав Шломо Лоренц

1872
рав Яаков Каменецкий

Глава 3. Учитель и воспитатель

Разница между фармацевтом и раввином

Один из учеников рава Каменецкого рассказывает следующее.

Перед праздником Песах у нашего учителя возник вопрос о кошерности одного из компонентов лекарства. У него было одно соображение, основанное на латинском названии этого компонента, но он не хотел полагаться только на себя и обратился к фармацевту.

Тот принялся рыться в своих многочисленных книгах. После длительных поисков он закрыл очередную книгу и заявил раву Яакову, что данное лекарство кошерно для Песаха и не содержит квасного – без всяких сомнений. Однако было очевидно, что он не нашел того, что искал, в своих многочисленных книгах, – но стыдился сказать, что у него нет ответа.

На это рав Яаков сказал, что теперь он видит и понимает различие между фармацевтом и раввином. Фармацевт должен отвечать спрашивающим, – и если у него нет ответа, он выдумывает его…

Другое дело – раввин в народе Израиля. Когда наш учитель, автор книги «Бейт а-Леви» [рав Йосеф Дов а-Леви Соловейчик] был назначен раввином в Бриске, он был известен как великий знаток во всех разделах Торы. И вот, сразу с началом его деятельности на этом поприще к нему пришли с трудным вопросом, – и он, вместо того, чтобы принять решение в ту или иную сторону, сказал: «Я не знаю»! Спрашивающие удивились и ушли.

К великому удивлению, то же самое произошло и со следующим вопросом, который был представлен раввину. В обществе зародилось было разочарование, но понемногу все улеглось и успокоилось.

Но когда тоже самое случилось уже в третий раз, члены общины собрались, чтобы обсудить ситуацию. «Мы слышали», – сказал один из ее руководителей, – «что наш раввин – великий мудрец Торы нашего поколения, и вот оказывается, что он не может отвечать на наши вопросы! Другой руководитель общины добавил: «Возможно, что его сила – в учебе, и он может быть хорошим главой ешивы и давать чудесные уроки. Но нам нужен раввин, который умеет разбирать практические вопросы в соответствии с законами Торы!»

Так они судили и обсуждали – и пришли к выводу, что у них нет выбора, и они вынуждены сместить этого большого мудреца с его высокой должности в Бриске… Главы общины пришли к раввину и выразили свое разочарование. А автор «Бейт а-Леви» улыбнулся и сказал: «Не бойтесь, господа! Отныне и впредь я, с Б-жьей помощью, смогу выносить решения по вашим вопросам. Я только хотел подготовить вас и себя к тому, что, если когда-нибудь случится, что я действительно не буду знать ответ, я не постыжусь сказать вам: “Я не знаю”».

Разница между поколениями: у нас и у них…

Рассказывает рав Моше Шерер, глава «Агудат Исраэль» в Америке, в своей книге «Би-Штей Эйнаим»: «При моем возвращении с Шестой Большой конференции “Агудат Исраэль”, происходившей в Иерусалиме в 5740 (1980) году, я сидел в самолете позади рава Каменецкого, и так мне удалось услышать интересную беседу.

Рядом с ним сидел г-н Йерухам Мешель, бывший в то время Генеральным секретарем Гистадрута [Всеизраильской профсоюзной организации]. Между ними завязалась оживленная дискуссия по поводу еврейской традиции. Было очень поучительно наблюдать, как престарелый великий мудрец Торы с большим терпением отвечает на все вопросы, которые задает ему нерелигиозный лидер рабочих Израиля.

Однако вершина их диалога пришлась на последние минуты перед приземлением в Нью-Йорке.

На протяжении всего полета г-н Мешель с большим удивлением наблюдал за стараниями сына главы ешивы, гаона рава Шмуэля Каменецкого, облегчить полет своему отцу. Великая почтительность к отцу, такт и забота о нем со стороны сына произвели впечатление на г-на Мешеля до такой степени, что перед расставанием он спросил его: “Рав! После всех мудрых речей, слышанных мною от Вас, я все еще не убедился, что Ваш путь – правильный, а мой – ошибочный. В одном я вынужден признаться: Вы, как видно, лучше нас знаете, как воспитывать детей. От моих детей я даже в мечтах не жду такого отношения, какое я увидел по отношению к Вам. Мне хотелось бы узнать, в чем Ваша тайна?”

И глава ешивы с сердечной улыбкой ответил ему: “Нет здесь никакой тайны! Все чрезвычайно просто! По Вашему мнению, человек – продукт развития обезьяны. Весь мир и род человеческий будто бы постоянно продвигаются вперед в направлении все более высокой и значимой культуры. И результат этого подхода таков, что молодое поколение пренебрежительно относится к предыдущему. Молодое поколение не может уважать и ценить предыдущее, которое было перед ним, и тем самым оно ближе к обезьяне…

И наоборот: согласно нашим взглядам, народ Израиля родился у горы Синай. Согласно еврейскому мировоззрению, нет продвижения вперед со сменой поколений, а есть, напротив, отступление. И высшее устремление еврея, соблюдающего Тору, выражается словами: “Когда же мои дела сравнятся с делами моих отцов?”

Наш идеал – приблизиться к ступени, на которой мы были у горы Синай. И тот, кто ближе к этой ступени, – более важен, более велик. Так воспитывается еврейский ребенок, и потому он больше уважает предыдущее поколение.

Ваши дети видят вас более близкими, чем они, к обезьяне, в то время как наши дети нас – более близкими к горе Синай. И в этом вся разница!”»

Каждый еврейский ребенок должен быть готов говорить с Шехиной

Наш учитель полагал, что нужно воспитывать каждого ребенка так, будто ему предстоит стать нашим учителем Моше. Он исходил из того, что Рамо (в своде законов «Шулхан Арух») запрещает передавать еврейского ребенка нееврейской кормилице, когда есть возможность достать молоко еврейской женщины («Йоре Деа», 81:7). Виленский Гаон объясняет, что основой для этого запрета был рассказ Мидраша о том, что Моше отказался брать грудь у египетских кормилиц, так как в будущем ему предстояло разговаривать с Шехиной.

Спрашивает наш учитель: если причина отказа Моше была в том, что ему предстояло говорить с Шехиной, то как можно выводить из этого запрет в отношении каждого еврейского ребенка? Из этого мы учим важную основу еврейского воспитания: каждый еврейский ребенок должен получать такое воспитание, будто в будущем придет день, в который он будет говорить с Шехиной!

Рав должен быть отцом

Рав Йосеф Элиас, директор семинара «Бейт Яаков» имени р. Шимшона Рафаэля Гирша в Нью Йорке, спросил нашего учителя, обязан ли он участвовать в свадьбах своих учениц, настоящих и бывших. Ответил ему рав Яаков: «Рав должен быть отцом… Разве Вы видели когда-нибудь отца, не пришедшего на свадьбу дочери?»

«Я никогда не говорил неправду»

Рав Каменецкий свидетельствовал о себе, что с самого начала своей сознательной жизни он не произнес своими устами ни слова лжи. И когда его спросили о тайне его долгожительства, он ответил: «Я никогда не говорил неправду».

Один из его бывших учеников обратился к нему и рассказал, что он решил не выходить на работу в Пурим, сказав хозяину, что заболел. Услышав это, наш учитель сказал ему: «Праздничная трапеза в Пурим – это заповедь, установленная нашими мудрецами, тогда как повеление: “От слова лжи отдались” – наша обязанность согласно Торе… Тем более, что по примеру Виленского Гаона, который устраивал себе трапезу Пурима в ранние утренние часы, следуя правилу: “Расторопные спешат с заповедью”, Вы тоже можете исполнить заповедь без того, чтобы пропускать рабочий день под ложным предлогом».

По обычаю хасидов

Наш учитель придерживался двух обычаев, принятых у хасидов: не ел размоченную мацу в Песах [которую те не едят из опасения, что даже после выпечки мацы в ней могут оказаться остатки муки, способные образовать квасное при соединении с водой] и накладывал тфилин «рабейну Там» [кроме тфилин «Раши», которые накладывают все], – и каждый из них был им принят после одного из двух описанных ниже событий.

Еще молодым человеком он был гостем в Песах в одном доме. Когда хозяйка подала на стол какое-то блюдо из размельченной мацы, он не захотел это есть, и, чтобы не обидеть хозяев, сказал, что не ест маца шруя – размоченную мацу. Чтобы не говорить неправду, он в тот же момент решил, что принимает на себя этот обычай, – и действительно, с того Песаха и далее, на протяжении более семидесяти лет, он не ел маца шруя.

Чрезвычайно поучительна также история того, как наш рав стал накладывать тфилин «рабейну Там».

Однажды у него была беседа с равом Шрагой Файвлом Менделовичем о тфилин «рабейну Там». Рав Шрага Файвл спросил его, почему он не накладывает эти тфилин, ведь сам Хафец Хаим накладывал их в старости. Наш учитель ответил на это, что Хафец Хаим начал это делать в возрасте девяноста лет, – «и я тоже начну это делать в том же возрасте!»

Пятьдесят лет прошло после того разговора, и, когда раву Яакову исполнилось девяносто лет, он начал накладывать тфилин «рабейну Там».

Как молиться за неизлечимо больного

Когда с нашим учителем советовались, как молиться за неизлечимо больного, он ответил: «Вместо того, чтобы молиться об излечении, то есть о том, что находится в сфере чудес, нужно молиться, чтобы отыскалось лекарство от его болезни». Рав Яаков объяснил, что Всевышний приготовляет лекарство прежде болезни (Мегила, 13б), и потому нет сомнения, что лекарство уже есть где-то в природе и только ждет своего открытия. И потому молитва о том, чтобы оно открылось, не содержит в себе просьбы об изменении порядка вещей в природе.

«До сих пор есть кто-то, кто высказывает мне упрек»

В споре, разгоревшемся между двумя конкурирующими раввинскими организациями, было объявлено от имени рава Каменецкого, что он поддерживает одну из сторон. Его друг из ешивы Ломжа рав Аарон Злотович посетил и упрекнул его за то, что он разрешил воспользоваться своим именем для того, чтобы поддержать взгляды, не соответствующие его мировоззрению. Он сказал: «Рав Яаков! Никто и никогда не мог обвинить Вас в глупости. Как же Вы свернули с пути? Как Вы позволили им втянуть себя в эти раздоры? Пожалуйста, позвоните им и сообщите им свое твердое мнение!»

Когда он закончил говорить, рав Яаков подошел к нему, поцеловал его в голову и сказал: «Хвала Всевышнему – до сих пор еще есть кто-то, кто способен сказать мне вслух слова упрека!»

Честный поступок

Когда рав Яаков был раввином в Цитвяне (в Литве), один еврей обратился к нему и рассказал, что почтовый служащий дал ему по ошибке сдачу со ста лит [местная денежная единица], хотя в действительности тот еврей дал ему десять. Наш учитель постановил, что лишние деньги надо вернуть.

Прошло несколько недель, и рав Яаков вошел в то почтовое отделение купить марки. Он увидел, что служащий дает ему больше марок, чем нужно, и на большую сумму, чем он уплатил. Наш учитель обрадовался, что у него есть возможность освятить имя Всевышнего («Хошен Мишпат», 266:1), и тут же вернул лишние марки. Служащий улыбнулся так, что раву стало ясно, что лишние марки он дал нарочно, – чтобы выяснить, что произошло с тем евреем, который вернул деньги: был ли он честным простаком или исполнял указание нового раввина.

Через много лет один еврей из Цитвяна, спасшийся во время Катастрофы, рассказал раву Яакову, что тот почтовый служащий был одним из немногих местных жителей, которые прятали евреев в своих домах. Наш учитель был убежден, что этот нееврей оказался в числе спасающих благодаря тому давнему честному поступку.

Тора и мудрость пропали разом

Рав Яаков Каменецкий и рав Моше Файнштейн умерли один за другим, в течение двух недель. В траурной речи по ним обоим гаон рав Мордехай Гифтер, глава ешивы Тельз сказал, что рав Моше был гаон а-дор – гигантом Торы поколения, а рав Яаков Каменецкий был хахам а-дор – мудрецом поколения; и ныне Тора и мудрость пропали у нас разом…

Перевод – рав Пинхас Перлов


http://www.beerot.ru/?p=42658