Недельная глава Ваехи
«Я и не надеялся увидеть твое лицо, а Б-г дал мне увидеть даже твое потомство!» (Берешит, 48:11).
Почему в стихе сказано: «увидеть твое лицо», вроде бы, достаточно было сказать: «увидеть тебя»?
Объясняет рав Хаим Меир Бройн в своей книге «Толдот Хаим»: наш праотец Яаков очень боялся, что возможно, за долгое время, что Йосеф провел в Египте, он сошел с верного пути. Хотя Яаков и видел, что Йосеф ведет себя, как настоящий праведник, но опасался: возможно, он делает это только для того, чтобы отец и братья хорошо относились к нему, ведь он знает, что, если не будет выглядеть праведником, будет в их глазах никем.
Однако известно, что есть возможность проверить, действительно ли человек внутри таков, каким кажется снаружи.
Эта лакмусовая бумажка – его сыновья и дочери. Если он растит детей по пути Торы и Б-гобоязенности, это верный признак, что и сам он в глубине души трепещет перед Б-гом. Поэтому Яаков и сказал Йосефу: «Увидеть твое лицо» – заглянуть внутрь, что в твоей душе, «я не надеялся», ведь человек видит только то, что у него перед глазами.
Но теперь, «когда Всевышний дал мне увидеть и твое потомство» – что они тоже праведники, отсюда я вижу, что ты праведный и Б-гобоязненный человек, как снаружи, так и внутри.
Рассказывают об одном вижницком хасиде, который отправил своих сыновей учиться в гимназию. Когда он пришел к ребе, тот предупредил хасида, что, если он немедленно не заберет мальчиков из гимназии и не вернет в ешиву, он не сможет более быть хасидом. Хасид сказал себе «ну и не надо», он предпочел оставить хасидский двор и пойти к брату ребе из Вижницы, автору книги «Таль Хаим». Когда он пришел туда, габай и другие хасиды не хотели пускать его. Однако, к их удивлению, рав велел относиться к нему с уважением. Так было на молитвах в Шаббат, и точно так же – на субботних трапезах. На исходе Шаббата, когда хасид пришел попрощаться, рав стал уговаривать его остаться, чтобы на следующий день они могли прогуляться вместе.
Такой великий почет оказывался только единицам, избранным хасидам. Конечно, наш хасид не мог отказаться от такой почести.
На следующий день, когда они вышли на прогулку, брат ребе стал рассказывать хасиду, что, когда он был маленьким мальчиком, он со своими друзьями учился на дому у меламеда, и они практически не видели солнечного света. Перемен у них не было, весь день они сидели в тесном помещении, и о вентиляторах и кондиционерах тогда и не мечтали. Самым большим счастьем для маленьких учеников было время, когда наступала весна, и жена меламеда отправляла их во двор, чтобы убирать дом на Песах. Учитель пытался проводить уроки на свежем воздухе, но это было бесполезно.
Тогда он сказал детям: «Я вижу, что знатоков Торы из вас не выйдет. Ну, хотя бы научу вас полезным для жизни вещам, чтобы хоть людьми стали». И тогда он стал объяснять им, как узнавать, какое дерево перед ними – яблоня, вишня или слива. Показывал, как выглядит ствол, какие у него ветки, какие листочки будут, и как они отличаются друг от друга. «Честно скажу тебе, — сказал брат ребе, — у нас в одно ухо влетало, в другое вылетало. В конце урока ничего мы не помнили: это яблоня или вишня… в наших глазах они выглядели одинаково. Но через несколько месяцев любой мог понять, что это за дерево, потому что тогда уже появились плоды…»
Хасид понял очень хорошо. Вернувшись домой, он сразу же перевел детей обратно в ешиву.
