Недельная глава Ваякель — «И собрал Моше»

Дата: | Автор материала: Рав Яаков Галинский

949

Как-то раз я выхожу в пятницу из дома, и вижу соседа, который поднимается с двумя полными сумками — выполняет заповедь: «И было в день шестой, приготовили то, что принесли». Это закон в «Шульхан Арух». Я напомнил ему, чтобы сказал вслух: «Ради святого Шаббата», ведь известно, что речь вслух производит большой эффект в сфере святости. Потом я глянул в его сумку – а она полна бумаги. С буквами. На иврите.

«А это что?» – спросил я.

«Газеты, — объяснил он, — субботнее удовольствие!»

Это разрешено? Ну, допустим (см. «Мишна Брура», 307:63). И если доставляет ему удовольствие – возможно, даже желательно. Но горе тому, для кого это – удовольствие! Сказано: «И собрал Моше всю общину Израиля… день седьмой будет для вас святым днем, Шаббат покоя он Г-споду». «Бейт Йосеф» приводит Мидраш на этот стих: «Сказал Всевышний, благословен Он, народу Израиля: если вы каждый Шаббат собираетесь в синагогах и Домах учения и занимаетесь Торой, Я засчитываю вам это, как будто вы короновали Меня на царство в Моем мире, как сказано (Йешаяу, 43:12): “Так вы – свидетели Мои — слово Б-га, — а Я – Б-г”». Отсюда пошел обычай во всех странах диаспоры собираться в синагогах, заниматься Торой после утренней трапезы. А в Иерусалимском Талмуде (Шаббат, гл. 15, алаха 3) сказано, что Шаббаты и праздники даны нам лишь для того, чтобы заниматься Торой. Святая книга «Зоар» (гл. 3, 173) говорит, что, когда на исходе Субботы дополнительная душа возвращается на свое место, ее спрашивают, какое открытие в Торе она сделала за этот Шаббат.

Ну а о том, чьим субботним удовольствием является чтение газет, есть известная притча.

В день коронации царя он решил оказать благо своим подданным: удовлетворить просьбу каждого, дать ему все, чего пожелает. Советники предупредили его, что если он так поступит, государственная сокровищница опустеет. Тогда царь согласился на компромисс: на это выделят час. Кто успеет за этот час подойти к царю, и попросит – получит желаемое.

За два дня до назначенного срока у дворца выстроилась огромная очередь, люди готовы были спать на месте, только бы успеть. Конечно, шанс был только у очень небольшой части из них, человек тридцать-сорок, но кто готов отказаться от мечты? А вдруг удастся протиснуться, и царь согласится даровать ему пожизненную пенсию, поменяет ему полуразвалившуюся избу на новый красивый дом, или даст денег на свадьбу детей?

Наступил великий момент. Огромные ворота открылись, люди приготовились… и вдруг стало заметно какое-то движение: один человек пробирался в начало очереди, и все уступали ему место.

Ничего себе! Почему это? Те, кто возмущались, сразу все понимали, когда он добирался до них, и тоже спешили отойти в сторону. Прокаженный, к которому никто и близко не подходит, который проводит свои дни, роясь среди отбросов на краю города. Все его тело покрыто отвратительными гнойными ранами, и вонь, исходящая от него, заставляет любого бежать подальше. А теперь он протискивался вперед, и все отходили, зажимая нос. Когда он добрался до начала очереди, слуги царя решительно сообщили ему, что в таком виде к царю подходить нельзя. Сначала они его помоют, дадут ему другую одежду вместо его грязных лохмотьев, опрыскают духами, а потом — пусть не переживает, сможет подойти без очереди.

Смесь запахов была ошеломляющей, но пришлось выполнить обещанное. Прокаженный подошел к царю, и тот ободряюще спросил его: «Ну что, чем тебе помочь?»

«Ваше величество, — неуклюже поклонился тот, — мои гнойные раны чешутся и мешают мне, издают плохой запах, и все отдаляются от меня. Питаюсь я объедками из мусора. Нет у меня никакого удовольствия в жизни, кроме одного: когда я чешусь, мне становится легче. Но есть одна проблема: до спины не получается достать. Пожалуйста, ваше величество, пусть мне сделают две расчески с длинными ручками, чтобы я мог чесать и спину!»

«Сделаем, — сказал царь, и обратился к писцу, — Ты записал?»

«Да», — улыбаясь, ответил он.

Его улыбка возмутила прокаженного: «Ваше величество, это разве хорошо – смеяться над несчастным человеком? Чего он там улыбается, ваш писец?»

«Верно, — согласился царь, — почему ты улыбался?»

«Ваше величество, — поклонился писец, — я смеялся не над его недугом, а над его глупостью! Он стоит перед царем, и мог бы попросить, чтобы лучшие врачи занялись им, вылечили его: его кожа очистится, раны затянутся, и он забудет о своих болячках и сможет стать нормальным человеком! А он об этом даже не подумал!»

«Всё я подумал! – гордо выпрямился прокаженный, — Но ты не и представить себе не можешь, какое это удовольствие – почеса-а-аться!»

Честно говоря, нечего смеяться над этим несчастным. Можно лишь покачать головой, и стараться не быть похожим на него…

Перевод: г-жа Лея Шухман


http://www.beerot.ru/?p=87015